Братья подумали и побежали в бюро переводов. В бюро переводов увидели братьев, тоже подумали и согласились написать текст, лишь попросили подетальнее описать "профиль бизнеса".
- Ну как, - горячился Савва, - это некоммерческий проект, легкие города, это нужно нам всем.
Бюро переводов кивало головами.
- Для нас главное - сервис! - горячился дальше Савва.
- Да, - добавил Гриша, - работаем до последнего клиента!
- Да, - горячился Савва, - услуги от "а" до "я". Плюс у нас патриархальное благословение.
- Здесь написано "епархиальное", - заглянуло в их документы бюро переводов.
- И еще часовенка, - добавил Савва. - И гибкая система скидок.
- Понятно, - сказало бюро переводов, - попробуем учесть все ваши предложения.
Братья вздохнули. На следующий день Грише перезвонили из бюро переводов, попросили зайти, сказали: "Знаете, у нас кое-что вышло, было бы хорошо, если бы вы зашли и посмотрели". Братья зашли, прочли текст и устроили скандал. Гриша бросался бить переводчика с немецкого, Савва сдерживал брата. Наконец бюро переводов пообещало все переделать. Без доплаты.
- Вы поймите, - кричал им Савва, удерживая двери, которые снаружи выламывал его брат, - нам главное - сервис! От "а" до "я"! И про церковь чтоб было! Иначе нам без понтов, без церкви, вы поймите!
Встретились через два дня. Гриша остался ждать в коридоре. Переводчика с немецкого закрыли на кухне. Стороны сели за стол.
- Мы учли ваши замечания, - сказало бюро переводов. - Частично они были справедливыми. Но вы отбили нам звонок возле входной двери, за это придется доплатить.
- Текст покажите, - коротко сказал Савва.
- Хорошо, - нервно согласилось бюро переводов, - договорились, доплачивать не надо. Может, кофе?
- Давайте текст, - повторил Савва.
- Ну ладно, - согласилось бюро переводов и показало Савве текст. Текст был такой:
Иисус отдал за вас свою жизнь!
Мы отдаем вам тепло своих сердец!
ООО "Лихуй и сыновья". Полный комплекс ритуальных услуг!
В живописном уголке Харькова, в районе новых жилищных массивов, стремительно возносящихся вверх, раскинуло свои угодья бюро ритуальных услуг "Лихуй и сыновья". Взлелеянное заботливой хозяйской рукой, бюро каждое утро гостеприимно раскрывает свои двери перед первым посетителем. С утра до вечера не покладая рук выполняют свои профессиональные обязанности работники бюро.
С первого же дня работы комплекс ритуальных услуг "Лихуй и сыновья" полюбился населению жилищных массивов и стал традиционным местом отдыха харьковчан и гостей города. Что и неудивительно, поскольку, в отличие от других заведений соответствующего профиля, наше бюро вам гарантирует полный комплекс ритуальных услуг. Взяв себе за принцип качество исполнения и индивидуальный подход к клиенту, наш коллектив надежно держит высоко поднятую планку оперативности и профессионализма.
В нашем бюро вам предложат дешевые участки в одном из живописнейших районов Слобожанщины, ритуальные аксессуары по демпинговым ценам, автоперевозку, а также услуги профессиональных работниц ритуальных услуг, духовных особ и тамады. На территории комплекса находится также уютная модернизированная часовня европейского класса, где вы всегда сможете провести несколько незабываемых часов.
Говорит один из основателей бюро, Лихуй Григорий Владленович:
Мой отец, ветеран войны, часто говорил мне: "Гриша, это твоя земля. Что ты в нее бросишь, то из нее и вылезет". Поэтому, когда мы с братом выросли и настало время выбирать свою дорогу в жизни, я вспомнил слова отца. Ведь ничто так не греет душу, как возможность отдать вам частичку своего вдохновения, своего сердечного тепла. Для меня бюро - это не просто работа, для меня оно давно стало местом отдыха и душевной отрады. И если, не дай бог, со мной завтра что-то случится, я бы хотел, чтобы меня похоронили здесь - на территории ООО "Лихуй и сыновья"!
