Олегов взял из ящика у ног бутылку "Кока-колы" и вышел в пыльное пекло залитого солнцем перекрестка. Прислонившись плечом к капоту машины, чувствуя сквозь ткань, как раскалилось железо, он неторопливо попивал коричневую жидкость.
- Командор, бакшиш есть? - он обернулся на робкий голос за спиной. Это был маленький хрупкий мальчик, из-за робости подходивший обычно последним. Не проживет долго, думал про него почему-то Олегов.
- На, - он протянул ему значок, на котором была изображена эмблема предстоящего фестиваля молодежи и студентов Москва-86.
Мальчик взял значок, повертел его в руках и с печальной улыбкой протянул обратно. Олегова и раньше удивляло, что афганские мальчики с каким-то безразличием относятся к советским значкам с идейно выраженной символикой.
- На, - Олегов протянул ему пустую бутылку. Больше дать было нечего, ни денег, ни сувениров в карманах не было. Мальчишка, получив бутылку, тут же расцвел, стрельнул глазами по сторонам и таинственно прошептал:
- Командор, майор из санитарной машины сдал масла на четырнадцать тысяч…
- Врешь, я же рядом стоял!
- Ты на дорогу смотрел…
Олегов озадаченно почесал потный затылок, думая, что прозевал сделку, или бача это выдумал, чтобы поднять в его глазах свою ценность.
Подъехал на велосипеде Серж, и пацаненка как ветром сдуло.
- Что он тебе говорил? - подозрительно спросил индус.
- Бакшиш просил…Так что делать будем?
- Тебе надо поговорить с дядей Максудом. Без машины можешь прийти сюда? Завтра?
- Какой такой Максуд? Не темни.
- Он мой хозяин.
- Э, так ты, оказывается, мелкая сошка здесь? - усмехнулся Олегов.
- Так ты сможешь прийти завтра? - пропустил усмешку мимо ушей Серж.
- Только не сюда. Меня здесь многие знают.
- Конечно. Где встретимся?
- Я приеду на такси, встретимся на черном базаре.
- Где?! - опешил Серж.
- Не волнуйся, я не самоубийца, я буду не в военной форме. Около десяти утра возле торговца попугаями. Знаешь, где это?
- Найду, - кивнул головой индус.
Остальные события этого неудачного дня воспринимались Олеговым, как фон второстепенной значимости для его напряженных мыслей: что и как делать завтра. Безучастно слушал он вечером разбор несения службы в комендатуре, на котором его похвалили за задержание и упрекнули, что мало записей о проверках машин.
- Миша, после ужина сходи за меня на совещание, - попросил его Гена Моисеев, командир роты. Он и раньше не любил ходить на совещания, а сейчас после возвращения из инфекционного госпиталя, где он лечился от брюшного тифа, и подавно. Олегову не хотелось идти, но упрямиться не входило в его планы, надо было еще договориться с Моисеевым насчет завтрашнего дня.
На ужин к овсяному гарниру давали, по выражению младших офицеров, "сорокакрылого птеродактеля", то есть курицу, у которой на одну ногу приходилось не меньше восьми крыльев. Таково было соотношение крыльев и ног, когда мясо доходило, наконец, до офицерского зала. Олегов без аппетита жевал куриный хрящ, равнодушно глядя, как солдат в белом халате нарочито замедленно накладывал кашу с ошметками мяса в тарелки подходившим офицерам. Его медлительность объяснялась тем, что ему не хотелось разносить офицерам тарелки по столам. Он предпочитал чуть замедлить процесс, чтобы у тех кончилось терпение и они сами бы столпились у его стойки, что позволяло ему с большей экономией раскладывать мясо и тем самым избежать после отбоя болезненных упреков в недостатке мяса со стороны дембелей из разведроты, рано утром вернувшихся с боевых.
