Закон исключения действовал с обычной безжалостностью. Он исключил погреб, кухоньку, жилую комнату - иными словами, весь нижний этаж коттеджа. Оставалась только мансарда, разделенная максимум на две комнатушки, и одну Фредди, несомненно, уже обшарил. Поиски приближались к концу. Когда Ева направилась к узкой лестнице, ведшей в мансарду, лампа у нее в руке дрожала, отбрасывая причудливые страшные тени. Теперь, когда успех был совсем рядом, ее нервы начали сдавать.
А потому именно нервам она в первую секунду приписала тот факт, что из гостиной вроде бы донеслось легкое покашливание - шагах в трех от того места, где она стояла. И тут же на нее навалилось холодное отчаяние. Значит, подумала она, Фредди вернулся туда, кончив поиски. А если Фредди уже кончил поиски, это могло только означать, что верхние помещения, на которые она так уповала, тоже оказались пустыми… Фредди не принадлежал к сдержанным бесчувственным натурам. Найди он колье, так слетел бы вниз в два прыжка под радостные вопли. Его молчание было зловещим. Она торопливо распахнула дверь.
- Фредди… - начала она, и голос ее оборвался.
Покашливал не Фредди. Покашливал Псмит. Он сидел на располосованном диване, поигрывая револьвером и скорбно озирая в монокль то, во что превратился его мирный приют.
III
- Добрый вечер, - сказал Псмит.
Он был слишком философом, чтобы проявить удивление, но он его бесспорно испытывал. Когда несколько минут назад он наткнулся в этой самой комнате на Фредди, то испытал некоторое потрясение и все же сумел сформулировать рабочую теорию, объяснявшую присутствие Фредди в его временной обители. Но он тщетно искал теорию, которая объяснила бы присутствие Евы.
Тем не менее просто удивление лишить Псмита дара речи не могло. И он тотчас заговорил. •
- Как мило, - начал он, вежливо вставая ей навстречу, - что вы заглянули ко мне! Не присядете ли? Угодно на диван? Или предпочтете кирпич?
Ева, однако, онемела. Она была твердо убеждена, что он сейчас в Шифли, далеко-далеко от Бландингса, и его наличие в гостиной коттеджа завораживало, как чудо. Впрочем, объяснение, знай она его, было очень простым. Две веские причины помешали Псмиту украсить бал графства своим присутствием. Во-первых, от Шифли до селения, где прошла значительная часть его жизни, было всего четыре мили, и ему представлялось весьма вероятным, если не сказать неизбежным, что на балу он встретит немало старинных друзей, объяснять которым, почему он теперь носит фамилию Мактодд, было бы и утомительно и неловко. А во-вторых, хотя он и не предвидел ночной налет на свой уютный уголок, но счел полезным удалиться туда на случай, если у мистера Эдварда Кутса появятся какие-нибудь идеи. Поэтому, едва замок опустел и колеса последнего автомобиля оставили позади подъездную аллею, как он положил в карман револьвер мистера Кутса и отправился в коттедж.
Ева взяла себя в руки. Не в ее духе было теряться в минуты кризиса. Первое ошеломление прошло. Прошло и сменившее его унизительное ощущение, что она попалась, причем очень глупо. Теперь она была мрачно готова к бою.
- Где мистер Трипвуд? - спросила она.
- Наверху. Я пока убрал его в запасник. Не беспокойтесь о товарище Трипвуде. Ему есть о чем поразмыслить. У него сложилось впечатление, что стоит ему оттуда высунуться, как он получит пулю.
- О? Ну, мне хотелось бы поставить эту лампу. Вы не поднимете стол?
- С восторгом! Но… Я совершенный новичок в подобных делах… Мне не полагается сказать сначала "руки вверх!" или еще что-нибудь?
- Вы не поднимете стол?
- Один мой друг… некий Кутс - вам обязательно надо с ним познакомиться - обычно в подобных случаях произносит "хей!" резким авторитетным голосом. Лично мне это выражение представляется слишком кратким. Но у него большой опыт…
- Вы не поднимете стол?
