- Не задавай щекотливых вопросов, - сказал Старик. - Вот, послушайте, это может заинтересовать вас. - Разгладил скомканную газету и разложил перед собой на верстаке. - "Наши ребята доблестно сражаются в Сталинграде. Солдаты Шестой армии войдут в историю истинными героями отечества. С нами Бог! Солдаты в Сталинграде воюют с верой в сердцах и с Библиями в руках…".
Его оборвали Грегор, издавший рвотные звуки, и Малыш, выкрикнувший непристойный протест. Старик пожал плечами.
- Я думал, это позабавит вас, - мягко сказал он.
В покое мы оставались недолго. Вскоре гауптман Шван вызвал всех командиров отделений, дал им новые задания, и нас опять вывели на стужу.
Нам было приказано встать в караул возле чудовищно уродливого и зловещего здания НКВД, где генерал Паулюс и его штаб в безопасности подвалов вели военные игры. Пока мы сражались, страдали, умирали, они сидели с сигаретами, с выпивкой и втыкали разноцветные флажки в карту Советского Союза. Эти флажки символизировали нас, усталых, израненных, полуголодных, обмороженных, потрясенных непрестанной бойней, живших в постоянном страхе. Но для Паулюса и его штабистов мы были просто-напросто воткнутыми в карту флажками, и тем временем, когда они самодовольно сидели в своих убежищах, жонглируя нашими жизнями, мы с трудом шли сквозь морозную русскую ночь, спеша взять их под охрану.
Мы шли колонной по одному улицей Революции, где большинство домов все еще стояло. Там и сям зияли дыры, кое-где обвалились стены, кое-где были выбиты окна, но в целом худшие крайности войны обошли улицу. По ней не велось сильных обстрелов, туда лишь угодило несколько шальных снарядов, и люди продолжали жить в своих домах, хотя по улице тянулись беженцы, несли свои пожитки, везли своих раненых в тележках и волокли на матрацах. К нам то и дело подходили дети и просили еды. Видит бог, нам самим ее не хватало, но обычно мы находили для них корку хлеба. Из разрушенного дома неожиданно выскочил маленький мальчик, подбежал к Малышу, схватил за руку и умоляюще посмотрел на него.
- Господин солдат! Будете моим отцом?
Малыш в легком замешательстве опустил глаза на ребенка, мальчик отвечал ему серьезным взглядом, прыгая сбоку, чтобы не отставать от широко шагавшего Малыша. Голова его была наполовину скрыта немецкой каской, в руке он держал русскую саблю. Малыш наклонился, поднял ребенка и усадил себе на плечо.
- Ладно, приятель, если хочешь… - Они с мальчиком дружелюбно улыбнулись друг другу. - А сколько тебе лет? Мне это нужно знать, правда? Раз я буду твоим отцом.
Мальчик покачал головой.
- Я совсем взрослый. Никто никогда не говорил мне этого, но… - Внезапно он обвил рукой шею Малыша и посмотрел на него большими круглыми глазами. - Господин солдат, а будете отцом и моей сестренки?
- Вот это предложение! - произнес Малыш, снимая мальчика. - А где она?
- Пойду приведу! - воскликнул мальчик. - Подождите здесь, я приведу ее!
Он побежал по дороге. Тут кто-то швырнул гранату. Возможно, одинокий русский солдат, прятавшийся в одном из разрушенных домов Мы бросились на землю, прикрыв головы, и по узкой улице разнесся грохот взрыва. Когда поднялись, новообретенного сына Малыша нигде не было. От него остались только немецкая каска и русская сабля…
После двух дней караула у здания НКВД нас перевели в пехотные казармы, и Порту произвели в обер-ефрейторы.
- Надо же, черт возьми! - заорал унтер-офицер Франц Крупка, увидев на рукаве Порты еще одну нашивку. - Продвигаемся по службе, а? Так, смотришь, и до фельдмаршала дойдем… - Указал на нашивку. - Обмыть надо бы.
- Превосходная мысль, - язвительно ответил Порта. - Чем? Растопленным снегом? Я уже несколько недель не видел хоть какой-то бутылки.
Крупка огляделся по сторонам.