- …довернуть гайки требует партия и командование, а следующий год командование требует сделать переломным в укреплении дисциплины. А чем же отвечаем мы? Букетом происшествий и преступлений. Передовые части дивизии уже повернули туда, куда мы и не мыслим. А все начинается с вас, товарищи офицеры. Все начинается с Чижова, который по полку в кроссовках ходит, с командира химзавода, который развел панибратство с солдатами, чуть ли не сигареты с чарсом им прикуривает, в разведроте от боевых освободили шесть человек, что они неделю в казарме делали? Почему на строевую подготовку я их должен выковыривать из всех щелей? Комбат-два!
- Я!!! - скрипнув стулом, из-за стола поднялся командир второго батальона.
- Опять патруль задерживает ваших солдат с пустыми флягами. До каких пор это будет продолжаться?!
- До конца сегодняшнего вечера, - угрюмо ответил комбат. Сев, он толкнул локтем Олегова.
- Из-за ваших меня дергают, - прошипел он, - выписать у начальника штаба фамилии и завтра весь день задержанные носят на шее чулки от ОЗК, наполненные водой.
По опыту курсантской стажировки в Кишиневе Олегов помнил, что в резиновый чулок от защитного костюма влезает одиннадцать литров вина. Он тут же представил, каково это - день проносить на шее двадцать два килограмма, и понял, что неистощимый на выдумку комбат придумал хороший педагогический прием. От водопроводной воды солдат и офицеров жестоко пробивало поносом, пить ее было запрещено, поэтому каждый солдат постоянно должен был иметь на поясе флягу с кипяченой водой, а лучше с отваром верблюжьей колючки.
Во дворец Олегов шел уже в темноте, долгих вечерних сумерек в этих краях не бывало. Топая ногами, мимо него прошла на ужин какая-то рота, оглушительно распевая на два голоса песню про коня, что гулял на воле. Он свернул и пошел через дворцовый сад тропинкой. Глаза еще не привыкли к кромешной тьме, он угадывал дорогу лишь по силуэтам деревьев и высоких кустов. Ничего не стоит сейчас какой-нибудь обезьяне меня из-за дерева по черепу трахнуть, мрачно подумал Олегов, оглядываясь по сторонам. Мысль эта страха у него не вызвала, наоборот, позвала за собой другую - и пусть бы трахнули!
- Гена, мне завтра в штаб дивизии нужно, на аэродром. Хочу по магазинам походить, - солгал Олегов, обращаясь к ротному, лежащему на кровати и задумчиво смотревшему телевизор.
- Валяй…
Дежурная машина за почтой выезжала как всегда около девяти утра. Олегов уже сидел в кузове, прижавшись спиной к брезентовому тенту, на всякий случай, чтобы никто не заметил. Он уже договорился с начальником связи полка, что тот его подбросит до аэродрома, где и размещались основные силы дивизии со всеми штабами, складами и военторгами.
Посигналив у ворот, машина выехала с территории резиденции и свернула налево. Пора, подумал Олегов и подвинулся ближе к кабине, стук сердца заглушал для него шум двигателя и свист ветра.
- Стой! Стой! - застучал он по кабине. Машина остановилась. Начальник связи, худощавый капитан, недоуменно посмотрел на него.
- Ты чего?
- Слушай, деньги забыл. Может, вернемся?
- Да ты что! Топай сам назад, через час начпрод на склады поедет, с ним и доберешься! Извини, не могу!
Олегов вылез из кузова и с досадой сплюнул.
- Вот невезуха… Ну ладно, я пошел.
- Счастливо, хорошо, что от полка отъехать не успели.
Махнув обиженно рукой, Олегов повернулся и пошел в обратную сторону, от проходной они отъехали метров на сто, остановившись перед перекрестком с круговым движением.
Впереди был самый опасный участок - метров двести по Шестой улице, до французского посольства, именно здесь было наиболее вероятно столкновение с УАЗиком какого-нибудь начальника. Он перебежал дорогу, кивнув головой в ответ на приветствие регулировщика дорожного движения в белой фуражке.
- О, черт!