- Непременно. Должен ли я из этого понять, что вы предпочитаете обходиться без обычных формальностей? В этом случае я припаркую револьвер на каминной полке, и мы поболтаем. Я проникся к нему странной неприязнью. Он внушает мне ощущение, будто я Дэн Гроза Прерий.
Ева поставила лампу, и на минуту наступило молчание. Псмит задумчиво посмотрел по сторонам, приподнял летучую мышь и накрыл ее своим носовым платком.
- Чья-то мать! - благоговейно прошептал он. Ева села на диван.
- Мистер… - Она умолкла. - Называть вас мистером Мактоддом я не могу. Будьте любезны, скажите мне ваше имя.
- Рональд, - ответил Псмит. - Рональд Юстас.
- Полагаю, у вас есть фамилия? - грозно спросила Ева. - Или кличка?
Псмит поглядел на нее с глубоким огорчением.
- Возможно, я излишне чувствителен, - сказал он, - но последняя фраза мне показалась ударом ниже пояса. Вы как будто намекаете, что я принадлежу к преступному миру?
Ева жестко усмехнулась:
- Извините, если я вас обидела. Но ведь притворяться смысла больше нет, не так ли? Ваша фамилия?
- Псмит. "Пе" немое.
- Так вот, мистер Смит, полагаю, вы понимаете, почему я здесь?
- Я тешил себя мыслью, что вас привело сюда ваше любезное обещание придать этой комнате более жилой вид. Вы не обидитесь, если я скажу откровенно, что прежний ее вид мне нравился больше? Возможно, все это - последний крик ультрасовременных интерьеров, но я, видимо, ретроград. Шепот облетает Шропшир и сопредельные графства: "Псмит старомоден. Он не созвучен нынешним вкусам". Ну, честно, не кажется ли вам, что вы переложили гротесковости? Эта сажа… эти дохлые летучие мыши…
- Я пришла за колье!
- А! Колье!
- И я его получу!
Псмит мягко покачал головой.
- В этом, - сказал он, - простите меня, я с вами согласиться не могу. Нет никого, кому я с большей радостью вручил бы колье, но особые обстоятельства, с ним связанные, делают это, увы, невозможным. По-моему, мисс Халлидей, вас ввел в заблуждение ваш юный друг, пребывающий там, наверху. Нет, разрешите говорить мне! - Он предостерегающе поднял ладонь. - Вы ведь знаете, какое это для меня редкое удовольствие. Дело представляется мне достаточно ясным, хотя я, к величайшему моему сожалению, еще не вполне понимаю, каким образом в нем оказались замешаны вы. Но совершенно ясно, что так или иначе товарищ Трипвуд заручился вашей помощью, и я с грустью вынужден поставить вас в известность, что побуждения, толкнувшие его на эти поиски, нечисты. Говоря коротко, он позволяет себе то, что товарищ Кутс, на которого я недавно сослался, назвал бы "штучками".
- Я…
- Прошу прощения, - перебил Псмит. - Еще несколько минут терпения, я кончу и тогда с восторгом склоню слух ко всему, что вам будет благоугодно сказать. Поскольку, как мне пришло в голову - да и вы сами только что на это намекнули, - моя собственная позиция в этом дельце, на непосвященный взгляд, возможно, выглядит довольно-таки скользко, необходимо объяснить, каким образом я стал блюстителем брильянтового колье, которое принадлежит не мне. Маша женская сдержанность мне порука, что это останется между нами.
- Будьте так добры…
- Еще секунду. Факты таковы. Наш общий друг мистер Кибл, мисс Халлидей, имеет падчерицу, каковая состоит в браке с неким товарищем Джексоном, который, если и не приобретет иных прав на славу, войдет в историю и прогремит в веках по той лишь причине, что мы с ним учились вместе в школе и он мой лучший друг. Мы с ним резвились на площадке для игр… о, несчетное количество раз. Но вследствие того, сего и этого семья Джексонов в настоящее время находится в стесненном положении…
Ева гневно вскочила на ноги.
