- Думаю, это будет еще сложнее, чем проникнуть в замок и убить его спящим, - покачал головой Габчик, - Во-первых, надо положить яд в такое блюдо, которое будет есть только он один и никто больше. И будет есть обязательно, - потом подумал и добавил: - И результат может оказаться совсем не тот, на который рассчитывают в Лондоне. Объявят, что умер от внезапной болезни, вот и все. Им ведь нужно убийство, о котором бы все говорили и про которое все бы знали, что оно совершено по приказу из Лондона. Нет, яд, думаю, сразу отпадает.
- Значит, надо будет проникнуть в замок, - без тени сомнения решил Кубиш.
- А я думаю, не устроить ли нам засаду по дороге. Гейдрих каждый день ездит в Прагу, в Град. Об этом надо подумать. И вообще, мы с тобой сегодня увидели очень много, надо переварить все это и завтра вернуться к этому разговору. Решить, что мы можем еще.
Прага, 10 февраля 1942 года
В небольшой пивной погребок "У кота" вошел молодой человек. Он у входа скинул с себя куртку, не торопясь, аккуратно причесал перед зеркалом волосы, и только после этого стал оглядываться в поисках свободного места. Хотя было обеденное время, народу в зале оказалось немного. Молодой человек заметил за дальним угловым столиком скучающего над кружкой пива парня и решительно направился в его сторону.
- Ну, привет, тезка, - сказал он, подойдя к столу.
- Рад тебя видеть, - отозвался Бартош, - присаживайся.
- Как обосновались? - поинтересовался Габчик, усаживаясь за стол.
- Обосновались, можно сказать, хорошо, - ответил Бартош, - но вот потребовалась твоя помощь.
- Чем могу, всегда рад, - улыбнулся Габчик.
В это время к ним подошел официант, и разговор прервался. Когда Габчику подали заказанное им пиво, Бартош заговорил снова:
- На данный момент наше начальство считает главной задачей моей группы выйти на военную организацию, которой руководит человек, известный Лондону как "штабс-капитан". Может быть, они знают о нем и больше, но держат это в секрете, и сидят со своей информацией, как собака на сене. Перед заброской мне была дана явка и пароли. Именно через эту явку я и должен был связаться с ним. На явке клянутся, что о таком и не слышали. Запрашиваю Лондон - те отвечают: "ищите свои выходы". Мы прикинули и решили, что центр этой организации должен быть в Праге. Может быть, нам помогут те, кто связан с вами?
- Может быть, - кивнул Габчик, - мы связаны с одной военной организацией. Эти ребята несколько серьезней, чем те, кого мне дал Лондон. Попробую организовать вашу встречу. Это будет самым лучшим. А расспрашивать всех и вся - это несерьезно. Они, кстати говоря, уже сделали мне выговор за неосторожность.
- А что ты такое совершил?
- Да ничего. Полагаю, это скорее относилось к тем, с кем меня связал Лондон, - пожал плечами Габчик, - Каковы твои первые впечатления о родине?
- Мне кажется, что Лондон живет в своем фантастическом мире, - вздохнул Габчик, - Прожив здесь месяц, я ставлю под большое сомнение слова президента о том, что война в этом году кончится. Да и вообще, я просто поражен, что с выданными нам документами и инструкциями мы еще сумели добраться до явок. Я уж ничего не говорю о самой выброске. Вас-то хоть выбросили там, где надо.
- Не совсем, - улыбнулся Габчик, - А в отношении лондонского руководства я могу подписаться под каждым твоим словом. Давай договоримся, ты приезжаешь сюда 15-го. Встречаемся здесь же, в это же время. Я постараюсь договориться о встрече с той организацией, о которой я тебе говорил.
Прага, 12 февраля 1942 года
В кабинет к гауптштурмфюреру Абендшену, четко чеканя шаг, вошел оберштурмфюрер Линц и отрапортовал о своем прибытии. Неделю назад он был назначен в отдел контроля за районными отделениями гестапо и был горд полученным так неожиданно повышением.