Он увидел впереди, метрах в трехстах, чью-то командирскую машину. Загнанно глянув по сторонам, он резко свернул направо в ворота, из которых выходила группка мальчиков и девочек в черных одеждах. Они восторженно что-то кричали, показывая на него пальцем.
- Командор, как дела? - завопил кто-то из них по-русски.
- Хубаси, - бросил через плечо Олегов, быстрыми шагами уходя в глубь двора. Так же быстро он обогнул большое здание с надписью на английском языке" Технологический колледж" , через чахлый садик с вытоптанной детскими играми травой он подошел к сетчатому заборчику и легко перемахнул его.
Только теперь, очутившись на тихой улочке, он перевел дух. Он вытер пот со лба, сплюнул загустевшую слюну и двинулся по тротуару. Дойдя до следующего перекрестка, он свернул налево.
- Как дела, командор? - закричал ему через дорогу бородатый мужик с автоматом Калашникова, сидевший в деревянном кресле. Рядом с ним скалили зубы еще двое вооруженных пуштуна в ярких одеждах, они лежали на копне сена. Три черных барашка стояли чуть поодаль, щипая это же сено. Это была охрана кабульской резиденции вождя племени белуджей. Огромные деревянные ворота апартаментов вождя гляделись очень солидно.
- Хуб! Хорошо! - с улыбкой ответил Олегов и отдал честь мужикам. Бородатый вдруг вскочил с кресла, взял автомат "на караул" и тоже отдал честь, после чего все трое оглушительно захохотали.
Встреча с белуджами подняла Олегову настроение, пружинящим шагом он прошел мимо болгарского посольства и свернул в глухой тупичок, упирающийся в стальные ворота со смотровым окошком. Олегов подошел и постучал.
- Кто? - задвижка на окошке скрипнула и в нем появился глаз.
- Не узнаешь? Позови начкара…
Задвижка закрылась, послышались удаляющиеся шаги, затем голос:
- Товарищ старший лейтенант, к вам пришли.
- Кто?
- Из четвертой роты.
- Пусть проходит.
Ворота распахнулись и Олегов вошел, оказавшись в просторном и довольно уютном дворике. Вдоль высоких каменных стен росли высоченные густые деревья, совершенно закрывая горный горизонт вокруг города. За густыми кустами виднелись какие-то необычной формы антенны, а чуть в стороне сверкал голубизной наполненный до краев округлый бассейн. На его краю и прохлаждался Славик, командир взвода шестой роты. Вот уже две недели как к шестой роте перешла завидная участь-охранять виллу Главного военного советника, генерал-полковника Нефедова, который прибыл на эту должность с поста командующего округом.
- Искупнемся? - предложил Славик, обрадовавшись появлению Олегова. Славика угнетало то, что уже две недели ему приходится общаться в основном только со своими солдатами. Утешал его только "Шарп" и кассеты с блатными песнями. Солдат его взвода даже в полку можно было узнать по особой примете: если он шел и бубнил себе под нос что-то вроде "гоп-стоп, мы подошли из-за угла… ", это значило, что парень только что сутки отстоял со Славиком в карауле.
- В другой раз! Славик, нужна афганская или советническая форма.
- Зачем, даже и не спрашиваю! - дурачась завопил Славик, - Для друзей - всегда!
Одевшись, он махнул рукой Олегову:
- Пошли за мной!
Несколько робея, Олегов следом за ним вошел в полутемный холл двухэтажной виллы.
- А хозяин?
- Его нет, только домовой дома.
Они через холл подошли к широкому дивану, на котором полулежал парень лет двадцати пяти в джинсах и ковбойке. Он смотрел на экран видеомагнитофона, увлеченный каким-то крутым китайским боевиком.
- Серега, дай песчанку на часок, - попросил его Славик и добавил, - А, может, и на "Волжанке" по дуканам провезешь?
Опять Серега, что-то много их, усмехнулся Олегов и чутко вздрогнул, услыхав про "Волгу" , в его планы не входила поездка по городу на машине, за рулем которой сидел бы адъютант главного военного советника.