- Я не верю ни единому вашему слову! - воскликнула она. - Для чего вы пытаетесь меня обмануть? Вы ничего про Филлис не знали, пока Фредди не рассказал вам о ней и поезде…
- Поверьте мне…
- Нет! Фредди пригласил вас сюда, чтобы вы помогли ему украсть колье и передать его мистеру Киблу, чтобы тот помог Филлис, и вот оно у вас, а вы пытаетесь оставить его себе!
Псмит слегка вздрогнул, и монокль выпал из его глаза.
- Неужели в этом маленьком комплоте участвуют все? Вы тоже принадлежите к легионам помощников товарища Кибла?
- Мистер Кибл попросил меня достать для него колье. Псмит задумчиво вставил монокль на место.
- Это, - сказал он, - придает делу новый оборот. Неужели я все это время был несправедлив к товарищу Трипвуду? Признаюсь, когда я четверть часа назад увидел, как он стоит тут подобно Марию на развалинах Карфагена (уподобление заимствовано у античных авторов и является плодом дорогостоящего образования), то пришел… нет прыгнул к заключению, что он ведет двойную игру и намерен надуть и меня и босса, изъяв колье и употребив его на собственные нужды. Я и не воображал, что он может заподозрить меня в подобном же грешном замысле.
Ева подбежала к нему и ухватила его за рукав.
- Мистер Смит, это правда? Вы действительно друг Филлис?
- Она смотрит на меня как на родного дедушку. А вы - ее подруга?
- Мы вместе учились в школе.
- Это, - душевно сказал Псмит, - один из самых чудесных моментов в моей жизни. Выходит, все мы - точно одна большая семья.
- Но Филлис никогда при мне вас не упоминала.
- Странно! - сказал Псмит. - Очень странно. Неужели она стыдится своего смиренного друга?
- Что-что?
- Мне следует объяснить, - сказал Псмит, - что до самого последнего времени я зарабатывал на жизнь тяжким трудом, швыряясь рыбой на Биллингсгейтском рынке. Неужели в молодой супруге товарища Джексона таится - чего я никак не подозревал! - снобистская жилка и она скрывает, что якшается с человеком, причастным к рыбе?
- Боже мой! - воскликнула Ева.
- Прошу прощения?
- Смит… Рыба… Так это вы заходили к Филлис, когда я была у нее! Прямо перед тем, как уехала сюда. Филлис, я помню, сказала, как она жалеет, что мы не познакомились. Она сказала, что вы совсем в моем… То есть она сказала, что очень хочет познакомить меня с вами.
- Это, - сказал Псмит, - с каждой минутой становится все более и более чудесным. По-моему, мы с вами созданы друг для друга. Я лучший друг вашей лучшей подруги, и мы разделяем страсть к хищению чужих драгоценностей. Ну, как вы можете отрицать, что мы родственные души?
- Не говорите глупостей.
- Мы попадем в серию "Мужья и Жены, Которые Работают Вместе".
- Где колье? Псмит вздохнул:
- Деловая нота. Вечно деловая нота. Нельзя ли отложить все это на потом?
- Нет, нельзя.
- Ну, что же!
Псмит подошел к стене и снял с нее стеклянный ящик с птичьими чучелами.
- Единственное место, - огорченно сказала Ева, - где мы не догадались поискать.
Псмит открыл ящик и извлек центральное чучело - унылого вида пернатое, чьи стеклянные глаза взирали на мир с неизбывной тоской. Он покопался в нутре чучела и вытащил наружу длинную нить, сверкающую и переливающуюся в свете керосиновой лампы.
- Ах!
Ева почти любовно провела пальцами по колье, которое Псмит положил на столик перед ней.
- Какие красивые камни, правда?
- Бесспорно. Должен сказать, что из всех драгоценных камней, которые я когда-либо крал…
- Хей!!!
Ева, вскрикнув, выпустила ожерелье. Псмит стремительно обернулся. В дверях стоял Эдвард Кутс и целился в него из револьвера.
IV
- Руки вверх! - коротко скомандовал мистер Кутс, и с бесцеремонностью человека, которому было отказано в преимуществах, даруемых культурным окружением и тщательным воспитанием, он опасливо шагнул вперед, предшествуемый револьвером. Это было изящное, миниатюрное оружие. Оно могло бы быть собственностью какой-нибудь благородной дамы. Действительно, мистер Кутс занял его у мисс Пиви, которая как раз переступила порог, одетая в вечернее черное с серебряной отделкой платье от Розы Дюбарри. Ее исполненное высокой духовности лицо словно бы нежно светилось в сумрачном свете лампы.