Трудно не согласиться с уважаемым Григорием Владленовичем. Вот уж воистину, живет на земле хозяин!
Также наше бюро с радостью сообщает вам о гибкой системе скидок для постоянных клиентов. Так, уже с третьего заказа идет бонусное начисление процентов, которыми можно будет воспользоваться впредь. Принимаются также коллективные заказы.
Попав к нам однажды, вы обязательно захотите вернуться!
Если хоронить, то только с Лихуями!
Савва долго думал. Слышно было, как на кухне бьется сердце переводчика с немецкого.
- Гм, - сказал Савва, - чего-то в этом роде я от вас и хотел. Только два момента. Первый - тут, где отдаем вам тепло своих сердец, может, лучше тепло заменить на жар?
- Понимаете, - сказало Савве бюро переводов, - учитывая специфику вашей работы, мы бы вам этого не советовали.
- Ну ладно, - недовольно сказал Савва, - ладно. И еще одно, вот эта фраза: "И если, не дай бог, со мной завтра что-то случится". По-моему, звучит как угроза, нет?
- Ладно, - отозвалось бюро переводов, - уберем. Еще какие-нибудь замечания?
- Нет, - ответил Савва, - все нормально.
Выложил сто баксов, забрал текст и пошел искать брата. Пора было открываться.
Открытие вышло пафосным. Под свежевыстроенной часовенкой толпился народ. Пришли пожарные. На бээмвэ приехал отец Лукич. Пришла сестра братьев Лихуев с сыном. Пришли заинтересованные обитатели жилищных массивов. Пришли представители коммунистической партии со знакомым братьям лозунгом "НАТО - руки прочь от украинской земли!". Пришел Жорик в желтой рубашке и привел с собой почетного ветерана - надо, объяснил, чтобы что-то сказал старший человек. Братья не спорили, молча пожали Жорику руку и нервно поводили вспотевшими шеями. На обоих были белоснежные турецкие рубашки, которые обтягивали братские торсы и пропитывались по́том.
Первым слово попросил отец Лукич. Он решительно отключил мобилу и приступил к речи.
- Дорогие миряне, - начал отец Лукич, то и дело поглядывая в сторону своего бээмвэ, возле которого крутились дети из жилищных массивов, - в благословенном месте собрались мы сегодня. Благословенно место сие, ибо возвысилось оно из благодати Божьей. Поэтому, дорогие миряне, как сказал Господь наш, возлюбите друг друга, а обо всем остальном он позаботится сам, - произнес отец Лукич, поведя широким жестом вдоль обтянутого колючей проволокой кладбища.
Миряне боязливо закрестились. Жорик вытер слезу желтым рукавом рубашки.
Следующим слово взял почетный ветеран.
- Вспоминается мне, - сказал он, - один героический фронтовой эпизод. Стояла лютая зима сорок четвертого. Мы тогда как раз стояли под Москвой, грудью легли. Зима была лютая, но мы грудью легли, не пустили гада.
- Жорик, - подошел к Жорику Гриша, - что он несет, какая зима сорок четвертого, какая Москва?
- Да расслабься, - примирительно сказал Жорик, - он на "Ленфильме" работал, они тогда кино под Москвой снимали, с Любовью Орловой или еще с какой-то проблядью, я их всегда путаю.
- И вот однажды, среди ночи, выхожу я на позицию, а мороз аж звенит, танки не выдерживают, что и говорить о человеке, да… А я не слабого десятка был, на меня четырех таких, как вы, надо было, - показал он на братьев Лихуев. - А месяц аж полнится, и такой мороз, что танки не выдерживают. Э-э-э, думаю, меня голыми руками не возьмешь, я не слабого десятка был, да… И вызывает меня главнокомандующий Иван Степанович Конев и говорит мне: "Рядовой Билялетдинов…"
Тут все зааплодировали и довольного почетного ветерана стащили со сцены, чему он, в общем, не придал значения. Ветеран схватил Жорика за желтый рукав и продолжил свой спич. Братья глядели на старика, как грифы на помирающую в пустыне скотину. В них уже проснулся профессиональный инстинкт, и в почетном ветеране они справедливо видели потенциального клиента.
