Однако не все захватчики были худы и невысоки ростом. Один, одетый в камуфлу поновее, возвышался над остальными и был раза в три толще своих подчиненных. Голову его венчал настоящий "стетсон". Или хорошая подделка знаменитой шляпы. Он был без автомата, только на поясе висела кобура с армейским "кольтом". И огромных размеров нож, скорее напоминавший мачете. Главарь, очевидно.
Главарь оглядывал пленников нарочито равнодушным взглядом маленьких, похожих на поросячьи глазок, жевал толстую сигару и словно чего-то ждал. Может быть, первого слова пришельцев?
Но те молчали и "свин" заговорил первым.
- Американцы! - определил он, словно сплюнул. - Зачем вы прилетели, американцы?
Говорил он по-испански, но с каким-то акцентом, даже не боливийским. Ну мало ли кто может оказаться в джунглях… И принял "свин" свалившихся с неба людей за янки, очевидно, из-за формы. Ну да, воспользовались они на этот раз тряпками американского производства. А почему нет? Штатовцы тут довольно часто появляются. Шляются, как в собственном огороде, и никто им не указ. Если что-то нехорошее происходит во время этих рейдов, североамериканские вояки быстренько делают ноги, а потом дипломаты разбираются. Все уже несколько привыкли к такой наглости Большого Брата. Но при случае спуска не дают и если есть возможность поиметь наглецов, делают это с большим удовольствием. Сами виноваты, нечего было лезть, куда не просили. Дипломаты делают большие глаза: "Так это были американские солдаты? А наши доблестные войска посчитали их коммунистическими партизанами и действовали соответственно. Приносим наши искренние извинения и выражаем глубочайшие соболезнования. Просим в дальнейшем уведомлять нас заранее о предстоящих визитах ваших спецподразделений в наши пенаты, чтобы не возникало новых недоразумений". И никакое гневное бормотание о том, что, дескать, американские герои боролись с местными наркобаронами во благо всего цивилизованного мира, не принимается во внимание. Сами, так сказать, разберемся…
Итак, их принимают за американцев. Плохо это или хорошо, поймем позднее, но сейчас не будем разочаровывать этих бандитов. Английским члены группы владеют неплохо, а недостатки и акцент помогут их речи сойти за "настоящий" американский. Британцы, например, америкосов с трудом понимают. А ведь, казалось бы, на одном языке разговаривают…
Парни, глядя на командира, тоже рта не раскрывали. Попали они в лапы не к боливийским коммандос, и это был плюс. По крайней мере, не поднимется международный скандал из-за схваченных в джунглях независимой страны "агентов ГПУ, СМЕРШ и КГБ". Конечно, местные специалисты с помощью, естественно, американских коллег в конце концов разберутся, к какой конкретно службе принадлежат попавшиеся. Но скандал от этого не станет тише. Тут главное - орать во все горло: "Глядите, кого сцапали! Коммунисты проникли в самое сердце нашей любимой страны!" А под этот шум очень легко выпрашивать у того же Большого Брата деньги, оружие и технику. На оборону и модернизацию армии.
Но плюс легко перекрывался многими минусами. Например, было совершенно ясно, что захватившие их люди совсем не местные партизаны. Партизан они видели недавно, поскольку задачей группы было в этот, как и в прошлый раз, обеспечить встречу представителя московской курирующей службы и руководства немногочисленного партизанского движения. И они встречу обеспечили. А прокололись уже позже, после благополучного отбытия московского товарища.
Эти бандиты на партизан мало походили. Нет, конечно, общие черты наблюдались, все-таки и те и другие были боливийцами и обретались в джунглях. Но в остальном… Партизаны боролись за идею, и дисциплина у них соблюдалась почти воинская. А у ребят, стоявших сейчас перед группой Миронова, на лицах явственно просматривалось только два желания: денег и крови! И с дисциплиной было напряженно. Только присутствие главаря не позволяло им пристрелить пленников и поживиться их барахлом.
- Что молчишь, американец? - ухмыльнулся "свин". - Язык от страха проглотил?
Евгений решил, что пора заговорить. А то и вправду подумают, что боится. Настоящий главарь этот бандюга, сразу определил, кто в группе старший.
- Не проглотил, - сказал он по-испански. - Просто думаю о том, что ты хочешь услышать.
- Разговаривает! - фальшиво удивился "свин". - Это хорошо. А знать, американец, я хочу вот что. Зачем вы сюда прилетели и кто дал вам наши координаты.
- Никто нам никаких координат не давал, - спокойно ответил Миронов. - Какой-то сумасшедший самолет атаковал нас, и пришлось срочно искать полосу, чтобы укрыться от него. Сами спаслись, но самолет - сам видишь…
Он кивком головы указал на догорающую "Цессну". "Свин" внимательно рассмотрел его лицо и кивнул.
- Похоже, не врешь. Но ты не ответил на первый вопрос.
"Да он неплохой физиономист! - подивился Евгений. - Надо поосторожнее быть". И сделав выражение лица как можно проще, сказал:
- Мы - съемочная группа, летели делать фильм на границу с Бразилией. Но, как видишь, не долетели…
- Киношники! - поразился "свин". - Это с каких же пор киношники с автоматами разгуливают?
- Места у вас тут неспокойные, - парировал Миронов. - А ваши власти охрану нам выделить отказались. Заявили, что все свободные вооруженные силы сейчас брошены на борьбу с партизанами. Ну, мы и озаботились оружием, чтобы в случае чего было чем обороняться.
- Не получилось у вас обороняться, - довольно оскалился "свин". - Мои воины, как видишь, взяли вас без единого выстрела.
- Не получилось, - сокрушенно вздохнул Евгений. И постаравшись, чтобы в его голосе прозвучало как можно больше надежды, спросил: - Но вы ведь нас отпустите? Поможете добраться до ближайшего города? Мы заплатим!
- Отпустим? - вновь посерьезнел "свин". - А где ваши камеры, американские киношники? Аппараты разные, другое снаряжение?
- Все сгорело, не успели вытащить из самолета. Сами еле выскочили.
- Автоматы, значит, успели прихватить, а камеры - нет! - констатировал "свин". - Плохие вы киношники, если камеры свои бросаете! А может, вы и не киношники вовсе? - Он подозрительно прищурился. - Какие-нибудь "морские котики", которые собрались нас здесь разыскать и убить?
- Какие из нас "котики"? - почти искренне рассмеялся Миронов. Его товарищи тоже изобразили на лицах улыбки. - Да и оружие не американское. "Морские котики" всегда со своим воюют. Это в каждом фильме показывают!
- Американец, ты меня совсем за идиота принимаешь? - вдруг разозлился "свин" и даже схватился за рукоятку пистолета, торчащую из кобуры. - Сам говоришь, что киношник, и тут же утверждаешь, что в кино все правда! Там одно вранье! И про Америку вашу долбаную и про "котиков" ваших! Это в кино они отважные и всех побеждают! А на самом деле только выстрелы услышат, как тут же накладывают в штаны и бегут со всех ног! И оружие у них дерьмо! Ничего нет лучше русского автомата!
Стараясь утихомирить этого громилу, Евгений поднял ладони к груди, словно защищаясь от его ярости, и сказал примирительным тоном:
- Вообще-то я не американец…
- А кто? - подавился слюной "свин".
- Ирландец. Из Дублина. Только живу сейчас в Нью-Йорке. Временно.
- Один дьявол - американцы, ирландцы! - не дал себя запутать "свин". - Все вы, белые, лезете сюда, к нам, везде нос суете! Почему не сидите дома?
- Ну, мы же просто снимаем кино и рассказываем людям о вас, о том, как вы здесь живете, - резонно заявил Миронов. - Разве вам не приятно знать, что во всем мире о вас смотрят кино?
- Не приятно, - буркнул, вдруг успокаиваясь, "свин". - Мы не хотим, чтобы о нас знали. И хватит разговаривать!
Он убрал пальцы с кобуры и скомандовал:
- Связать им руки! В лагере будем разбираться.
Евгений поймал вопросительные взгляды своих людей и едва заметно кивнул. Пусть все пока идет своим чередом. Освободиться они всегда успеют. Тем более что, судя по всему, Оруджев остался на свободе. Он что-нибудь придумает. Нужно разобраться, к кому они попали и каковы силы противника. Может быть, даже удастся раздобыть какое-то транспортное средство, сократить долгий путь до бразильской границы.
Руки им связали за спинами и, подталкивая стволами автоматов, повели по едва заметной тропинке в джунгли. Глаз не завязывали. И это было плохо. Если собирались впоследствии отпустить, то непременно позаботились бы о том, чтобы нежданные гости не запомнили расположения лагеря. Значит, придется все же действовать жестко. Ну и что? Не привыкать.
Ребята из его группы особенно по сторонам головами не крутили. Побывали они уже в этих джунглях. И хотя в прошлый раз все происходило значительно южнее, здешние леса немногим отличались от тех, по которым приходилось пробираться в Аргентину. Так же щебетали разнообразные птицы, верещали обезьяны, и лучи солнца едва-едва пробивались сквозь густую листву.
Когда через полчаса добрались до места, Миронов сразу понял, что предполагаемая судьба их незавидна. Это была тайная лаборатория по изготовлению кокаина. Несколько хижин, скрытых под почти сплошным покровом деревьев, дощатый барак непонятного предназначения, большой сарай, где наркотик и делали, кухня. И отдельно стоящий домик.
Если хижины, барак, сарай были сляпаны на скорую руку и являлись временными пристанищами, то домик выглядел более основательно. Там явно жили не простые работники. Может быть, даже не бандиты, захватившие группу Миронова. Скорее всего, хозяин этой лаборатории и настоящий повелитель охранников, которых он послал узнать, что за стрельба и взрывы происходят на подвластной ему территории.
Но хозяина сразу увидеть не удалось. Обыскав пленников и убедившись, что в их карманах кроме мелких монет, сигарет, зажигалок и носовых платков нет больше ничего, их затолкали в барак и заперли в клетке, расположенной в углу довольно просторного помещения с примитивными лежаками. Очевидно, здесь спали рабочие, а клетка служила карцером и по случайности сегодня как раз пустовала. А может быть, штрафников специально выпустили, чтобы освободить место для новичков.
Первым делом, когда, закрыв навесной замок, конвоиры ушли, группа осмотрела свое узилище и пришла к выводу, что вырваться из него - пара пустяков. Клетка, хотя и была сварена из толстых арматурных прутьев, при надлежащим образом приложенных усилиях серьезного натиска не выдержит. Да и замок - ерунда на постном масле. Три минуты на открывание.
Видимо, карцер был рассчитан на рабочих лаборатории, истощенных тяжелым трудом и плохой кормежкой. Тем было не до побегов. Они хотели только одного: прожить подольше, а там как бог даст. По сути, эти люди превратились в бессмысленный скот, знавший только однообразную работу, скудную еду и сон на жесткой подстилке.
Разговаривали шепотом и по-английски. Стенки у хижины были тонкими, пленников могли подслушивать.
Первым горячо зашептал Шишов.
- Командир, я только свистнуть успел, как мне к горлу нож приставили, а к затылку ствол! Черт его знает, откуда они возникли!
Миронов нервно дернул щекой.
- Хороши специалисты! Какие-то бандюганы их повязали…
И видя, как возмущенно и обиженно вскинулись его бойцы, пресек их протест:
- Все! Потом разбираться будем, кто прав, кто виноват. Сейчас о деле надо думать! Предложения?
- Да какие предложения?! - Монастырев был как всегда прямолинеен. - Охрану вырубить, оружие отобрать и всем надрать задницы, чтобы неповадно было! Клетка эта - курам на смех!
- Спокойнее, Портос, не торопись! Ты знаешь, сколько охраны здесь с автоматами? Я вот только семерых видел. А если их в несколько раз больше? От нас не убудет, если еще немного в узников поиграем. Надо сначала разобраться, что и к чему. С их главным встретиться. Может, все миром уладим.
Он помолчал несколько секунд и добавил:
- Хотя это весьма сомнительно. Вы поняли, куда мы попали?
- А чего не понимать? - хмыкнул Штефырца. - Наркоту они тут готовят. И полоса для того, чтобы вывозить.
- Думаешь, наземной дороги нет?
- Если и есть, то по ней только припасы можно доставлять. Кокаин не повезешь, наверняка военные патрули шастают. Вглубь, сюда, например, не суются, а перехватывают в пути. Воздухом отсюда легче товар возить.
- То-то мы так легко улетели, - пробурчал Монастырев.
- Мы - особенное дело, на нас охота была объявлена. Вот и послали самолет. А этих кто проконтролирует?
- В прошлый раз мы как-то увильнули от знакомства с этими фабрикантами, - вздохнул Шишов.
- Кстати, - вмешался в начинающийся спор Миронов. - Я не уверен, что охота закончилась.
- Нет, командир, - авторитетно заявил оправившийся от смущения Шишов. - Скорее всего, увидев фотографии горящей "Цессны", те, кто охоту объявил, решат, что и мы с ней накрылись. И отстанут.
- Ты считаешь? - строго глянул на него Миронов, и Леня сразу сник. Ведь в том, что их застали врасплох, была большая часть его вины.
- А мне так не кажется, - продолжил Евгений. - Самолет-самолетом, но сгорел-то он на полосе, а не был сбит. Так что мы вполне могли спастись. Что и произошло. Но если на нас объявлена действительно серьезная охота, то эти люди не успокоятся и пришлют кого-нибудь проверить.
- И будет этот кто-то, - подхватил Штефырца, - вооружен до зубов и очень сердит.
- Вот именно, Миша, - кивнул Миронов. - А следовательно, долго нам здесь задерживаться не стоит. Но пока - всем отдыхать. Не будем торопить события.
Несколько минут прошли в молчании. Потом Шишов подал голос:
- А знаете, здесь не кокаин делают…
- В каком это смысле? - открыл глаза Миронов.
- Ну, чистым кокаином в основном колумбийцы занимаются. А здесь сырье для него делают - пасту коки.
- Так, - заинтересовался Монастырев. - И что ты еще про эту гадость знаешь?
- Да так, мелочи, - неохотно сказал Леня.
Но Миронов его подбодрил:
- Давай, давай! Проведи политинформацию!
Сам он многое о кокаине читал при подготовке операции, но был уверен, что люди его пробежали документы взглядом и тут же забыли. А зря, ведь те же партизаны получали от кокаиновых производителей достаточно ощутимые дотации и не гнушались этими деньгами.
- Ну, - начал Шишов, - еще три тысячи лет назад местные жители жевали листья коки и считали, что это подарок богов. Целые плантации существовали. Кока тонизировала, помогала в работе. Кстати, первая "Кока-кола", которую придумал этот аптекарь, как его, Пембертон, содержала в себе кокаиновый сироп и только спустя несколько лет его из рецепта удалили.
Ну вот. Когда испанцы в Южную Америку пришли и обосновались окончательно, землевладельцам даже разрешили платить налоги листьями коки. А позже в Англии один чудик стихи написал "Поэма о коке". Но тогда еще кокаина не было, его только в девятнадцатом веке научились изготовлять. Во Франции вино стали выпускать с кокой. "Вино Мариани" называлось. Причем для себя они делали это вино с меньшим содержанием кокаина, а на экспорт - с большим.
- Всегда говорил, что эти французики - слабосильная нация, - заметил с пренебрежением Штефырца.
- Не мешай! - недовольно сказал Портос. - Что там дальше было, Леня?
- А дальше кокаин использовали как анестезирующее средство в медицине и пытались им лечить героиновую зависимость. Но потом обнаружили, что и этот наркотик вызывает привыкание и очень вреден для человека. Стали с ним бороться. Потом американцы синтезировали из кокаина крек и пошло-поехало… Сейчас кокаин ввозят в Штаты и Европу тоннами.
- Так почему ты сказал, что здесь кокаин не делают? - не отставал Толик.
- Не выгодно, наверное, возиться, - пожал плечами Шишов. - Только полуфабрикат изготовляют, эту самую пасту. А потом в Колумбию переправляют. Там океан есть, по которому наркотики легче вывозить в другие страны.
- И как его делают, этот кокаин? - неожиданно проявил интерес Штефырца, до того слушавший рассказ Лени презрительно кривя губы.
- Довольно сложный процесс, сплошная химия. Сначала листья собирают и высушивают на солнце. За световой день один человек может собрать около двадцати пяти килограммов. А после просушки остается десять. Потом листья обрабатывают раствором извести или чем-то подобным и начинают вымачивать в керосине. Через сутки массу вынимают, а в жидкость добавляют раствор серной кислоты, что-то там оседает, керосин сливают и опять туда - щелочной раствор. Вот тогда и получается эта паста коки. Из тонны листьев выходит где-то десять килограмм пасты. Ее фасуют и переправляют в Колумбию. Там окончательная доработка. Из двух с половиной килограммов пасты получается килограмм основания кокаина. Это основание уже можно курить, как анашу.
- Но, вообще-то, насколько я помню, кокаин - это белый такой, тонкий порошок. Его нюхают, - авторитетно заявил Мишка.
- Ты что, пробовал? - спросил Леня. Равнодушно так спросил, но Штефырца почувствовал, как приятель напрягся.
- Что я, псих? В кино видел! Там все бандиты и аристократы его нюхают.
- А-а, понятно, - протянул Шишов. - Порошок получают, растворяя основу в эфире, и опять добавляют кислоту, только уже соляную. И ацетон. Фильтруют, просушивают, потом уже можно нюхать.
- Или нельзя, - сказал, словно подводя итоги лекции, Миронов. - Гораздо больший вред, чем сам кокаин, организму приносят все те гадости, которые используют, чтобы его изготовить.
И кстати, совсем не обязательно этот порошок нюхать. Есть любители колоться. Разбодяживают порошок и - в вену. А если нюхают, то, для большего шика, сворачивают трубочки из долларов. Хороший тон - стодолларовая купюра. Делают две "дорожки" - тоненькие такие ниточки из порошка и - в каждую ноздрю.
- Остаток потом в десны втирают, - встрял Штефырца и тут же добавил: - Тоже в кино видел!
Все рассмеялись. Потом Монастырев задумчиво произнес:
- Керосин - это удачно. Его тут много должно быть…
Все молча согласились, что керосин - это действительно очень хорошо. Когда придет время…
Прошло примерно два часа сидения в клетке, и на пороге барака появились охранники. Один направил автомат на пленников, а второй отпер замок и скомандовал Миронову:
- Выходи!
- Расстреливать поведете? - невинным тоном спросил Евгений.
- Потом расстреляем! А сейчас с тобой поговорить хотят.
Миронов понял, что предстоит встреча с хозяином этой лесной лаборатории.
- Спокойно, ребята, - сказал он своим подчиненным. - Я скоро вернусь.