- Молодчага, Эд! - деловито одобрила мисс Пиви. Она скользнула к столику и сгребла колье. Мистер Кутс, хотя, быть может, и польщенный такой хвалой, никак на нее не отозвался, а продолжал устремлять суровый взгляд на Еву и Псмита.
- Без штучек! - порекомендовал он.
- Как будто, - мягко отозвался Псмит, - я позволил бы себе нечто подобное! Это, - обратился он к Еве, - товарищ Кутс, о котором вы столько слышали.
Ева, окаменев, уставилась на поэтессу, которая после успешного завершения прелиминариев с праздным любопытством оглядывала гостиную.
- Мисс Пиви! - вскричала Ева. Из всего, что принес этот чреватый неожиданностями вечер, явление эмоциональной протеже леди Констанции в роли преступницы было самым оглушающим. - Мисс Пиви!
- А? - дружелюбно отозвалась поэтесса.
- Мне… я…
- По-моему, - вмешался Псмит, - мисс Халлидей хотела бы указать, что такой оборот дела застал ее несколько врасплох. Признаюсь, и я слегка сбит с толку. Разумеется, я знал, что товарищ Кутс обладает - назовем это склонностью к приобретательству, - но вас-то я всегда считал на сто процентов состоящей из одной только души, причем чистой, как свежевыпавший снег.
- Н-да? - отозвалась мисс Пиви без особого интереса.
- Я воображал, будто вы поэтесса.
- Поэтесса и есть! - гневно отпарировала мисс Пиви. -Только вякни что-нибудь про мои стихи - и получишь кирпичом по кумполу! Ладно, Эд, нечего нам тут прохлаждаться. Пошли!
- Надо бы их связать, - сказал мистер Кутс. - Не то они поднимут шухер, пока я еще не успею смыться.
- Эд! - произнесла мисс Пиви с тем презрением, которое ее коллега так часто пробуждал в ней. - Хоть иногда вспоминай, что у тебя над воротом болтается голова, а не тыква. И поосторожней с пушкой! Размахиваешь, точно букетом. Какой шухер? Им же тогда придется сказать, что первыми камни стырили они.
- А и правда, - признал мистер Кутс.
- Ну вот и не рыпайся!
Безмолвие, в которое этот упрек вверг мистера Кутса, позволило Псмиту возобновить разговор. Чему он был очень рад. Хотя ничего жизненно важного он сообщить и не мог, оптимизм подсказывал ему, что у них есть только один шанс вернуть колье - поддерживать разговор в надежде на какую-нибудь неожиданность. При всем его внешнем благодушии он ни на секунду не забывал о том, что мистер Кутс находится от него на расстоянии одного прыжка. Правда, миниатюрный, но вполне эффективный револьверчик пока исключал какие бы то ни было прыжки, даже самые короткие, но если в ближайшем будущем что-либо отвлечет внимание его противника даже на секунду… Он выбрал политику бдительного выжидания и заговорил.
- Если бы перед тем, как удалиться, вы могли бы уделить нам минуту-другую вашего драгоценного времени, - начал он, - я хотел бы сказать несколько слов. И сперва мне хотелось бы указать, что я от души согласен с тем, как вы отвергли предложение товарища Кутса. Он олух.
- Чего? - вскричал мистер Кутс, сразу воскреснув. - Не распускай язык! Только тут женщины, не то я тебе врезал бы!
- Эд, - с властным спокойствием произнесла мисс Пиви, - заткни пасть!
Мистер Кутс снова увял. Псмит с интересом оглядел его сквозь монокль.
- Прошу прощения, - сказал он, - но, если это не слишком интимный вопрос, вы состоите в браке?
- А?
- Мне показалось, что вы говорите с ним как жена. Я имею честь обращаться к миссис Кутс?
- Будете иметь, если немножко подождете.
- Тысяча поздравлений товарищу Кутсу. Вам, пожалуй, поменьше, но ровно столько же наилучших пожеланий. - Он сделал шаг к поэтессе, протягивая руку. - Я и сам намерен вступить в брак в ближайшем будущем.
- Держи руки над головой! - вмешался мистер Кутс.
- Право же, - с упреком произнес Псмит, - подобные церемонии между друзьями излишни. Единственный револьвер, который когда-либо принадлежал мне, вы найдете вон гам на каминной полке. Вот поглядите.
- Нашел дурака! Чтобы ты на меня прыгнул, чуть я глазa отведу?
- Вашей натуре, товарищ Кутс, присуща подозрительность, и это меня огорчает, - вздохнул Псмит. - Боритесь с ней! - Он снова повернулся к мисс Пиви. - Продолжим более приятную тему: вы сообщите мне, куда послать рыбный нож накладного серебра?
- А?
- Я надеюсь, - журчал Псмит, - если вы не сочтете это зa вольность со стороны относительно недавнего знакомого, получить разрешение в надлежащее время послать вам маленький свадебный подарок. И как-нибудь в будущем, когда и тоже стану семейным человеком, вы с товарищем Кутсом приедете погостить в нашем уютном домике. Вы встретите непритворно сердечный прием. И, конечно, не обидитесь, если, прощаясь с вами, мы пересчитаем серебряные ложки…
Едва ли мисс Пиви можно было заподозрить в тонкокожести, и тем не менее при его последних словах ее белоснежное чело грозно нахмурилось. Небрежная дружелюбность куда-то исчезла. Она смерила Псмита сверкающим взором.
- Много трепешься, - заметила она ледяным тоном.
- Мой старинный недостаток, - виновато сказал Псмит, - неоднократно вызывающий многочисленные жалобы. Теперь я вижу, что утомил вас, и, надеюсь, вы разрешите мне выразить…
Он внезапно умолк - не потому, что истощил запас слов, но потому, что в этот миг над их головами раздался неожиданный громкий треск, и тут же с потолка посыпалась штукатурка, предваряя появление длинной стройной ноги, которая, дрыгаясь, повисла в пустоте.
Время и обветшание поработали над половицами в мансарде, куда Псмит водворил высокородного Фредди Трипвуда, и тот, осторожно передвигаясь в кромешном мраке, имел несчастье провалиться сквозь пол.
Но, как часто случается в нашей жизни, чья-то беда оборачивается чьей-то удачей. То, что для Фредди явилось жутким потрясением, с точки зрения Псмита, было манной небесной. В минуту нервного напряжения внезапное возникновение под потолком болтающейся человеческой ноги способно ошеломить и самое мужественное сердце. Эдвард Кутс не скрыл своего смятения. Подпрыгнув вверх на добрые шесть дюймов, он дернул головой и нечаянно спустил курок своего револьвера. Пуля впилась в штукатурку возле ноги.
Нога исчезла. С того момента как Фредди Трипвуд остался наверху один, он ни на секунду не забывал прощального предупреждения Псмита, что его подстрелят, вздумай он бежать, и пуля мистера Кутса представилась ему эффективным исполнением этого обещания. Отчаянным рывком выдернув ногу из бездны, он исполнил прыжок спиной вперед и достиг дальней стены, где, не имея возможности удалиться еще дальше от центра событий, вынужден был остановить свое отступление. Свернувшись в комочек настолько крохотный, насколько это было в его силах, он вжимался в стену, стараясь не дышать. От намерения объяснить сквозь пролом, что виной всему злополучная случайность, он благоразумно сразу же отказался. Хотя в другие критические минуты своей жизни Фредди часто показывал себя не слишком сообразительным, на этот раз ему достало проницательности понять, что окрестности дыры - места опасные, которых следует избегать. А потому, храня глубокое и нерушимое молчание, он скорчился во мраке и молился только о том, чтобы его оставили тут в покое.
Минуты шли, и создавалось впечатление, что это скромное желание будет удовлетворено. Снизу до него доносились шум и голоса, но они не сопровождались пулями. Было бы преувеличением сказать, что к нему вернулась беззаботная безмятежность, но и это было все-таки кое-что. Пульс Фредди начал замедляться.