Повесть "Следопыты" написана в самом конце 40-х годов. В основе ее сюжета - подлинный случай, состоящий из цепи событий, когда на Северо-Западном фронте вступили в противоборство войсковые разведки советской и немецко-фашистской армий.
Содержание:
СЕРЖАНТ ПЛАТОНОВ 1
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ 1
СЛЕД НАЙДЕН 2
ВСТРЕЧА НА ТРОПЕ 3
ЛУЧШЕ СМЕРТЬ 4
ПО СЛЕДУ 5
ОСТРОВОК НА БОЛОТЕ 5
ОБЕР-ЛЕЙТЕНАНТ КАРЛ ГЕРЛИЦ 6
НА РАССВЕТЕ 7
ОТЕЦ И СЫН 8
ЧЕЛОВЕК С КОПЫТАМИ 9
ЗВЕРИНАЯ ТРОПА 11
СОБЫТИЯ ОДНОЙ НОЧИ 12
КОНЕЦ БАНДЫ КАПИТАНА МАРГЕРА 14
СЛЕДЫ НА ДОРОГЕ 15
ЛОВУШКА 16
ПО ПЯТАМ КАРЛА ГЕРЛИЦА 18
ПРИМЕЧАНИЯ 19
Стаднюк Иван.
Следопыты.
Повесть
СЕРЖАНТ ПЛАТОНОВ
Сержанту Ивану Платонову не повезло. Как ни добивался, а вернуться в родной полк после лечения в госпитале ему не удалось. И вот он в штабе незнакомого полка получил бумажку, в которой написано, что сержант Платонов назначается во взвод пешей разведки на должность командира отделения.
По скользким ступенькам он вышел из землянки помощника начальника штаба, щеголеватого капитана, и оглянулся вокруг. Среди густого соснового леса возвышались замаскированные накаты блиндажей и землянок.
"Обжитое местечко", - подумал Иван, примечая заржавелые трубы-дымоходы, жердевые дорожки, выстеленные по раскисшей земле, стопки свеженаколотых дров у зияющих темнотой дыр - входов в лесные жилища. Он прислушался. Дыхание переднего края отчетливо доносилось сюда. Где-то далеко грохали разрывы мин, приглушенно бухал крупнокалиберный пулемет, высоко в небе надрывно, с придыханием гудел немецкий самолет-разведчик. И вдруг среди этих грозных звуков Платонов совсем рядом услышал тоненькое и звонкое: "тень-тень-тень!"
"Пеночка! - догадался Иван и тут же разглядел на сосновой ветке желтовато-белесую грудку лесной пичужки. - Уже прилетела! Как у нас, в тайге..."
Веселое, беззаботное теньканье пеночки точно встряхнуло Платонова. Кажется, он только сейчас заметил, что вокруг в полном разгаре весна. И его лицо, широкое, курносое, с острыми живыми глазами под рыжей взлохмаченной щетиной бровей, посветлело; распрямились чуть сутулые плечи.
Сержант закинул за спину вещевой мешок с нехитрыми солдатскими пожитками и пошел искать землянку разведчиков. Она, как сказал ему помощник начальника штаба, находилась где-то по ту сторону дороги.
На дороге, которая, огибая землянки, убегала в глубь леса, стояла легковая машина. Возле нее топтался шофер - высокий худощавый парень в синем комбинезоне. Увидев Платонова, шофер окликнул его:
- Дорогуша, дай-ка спичечку - прикурить нечем!
Платонов подошел к машине. Не торопясь засунул руку в карман, достал зажигалку, энергично крутнул большим пальцем колесико с насечкой и, поднося зажигалку шоферу, назидательно сказал:
- Огонек у солдата всегда должен быть.
Шофер прикуривал долго, старательно (видать, сырой табак завернул), потом сделал несколько глубоких затяжек и лишь после этого удостоил сержанта беглым, коротким взглядом:
- Учитель выискался!
Платонов спрятал зажигалку и укоризненно посмотрел шоферу в лицо молодое, с нагловатыми и чуть навыкате глазами.