- Не, мужики, я занят, вы уж как-нибудь сами…, - лениво ответил домовой Серега. С явным сожалением он нажал кнопочку дистанционного управления и остановил фильм. После чего он также лениво поднялся с дивана и сказал:
- Только ради тебя, Слава. Пошли.
Они поднялись на второй этаж, где Серега из маленькой комнатки, заставленной шкафами и ящиками, достал форму светло-желтого цвета. Встряхнув, он подал ее Славику.
- Годится?
- Просто чудесный костюмчик. Давно собирался тебя спросить, а кто носит такую форму?
Вместо ответа Серега пожал плечами. Форма действительно представляла собой что-то среднее между советнической и мундиром афганского офицера. Олегов был доволен, в этом маскарадном костюме ни один патруль не разберется, кто он такой.
Вдруг где-то во дворе громыхнули ворота и скрипнули тормоза. Серега побледнел.
- В кухню, живо! Принес вас черт на мою голову…
Уже забегая в светлую просторную кухню, Олегов краем глаза успел заметить, как в вестибюль входит сначала пожилой полный мужчина в светлом костюме, а за ним, хлопнув дверцами "Мерседеса" , вышли еще двое, один средних лет, в военной форме, а другой - совсем молодой с лицом в оспинках.
- Вот влипли! - прошептал Славик, разглядывая многочисленные кухонные приспособления и комбайны. Олегов молча кивнул, потуже скрутил форму и посмотрел на часы - до встречи на рынке оставалось около получаса.
- Ничего не трогать, - прошипел Серега, влетевший в кухню. Он распахнул дверку высоченного холодильника, вытащил оттуда, сколько мог ухватить, баночек пива и выбежал из кухни. Дверь, которую он, уходя, плотно не закрыл, стали слышны голоса из холла. Олегов глянул на Славика, тот зачем-то возился возле кондиционе-ра, что-то разглядывая, после чего, заинтересовавшись довольно странными звуками из холла, он подошел к двери и прислушался.
- …Невнятный бред вождей
Мы оформляем в планы,
Невидимых вожжей
Концы в руках у кланов
Безвестных секретарш,
Помощников и замов,
И писаря…
- Ой, ну хватит, ты явно страдаешь манией величия, - насмешливо прервал кто-то читавшего стихи.
- Просто я знаю свои способности, - с ноткой высокомерия ответил чтец стихов.
- Твои завиральные идеи я знаю, - с раздражением отозвался кто-то третий и спросил, - По существу, без мелочевки, в чем твои претензии?
- Нет концепции, - ответил чтец, после чего послышалось бульканье пива.
- Ты, конечно, считаешь, что все напрасно? - грозно спросил кто-то.
- Как раз наоборот, однако все обречено на провал.
- Смотри ты, какой стратег, - желчно ответили ему, - а что бы ты предложил? Ведь знаешь, у юных пионеров есть завет: критикуя - предлагай, предлагая - делай.
- Предложить могу, а от остальное - увольте.
- Ну-ну, послушаем…
- Таджикистан и таджиков отдать Ахмед-шаху, а вместо ошметков Афганистана и пакистанской зоны свободных племен - Пуштунистан. Ахмед-шах снова станет нашим, семерка превратится в тройку, Индия будет только рада развалу Пакистана, год-два - и мы на "Волгах" в отпуск будем ездить на берег Индийского океана…
- Ну и размах у тебя! Ну давай, тебе и карты в руки, пиши докладную в ЦеКа, - смеялись уже двое.
- Увы, в этой игре я всего лишь шестерка, причем отнюдь не козырная…
- Слушай, что ты расстраиваешься, на хрена нам вообще эта забытая богом страна?
- Ой, ну не вам-то мне лекцию читать…
- Нет, ты объясни, как ты все это понимаешь…Снизойди до старичков… В принципе, чего мудрить, все как дважды два ясно: интернациональный долг, необъявленная война, помощь в строительстве новой жизни…
- Мура все это!
- