В холле было прохладно и приятно. Пол выложен черной и белой плиткой, винтовая лестница, на стенах две-три картины, писаные маслом. Пейзажные полотна восемнадцатого века. Она открыла двойную дверь красного дерева, за которой оказалась большая библиотека. Все стены заняли книги. Французские окна смотрели в сад. В камине Адама ярко горел огонь за решеткой. На крышке рояля стояли во множестве фотографии, в основном, в серебряных рамках.
- Скотч вас устроит? - спросила она.
- Прекрасно. - Она подошла к буфету и занялась напитками. - Как вы узнали, кто я? От каноника Калена? - спросил я.
- Я знала о вас с тех пор, как вы начали свое исследование биографии Гарри. - Она подала мне стакан.
- Кто вам сказал?
- Друзья, - ответила она. - По старым временам. Те, которым все становится известно.
Это заставило меня подумать о Тони Бьянко, моем приятеле из ЦРУ, который работал в посольстве, и я сразу разволновался.
- В Министерстве обороны никто не захотел ответить ни на один из моих вопросов.
- Я бы удивилась, будь это иначе.
- Однако вам они отдали тело. Вы обладаете большим влиянием?
- Можно сказать и так. - Она вынула сигарету из серебряного портсигара, прикурила и села в качалку у камина, скрестив стройные ноги. - Профессор, вам приходилось слышать о SOE?
- Разумеется, - ответил я. - Администрация секретных операций. Подразделение британской разведки, созданное в 1940 году по указанию Черчилля для координации действий партизан и движения сопротивления в Европе.
- В действительности, старик сформулировал его задачу так: "Поджечь Европу". Я там работала.
Я был поражен.
- Но вы же были совсем ребенком?!
- Девятнадцать, - сказала она. - В 1944 году.
- А Мартиньи?
- Посмотрите на рояле. Последняя фотография в серебряной рамке.
Я подошел к роялю, взял указанную фотографию, с которой на меня смотрела она, до удивления не изменившаяся за исключением одного: она была блондинкой с горячей завивкой (кажется, это так называлось). На ней была маленькая черная шляпка и одно из тех пальто военных лет с большими плечами и сильно приталенное. Шелковые чулки, туфли на высоком каблуке и оригинальная сумочка из черной кожи дополняли образ.
Рядом с ней, глубоко засунув руки в карманы, стоял мужчина среднего роста в кожаном пальто поверх костюма из твида. Его лицо затенялось частично опущенными полями темной фетровой шляпы, в уголке рта примостилась сигарета. Темные глаза были лишены какого-либо выражения, а улыбка имела жестокую привлекательность. Он выглядел опасным человеком.
Сара Дрейтон подошла ко мне.
- Он здесь мало похож на оксфордского профессора этики, правда?
- Где это было снято?
- На Джерси. Недалеко отсюда. Май 1944. Кажется, десятого.
- Но я на Джерси уже достаточно долго, чтобы узнать, что остров в то время находился под немецкой оккупацией, - усомнился я.
- Так оно и было.
- И Мартиньи был здесь? С вами?
Она подошла к письменному столу эпохи Георгов, выдвинула ящик и достала маленькую папку. Когда она ее открыла, я сразу увидел, что в ней несколько старых фотографий. Она подала мне одну из них.
- Эту, по очевидной причине, я не держу на крышке рояля. - Она была одета почти так же, как на той фотографии, что уже показывала, а на Мартиньи было то же кожаное пальто, только под пальто форма офицера СС, а на голове фуражка с серебряной кокардой в виде мертвой головы. - Штандартенфюрер Макс Фогель. По-вашему, полковник. Выглядит франтом, правда? - Она улыбалась, забирая у меня фотографию. - У него была эта слабость, у Гарри. Он любил форму.
- Боже мой, что все это значит?