- Учить-то тебя нужно. Да построже! Вот ты возишь своего начальника и, кроме баранки, ничего не хочешь знать. Хоть бы грязь от блиндажа отгреб. Нога небось больная у него?..
- А вы что же, бывали возле моей землянки? - услышал вдруг Платонов голос за своей спиной.
Иван повернулся и увидел перед собой высокого, худощавого мужчину в коричневой кожанке до колен. Под кожанкой над голенищами сапог разглядел генеральский лампас. Это был командир дивизии Чернядьев.
- И откуда вам, товарищ сержант, известно, что у меня нога болит? - В голосе генерала чувствовалось любопытство.
Поборов минутное замешательство, Платонов выпрямился и ответил:
- Я, товарищ генерал, сибиряк-охотник.
- Ну и что же?
- Умею немного читать написанное на земле.
- Где же вы прочитали, что возле моей землянки еще не просохло?
- А вот глина на подножке машины. След сапога тоже в глине - Платонов указал на нерастаявший пласт почерневшего снега, куда ступал генерал, выйдя из "эмки"
- А о ноге?.. - все больше заинтересовывался командир дивизии.
- Это тоже по следам видать: шаг правой ноги широкий, след глубокий. А левой ступали осторожно - след мелкий, шаг узкий. Наверно, ранена левая нога.
Генерал одобрительно усмехнулся:
- Правильно. И логично... Как ваша фамилия?
- Сержант Платонов, назначен командиром отделения во взвод полковой разведки.
Генерал пристальным, опытным взглядом смотрел на Платонова. Простое, с хитринкой в глазах лицо сержанта, его крепкая фигура в сильно поношенной, но не мятой шинели, сапоги чистые, словно вокруг не ранняя весна, не грязь по колено, - все это понравилось командиру дивизии. Он видел перед собой человека дельного и, что называется, военную косточку.
- Желаю, товарищ Платонов, удачи на новом месте. Ваша практика следопыта ой как пригодится в разведке!
Генерал пожал Платонову руку и сел в машину.
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Тесноватая полумрачная землянка с обшитыми фанерой стенами. Тусклый свет пробивается внутрь сквозь два окошка, приплюснутые к земле. Глядишь в них и видишь мшистые кочки между стволами сосен, замечаешь первые побеги молодой травы. Иногда в правом окошке видны сапоги солдата-автоматчика часового.
Генерал Чернядьев молча ходит по скрипучим половицам землянки и слышит, как под ними хлюпает вода. Ясное дело - весна! А весна на северо-западе, в приильменских лесах, - это значит вода в землянках, блиндажах, траншеях; дороги и тропы утопают в жидкой рыжеватой тине.
Высокий, костистый, одетый в обыкновенную телогрейку, Чернядьев ничем не напоминал генерала, разве только красные лампасы на, бриджах говорили об этом. Лицо его - смуглое, чуть желтоватое, голова стриженая, глаза под низко опущенными бровями - острые, строгие.
Чернядьеву не по себе. Случилось чрезвычайное происшествие: в левофланговом полку пропал солдат Дмитрий Кедров. Вчера днем Чернядьев приказал, чтобы Кедрова прислали в штаб дивизии, и похоже, что по дороге его украли немецкие разведчики, забравшиеся в наш тыл.
Приняты все меры, чтобы не позволить вражеским лазутчикам вернуться за линию фронта, прочесывается лес в районе тылов полка. Но результатов пока никаких. А время идет...
Командир дивизии неспроста вызывал к себе солдата Кедрова. Дело в том, что в дивизию должен был приехать представитель делегации трудящихся Ивановской области, которая привезла фронтовикам подарки. И представитель этот, как сообщили генералу Чернядьеву по телефону, - родной отец этого солдата. Отец, разумеется, очень хочет повидаться с сыном и попросился именно в дивизию Чернядьева, затерянную в глуши приильменских лесов и болот. И вместо свидания с сыном его ждет такая весть...
В землянку вошел адъютант - молоденький стройный лейтенант. На машине генерала он ездил за гостем в соседнюю дивизию.
- Товарищ генерал, ваше приказание выполнено, - доложил лейтенант.
- Привез? - перебил его Чернядьев. - Приглашай ко мне. - И генерал глубоко вздохнул...
В землянке появился среднего роста мужичок лет за шестьдесят в новом полушубке, хотя на дворе весна, в рыжем картузе, с негустой бородкой, усами неопределенного цвета.
Прищурив глаза, старик осмотрел землянку, остановил недоверчивый взгляд на телогрейке Чернядьева и, только заметив красные лампасы, снял фуражку и представился:
- Лука Сильвестрович Кедров, из колхоза "Заря коммунизма". Приехал, так сказать, по делу связи народа с армией. Ну еще, конечно, с сыном повидаться хочу. Есть слух, что он здесь у вас службу служит.
Чернядьев подошел к Луке Сильвестровичу, поздоровался, взял его под руку и провел к столу.
- Очень рады народным представителям. Садитесь, - пригласил генерал. - А сынок ваш действительно у нас воюет.
Старый Лука удобно уселся в раскладное полукресло, пошатал ногой половицу и, услышав, как плещется там вода, укоризненно посмотрел на генерала.
- Что, папаша? - спросил Чернядьев, улавливая знакомый с детства и такой приятный запах дегтя, который источали сапоги гостя.
- Раз в генеральской хате под ногами булькает, так что уж говорить о солдатских.
- Время сейчас такое. Потоп. Но солдаты у нас молодцы!
- Вот это верно! - оживился Лука Сильвестрович, разглаживая обеими руками бородку. - Взять хотя бы моего Митяя. Так он до всего привычный. Старуха моя померла давно, когда Мите еще восемь годков было. И мы с ним, бывало, сами и стирали, и варили, и в доме белили. Да что я говорю! Вы же знаете Митяя! - воскликнул Лука Сильвестрович. - Или вы не знаете его?
- Как же, в полку все знают Кедрова, хороший парень, - неопределенно ответил генерал. Он не хотел огорчать старика: с его Митяем Чернядьеву действительно не довелось познакомиться.
- Вот именно, хороший парняга!
Старик тяжело вздохнул и высморкался в платок. Как бы для самого себя сказал:
- Ушел Митя на фронт - и дом опустел. Теперь сам я с хозяйством управляюсь. По-стариковски живу, без радости. Только и утехи, что дела колхозные да думки о тех временах, когда Митяй домой вернется.
На столе зазвонил телефон. Лука Сильвестрович, напуганный неожиданным звонком, вскочил с места и непонятно для чего надел фуражку.
Генерал Чернядьев, отвернувшись к окошку, взял трубку. Командир левофлангового полка сообщал, что розыски рядового Кедрова пока безрезультатны.
Генерал помолчал, потом вдруг оживленно заговорил:
- А вы разведчиков привлеките. Особенно новенького, сержанта Платонова. Он следопыт.
- Его и привлекли. Ищет.
Чернядьев положил трубку и серьезным, задумчивым взглядом посмотрел на старика. Тот уже сидел на своем месте, позабыв снять фуражку.
- Ну, продолжим наш разговор, - сказал генерал.
- Продолжим, - согласился Лука Сильвестрович.
СЛЕД НАЙДЕН
В лесу уже начинали цвести орешник, ольха, осина. Их большие пушистые сережки стряхивали с себя пыльцу и распространяли вокруг пряный запах.
Иван Платонов вел группу разведчиков на задание. Под ногами шуршал мокрый прошлогодний лист, чмокали пропитанные водой кочки. Сквозь лапчатые кроны елей и сосен на землю падали косые лучи утреннего солнца. В лесу было светло и, несмотря на сырость, празднично.
Следом за Платоновым шла цепочка солдат: приземистый коротышка Атаев - скуластый и желтолицый; Зубарев - с побитым оспой лицом, остроносый и сероглазый; чернобровый красавец Шевченко - высокий и стройный, как дубок; силач Савельев, который может так далеко забросить гранату, что она, не долетев до земли, взрывается. Цепочку замыкал Скиба неразговорчивый солдат с большими черными глазами на продолговатом лице.
Шли молча. Каждый думал об одном и том же: трудная задача выпала на долю разведчиков - что-нибудь разузнать об исчезнувшем вчера Дмитрии Кедрове, солдате из первой роты. Многие разведчики знали Кедрова.
Однако как выяснить, что стряслось с ним? Где найти его следы в этом без конца и края лесу?
Правда, сержант Платонов уже имел кое-какие сведения. Было известно, что Кедров вчера в два часа дня, направляясь в штаб дивизии, ушел с командного пункта роты на КП батальона. Старшина приказал ему попутно захватить в батальон термос из-под пищи. На командном пункте батальона Кедрова не видели. Значит, исчез он, не дойдя до КП.
Но кто мог указать след, оставленный где-либо ногой Кедрова? Никто. Конечно, не так уж много людей проходит между передним краем и КП батальона. Да и в первую роту ходят все только над ручьем, правый берег которого несколько подсох. Можно понаблюдать за следами, оставленными на этой тропе.
Пошли мимо укрытых в густом подлеске блиндажей командного пункта батальона. До переднего края рукой подать. Слева лес просвечивается, меж стволов сосен виднеется приземистое мелколесье. Оттуда доносятся неторопливые выстрелы, с той же стороны изредка летят, воя над головой, мины. Они падают где-то в глубине леса, и эхо от разрывов хлестко бьет по ушам.
Вот и изгиб лесного ручья. Вода в нем течет неторопливо. И поэтому левый, более низкий, берег заболочен. Правый - возвышенный, сухой, заросший кустами лещины и чернотала. Между кустами юлит тропинка.
Платонов остановил разведчиков.
- Ну что ж, начнем? - спросил он, поправляя на себе автомат, брезентовую сумку на ремне и сдвигая на бок кожаный чехол с биноклем.
- Начнем, - отозвался словоохотливый Зубарев, и его лицо приняло деловитое выражение.
Иван Платонов уже две недели командовал отделением. За это время он кое-чему научил своих солдат. Однако не все они еще верили в то, что следопытство может пригодиться на войне. "Это вам не на зайца зимой ходить", - не раз говорил расчетливый и осторожный Петр Скиба.
- Начнем с того, что найдем чей-нибудь след, оставленный вчера, сказал Платонов. - Вчера погода была солнечная, небольшой ветер.
Разведчики рассыпались вдоль тропы. Было похоже, что они что-то потеряли и теперь старательно ищут.
Первым подал голос Шевченко:
- Вот след, оставленный, пожалуй, вчера, когда солнце стояло еще высоко.
Игнат Шевченко делал успехи в следопытстве. Платонов заметил сообразительность этого солдата на первых же занятиях. Однако не в меру торопливый и горячий, любивший быть первым среди товарищей, Игнат часто ошибался, не учитывал какой-либо мелочи.
Платонов подошел к Шевченко и внимательно посмотрел на вмятину, оставленную чьей-то ногой в сыром грунте, пощупал ее пальцем. На этот раз Игнат не ошибся: дно следа было подсушенным, комочки грязи, выброшенные вперед носком сапога, затвердели. Значит, след не свежий.
- А вот этот же след под кустом, - продолжал Игнат развивать свою мысль, - выглядит свеженьким, вроде его только сейчас отпечатали. Потому что в тени. А тень в этом месте была вчера во второй половине дня.
Платонов удовлетворенно хмыкнул и сказал разведчикам:
- Точно таким же должен выглядеть след, который мы ищем. На следы в тех местах, где вчера после обеда была тень, не обращать внимания.
Теперь разведчикам предстояло сделать самое трудное: "привязаться к следу", который оставил где-то на этой тропе исчезнувший вчера Дмитрий Кедров, найти то место, где он свернул с тропы.
Тихо шелестят листья на кустах чернотала и осины, мерно покачиваются под свежим весенним ветерком ветви стройных елей. Между ними видна голубизна апрельского неба, прозрачная и глубокая. Легко дышит грудь, в руках, в плечах, во всем теле чувствуется прилив сил. Но на душе неспокойно. Иван Платонов, шагая по тропе, хмурит рыжеватые брови, крепко сжимает правой рукой шейку приклада автомата и смотрит себе под ноги. Ничто не ускользает от его зоркого взгляда. Он видит, что не так давно по тропе, в сторону переднего края, прошли двое людей. Вмятины, оставленные сапогами на непросохшей земле, глубокие, шаг - узкий. Ясно, что они несли на себе какой-то груз. А вот вчерашние следы: один отпечатан сапогами, у которых скошены каблуки, а на носках железные косячки; второй сделан человеком, сильно выворачивающим наружу носки. А здесь кто-то прошел в ботинках. На их подошвах - шесть шипов. Этот след наиболее приметный.
"И угораздило его пропасть в такой день!" - вздыхает Платонов. Он слышал от начальника разведки, что Кедров шел на свидание со своим отцом и... не дошел даже до командного пункта батальона.
Платонов пытается представить отца незнакомого ему Дмитрия Кедрова, но перед мысленным взором встает его - Ивана - отец. Платонов видит далекую, затерянную в тайге, на берегу сибирской реки, заснеженную деревеньку, видит отца. Вспомнилось, как когда-то зимой они с отцом (Иван тогда еще был подростком) убили в тайге медведя. Отец связал убитому зверю лапы, продел между ними толстый кол. Потом, окинув Ванюшку оценивающим взглядом, спросил: "Понесем или сбегаешь за дядькой Прохором?" "Понесем", - баском ответил Иван. И они взвалили медведя на плечи. Ой как длинен был путь в деревню! У Ивана ломило плечо под тяжестью. Но он, стиснув зубы, ступал нога в ногу с отцом. "Передохнем?" - спрашивал отец. "Нет, еще малость пройдем", - отвечал Иван и смотрел под ноги, боясь, как бы не споткнуться и не упасть. А перед глазами плыли темные круги. Наконец отец не выдержал, остановился. Медведя положили на дорогу. "Нельзя, Ванюшка, надрываться, - сказал батька, - силу нужно с умом расходовать". "А я с умом", - упрямо ответил Иван и украдкой бросил в рот горсть снега.
Платонов представил себе, что это его старый отец приехал сейчас на фронт и дожидается своего Ивана где-то в штабной землянке. Но Ивана не могут найти, и отец начинает догадываться, что его нет в живых.
Платонов снова вздыхает и старается сосредоточиться на следах. Посторонние мысли мешают.
Перед глазами та же тропинка со знакомыми отпечатками обутых человеческих ног. И вдруг заметил, что следы ботинок с шестью шипами исчезли. Остановился, оглянулся назад. Подошли другие разведчики. Теперь все видели, что человек, обутый в ботинки с шипами, прошедший вчера по тропе, у непросохшей лужи потоптался на месте и свернул вправо к кустам. Ничего, конечно, в этом не было удивительного. Мало ли зачем нужно человеку свернуть в сторону. Но Платонова насторожило другое: на тропе, здесь же, у лужи, он увидел новый, совершенно незнакомый след вчерашней давности, направленный носками навстречу разведчикам.
Иван присел над отпечатком подошвы сапога, внимательно рассмотрел его. След - ничем не примечательный. На обнаженном сыром грунте хорошо видна широкая вмятина от каблука с железным косячком. Косячки стертые, и шляпки гвоздей не отпечатались.
В стороне от тропы вытоптана пожухлая прошлогодняя трава. Похоже, что в этом месте двое встретившихся людей долго стояли, переступая с ноги на ногу.
- Смотрите, - вдруг шепотом произнес Игнат Шевченко, - пуговица.
Шевченко подал Платонову пуговицу, которую нашел в траве.
Взглянув на находку, Платонов почувствовал, как у него быстро-быстро забилось сердце и к лицу прихлынула кровь. Эта обыкновенная шинельная пуговица говорила ему больше, чем все следы на тропе. По ниткам, которые остались в ушке пуговицы, и по клочкам сукна нетрудно догадаться, что пуговица оторвана с силой. Значит, в этом месте, у куста чернотала, была схватка.