Через несколько минут привели настоятеля церкви. Он был уже в наручниках. После недолгих переговоров он подошел к вентиляционному отверстию и закричал:
- Тут вот говорят, что вам лучше бы сдаться. Говорят, что вам нечего опасаться и что с вами будут обращаться как с военнопленными.
Снизу раздался смех.
- А пансионат на курорте не обещают? - раздался голос снизу.
Священника увели, и Фукс снова собрал вокруг себя своих офицеров. После недолгого обсуждения было решено, что один из них попробует спустится вниз и бросить гранату со слезоточивым газом. Добровольца снова обвязали веревками и начали спускать в дыру. Смельчак был ранен до того, как смог бросить гранату: пока он находился в лазу, его руки были прижаты к телу.
К Фуксу подошел Абендшен.
- Я не верю, что это единственный лаз в подземелье, - сказал он. - Надо искать настоящий вход
Начали внимательно осматривать всю церковь. С пола убрали ковер и тогда перед самым алтарем их внимание привлекла большая могильная плита.
- Вот она-то, наверное, и прикрывает настоящий вход в подземелье, - высказал предположение Абендшен.
Фукс начал оглядываться, обдумывая, как и чем поднять плиту, но кто-то из его офицеров предложил просто ее расколоть. Разговор слышал стоящий рядом Франк.
- Там на улице, на всякий случай, стоит пожарная машина, - сказал он, - У них, наверняка, есть какой-нибудь инструмент. Я сейчас распоряжусь, чтобы они занялись этой плитой.
Стоящий рядом Абендшен попытался заметить, что вход в подвал должен быть более простым, вряд ли чтобы, например, передать пищу парашютистам, устраивались такие сложности, но Франк отмахнулся и сказал, что нечего терять время.
Через несколько минут в церковь действительно пришли двое пожарных с большими металлическими кувалдами. Они начали колотить по плите. Грохоту было много, но плита только содрогалась. При каждом ударе Франк морщился, но от своей идеи не отказывался. Наконец, кажется тот же офицер, который и предложил разбить плиту, заметил, что проще было бы ее взорвать.
Пока Фукс и еще несколько офицеров прикидывали куда положить гранаты и как их взорвать, Франк успел послать за настоящими саперами. Их привезли довольно быстро и они сразу взялись за работу: начали бурами проделывать отверстия, чтобы заложить в них взрывчатку. Минут через сорок они доложили, что у них все готово и надо отвести подальше людей. Все вышли на улицу, а в церкви осталась только небольшая штурмовая группа, укрывшаяся за всевозможными архитектурными выступами.
Прогремел взрыв.
Когда вошли в церковь, увидели, что плита раскололась на несколько частей и обвалилась вниз. Фукс подошел поближе к тому месту, где только что лежала плита, и сделал радостный жест. Под плитой открылась уходящая вниз лестница. Фукс склонился, чтобы определить, насколько глубоко она спускается, но ту же секунду раздалось несколько выстрелов и он отпрянул назад.
Снова подготовили несколько штурмовых отрядов. Сложность заключалась в том, что лестница спускалась вниз очень круто и сверху нельзя было увидеть, что там внизу. Соответственно нельзя было и прикрыть огнем спускающуюся группу. Группа начинала спускаться, проходила почти две трети лестницы и тут попадала под шквальный огонь осажденных.
Не успев ни осмотреться, ни тем более, открыть ответный огонь, группа, прихватив убитых и раненых, отступала. Было произведено несколько таких попыток, после чего Фукс снова собрал военный совет.
Пока внутри штурмовые группы пытались спуститься в подземелье, Франк раздраженно прохаживался вдоль стен церкви. В одном месте он остановился и прислушался, потом присел на корточки. Изучив что-то, он быстрым шагом направился в церковь.
- Что тут у вас? - спросил он у Фукса.
Фукс описал те трудности, с которыми столкнулись штурмовые группы.
- Там на улице я обнаружил вентиляционное окошко, ведущее в подвал, - объявил Франк. - Сейчас я прикажу, чтобы пожарные начали закачивать туда воду, а вы караульте здесь. Они выскочат из своей норы, как суслики.
Сказав это, он развернулся и так же быстро и решительно пошел к пожарным.
Через несколько минут к обнаруженному Франком слуховому окошку подогнали пожарную машину и, сунув в оконце шланг, подали воду. Однако осажденные при помощи какой-то длинной лестницы тут же вытолкнули шланг из окошка.
Так продолжалось несколько раз. Наконец Франк, наблюдавший за этой возней, приказал одному из пожарных взять багор и вытащить лестницу. Это удалось. Теперь вода в подвал начала поступать непрерывно. Выждав с полчаса, Фукс снова приказал возобновить атаки подземелья. Очевидно, он решил, что там уже набралось достаточно воды. Атака захлебнулась так же, как и предыдущие. И Фуксу пришлось приказать подождать еще.
Внезапно Абендшен увидел гестаповца, который уезжал в госпиталь вместе с ранеными парашютистами.
- Почему в не с арестованными, а здесь? - набросился он на него.
- Оба умерли еще по дороге в госпиталь, штурмбанфюрер, - ответил молодой шарфюрер. - Я счел, что мне нет смысла караулить трупы.
На это возразить было нечего.
Абендшен вернулся в церковь, когда Фукс приказал провести очередную атаку.
- Как только начнет спускаться, - приказал он, - бросьте вниз гранаты. Под прикрытием их взрывов, вы, может быть, сумеете как-то закрепиться внизу.
Группа пошла в атаку. Громко застучали по каменным ступенькам брошенные вниз гранаты. Потом послышался всплеск и приглушенные водой взрывы. Однако это не помогло: атака снова захлебнулась.
На улице две пожарные машины непрерывно качали воду. Одна отъезжала заправляться к Витава, а на ее место вставала уже заправившаяся. Так продолжалось до полудня.
И вдруг, после очередной неудавшейся атаки внизу послышались четыре одиночных выстрела. Фукс насторожился и тут же приказал повторить попытку атаки.
На этот раз атакующие спустились вниз, не встретив никакого сопротивления. Через несколько минут снизу послышался призывный крик старшего штурмовой группы. Фукс тут же начал спускаться вниз. Через несколько минут из подвала мокрые по пояс эсэсовцы вытащили четыре трупа. Все парашютисты, когда у них кончились боеприпасы, застрелились.
Подошел Абендшен. Он распорядился отправить трупы в тюремный морг.
- Завтра будем проводить опознание, - объяснил он Фуксу.
Когда трупы вынесли, Абендшен спустился в подземелье. Оно оказалось намного больше, чем он полагал. Длинное высокое помещение. На полу примерно полметра воды. "Да, - подумал он, - для того, чтобы они выскочили отсюда как суслики, потребовалось бы дня два качать воду". В стенах были сделаны несколько рядов небольших ниш. Очевидно, они предназначались для гробов монахов. Но ни в одной из них не было ни одного гроба. Вместо них в некоторых нишах лежали матрацы. Многие из них были в крови. Похоже, что именно лежа в этих нишах и отстреливались осажденные. По воде плавали обрывки каких-то бумаг. Абендшен поднял несколько обрывков и начал их изучать. Это были обрывки денег, документов и, видимо, частных писем. Он бросил обрывки обратно в воду и поднялся наверх.
Операцию можно было считать завершенной. Оставались допросы и сверка показаний.
Берлин, 19 июня 1942 года
Рейхсфюрер Генрих Гиммлер раскрыл конверт, вынул оттуда несколько листков машинописной бумаги, протер очки лежащей на столе мягкой тряпочкой и погрузился в чтение. Через два часа его ждал с докладам фюрер и надо было срочно ознакомиться с чешским отчетом о проделанной работе. Отчет гласил:
"18 июня 1942 года в 4 часа 15 минут центральным управлением гестапо в Праге была предпринята операция с целью обыска катакомб церкви… Уже через несколько минут после проникновения команды главного управления гестапо в базилику по группе был открыт огонь с галереи и хоров церкви. В течение нескольких часов предпринимались безуспешные попытки захватить противников живыми; трое из них хорошо укрепились на галерее за большими колоннами, а четверо скрывались в подземелье. Эти попытки оказались безуспешными и были связаны с большими потерями, так как противник применял и гранаты. Поэтому от них пришлось отказаться. Сопротивление противника было сломлено ударным отрядом войск. СС, вооруженным автоматами и ручными гранатами. Пять террористов были найдены мертвыми, двое, один из которых являлся участником покушения (бросал бомбу), еще некоторое время были живы, но в сознание так и не пришли.
Для подтверждения данных, имеющихся у гестапо, были доставлены все свидетели, которым предъявили тела убитых для опознания. Все 18 лиц, знавших убитых прежде, среди них были и два парашютиста, узнали преступников сразу и без затруднений.
Два из 11 обнаруженных в церкви пистолетов (это были "кольты" с номерами 539370 и 540416) криминалистическая техническая экспертиза признала оружием, которым преступники пользовались на мете покушения и при бегстве, применяя патроны типа "Кинох". Члены семьи Сватошовых узнали в одном из участников покушения человека, которому они дали принадлежащий им портфель, а в другом преступнике - человека, в портфеле которого был пистолет и который через полчаса после покушения взял у них плащ. Сын госпожи Моравцовой узнал в одном из преступников человека, которому его мать одолжила женский велосипед, обнаруженный на месте преступления, а в другом - человека, который за несколько недель до этого показывал ему бомбу, найденную затем на месте покушения. Тем самым были получены несомненные доказательства, устанавливающие личность преступников.
Обнаруженные в церкви боеприпасы, матрацы, одеяла, одежда, белье, продукты питания и другие необходимые им предметы свидетельствуют о том, что преступникам содействовал широкий круг людей. О происходящем знали приходской священник, настоятель церкви, председатель совета старейшин, сторож и служитель приходской канцелярии. Настоятель предполагал, что среди скрывающихся агентов были участники покушения, поскольку один из них (бросивший бомбу) нуждался в медицинской помощи: у него был поврежден глаз; кроме того, преступники сами рассказывали о подготовке и проведении покушения. О том, что помощь шла и от верховного духовенства, свидетельствует тот факт, что епископ Горазд знал обо всем еще за несколько дней до операции, проведенной гестапо. Хотя он и проявил заботу о доброй репутации церкви, тем не менее о случившемся не сообщил, несмотря об объявлении о суровом наказании пособникам.
Настоятель церкви Петршек принудил церковного сторожа Орнеста к молчанию. Находясь в полном церковном облачении, настоятель заставил сторожа поклясться на "Библии" перед алтарем и зажженными свечами. Помогая агентам, капеллан доходил даже до того, что собственноручно очищал ведро с хлорной известью, который Те пользовались вместо уборной…"
Гиммлер взял следующий лист.
"Значительное количество преступников, и среди них, судя по всему, убийцы погибшего обергруппенфюрера СС, находилось в квартале, который обозначен буквой А на прилагаемом плане. Особое внимание следует обратить на церковь, которая находится в юго-западной части этого квартала… Сразу после того, как было замкнуто внутреннее заградительное кольцо, по сотрудникам службы безопасности СД, которые находились в церкви с несколькими из 25 приданных им членов СС, был открыт огонь. Началась перестрелка с преступниками, во время которой немецкая сторона применила ручные гранаты.
Одновременно служба безопасности начала пулеметный обстрел храма из больших окон дома, расположенного напротив. Это, однако, создало угрозу и нашим солдатам, находившимся в церкви. Поскольку в данном бою возникла дополнительная опасность и при обстреле, который бы проводился без плана, пули могли поразить солдат СС, командир отряда войск СС принял соответствующие меры и отдал приказ:
а) немедленно прекратить огонь из дома напротив церкви;
б) сотрудники СД и приданные им силы СС должны немедленно покинуть внутреннее помещение церкви;
в) ударному отряду СС во главе с командиром, обладающим опытом фронтовых боев, атаковать и арестовать упорно сопротивляющегося противника. Его численность и точное месторасположение не было известно.
Предосторожность, предусмотренная в пункте "б", была необходимой, так как сотрудники СД были в штатском, не имели никаких отличительных знаков, а это могло вызвать путаницу…"
Он отложил в сторону уже просмотренные листы и взял очередной.
"Ударный отряд, указанный в пункте "в", получил задачу попытаться взять преступников живыми. Выполнение задания было затруднено тем, что из церковного нефа на хоры вела вертикальная винтовая лестница, выход с которой наверху оборонял один из преступников. Командир ударного отряда, умело разместив группы с ручными гранатами и пулеметами, под прикрытием огня проник на хоры, и дальше солдаты должны были пробиваться от одной из расположенных на хорах ниш к другой. После двухчасовой перестрелки (около семи часов утра) три преступника, находившиеся в верхней части церкви, были захвачены и арестованы…"
Он отложил листки. Ну что же, работа была проделана большая и честная. Теперь даже фюрер не откажет в награждении исполнителей. Франк уже представил список из шести человек, при этом в разговоре он намекнул, что он тоже принимал очень активное участие в расследовании. Можно, конечно, отметить и его, лишним не будет, тем более, что место протектора, о котором он так мечтал, перешло к Далюге.
Гиммлер посмотрел на часы, сложил документы в папку и решил, что если он приедет на доклад к Гитлеру чуть раньше назначенного срока, то хуже от этого не будет.
Пардубице, 20 июня 1942 года
Унтерштурмфюрер Флейшер сидел развалившись в кресле в угловой комнате. Лучи заходящего солнца грели ему лицо, и он почти задремал. Позавчера, во время своего дежурства он зашел в эту комнату. Здесь стоял полумрак и он раскрыл плотные портьеры. "Сидим здесь, как в склепе", - проворчал он тогда. Они ни на минуту не задумался о том, что нарушает инструкцию, запрещающую притрагиваться к вещам, особенно стоящих на виду. Хотя инструкция была нарушена еще тогда, когда Ганке Крупке разрешили задернуть портьеры. Сейчас Ганка была в Праге, а в квартире вот уже считай четвертый день сидела засада. Флейшер был совершенно уверен, что эта засада не даст никаких результатов. После того, как было объявлено, что в Праге схвачены парашютисты и что арестовано более двухсот человек, помогавших им, он был уверен, что гестапо уничтожило всю сеть. На эту квартиру больше некому приходить.
В комнату зашел шарфюрер Куртман с сигаретой в зубах.
- Мы здесь, как в доме отдыха, - усмехнулся он.
- Иди курить на кухню, - огрызнулся Флейшер. - Последняя комната с более или менее чистым воздухом, так и ту загадить хочешь.
Флейшер встал и распахнул окно. А Куртман поморщился, но пошел на кухню.
Примерно через час после этого внизу позвонили в дверь парадной. Благодаря открытому окну, Флейшер прекрасно услышал звонок. Он подошел к окну и выглянул. У парадной стоял, судя по всему, довольно молодой человек. Молодой человек поднял голову, и его глаза встретились с глазами Флейшера. Он вздрогнул, резко развернулся и побежал вдоль дома. Флейшер отпрянул от окна и закричал:
- Все вниз! Догоните и возьмите парня, который убегает. Я из окна крикну вам, в какую сторону он бежит.
Бартош впервые за последние три дня вышел из дому. Ревматизм отпустил, но он все же перевязал поясницу теплым шарфом. По его подсчетам, Крупки должны были сегодня вернуться от родственников из Хрувима. Возможно, они знают что-то новое о событиях в Праге. Сообщения в газетах были неутешительные, но Бартошу очень не хотелось им верить.
Приехав в Пардубице, он сразу же направился к знакомому дому. Он машинально взглянул на окно угловой комнаты: портьера была открыта. Значит, никакой опасности нет. К тому же было открыто окно, что говорило о том, что Крупки действительно вернулись домой.
Бартош подошел к парадной и позвонил. Ему показалось, что из окна угловой комнаты кто-то выглянул, он поднял глаза и остолбенел: из окна на него смотрел незнакомый мужчина. Бартошу хватило всего одной секунды, чтобы сообразить, что этот мужчина может быть только оставленным в засаде гестаповцем. Он развернулся и бросился бежать.
Когда Бартош завернул за угол дома, он услышал, как хлопнула дверь парадной. Сомнения быть не могло - это выскочила погоня. Он еще чувствовал последствия приступа ревматизма и поэтому не мог бежать в полную силу. Очень скоро он услышал у себя за спиной топот погони. Альфред выхватил пистолет и сделал несколько выстрелов. Преследователи тоже начали стрелять.
В конце концов, Бартош заскочил в какой-то маленький проулочек, спрятался за деревом и решил попробовать сделать несколько прицельных выстрелов. Он сумел подстрелить первого вывернувшего из-за угла преследователя, но второй начал обстреливать его из-за угла дома. Бартош решил побежать дальше, но как только он покинул свое укрытие, то почувствовал два удара в спину, и тут же почувствовал боль во всей груди. Он споткнулся и упал лицом вниз. Чтобы не даться живым, он хотел выстрелить себе в висок, но рука уже не слушалась. Он медленно начал погружаться в темноту.
Флейшер был очень раздосадован случившимся. Однако, так как никто кроме Бартоша не видел, как он высовывался из окна, то в рапорте он написал, что парашютист нашел на дверях парадной знак, говоривший о том, что явка провалена. Его коллеги потом усиленно пытались понять, что же это был за знак, но так ничего и не смогли обнаружить.
Прага, 20 июня 1942 года
- Итак, штурмбанфюрер, - сказал Франк Абендшену, отодвигая в сторону рапорт об окончании операции, - я считаю, что вы блестяще справились с работой. Судя по всему, руководимого англичанами подполья больше не существует. Коммунисты тоже не скоро придут в себя. К сожалению за все это мы заплатили жизнью обергруппенфюрера Гейдриха.
- Я тоже считаю, что с английскими агентами мы покончили, - согласился Абендшен, - хотя какие-то осколки еще пытаются что-то сделать.
- Что вы имеете в виду? - насторожился Франк.
- Вчера в районе деревни Лежаки наши радиолокационные станции засекли работу радиостанции, - вздохнул Абендшен, - Это явно английская радиостанция. Я уже несколько месяцев охочусь за ней. Мы взяли практически всю группу в Пардубице, но вот радист все же сумел уйти. Похоже, это именно он и вышел в эфир.
- Вы хотите сказать, что эта группа продолжает работать? - нахмурился Франк.
- Нет, я уже вам сказал, что группы как таковой больше не существует, - покачал головой Абендшен. - Скорее всего, радист просто запрашивает инструкции для дальнейших действий.
- С этим надо кончать, - рассерженно заметил Франк.
- Мы пытаемся, - вздохнул Абендшен, - но этот радист очень изобретателен и осторожен. Для своих радиопередач он выбирает такие места, к которым трудно незаметно подобраться.
- Эта деревня Лежаки большая? - поинтересовался Франк.
- Нет, маленькая деревушка даже без полицейского участка, - ответил Абендшен.
- Тогда там каждый новый человек должен быть на виду, - воскликнул Франк. - Почему никто ничего не сообщил?