Она не ответила, но протянула мне другую фотографию. Эта немного потускнела, но осталась достаточно четкой. Группа немецких офицеров. Двое из них стоят впереди, несколько отдельно от остальных. Один из них, в форме офицера СС, Мартиньи, но у меня даже перехватило дыхание, когда я узнал его собеседника. Одно из самых известных лиц Второй мировой войны. Фельдмаршал Эрвин Роммель. Пустынный Лис, собственной персоной.
Я спросил:
- Это тоже здесь снято?
- О, да. - Она спрятала фотографии в ящик и взяла мой стакан. - Полагаю, вам не мешает еще выпить.
- Да, было бы очень кстати.
Она наполнила мой стакан и протянула мне, и мы снова сели у камина. Она достала сигарету из портсигара.
- Следовало бы бросить, наверно. Да уже поздно. Одна из дурных привычек, которую я позаимствовала у Гарри.
- Могу я рассчитывать на объяснение?
- Почему бы нет? - сказала она и повернулась к французскому окну, в которое стучался дождь. - Не могу придумать лучшего занятия для такого дня как этот, а вы?
2
Лондон. Год 1944
Это началось, если можно с уверенностью судить, где именно что-либо берет начало, с телефонного звонка, который прозвучал в квартире бригадира Дагела Манроу в Хастон-Плейс, что в десяти минутах ходьбы от лондонского штаба SOE на Бейкер-стрит. Как глава Секции D он имел около кровати два телефонных аппарата. Один из них напрямую соединялся с его офисом. Именно этот телефон и разбудил Манроу в четыре часа утра 28 апреля 1944 года.
Он слушал, постепенно мрачнея лицом, потом тихо выругался.
- Я сейчас буду. Проверьте пока, в городе ли Эйзенхауэр.
Спустя пять минут он уже сам открывал входную дверь, вздрагивая от промозглого холода. Закурив первую сигарету дня, он поспешно зашагал по пустынной улице. Манроу уже исполнилось шестьдесят пять. Приземистый, он выглядел сильным, несмотря на совершенно седые волосы. Его круглое некрасивое лицо скрашивали очки в стальной оправе. Ходил он в старом дождевике Барберри и с зонтом.
В его осанке и внешнем облике не было ничего военного, что и не удивительно. Его ранг бригадира просто обеспечивал ему необходимую власть в определенных кругах. До 1939 года Дагел Манроу был по профессии археологом. Если точнее, египтологом, членом совета колледжа Всех Святых в Оксфорде. В течение трех последних лет он возглавлял в SOE Секцию D, которую внутри организации называли Департаментом подлых трюков.
Он свернул к входу на Бейкер-стрит, кивнул ночному охраннику и сразу пошел наверх. Когда он вошел в свой офис, за его столом сидел ночной дежурный офицер, капитан Джек Картер. У Картера был искусственный протез вместо ноги, потерянной при Дюнкерке. Он ухватился за палку и приготовился встать.
- Не нужно. Сидите, где сидите, Джек, - остановил его Манроу. - Нет ли у нас чаю?
- Термос на столе для карт, сэр.
Манроу отвинтил крышку, налил чай в чашку и выпил.
- Боже, какая мерзость. Хорошо, что хотя бы горячий. Ладно, рассказывайте.
Картер поднялся и, хромая, подошел к столу, на котором была разложена карта юго-западных областей Англии: Девона, Корнуолла и основной части пролива Ла-Манш.
- Учения Тигр, сэр, - сказал Картер. - Вы помните подробности?
- Моделирование высадки во время Вторжения.
- Правильно. В Девоне на заливе Лайм есть место, которое называется Слептон-Сендс. Оно достаточно похоже на пляж Юты в Нормандии, который мы наметили для высадки, чтобы прекрасно подходить для тренировочных целей. Большинство молодых американцев, которым предстоит в этом участвовать, совершенно не имеют боевого опыта.
- Это мне известно, Джек. Давайте ближе к делу, - сказал Манроу.