- Здравствуйте, Линц, - почти по-дружески поздоровался Абендшен. - Уже освоились в новой должности?
- Стараюсь как можно быстрее войти в курс дела, герр гауптштурмфюрер, - ответил молодой офицер.
- Я хочу вам поручить очень важное дело, - сказал Абендшен, жестом предлагая Линцу сесть. - Надо поехать в Пардубице и вместе с проверкой работы местного отделения гестапо просмотреть регистрацию жителей, прибывших туда после нового года. Я уже лично убедился, что вы прекрасно знаете, как должно работать районное отделение. Проверьте, правильно ли там ведется регистрация и осуществляется ли хоть какая-то проверка вновь прибывших. Если проверка проведена небрежно - исправьте этот недостаток. О результатах доложите непосредственно мне.
- Слушаюсь, герр гауптштурмфюрер, - отчеканил молодой человек, вскакивая со стула, - но разрешите вопрос.
- Пожалуйста, - внимательно посмотрел на него Абендшен.
- Может быть, вы более подробно объясните мне, что вы хотите там найти. Я догадываюсь, что вас не столько интересует работа местного отделения, сколько нечто конкретное, связанное с вновь прибывшими. Такое знание облегчило, бы мне задачу, и исключило бы возможные промахи.
- А вы сообразительны, Линц, - улыбнулся Абендшен, - пожалуй, я поторопился, определив вас в отдел контроля. Вас надо было бы забрать к себе. Да вы садитесь, что вы вскочили? - махнул он рукой, - Так вот. Помните ту сумку от рации, с которой началось наше знакомство?
- А как же, герр гауптштурмфюрер, - улыбнулся в свою очередь Линц, вспоминая тот поворотный в его судьбе день.
- Рация, лежавшая в этой сумке, по моим подсчетам, объявилась, - продолжил Абендшен, - и появилась именно в Пардубице. От вас до Пардубице ведь совсем недалеко. Служба радиоперехвата почти засекла место ее работы, но она резко поменяла свое расположение, и теперь работает из лесного массива. Это затруднило работу пеленгаторов, но они продолжают охотиться за ней. Радист наверняка должен был легализоваться, то есть зарегистрироваться в полиции. Вот у меня и теплится надежда, что если вы проведете там тщательную проверку, то, возможно, сумеете его вычислить.
- Теперь моя задача понятна, - задумчиво кивнул молодой человек, - то есть мне надо не столько навести порядок в отделении, сколько внимательно проверить всех тех, кто может оказаться радистом.
- Ну, порядок тоже не помешает, - ухмыльнулся Абендшен, - Но задачу вы поняли правильно. Более того, вполне возможно, что в лесу еще так и остались парашюты. И совсем не потому, что прочесывание леса проводилось спустя рукава, - быстро добавил он, видя, что молодой человек хочет что-то возразить, - просто они были спрятаны получше или уничтожены. Вполне возможно, что в тот день англичане выбросили там целую группу. По опыту работы с английскими диверсантами мы знаем, что они стараются забрасывать парашютистов тройками. Бывают исключения, но редко. Поэтому тщательно проверьте ВСЕХ прибывших в Пардубице в этом году.
- Все понятно, - кивнул молодой человек и снова вскочил на ноги. - Можно идти?
- Идите. Я уверен, что вы оправдаете мои ожидания.
Пардубице, 13 февраля 1942 года
Оберштурмфюрер Линц сидел за столом начальника пардубенского отделения гестапо. Начальником здесь был оберштурмфюрер Кох, мужчина средних лет, полный с глубокими залысинами на висках. Однако, будучи проверяющим, да еще и сотрудником центрального аппарата, Линц чувствовал себя здесь старшим.
- Покажите мне, пожалуйста, карточки вновь прибывших, - попросил он Коха.
Тот подошел к большому металлическому сейфу, стоящему напротив окна, и открыл его. Через минуту перед Линцем лежало три карточки.
- Это все? - удивился он.
- Все, что нам пока подали, - пожал плечами оберштурмфюрер, - возможно, в полиции в проверке находится и еще что-нибудь, но до нас дошли только эти.
Вы хотя бы выборочно проверяете эти карточки после получения из полиции? - поинтересовался Линц, хотя и не ожидал услышать отрицательного ответа.
- Обязательно, - заверил его оберштурмфюрер.
- И какую из этих вы проверяли? - не унимался Линц.
Кох подошел к столу внимательно посмотрел на карточки и указал на одну из них.
- Вот эту, - сказал он, - нам показалось подозрительным, что человек, всю жизнь проработавший на заводе "Шкода", вдруг решил перебраться сюда и устроить в этой глуши авторемонтную мастерскую.
- И что же?
- Все в порядке, - усмехнулся Кох, - его там просто уволили за какую-то склоку с мастером. Остальных не проверяли.
- Понятно, - кивнул Линц и сразу же отложил одну карточку.
Когда перед ним выложили три карточки, он сразу вспомнил слова Абендшена "стараются забрасывать парашютистов тройками", и сердце у него подпрыгнуло. Но вот версия тройки развалилась.
Он внимательно посмотрел на две оставшиеся. Прочитал их от корки до корки, потом поднял глаза на Коха.
- У вас тут есть даже ресторан? - сказал он, - С девочками?
- Какой ресторан! - махнул со вздохом рукой Кох, - Обычная корчма, может быть просто побольше и почище остальных.
- Вот смотрите, этот парень Шольц устроился туда официантом и снял довольно хорошую квартиру. Неужели там так хорошо платят?
- Не думаю, - нахмурился Кох, его начала раздражать въедливость этого проверяющего, - может, у парня есть еще какой заработок, а может, его кормят в ресторане, а сам он любит комфорт.
- А давайте проверим, - предложил Линц, - вызовите-ка сюда под каким-нибудь предлогом хозяина этого заведения. Как там его… пана Коштяла.
- Слушаюсь, оберштурмфюрер, - отчеканил, как мальчик, Кох и пошел в дежурное помещение.
Минут через сорок пан Коштял, отдуваясь, появился в дверях кабинета начальника отдела гестапо. Это был типичный владелец ресторана: невысокий, до безобразия толстый, с красным лицом и лысой макушкой.
- День добрый, Панове, - поздоровался он, тяжело дыша, - Мне сказали, что вы меня вызывали.
- Добрый день, пан Коштял, - любезно поздоровался Линц, который к этому моменту остался в кабинете один, отпустив хозяина, сославшегося на неотложные дела. - Присаживайтесь, пожалуйста.
Пан Коштял грузно опустился на стул, и тот под ним жалобно скрипнул.
- Я бы хотел поговорить с вами о вашем новом служащем, Мирославе Шольце, - сказал Линц, - расскажите мне, откуда вы его взяли, что он из себя представляет и так далее.
- Он пришел ко мне и спросил, нет ли у меня для него работы, - пожал плечами пан Коштял, - Мне как раз был нужен официант, и я предложил ему это место. Я, как сами понимаете, платить много не могу, поэтому с работниками периодически бывают трудности.
- И вы вот так просто взяли его? - удивился Линц.
- Что значит "так просто"? - поднял брови Коштял.
- Ну, не выяснив, кто он такой, откуда, почему приехал сюда, - пояснил Линц.
- Почему же, - обиделся пан Коштял, - я с ним долго беседовал. У него в Остраве родители. Отец там содержит гостиницу. Однако гостиница нынче тоже не дает хорошего дохода. Вот он и уехал искать счастья.
- Уехал искать счастья от собственной гостиницы и устроился на такое место, откуда из-за низкого заработка уходят люди? - улыбнулся Линц.
- Я думаю, что здесь дело не столько в поисках счастья, - вздохнул пан Коштял, - а в том, что парень-то оказался довольно большим разгильдяем. У меня с ним уже были стычки и из-за битых тарелок, и из-за скандалов с посетителями. Не далее как вчера я даже пригрозил его уволить. Хотя, конечно, этого не сделаю: где мне найти замену?
- Пан Коштял, а вы кормите у себя своих официантов? - спросил Линц.
- Как вам сказать, - замялся толстяк, - продукты имеют очень дурное свойство портиться. Когда подходит к концу срок хранения тех или иных продуктов, я разрешаю использовать их для персонала, но, конечно, потом вычитаю это из зарплаты, естественно, с какой-то скидкой.
- А вам не кажется странным, что ваш Шольц, имея такую маленькую зарплату, снял довольно хорошую квартиру? - настаивал Линц.
- Я не интересовался, где он живет, - признался пан Коштял.
Владелец ресторана произвел на Линца впечатление искреннего человека, и он, поговорив с ним еще несколько минут, отпустил толстяка.
Как только за владельцем ресторана закрылась дверь, Линц схватил телефон и начал звонить в Остраву.
На то, чтобы дозвониться до Остравы и получить там необходимые справки, у Линца ушло больше часа. При этом ему несколько раз очень хотелось так же, как и Абендшену, козырнуть именем группенфюрера Франка, но блефовать он не рискнул. Полученные им справки оказались очень интересными. Никто из Шольцев не только не имел гостиницы в Остраве, но и вообще там не числился.
Линц вызвал дежурного и потребовал привезти в гестапо Коштяла вместе с Шольцем.
Как только пан Коштял вышел из отделения гестапо, он, хотя это было ему очень тяжело, быстрым шагом направился к своему ресторану.
В ресторан он вошел весь запыхавшийся с лицом, покрытым крупными каплями пота. Не сбавляя шага, он прошел на кухню и там наткнулся на идущего ему навстречу Мирослава.
- Чтобы через минуту и духу твоего здесь не было, - прошипел он молодому официанту.
- Что случилось, пан Коштял? - удивился Вальчик, а это именно он под именем Мирослава Шольца работал в ресторане.
- Я только что из гестапо, - все так же хрипло прошипел Коштял, - они очень заинтересовались тобой и, думаю, сейчас связываются с Остравой, если, конечно, они не сделали этого раньше.
- Черт, - выругался Вальчик, ставя поднос на разделочный стол.
Он быстро снял с себя фартук, швырнул его на стоящий в углу стул и устремился к черному ходу.
- Постой! - крикнул ему вдогонку Коштял и, когда парень снова подошел к нему, все тем же громким шепотом спросил: - Деньги-то у тебя есть?
- Пока хватит, - махнул рукой Вальчик и снова устремился к черному ходу.
Выйдя во двор ресторана, он, недолго думая, перемахнул через забор и оказался в соседнем дворе. Там он огляделся, закурил и задумался о том, что ему делать дальше. Оставаться в Пардубицах было нельзя. Идти сейчас к Бартошу в Дашице было бессмысленно - Бартош был явно где-нибудь здесь. Оставался Потучек, и Вальчик решительно зашагал к выходу из города.
* * *
Поехавшая за Коштялом и Шольцем группа вернулась с одним Коштялом, и Линц тут же отправил ее по адресу, указанному в карточке Шольца, хотя на успех уже и не надеялся. После этого он обрушился на Коштяла:
- Где ваш официант?
- Понятия не имею, пан офицер, - заикаясь, ответил Коштял, - мне сказали, что сегодня утром он вышел на работу, пока меня не было, разбил еще несколько тарелок и, видимо, испугавшись, что я его уволю и заставлю возместить весь ущерб, сбежал.
- Он сбежал до того, как вы вернулись отсюда, или уже после, - прищурил глаза Линц.
- До того, до того, - замахал руками Коштял, потом немного успокоился и уже доверительно сказал: - Вы знаете, пан офицер, я бы, конечно, его и так уволил. Сами посудите, зачем мне человек, которым интересуется гестапо. Я честный гражданин и не хочу иметь дело с преступниками.
Остальной разговор был пустой тратой времени. К тому моменту, когда Линц отпустил Коштяла, вернулась группа, ездившая на квартиру Шольца. Квартира, конечно же, была пуста. Без особой надежды на успех Линц распорядился установить наблюдение за квартирой Шольца. Потом он распорядился установить круглосуточное наблюдение за рестораном "Веселка" и проверил оставшуюся у него карточку. Карточка оказалась безупречной.
Только поздно вечером Линц отправился обратно в Прагу.
Бартош появился на квартире Потучека уже около десяти часов вечера. Про происшествие с Вальчиком он в общих чертах уже знал: ему рассказал об этом Франта, которому позвонил Коштял.
- Ну и что будем делать? - спросил он, усаживаясь за стол и складывая перед собой руки.
- А что тут делать, - пожал плечами Вальчик, - перекрашусь, отращу усы, и надо будет искать новые документы.
- Думаю, что уже завтра появятся объявления о твоем розыске, - покачал головой Бартош, - а сверху у них будет твоя фотография. Как бы ты не менял свою внешность, здесь оставаться тебе просто нельзя. Всегда найдется какой-нибудь проницательный человек, который тебя узнает. Где у тебя есть надежные родственники? Учти, родители не подходят: там тебя знают как облупленного.
- Тогда, пожалуй, в Моравии.
- Вот и отлично, завтра с утра найдем машину, и поедешь в Моравию.
- И что я там буду делать?
- Ждать, пока мы найдем, куда тебя пристроить, и сделаем тебе новые документы.
- Что значит, куда меня пристроить? - возмутился Вальчик.
- Я тебе сказал, что здесь тебе находиться нельзя, - пояснил Бартош, - если ты будешь находиться далеко от нас, да еще и не будешь иметь возможности к нам ездить, то толку от тебя будет мало. Поговорю с подпольщиками или с группой "Антропоид" и подключу тебя в помощь кому-нибудь из них, - и, увидев, что Вальчик уже собрался что-то доказывать, строго добавил: - и никаких споров. С утра будь готов.
Пардубице, 15 и 16 февраля 1942 года
Было уже около девяти часов вечера, когда в дверь Вашека настойчиво позвонили. Он открыл, на пороге стояла взволнованная Ирена Грдинова.
- Извини, что так поздно, Вашек, - смущенно сказал она, - но муж просил меня срочно сходить к тебе и кое-что передать. Сам он почему-то не может этого сделать.
Вашек точно знал, что Йозеф в свои дела, связанные с подпольем, Ирену не посвящал. И решил, что раз к нему пришла Ирена, то, очевидно, дело было очень серьезным.
- Проходи, раздевайся, - пригласил он, - сейчас я его позову.
Пани Ирена прошла, не раздеваясь, на кухню.
- Что случилось, Ирена? - заботливо спросил Вашек.
- Я не знаю, что случилось, - пожала плечами молодая женщина, - и случилось ли что-нибудь вообще: Йозеф иногда бывает очень скрытен. Но он просил меня срочно сходить сюда, найти тебя и передать тебе, чтобы ты завтра зашел прямо к открытию к нему в библиотеку. Он сказал, что это очень срочно и очень важно.
- Раз это так важно, то передай ему, что я завтра с утра обязательно приду к нему в библиотеку менять книжки, - улыбнулся Вашек, - Может чайку с нами попьешь?
- Нет, я побегу, - замотала головой Ирена, - меня ждет такси. Я сюда добралась на поезде, прямо на вокзале взяла такси и договорилась с ним, что он отвезет меня потом в Дашице. Ночных-то поездов больше нет.
На следующий день Вашек с утренним поездом отправился в Дашице.
В библиотеке он появился через пять минут после ее открытия и сразу же прошел к кабинету директора. Постучал в дверь и, услышав приглашение Йозефа, зашел внутрь.
- Что произошло? - поинтересовался Вашек.
- Дела у нас не веселые, - признался пан Грдина. - После того, как они чуть несхватили Вальчика, гестапо накрутило хвост чешской полиции. Ну, а те сразу же взялись за работу. Бартош живет по документам на имя Оты Мотычки, так?
- Вот уж месяц, как он всем так и представляется, - улыбнулся Вашек.