- Хочешь узнать, где можно разжиться водкой?
Порта уставился на него.
- Шутишь?
- Нет, спрашиваю… Хочешь узнать, где? Если да, могу сказать. Только не болтай, если собираешься выпить за новую нашивку.
- Думаешь, я вчера родился? - усмехнулся Порта.
- Просто предупреждаю. Смотри, не проговорись… Этот толстый болван Вильке ухитрился где-то стащить четыре ящика водки.
Маленькие глаза Порты широко раскрылись в жадном изумлении.
- Четыре ящика? Господи, выпив один, я мог бы закончить в одиночку эту треклятую войну! Как этот болван раздобыл их?
Крупка пожал плечами.
- Вот уж не знаю. Он не говорил, а я не спрашивал.
- Ничего. - Порта достал из кармана огрызок карандаша и оживленно принялся писать список. - Так… ящик водки… думаю, больше чем на один рассчитывать не стоит, поэтому на многих делить его не нужно. Только ты, я, Старик, Грегор… и Малыш, Свен, Легионер… - Заколебался. - Да еще Хайде, наверно. Я обошелся бы без него, но что поделаешь? Он выйдет из себя, если мы не пригласим его на попойку.
- Значит, всего восемь, - сказал Крупка. - Думаю, если сможем раздобыть нива и смешать с водкой, хватит, чтобы окосеть.
- Одни косеют быстрее других, - сказал Порта. - Я имею в виду Малыша. После одного стакана валяется, как свинья в дерьме, задрав ноги… Кстати, - мрачно добавил он, - Легионер должен мне пачку сигарет.
- Ну, тогда нужно получить с него долг, пока нас опять не послали в бой, - посоветовал Крупка. - Этот гад Пински - знаешь его? Так вот, он уже на том свете. Убило снарядом недели две назад. Был должен мне три пачки гриф. Их мне уже не получить обратно, так ведь? - Крупка с грустью покачал головой. - Я сказал его отделению, что раз Пински уже нет, они должны рассчитаться по его долгам, но гриф у них не было.
Порта с возмущением шумно втянул воздух.
- Позор. Человеку в таком положении нельзя позволять идти в бой. Раз он задолжал деньги или еще что-то… Нам нужны бухгалтеры. Иду на спор, будь здесь евреи, они бы завели бухгалтеров.
- Я вот что тебе скажу, - злобно заговорил Крупка. - Этот урок я усвоил. Теперь никому ничего не дам в долг. Был слишком мягкосердечным с людьми, а они облапошили меня. Но теперь все! Никаких, даже если будут просить под сто процентов. Эта игра не стоит свеч.
- Под сто? - переспросил с загоревшимися глазами Порта. - Неужели в самом деле есть дураки, согласные отдавать сто процентов?
- Они должны выплачивать сто процентов! - выкрикнул Крупка. - Если учесть, какому риску подвергаешься, понятия не имея, получишь ли свои деньги назад… Знаешь, что? - удивленно произнес он. - Несколько месяцев назад я выручил одного офицера, когда он был на мели. Казалось бы, можно надеяться, что уж офицер поведет себя благородно, правда? - Отвернулся и плюнул. - Какое там! Пойдет и бросится под Т-34. Нарочно, заметь. Он сделал это нарочно. Вот что бесит меня. Плевать на мои деньги, лишь бы получить Железный крест.
- Какая мерзость! - с отвращением произнес Порта.
- Времена очень тяжелые, - проворчал Крупка. - Тяжелее некуда.
Порта отправился искать Вильке, рослого, толстого повара с четырьмя драгоценными ящиками водки. Повар был занят тем, что мешал в кастрюле жирную воду, которую подавал нам под видом супа.
- Привет, Вильк! - Порта дружелюбно хлопнул его по плечу. - Последние новости слышал?
- Какие еще новости? Не интересуюсь я ими. Это все вранье.
- Закури, - предложил Порта и достал массивный золотой портсигар, взятый из кармана у мертвого генерала. - Нелишним будет, когда я сообщу тебе новость.
- К черту ее! Лучше буду стоять здесь, мешать суп и думать о своем отеле. Новости мне ни к чему.
- А о каком отеле?
- Который построю после войны. Я планирую его. Там будет…
Порта засмеялся…
- Ну-ну! К тому времени ты будешь лежать под землей вместе с нами… Вчера пришли совершенно секретные приказы. Я ухитрился заглянуть в них - неважно как, это мое дело. Но знаешь, что там говорится? Немецкая армия будет сражаться до последнего человека и последнего патрона… Это сущая правда. Совершенно секретные указания от самого фюрера.
Вильке плюнул в кастрюлю и принялся быстро мешать в ней.
- Ложь это все, - пробормотал он.
- Думаешь? - Порта задумчиво посмотрел на него, подошел поближе и зашептал ему на ухо: - А что бы ты сказал о возможности убраться отсюда? А? Из России? С войны? Домой по воздуху, к приятной, легкой работе…
Вильке повернулся и уставился на Порту.
- А ты что сказал бы?
- Я бы сказал - с радостью. Однако серьезно, только не говори никому… Я был вчера у командира полка и услышал кое-что весьма интересное…
- Он сам тебе сказал? - усмехнулся Вильке. - Доверил тайну?
Порта с насмешливой улыбкой превосходства покачал головой.
- Ты поразился бы, узнав, какие у меня контакты… знаешь, будучи обер-ефрейтором, знакомишься с разными людьми… В общем, честно говоря, поначалу я не обратил на это особого внимания. К чему, если тебе лично ничего не светит? И только потом вспомнил обо всех поварах-приятелях. Это касается всех поваров в Сталинграде.
- О чем ты говоришь? - спросил Вильке.
- Не хочешь - не верь, - великодушно сказал Порта. - Но я слышал, что ищут действительно хорошего повара, с боевым опытом и всем прочим, как у тебя, чтобы учить курсантов в военной школе в Штеттине.
У Вильке отвисла челюсть. Двойной подбородок задрожал. Он бросил украдкой робкий взгляд на Порту и снова принялся задумчиво мешать в кастрюле.
- Тебя я вспомнил одним из первых, - продолжал Порта. - Как-никак, нас многое связывает. Помнишь ту историю в Падерборне? - задушевно спросил он. - Когда я обнаружил, что ты крадешь продукты? Помнишь, как покрывал тебя? По крайней мере, мог хоть это сделать для старого друга. Не стоять же, сложа руки, и смотреть, как тебя отправляют в Торгау, верно?
Вильке неожиданно стукнул половником о кастрюлю.
- Ради бога, не вспоминай ту историю! Я же не раз расплачивался за это с тобой! - И фыркнул. - Тоже мне старый друг! Ты еврей-шантажист и больше никто!
- Меня обзывали и похуже, - спокойно сказал Порта. - В общем, как насчет возвращения в Штеттин преподавателем, а? Лучше, чем оставаться в этом аду, верно?
Вильке облизнул пухлые губы. Порту все знали как вора, мошенника и лжеца. Нелепо было верить и четверти того, что он говорит. Однако всегда бывает первый раз…
- Слушай, - горячо заговорил он, - знаешь, у меня жена, двое детей, я не могу рисковать… Правда, что там нужен повар из Сталинграда?
- Не сойти мне с этого места, - торжественно ответил Порта. - Очень жаль, что я не повар… но раз так, я поговорил с одним приятелем в отделе личного состава и позволил себе назвать твою фамилию. Если кто и сможет устроить, чтобы ты получил это место, так только он.
Вильке стоял, разинув рот.
- Ты назвал ему мою фамилию? Просто так? Бесплатно?
- В этом отвратительном мире ничто бесплатно не делается, - ответил Порта. - Ты знаешь это не хуже меня. Но он запросил немного, всего ящик водки. А с моей стороны это просто дружеская услуга. Я ничего за нее не хочу. Замолвил словечко за старого приятеля, велика важность. Нельзя ж за это что-то требовать, верно?
Вильке ожесточенно кусал ноготь большого пальца. Ему уже слышался шум мотора "Юнкерса-52", ждущего, чтобы доставить его домой…
- Только вот что, - сказал Порта сняв крышку с кастрюли и заглянув в нее, - никому ни слова, иначе испортишь все. Это совершенно секретно. Боевой дух в Германии низок, и Адольф неожиданно сообразил, что для победы в этой войне солдат нужно кормить досыта. И поэтому сейчас все озабочены тем, чтобы готовить побольше поваров.
- Но зачем везти их отсюда? - возразил Вильке с последним проблеском здравого смысла. - В Штеттине поваров, должно быть, тысячи.
- Да, конечно, - согласился Порта. - Но много ли с таким опытом, как у тебя? Мало кто из них сумеет уцелеть в местах вроде Сталинграда… В общем, я решил сказать тебе. Раз ты не интересуешься, предложу кому-нибудь еще. Например, старине Рихтеру. Он с радостью выложит крупную сумму за такую должность.
- Крупную сумму? - повторил Вильке. - Ты же говорил, что делаешь это бесплатно?
- Да, - подтвердил Порта. - Это мой друг в отделе личного состава требует плату… и винить его, право, нельзя. Он один из тех немногих, кто по-настоящему понимает, что здесь творится, и поверь, положение становится совершенно безнадежным… Знаешь, что еще он мне сказал? Из-за того, что мы несем большие потери, никаких освобождений по болезни или ранению больше не жди. Даже если тебе оторвет обе ноги, отправляйся снова на передовую. На это смотрят так - безногий, просто лишний рот, пусть он гибнет, пусть пуля достанется ему, а не кому-то более пригодному. Пожалуй, смысл в этом есть. - И скривил гримасу. - То, что мы вынесли - ерунда в сравнении с тем, что предстоит.
Вильке утер дрожащей толстой рукой пот с лысины. В роте говорили, что волосы у него вылезли от постоянных раздумий, как бы побольше оторвать от солдатского пайка. Он считался самым подлым, толстым и бесчестным поваром во всей немецкой армии.
- Сообщу тебе еще кое-что, - сказал Порта и утешающе обнял его за плечи. - Отныне даже поварам придется сражаться… истинная правда! Больше никакой возни с кастрюлями, будешь бегать по грязи вместе с нами… только положение твое осложняется тем, что ты унтер. Возможно, тебя поставят командовать отделением пулеметчиков… Ну, хватит об этом. Не могу чесать язык с тобой весь день, есть и другие дела. На обер-ефрейтора чего только не наваливают. - Он похлопал Вильке по плечу, пошел к выходу и возле двери обернулся. - Значит, сказать моему Другу в отделе личного состава, что ты не интересуешься?
- Нет! - Вильке подбежал к нему, тряся жировыми складками. - Еще как интересуюсь, глупо не интересоваться!
- Да, и я так считал, - согласился Порта. - Глупо оставаться и воевать с русскими, когда можно заниматься стряпней в Штеттине.
- Ну и что теперь? - робко спросил Вильке.
- Поговорю с другом, он позаботится, чтобы ты получил эту должность… да, и захвачу ему ящик водки, а то все пойдет прахом.
Вильке отступил на шаг.
- Водки? Где я возьму водку?
- Откуда мне знать? - простодушно ответил Порта. - Честно говоря, я и сам об этом думал, но не хочу соваться в твои дела, только возьму ящик и буду помалкивать.
- Ты спятил! - возмутился Вильке. - Я не могу так запросто раздобыть ящик водки!
- Ясно.
Порта холодно приподнял брови. Чуть постоял, резко повернулся и вышел из кухни. Спускаясь но лестнице, он напевал:
Вот враг готовится стрелять…
В меня - или в тебя -
Как знать…
Позади него раздался торопливый топот.
- Не спеши так! - крикнул Вильке. - Вернись на минутку, давай обсудим условия.
- Обсуждать нечего, - ответил Порта. - Я уже назвал тебе их. Скажи только "да" или "нет" и не отнимай у меня время.
- Да! - выкрикнул Вильке и схватил толстыми пальцами Порту за руку. - Отдам его тебе прямо сейчас!
Водку он прятал под старым брезентом. Порта недоверчиво поглядел на ящик и успокоился лишь, когда поднял к свету и осмотрел каждую бутылку.
- Забирай его, - сказал Вильке, возвращая брезент на место. - И смотри, назови своему другу мою фамилию и больше ничью.
- Конечно, - пообещал Порта.
И, взвалив ящик на плечо, широким шагом пошел в нашу казарму.
- Полюбуйся! - сказал он пораженному Крупке.
- Добыл? - произнес Крупка. - Добыл-таки? Я два месяца пытался добраться до этой водки. - И поглядел на Порту вопрошающе. - Как тебе удалось?
- Профессиональная тайна, - ответил, потирая нос, Порта. - Прием из арсенала психологической войны. Действует безотказно.
В тот вечер мы упились. Первым свалился Крупка, за ним быстро последовал Грегор. Малыш без сапог и почти без одежды, шатаясь, расхаживал с расставленными руками и жужжаньем по столу. Очевидно, воображал себя самолетом.
- Позовите на помощь! - крикнул он сверху нам. - Позовите на помощь, и я вас спасу!
Мы позвали во весь голос, не совсем понимая, что за игру он ведет. Малыш спикировал со стола с диким криком:
- Держитесь, иду на посадку!
Пролетев мимо Легионера, он совершил аварийное приземление на пол. Мы все повернулись к нему.
- Почему никто не сказал, что вода покрылась льдом? - жалобно спросил он, держась за голову. - Могла бы произойти катастрофа.
Вскоре после этого Малыш заснул.
Тем временем те, кто еще не свалился, продолжали пить. Порта сел по-турецки на пол и торжественно поднял ко рту дуло винтовки. Ствол ее был наполнен отвратительной смесью водки, ружейного масла, пива и пороха. Идея заключалась в том, что он выпьет эту смесь и его не вырвет. Если удержит ее в желудке пять минут, это будет победой. Удержал он или нет, я так и не узнал, потому что почти сразу же ощутил позыв подойти к окну и облегчить желудок.
Когда я вернулся, Старик носился по комнате с топором, неистово рубя воздух. Хайде стоял на коленях, обнимая ножку стола.
- Ты мой друг, - шептал он. - Мой единственный друг…
Порта, сняв китель, распускал слюни над новой нашивкой. Легионер разговаривал сам с собой по-французски. Я после рвоты чувствовал себя гораздо лучше. Счастливым, как никогда. Последнее, что помню - я так смеялся, что повалился на пол…
Трезвым был только кот Порты. Здоровенный, толстый, черный котяра, подозрительно вкрадчивый, раскормленный, он присоседился к Порте в тот день, когда мы разместились в казарме. Теперь он сидел на своем широком заду посреди комнаты, поводил туда-сюда кончиком хвоста и презрительно рассматривал нас зелеными глазами. Порта запустил в него бутылкой, но кот лишь глумливо посмотрел на него и принялся манерно вылизываться.
- Ненавижу этого кота, - процедил Порта сквозь зубы. - Господи, как ненавижу…
5
Вызванный Гиммлером обергруппенфюрер Гейдрих постучался в кабинет рейхсфюрера и вошел до того, как тот произнес своим тонким голосом:
- Войдите.
- Обергруппенфюрер, - начал Гиммлер без предисловий, - мне сказали, что у вас есть досье с личными данными на всех людей в партии, СС и армии. Это правда?
- Конечно, рейхсфюрер. Поскольку я отвечаю за внутреннюю и внешнюю безопасность страны, вижу в этом свой долг.
- Правильно. - Гиммлер холодно улыбнулся ему, на что Гейдрих ответил легким кивком. - Интересно, есть ли у вас досье и на меня?
- Это более чем вероятно, рейхсфюрер, но, разумеется, без проверки сказать не могу. У меня нет времени просматривать каждое досье. Я знакомлюсь с личными данными человека лишь когда это необходимо… если человек каким-то образом привлекает к себе внимание.
- Конечно.
Гейдрих удобно откинулся назад в кресле.
- Собственно говоря, идею обширной системы досье подал мне московский коллега. Должен сказать, служит она превосходно.
- Не сомневаюсь, - согласился Гиммлер.
Они улыбнулись друг другу. Наступила пауза.