- Прошлой ночью конвой состоял из восьми десантных судов. Пяти из Плимута и трех из Бриксема. Естественно, под эскортом военных судов. Им предстояло отрабатывать высадку на пляж в Слептоне.
Картер замолчал. Манроу сказал:
- Скажите мне, сколько по наихудшим оценкам.
- Они были атакованы немецкими Е-ботами, по нашим предположениям, пятой и девятой быстроходных флотилий, которые базируются в Шербуре.
- Ущерб?
- Два десантных судна точно затонули. Остальные повреждены торпедами.
- И счет от мясника?
- Пока еще невозможно сказать точно. Ориентировочно: двести матросов и четыреста пятьдесят солдат.
- Вы хотите сказать, что прошлой ночью мы потеряли шестьсот пятьдесят американских солдат? Шестьсот пятьдесят человек, когда мы даже не начинали еще вторжения в Европу? - сказал Манроу.
- Боюсь, что именно так.
Манроу забегал по кабинету, потом остановился у окна.
- Эйзенхауэру доложили?
- Он в городе, сэр. В Хайес-Лодж. Он хочет видеть вас во время завтрака. Восемь часов.
- Он захочет знать факты. - Манроу повернулся и пошел к своему столу. - Среди пропавших офицеров есть Посвященные?
- Трое, сэр.
- Бог мой! Я же их предупреждал! - воскликнул Манроу. - Посвященные ни в коем случае не должны принимать участия в опасных операциях!
Несколькими месяцами ранее стало ясно, что американскими чиновниками высокого ранга в некоторых случаях допускались серьезные нарушения секретности относительно деталей планируемого вторжения Союзников в Европу. Чтобы предотвратить повторение ситуации, была разработана процедура посвящения, по разведывательной секретности выше совершенно секретной. Посвященным было известно то, чего не знал никто, кроме них: детали вторжения Союзников в Европу.
- Пока не найдены все трое, - сообщил Картер. - Вот их дела.
Он положил папки на стол Манроу, который их быстро просмотрел.
- Глупость, - сказал он. - Невероятная глупость. Взять хотя бы этого полковника Хью Келсоу.
- Инженера-строителя? - уточнил Картер. - Благодаря любезности Четырех коммандос он уже имел возможность посмотреть ночью два пляжа в Нормандии, чтобы оценить их на пригодность для использования транспортных средств.
- Соод-бич и Юта-бич? - Манроу застонал. - Господи, спаси! Джек, что если его подобрал один из этих Е-ботов? Он сейчас может быть в руках противника. И они заставят его говорить, если захотят, вам это известно.
- Мне не кажется вероятным, что кто-либо из них мог быть подобран немцами, сэр. Капитан эсминца Саладин, бывшего среди кораблей сопровождения, сказал, что Е-боты атаковали с расстояния тысяча пятьсот метров и немедленно отошли. Типовой удар и отход. Неразбериха и непонимание с обеих сторон. Погода тоже плохая. Ветер от пяти до шести и продолжает усиливаться. Но меня информировали, что характер течений в заливе Лайм таков, что большинство тел прибьет к берегу. Это уже происходит.
- Большинство, Джек, только большинство. - Он постучал по карте на столе. - Немцы знают, что мы готовимся. Они ожидают вторжения. Они к нему готовы. Гитлер назначил самого Роммеля ответственным за все береговые укрепления. Но они не знают, где, и они не знают, когда это произойдет. - Он покачал головой, глядя на карту. - По иронии судьбы величайшее в истории вторжение, возможно, придется отменить, потому что один человек, владеющий информацией о нем, попал не в те руки.
- Маловероятно, сэр, поверьте мне, - успокоил его Картер. - Этого полковника Келсоу принесет приливом вместе с остальными.
- Помоги нам, боже. Я молюсь об этом, Джек, - с жаром сказал Дагел Манроу.
А полковник Хью Келсоу в этот самый момент, вполне живой, испытывал такой страх, какого не знал никогда прежде в своей жизни. Совершенно промокший и окоченевший от холода, он страдал от жуткой боли. Он лежал, свернувшись, на дне спасательного плота, зачерпнувшего несколько дюймов воды, примерно в миле от побережья Девона. Противоположным течением плот быстро сносило за мыс Старт на южной оконечности залива Лайм, за которым были открытые воды пролива Ла-Манш.
Келсоу был сорок один год. Он был женат и имел двух дочерей. Инженер-строитель, он в течение нескольких лет руководил фамильной строительной кампанией в Нью-Йорке и имел репутацию высококвалифицированного профессионала. Именно поэтому в 1942 он и был призван в инженерные войска, где ему сразу присвоили ранг майора. Благодаря умелому решению инженерных задач, связанных с высадкой десанта на различные острова в южных водах Тихого океана, он заработал повышение и перевод в штаб SHAEF в Лондоне, чтобы участвовать в подготовке вторжения в Европу.
Участие в учениях Тигр он принимал по требованию командующего офицера по единственной причине: американская Первая инженерная особая бригада являлась одним из подразделений, которому предстояло участвовать в высадке на пляж похожий на пляж Юта, выбранный как место вторжения в Нормандию. Поскольку Хью Келсоу посещал пляж Юта шесть недель назад под покровом темноты и в сопровождении британских десантников, казалось существенным руководствоваться его мнением при высадке на Слептон-Сендс. Поэтому он отплыл из Плимута на LST-31.
Для Келсоу, как и для всех на борту, атака оказалась совершенно неожиданной. Появившееся вдалеке множество сигнальных вспышек предполагалось принадлежащим британским МТВ. Но вот взорвалась первая торпеда, и ночь, поистине, превратилась в ад. Люди кричали среди горящего топлива. Келсоу этого не знал, но только на LST-31 погибло 413 человек. Его самого подбросило взрывом, он ударился об ограждение и упал в воду. Спасательный жилет, естественно, держал его на плаву, но он потерял сознание и пришел в себя, когда кто-то потянул его за собой в ледяной воде.
Пламя было в сотне ярдов, и в отраженном свете Келсоу знал только, что рядом замазанное соляркой лицо.
- Все нормально, сэр. Только держитесь. Здесь рядом спасательный плот.
Спасательный плот появился из темноты. Он был нового образца, надувной, созданный с учетом опыта, полученного во время операций в Тихом океане. Круглая, ярко оранжевая сфера поднималась высоко над водой и могла вместить до десяти человек, обеспечив им укрытие от ветра и дождя. Полотнище входа было откинуто.
- Я помогу вам забраться внутрь, сэр, а потом поищу других. Давайте, подтянитесь.
Келсоу оказался слишком слаб для этого, но его неизвестный друг был достаточно сильным. Он резко подтолкнул Келсоу снизу, и тот влетел головой вперед через открытый входной проем. И тут Келсоу почувствовал такую боль в правой ноге, что сразу осознал, что живой, и что никогда прежде не испытывал такой боли. Он закричал и потерял сознание.
Спустя некоторое время Келсоу пришел в себя, он почувствовал, что тело онемело от холода. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, где он находится. Его спасителя не было видно. Он ощупал вокруг себя в темноте, потом выглянул наружу через открытый вход. Лицо ему обдало брызгами. Нигде не было видно ни единого огонька, только тьма, ветер и шум моря. Он посмотрел на светящийся циферблат своих водонепроницаемых часов. Почти пять. Келсоу вспомнил, что на этих плотах должен быть набор первой помощи. Он повернулся, чтобы его найти, и снова появилась резкая боль в правой ноге. Стиснув зубы, он дотянулся до коробки и открыл крышку.
Изнутри к крышке коробки крепился фонарик в водонепроницаемом корпусе. Келсоу включил его. Как он и думал, он один в этой оранжевой пещере. Внутри плескалось около фута воды. Его форменные брюки были разорваны ниже правого колена, и когда он осторожно ощупал ногу, то почувствовал в нескольких местах выступающие грани костей.
В коробке был пистолет Вери и Келсоу взял его в руки. Казалось естественным выпустить одну из ракет, оповещающих, что он терпит бедствие, но он удержался, пытаясь заставить свой усталый мозг работать. Что если немецкие военные суда, атаковавшие их, находятся поблизости? Что если его подберет судно противника? Он не мог рисковать. Ко всему прочему, он был Посвященным. Остались считанные недели до того дня, когда армада из шести тысяч судов пересечет узкие воды Ла-Манша, и он, Келсоу, знал, где и когда. Нет, лучше подождать до рассвета.
Нога болела ужасно. Он покопался в коробке и вытащил пакет первой медицинской помощи с ампулами морфия. Он вколол себе в ногу содержимое одной ампулы, а немного поколебавшись, еще одной. Потом разыскал черпак и стал вычерпывать воду. Вдруг на него навалилась страшная усталость. Возможно, он вколол себе слишком много морфия, но боль, по крайней мере, стихла. Он отложил черпак, застегнул пластмассовую молнию входного отверстия, отодвинулся назад и неожиданно уснул.
Справа от него, всего в нескольких ярдах, находился мыс Старт. Некоторое время казалось, что его должно прибить к скалам, но затем плот подхватило противоположным течением и понесло прочь. Спустя десять минут, плот миновал эту оконечность суши, и усилившимся ветром его вынесло в холодные воды Ла-Манша.
Эйзенхауэр сидел в эркере времен Регентства в библиотеке Хайес-Лодж за завтраком, состоявшим из яйца-пашот, тоста и кофе, когда его молодой помощник впустил к нему Дагела Манроу.
- Оставьте нас, капитан, - сказал генерал, и помощник вышел. - Улыбаться сегодня утром что-то не получается, бригадир.
- Это точно.
- Вы завтракали?
- Я не завтракаю уже многие годы, генерал.
На мгновенье лицо Эйзенхауэра озарилось его знаменитой и неповторимой улыбкой.
- Это свидетельствует, что вы не старый вояка. Вы предпочитаете чай, я прав?
- Да, генерал.
- Вы найдете его на буфете, у вас за спиной. Специальный заказ. Налейте себе, а потом расскажите, что вам известно об этом несчастье. Мои люди уже донесли до меня свою версию событий, но я всегда с уважением относился к вашим людям в SOE, как вам известно.
Манроу налил себе чаю, сел в эркере и дал Эйзенхауэру краткое описание ночных событий.
- Наверняка военный эскорт должен бы был предотвратить такой поворот событий, - сказал генерал. - С другой стороны, я слышал, что погода была плохая. Просто не верится. Я сам посещал Слептон три дня назад, посмотреть, как проходят ученья. Добирались специальным поездом вместе с Теддером и Омаром Бредли.
- Большинство членов команд на ваших LST - новички в этих водах, а Ла-Манш и в лучшее время может быть очень трудным. - Манроу пожал плечами. - Мы держим торпедные катера королевского военного флота на подступах к Шербуру во время этих учений, потому что Шербур, как генералу наверняка известно, является самой важной базой этих Е-ботов на французском побережье. Над морем был туман, но немцы, вероятно, проскользнули мимо них с включенными глушителями и выключенными радарами. Эти их боты делают больше сорока узлов. На флоте нет судов быстроходнее. Кроме того, при подходе они действовали очень умно: выпустили осветительные ракеты, так что на кораблях конвоя решили, что это наши.
- Вот дьявольщина. Не устаю повторять, что в этой игре предполагать ничего нельзя. - Эйзенхауэр налил себе еще кофе, встал и подошел к камину. - Тела сотнями прибивает к берегу. Так мне доложили.
- Да, так оно и есть.