После этого отец Лукич оперативно провел молебен, и все потянулись в часовенку на фуршет. Выходя с фуршета, пожарные жали братьям руки. "Мы с вами свяжемся, - сказали. - Нужно выходить на серьезный уровень".
Пожарные позвонили через неделю.
- Значит, так, - сказали, - тут сейчас в Будапеште, по программе городов-побратимов, проходит конференция. По ойкумене. Поедете?
- По чем? - переспросил Гриша.
- По ойкумене, - повторили пожарные. - Короче, коммунальный сектор, негосударственные организации, паранормальные практики. Вы попадаете под все категории. Поедете?
- А бабки? - спросил Гриша.
- Они все башляют, - успокоили пожарники. - Мы бы сами поехали, но у нас ОБСЕ.
- Что? - снова переспросил Гриша.
- Короче, - повторили пожарные, - едете на ойкумену?
- Едем, - выдохнул Гриша.
- ОК, - сказали пожарные. - Тогда мы даем им ваш телефон, они вам скинут факс.
- У нас нет факса, - сказал Гриша.
- Купите, - посоветовали пожарные и бросили трубку.
Гриша рассказал все брату. Савва дал ему двадцать баксов. Гриша пошел в ближайший жэк и за двадцатку купил у них их факс. "Спишем по квартальному отчету", - кратко пояснил ему начальник жэка, пряча двадцатку в карман своих безразмерных штанов.
Перезвонили из Будапешта. В офисе случайно не оказалось никого, кроме Гриши, поэтому разговаривать пришлось ему. Сначала он стремался их английского, потом свыкся, вспомнил весь запас английских слов, которым научился в свое время у негров из общежития, и более-менее успешно отбил первую атаку. Себя он хвастливо называл "зэ президент", свою фирму "хауз оф зэ дэс", а определяя профиль бизнеса, употреблял не до конца понятное ему самому "готик стайл". На следующий день пришел факс из Будапешта. Факс принял тоже Гриша, который научился пользоваться аппаратом и никого к нему не подпускал. Братья склонились над бумагой, но кроме уже знакомого Грише "хауз оф зэ дэс", на чей адрес и был адресован факс, ничего не поняли. Братья подумали и снова побежали в бюро переводов. Те молча закрыли на кухне переводчика с немецкого и так же молча склонились над бумагой.
- Вас приглашают на конференцию, - объяснили они братьям, - по ойкумене.
- Это мы и без вас знаем, - выкрикнул Гриша, но брат его одернул.
- Просят сделать презентацию вашей фирмы, в мультимедийном режиме, - перевело дальше бюро переводов. - У вас тридцать минут времени, рабочие языки венгерский и немецкий.
- Что такое мультимедийный режим? - спросил Савва.
- Что такое презентация? - спросил Гриша.
- Ну, - сказало бюро переводов, - нужно, чтобы вы тридцать минут говорили о своей фирме, желательно со слайдами. Желательно на венгерском языке.
- Ты сможешь? - спросил Савва Гришу.
- На венгерском не смогу, - сказал тот.
- А на немецком?
- И на немецком не смогу, - вздохнул Гриша.
- Мы вам можем сделать презентацию на немецком, - сказало бюро переводов, - и специально для вас сделаем перевод на нормальный. Вы сможете показывать слайды, а там уже все будет написано.
- А вы шарите в ойкумене? - недоверчиво переспросил Савва.
- Наш переводчик с немецкого шарит, - сказало бюро переводов.
- Хорошо, - решил Савва и еще раз одернул брата.
Озираясь на Гришу, вошел переводчик с немецкого.
- Я попробую, - сказал он, прочитав факс, - но хотелось бы получить более детальную информацию о профиле вашего бизнеса.
- Малой, - сурово двинулся на него Гриша, - малой, я тебе одно скажу, - Савва успел схватить его за руку, - у нас сервис, у нас сервис от "а" до "я", ты меня понял?
Переводчик с немецкого резво спрятался за компьютером. Савва положил на стол техническую документацию фирмы. Гриша достал из кармана сложенный вчетверо лист в клеточку с рисунком Жорика. Переводчик выглянул из-за монитора и посмотрел на рисунок.
- Я могу, - сказал он, - попробовать расписать это как рециклинговую программу гуманитарного профиля.
- А это будет по-ойкуменному? - спросил его Савва.
- По-ойкуменному, понятно, что по-ойкуменному, - поспешил заверить его переводчик с немецкого.
- Малой, ох малой!.. - только и прохрипел Гриша.
Переводчик с немецкого сам нашел Савву.
- Мы сменили адрес офиса, - сказал он, - поэтому не ищите нас. Вот ваша презентация, - протянул он Савве компакт-диск, - я сделал для вас ДВА экземпляра. Доплаты не надо.
Когда переводчик с немецкого ушел, Савва позвал брата. Они долго крутили в руках диск и изучали перевод. Перевод состоял из нескольких основных тезисов, сопровождаемых наглядными схемами и рисунками. На рисунках схематичные фигуры стояли возле маленьких домиков. Рядом стоял схематичный котел, похожий на полевую армейскую кухню, из него шел черный густой дым.
- Гм, - сказал Гриша, - хорошо поработал малой.
- Такие рисунки, - сказал Савва, - в самолетах рисуют на схемах эвакуации в случае авиакатастрофы.
В основу презентации был положен уже знакомый текст про живописные уголки Слобожанщины и модифицированную часовенку. Братья еще раз пробежали глазами по тексту и начали советоваться, кого послать на конференцию. Гриша ехать боялся. Сказал, что у него с языками плохо, и что он летать боится, и что не может он покинуть офис. "Кто ж факсы принимать будет? - говорил. - Нет-нет, - говорил он брату, - мне не до баловства". Савва ехать тоже не хотел, прежде всего потому, что боялся бросить бизнес на Гришу. Гриша предложил послать Жорика. Савва согласился, но не в Будапешт.
- А что отец Лукич? - спросил Савва.
- Не, - ответил задумчиво Гриша, - не, не выйдет, на Лукиче три судимости висят. И подписка о невыезде. Не…
- Подожди, - вдруг сказал Савва, - давай Ивана пошлем.
- Ну точно, - обрадовались братья, - что ж это мы сразу не подумали! Ясно, что надо посылать Ивана!
И они позвонили своей сестре.
Сестра, Тамара Лихуй, родной сестрой доводилась Грише, однако Савву тоже считала за брата, что, впрочем, не помешало им переспать в свое время. В юном возрасте Тамара вышла замуж за лейтенанта авиации, по происхождению осетина. От осетина-то у нее и родился сын Иван. С началом первой чеченской ее муж-авиатор неожиданно занервничал, сказал, что наконец настал его час и что он едет в Грозный создавать независимую ичкерскую авиацию. "Просыпается Кавказ!" - угрожающе кричал он с балкона, помахивая кулаком в направлении областной телевизионной башни. Доехал он, впрочем, лишь до Ростова, где устроился таксистом и успешно грачевал в районе аэропорта. Тамара воспитывала сына сама, работала в гостинице "Харьков", в старом корпусе, заведуя этажом и отвечая в основном за гостиничных проституток. В сами проститутки ее не брали, прежде всего из-за ее фамилии. Братьев своих Тамара любила, сын Иван третий год изучал социологию.
Братья позвонили Тамаре.
- Сестренка, - сказали, - ты просила малого пристроить, есть хорошая работа. Международный уровень. Коммунальный сектор.
- Хорошо, - сказала Тамара, - я его пришлю к вам. Только ж вы смотрите, чтобы на этот раз без наркотиков.
Иван дядю Савву, а особенно дядю Гришу боялся, но материнского слова послушался и пришел к братьям в офис, пугливо обходя нагроможденные в коридоре свежеотесанные гробы.
- Иван, - деловито начал Савва, - хочешь в Будапешт?
От слова "Будапешт" у Ивана встал.
- Хочу, - сказал он, - а что надо делать?
- Малой, - зарычал с места Гриша, - ты послушай, малой…
- Погоди-погоди, - перебил его Савва, - надо выступить на конференции по ойкумене.
- Ты хоть знаешь, что такое ойкумена? - снова зарычал Гриша.
- Знаю, - робко ответил Иван, - у нас семинар был по паблик рилейшинз, вот, и там ойкумена тоже…
- Ой малой, ой малой… - закивал на это головой Гриша.
- Тогда так, - держа брата за руку, закончил Савва, - вот тут на диске наша презентация, вот тебе экземпляр перевода, ВТОРОЙ ЭКЗЕМПЛЯР я оставляю себе. Вот тебе сто баксов, беги в ОВИР, скажешь, что ты из коммунального управления, там тебя ждут, сделаешь паспорт, купишь билет, послезавтра твое выступление.
Дядя Гриша лишь горестно лязгнул зубами.
И после этого происходят такие события:
В новом костюме, новых ботинках и новом плаще, в отцовском авиаторском кожаном шлеме, с дипломатом искусственной кожи в руках, молодой ойкуменист Иван Лихуй ступил на борт самолета и, разместившись, заказал себе скотч. Плохо скрывая профессиональную неприязнь, стюардесса предложила ему лимонад. Иван сразу же раскис.
- Земеля, - вдруг обратился к нему сосед, - земеля, дернешь?
Сосед дружески улыбался, был тоже в костюме и ядовито-салатовой рубашке. Иван подумал, что вот, наверное, о таких людях в книгах пишут "дородный молодец", и утвердительно кивнул. Молодец достал из кармана брюк 0,75 "Абсолюта" и дородно подмигнул.
- Сева, - протянул он Ивану пухлую руку, агрессивно сорвал крышку и, надпив, передал абсолют Ивану. Иван присосался к горлышку, закашлялся и запил лимонадом.
- За знакомство! - приветливо сказал дородный молодец и снова отпил.
- А что, брат, - начал дорожную беседу молодец, когда самолет сорвался в небо и лимонад подступил Ивану к горлу, - по бизнесу или так?
- Культурная программа, - тяжело сглатывая, прошептал Иван, - коммунальный сектор.
- А я, брат, - дородный молодец удовлетворенно откинулся на спинку кресла, придавив какую-то бабушку, сидевшую сзади, - по партийной линии.
- Это как? - не понял Иван.
- Я, брат, с Донбасса.
Молодец внезапно выкинул в сторону Ивана пухлую руку, Иван успел пригнуться, и Сева перехватил стюардессу, которая ходила по салону и пристегивала ремнями безопасности делегацию пьяных украинских дипломатов, которым в Будапеште еще надо было пересаживаться в Брюссель на саммит по свободным экономическим зонам.
- Мать, - сказал, - мать, нам два чая.
- Да, брат, - обратился он снова к Ивану, - я сам донецкий, с Донбасса, значит, из Донецкого обкома. Идеологический, так сказать, сектор. Лечу по партийной линии. - Он снова отпил и схватил Иванов лимонад.
- А чем вы там, в партии, занимаетесь? - спросил его Иван.
- Мы? - Молодец весело засмеялся. - Мы, брат, создаем платформу. Ты Маркса читал?
- Читал, - ответил Иван.
- А Энгельса?
Иван снова кивнул.
- А переписку Маркса с Энгельсом читал? - усложнил задание дородный молодец.
Иван растерянно развел руками. Молодец засмеялся: