Что выяснил капитан Михайлов?
Команда задержанной шхуны "Сакал мару", как выяснилось, состояла из пяти человек. Трое вышли навстречу пограничникам, одного лейтенант Варваркин отыскал в кормовом отсеке, пятый был в машинном отделении. При обыске в трюме судна пограничники обнаружили две рации американского образца с запасными аккумуляторами, три пистолета, несколько мешочков, набитых консервированными продуктами.
В тот же день офицер отряда капитан Михайлов допросил задержанных. Стало ясным, что интерес представляют двое: видимо, особые пассажиры судна. Однако они очень старались выдать себя за бедных рыбаков. Трое других вели себя иначе: сразу рассказали, как и почему попали к берегам острова. Они сообщили, что их хозяин, владелец судна Абэ Хадзимэ, приказал доставить двух незнакомых людей на Сахалин, пообещав хорошо вознаградить за это. Вещи, обнаруженные в трюме, незнакомцы принесли с собой.
Нисидо Харукичи и Харада Иосио - так звали "рыбаков" - на третий день признались, что посланы на советскую землю со специальным заданием. Им приказали, высадившись на Сахалине, произвести разведку берегов, определить наиболее удобные, "тихие" места для последующей заброски агентов и передать результаты по радио. После этого Нисидо и Харада должны были ждать сигнала: когда и где их подберет судно. Задержанные сообщили, что незадолго до отъезда их инструктировал высокий сухопарый человек, видимо, американец, хорошо говоривший по-японски.
Обо всем этом Михайлов и доложил начальнику отряда.
- Видимо, готовятся забросить матерого волка, - задумчиво сказал полковник, - а может быть, и целую стаю. Японцы - это проба пера. Видимо, те, кто должен за ними последовать, особенно дороги старику Филлу.
- Так или иначе, кого-то нужно ждать, - заметил капитан. - Может быть, это произойдет не так скоро, может быть, даже не на нашем участке… Захват "Сакал мару" насторожит и лишь оттянет срок выброски.
В Иокогаме
Низкий, словно приплюснутый сверху лимузин бесшумно свернул в ворота, проскользнул по аллее невысоких, лишенных зелени деревьев.
И остановился у белого дома с мансардой. Ив автомобиля вылез высокий сухопарый человек в сером плаще и направился к дому.
В большом полутемном зале, с окнами, прикрытыми шторами из плотного желтого шелка, он громко крикнул:
- Майкл!
- Я здесь, - донеслось из соседней комнаты. - Что нового, капитан?
Тот, кого назвали капитаном, сбросив плату на низкую полосатую тахту, ответил:
- Полковник недоволен провалом японцев. Полтора часа назад он звонил мне из Токио. Злится, что не подходили к телефону.
Воцарилась долгая пауза. Из приемника слышался гортанный женский голос. Певица исполняла какое-то грустное японское танго.
- Выключи это мяуканье! Рассказывай, что еще тебе сказал Филл?
- Говорит, на днях встретишься со своим подопечным. Съездишь с ним на морские купания, а затем вернешься сюда.
Майкл поморщился. Ему вовсе не хотелось уезжать отсюда. "Морские купания" - довольно хлопотливое дело. Нужно лететь в Штаты, принимать "мальчиков" и, как добрая мамаша, заботиться об их питании, здоровье, ученье и развлечениях.
Обычно "морские купания" устраивались южнее Бостона, на полуострове у мыса Код. Вместе с подопечными майор Майкл Огден выходил на катере в море и там выбрасывал их: пусть сами добираются до берега - это хорошая закалка. "Мальчики" приплывали в весьма плачевном виде, усталые, бледные, с выпученными глазами. Затем их учили плавать в особых резиновых костюмах. Это было полегче: костюм слегка наполнялся воздухом и хорошо держал на воде. Раз в неделю "мальчики" развлекались в ночном кабаре.
Теперь все свое внимание Майкл должен посвятить не группе, а одному человеку. Видно, тот русский парень здорово пришелся по вкусу полковнику Филлу, который возлагал на него большие надежды. Этого "мальчика" нашел в Мюнхене он, Майкл Огден.
- Да, ты знаешь, Рад рассказывал мне, что у этого русского блестящие способности, - закурив, сказал капитан. - Он стреляет, как Вильгельм Телль.
- Я знал, что из него будет толк, - высокопарно заявил Огден. - Посмотришь, я доведу его до высшего класса и сам проведу операцию. Здесь, в Японии, он будет называться Жаном Звориком.
Раздался приглушенный телефонный звонок. Огден подошел к аппарату:
- Хелло!..
Некоторое время в трубке что-то однообразно булькало. Затем Майкл коротко ответил:
- Слушаюсь!
- Ну что? - спросил Алл.
- Приказал вылететь домой, в Штаты. Сегодня туда из Иокогамы пойдет военный самолет…
Сигнальные ракеты
Май пришел на Сахалин с дождями и туманами. Он был здесь совсем не похож на тот чудесный месяц весны, о котором поэты сложили столько стихов. Ни листочка на деревьях, ни цветка в поле, только торопливая травка едва пробивалась светло-зелеными стрелками сквози рыжий свалявшийся ковер прошлогоднего лета. Низкие серые облака окутывали вершины сопок. Время от времени тучи темнели, и тогда из них вместе с дождем валил мокрый снег.
Но весна чувствовалась в душах солдат. Все почему-то немножко затосковали по дому, стали чаще писать письма по заветным адресам. А иногда, собравшись группкой, вели тихий разговор, между прочим на сердечные темы. Что ж, служба - службой, а весна - весной.
Более мечтательным стал и Саша Яблочкин. Ионенко знал причину и поэтому не спрашивал. Все было ясно без слов.
Однако то, что дружба комсомольцев заставы и рыболовецкой артели росла с каждым днем, было видно по всему. Совсем недавно молодежь заставы и артели провела интересный вечер, посвященный бдительности. Председатель колхоза Иван Никитович Чепурной при встрече сказал капитану:
- Могу вас заверить, что теперь на вашем участке не одна застава, а две. Наши ребята я девушки такие бдительные стали, что появись незнакомый человек - не проглядят.
В начале июня солнце взяло свое. Тепло его быстро согрело землю и как-то удивительно быстро пришла пора сенокоса. В свободные от службы часы пограничники ходили навестить друзей прямо в луга, что были неподалеку от их маленького гарнизона.
* * *
Яблочкин задумчиво жевал травинку и, не спуская глаз с девушки, слушал.
- А мама так и не поправилась, - продолжала Наташа. - Она умерла перед самым концом войны. Мне тогда восьмой год шел. Скоро вернулся из-под Берлина отец, бравый такой, с орденами. Узнал про маму - никак успокоиться не мог. Гладит меня по голове, а сам где-то далеко-далеко. А потом мы уехали с Ладоги сюда, на Сахалин. Папа ведь рыбак… Пойдемте, Саша, косить. Глядите, все уже вышли.
Став среди косарей, девушка пошла размашисто, по-мужски, траву ложила чисто. Нет-нет, она оборачивалась, посылала Саше улыбку. А он любовался ею всей: и ловкими сильными движениями, и выбившимся из-под косынки каштановым локоном, и стройными ногами.
- Обед гото-о-ов! - зазвенел над полем высокий женский голос. - Как бы не просты-ы-ыл! - звала повариха, по-нижегородски налегая на "о".
Вытерев косы травой, все кинулись к костру. Теплая рука Наташи вдруг очутилась в ладони пограничника. Выпускать ее не хотелось. Девушка притихла и опустила глаза.
- Какой замечательный день, - думал Яблочкин. - Хорошо, что именно сегодня взял выходной. И хорошо, что старший лейтенант Фрусловский затеял этот поход к колхозникам на покос.
После обеда молодежь окружила офицера. Фрусловский знал много интересных историй из пограничной жизни, и сегодня все надеялись услышать что-нибудь новенькое.
Старший лейтенант неторопливо скрутил козью ножку, закурил и начал:
- Сегодня в перерыве Ваня Демченко сел со мной рядом и говорит: "Вот вы все, Николай Петрович, о бдительности говорите. Дескать, если живешь рядом с границей, смотри в оба". И рассказал мне Ваня, как задержал он недавно одного. А тот в амбицию - чего, мол, малец, пристал. Но Демченко - парень, мы знаем, настойчивый. Повел незнакомца в правление колхоза, а там опознали в нем заготовителя из рыбтреста. "Стыжусь, - говорит мне Ваня, - девушки на смех подняли".
- Был такой разговор? - спросил Фрусловский.
- Ну, был, - буркнул парень.
- Так вот, - г продолжал офицер, - какой же сделал рыбак вывод? "Не буду, - говорит, - больше позориться, людей смешить. Какой дурак сюда полезет?".
- Ну и верно, - задиристо отозвался Демченко.
- А теперь вот послушайте. Прошлым летом появился неподалеку от границы мужичок. Одежонка так себе, на плечах мешок. Лазит Возле сопок, никому вроде не мешает. Увидели его две девушки из ближнего села. Подошли, спрашивают: "Вы чего здесь, мил человек, делаете?" А он им: "Черемшу собираю" - показывает сколько набрал. - Не знаем что-то мы вас, дядя. Есть ли у вас разрешение здесь ходить?" Он им справку достает.
- Да это ведь вы про Наташу с Лидой рассказываете, - не выдержала повариха. - У них так было!
- Угадали, Юлия Никитична. Про них речь. Не поверили тогда девушки справке, потребовали от незнакомца, чтоб с ними пошел. Отказался. Они на заставу сообщили и правильно сделали.
- А кем же он оказался? - спросил Демченко.
- Очень темной личностью, Ваня. Много плохих дел числилось за ним. Собирался за границу махнуть.
- Да ну?
- Вот те и ну!
Все рассмеялись. Ваня сконфуженно опустил голову.
- А знаете, Николай Петрович, почему Демченко с вами такой разговор завел? - сказал моторист сейнера Костя Раскатов. - Он спать очень любит. А мы его сегодня в наряд назначили.
- В какой такой наряд?
- В ночной. Мы промеж себя решили, пока тут сено косим, по ночам дежурных выставлять, патрулей. Берег-то недалеко, вот и будет помощь пограничникам.
- Молодцы! - похвалил комсомольцев Фрусловский. - Спасибо!
Когда стало смеркаться, пограничники отправились на заставу. Наташа и Ваня Демченко - ночные патрули первой смены - пошли проводить бойцов.
…Часа в три ночи, когда дежурство Наташи уже близилось к концу, небо прочертили две ракеты. Они поднялись вверх со стороны берега, описали дугу и рассыпались мелкими желтыми искорками.
- Ваня, видел? - прошептала она.
- Видел… Бежим, разбудим наших!
Парень и девушка тормошили товарищей.
- Что случилось? - спрашивали сонные голоса.
- Ракеты, тревога!
Хватая грабли, косы, люди бросились к берегу. В руках Наташи оказались вилы. Она бежала в темноте, не обращая внимания на больно стегающие по лицу ветки кустов, спотыкаясь о камни, бежала и почему-то думала о Саше: "Вдруг с ним что-нибудь случилось?"
Один в море
Подводная лодка застопорила ход. В носовом отсеке стояли двое.
- Пора! - сказал офицер.
Он похлопал по плечу человека в странном одеянии, отдаленно похожем на водолазный костюм, сам открыл затвор торпедного аппарата…
Только морские обитатели могли видеть в ту ночь, как от огромной металлической сигары, приплывшей к берегам Сахалина, отделился черный барахтающийся комочек и, словно пробка, пошел вверх. Через несколько секунд он уже качался на волнах под темным небесным куполом. Луны не было, и звезды поэтому казались большими и яркими.
Человек, а это был человек, сорвал с лица резиновую, с большими стеклами маску. Дыхание его было тяжелым. Он жадно глотал воздух, постепенно приходя в себя. Там, на глубине, вода так сдавила его ледяными тисками, что казалось - вот-вот затрещат кости.
Герметизированный костюм, слегка наполненный воздухом, хорошо держал на воде. Отдохнув, человек огляделся по сторонам. Справа, километрах в двух, маячила темная полоса берега. Он отстегнул от пояса свернутый рулоном гофрированный мешочек из тонкой резины, нашел сосок и начал дуть. Скоро рядом с ним качался небольшой легкий плотик. Тогда человек снял со спины вещевой мешок, положил на плотик и, подталкивая его рукой, поплыл к берегу.
Слева, черной стеной, далеко в море уходил узорчатый мыс. Осторожность подсказывала двигаться прямо в залив. Там было темно, и эта темнота успокаивала. Где-то за берегом робко нарождалось утро. Оно давало знать о себе чуть посветлевшим краешком неба.
Медленно загребая руками фосфоресцирующую воду, человек думал.
- А что если явиться с повинной? Простят? Нет, пожалуй, не простят. Кража, спекуляция бензином. Подделка документов, снова кража и наконец - побег за границу… Нет, не простят! А может, все сложится удачно? Он благополучно вернется, получит обещанную кругленькую сумму.
Холодно. Резина намяла руки. Впереди - гладкая скала. Раньше он ее не замечал. Покачиваясь на волнах утреннего прилива, человек обошел камни. Как быстро светает! Конечно, в июне ночи короткие. Огден просчитался во времени. А берег подходящий, есть где укрыться. Теперь недолго… А вдруг его уже заметили и ждут?
И ему стало страшно, так страшно, что захотелось кричать. Он перестал грести и смотрел на берег. Потом повернулся и быстро, как мог, поплыл назад к скале. Только одна мысль теперь гнала его: "Спрятаться!" Он сам не знал, чего так испугался. Судорожно перебирая руками, он плыл назад в море.
Добравшись до скалы, он спрятался за нее и перевел дух. Стало совсем светло. Теперь нечего было и думать о береге. Оставалось ждать следующей ночи.
Он прикрепил мешок к поясу и лег спиной на плотик. Усталость давала себя знать. Нервное напряжение требовало разрядки. Он задремал. Но ненадолго: в море послышался шум мотора. Заметят? Все равно, будь что будет. Закрыл глаза, ждал. Опять стало тихо. Не заметили…
В полдень море разыгралось. Волны то бросали его к скале, то, спадая, стремились утащить с собой. Соленые брызги слепили глаза, попадали в рот и становилось тошно. Он судорожно цеплялся руками за камень: только бы не унесло от камня, не выкинуло на берег.
* * *
Майор Майкл Огден нервничал, то и дело поглядывая на часы. Наконец, наступила долгожданная минута.
- Включайтесь, сержант! - приказал он.
В комнату ворвался тихий шепот эфира. Потом он оборвался. Радист начал выстукивать условный сигнал. Если бы тот, к кому он был обращен, услышал его, то расшифровал бы его так: "Русалка, Русалка, я - Нептун, отвечай!" Но зов "морского царя" оставался безответным…
Морской "гость"
В эту ночь к заливу, что южней скалистого мыса, были направлены Павел Шелков и Николай Хлыстенков. Над морем шевелился седой туман. Он жался к воде, скрывая поблескивающую при лунном свете легкую зыбь. Ее было видно лишь у берега, где туман отступил. Вдали, над белой пеленой темнело продолговатое пятно скалы. Ночное светило, выкатившись на небо еще засветло, теперь уже собиралось на покой.
- Пойдем ниже, берегом, а потом по маршруту, - предложил Шелков.
Осторожно ступая, пограничники начали спускаться к морю. Туман, видимо, мешал наблюдать и тем, кто дежурил сегодня на мысе. Там вспыхнул прожектор. Его луч медленно двигался из стороны в сторону. А в заливе было по-прежнему темно.
Но вот с берега подул теплый ветерок и погнал туман в море. Наряд шел по знакомой тропке. Километр, поворот и опять километр. Движения бесшумны, размеренны. Глаза широко открыты: берег, море, снова берег, снова море. Здесь граница, и волны таят опасность.
Два ноль ноль. На примелькавшейся глади прибрежной воды пограничники заметили темный предмет. Остановились. Может быть, показалось? Что бы ни было - надо проверить, таков закон службы! Не раз приходилось солдатам часами наблюдать приближение какого-нибудь бревна, бочки, да мало ли что могут пригнать к берегу морские волны!
- Видишь? - шепнул Хлыстенков.
- Вижу! Быстро плывет, - ответил сержант.
Не сговариваясь, пограничники пошли вдоль берега.
По их расчетам, подозрительный предмет должно было прибить к острову метрах в ста левее. Вдруг в тишине раздался легкий всплеск - предмет изменил направление, забирая в сторону. Раздумывать было некогда.
- К морю! Кустами! - приказал Шелков. - Задержание по моему окрику…
Осторожно раздвигая заросли низкорослого бамбука, они быстро спустились к берегу и оказались метрах в двадцати пяти от песчаной отмели. Укрывшись за кустом, солдаты стали наблюдать.
Продолговатое тело несколько минут лежало неподвижно. Потом слегка приподнялось и, словно ящерица, поползло к кустам. Это был, конечно, человек. Но ничего подобного пограничники еще не видели: формы тела незнакомца поражали воображение. Маленькая головка, казалось, вросла в непомерно большие плечи, талия отсутствовала, толстые ноги заканчивались огромными ступнями. Несмотря на расстояние, было слышно тяжелое дыхание неизвестного.
Нарушитель поднялся, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, опустился на колени. Он вырыл ямку в земле и подтащил к себе лежавший рядом четырехугольный черный коврик. Раздался звук, похожий на долгий выдох. Потом коврик, скатанный в рулон, исчез в ямке. Предмет, издали казавшийся шаром, обрел теперь формы рюкзака: незнакомец стащил с него какую-то мягкую оболочку и тоже спрятал в земле.
Шелков решил, что ждать больше нечего. Он рванулся вперед и, мигом очутившись за спиной незнакомца, крикнул:
- Встать! Руки вверх!
Нарушитель вскочил, словно подброшенный пружиной. В темноте было видно, как взметнулись над головой светлые пятна ладоней. Но вдруг они исчезли - нарушитель, согнувшись, метнулся в чащобу.
- Стой! Ни с места! - прозвучал оттуда голос Хлыстенкова. Пятясь, незнакомец теперь снова оказался рядом с сержантом.
- Не двигаться! Ноги шире! Еще шире! - командовал Шелков.
Он достал ракетницу, в небо одна за другой взвились вестники тревоги: "Граница Нарушена!"
Поняв, что теперь уже не убежать, нарушитель безропотно выполнял все приказания. Сержант включил электрический фонарь и осветил задержанного. На нем был причудливый резиновый костюм. Шлем стягивал голову, оставляя открытым только лицо: оно было бледным, глаза смотрели испуганно.
- Оружие есть? - спросил Шелков.
- Да.
- Где? Рук не опускать!
- Под костюмом. На груди карман…
Шелков долго шарил рукой по холодной гладкой резине, разгадывая секрет, откуда надо расстегивать костюм. Наконец, у подбородка нашел резиновую пуговицу. Отстегнул. Под клапаном нащупал тугую молнию. Открыв ее, вытащил из-за пазухи пистолет.
- Еще есть? - спросил сержант.
- Есть, газовый. Б заднем кармане.
Послышался конский топот, треск ломающихся кустов. Пограничники увидели бойцов тревожной группы. Одновременно из зарослей выбежали люди в гражданской одежде, с косами и вилами в руках.
- Поймали, значит? - спросил Ваня Демченко.
- Поймали. Только не подходите, товарищи, - строго сказал Хлыстенков.
- Вот они, значит, какие шпионы, - не унимался Ваня. - Резиновые…
Все рассмеялись.
Начальник заставы спрыгнул с коня и оглядел задержанного.
- В одиночку прибыли или есть попутчик? - спросил капитан.
- Один.
Запалы к взрывчатке и сигнальные ракеты из багажа нарушителя
- Хорош "гость морской"! Конвоируйте его на заставу!
- Разрешите раздеться, - тихо проговорил нарушитель. - Так очень трудно идти…
Ионенко распорядился снять с задержанного плавательное снаряжение. Через несколько минут конвой двинулся к заставе.
…Получив донесение о задержании нарушителя, полковник Бочаров и капитан Михайлов выехали к месту событий.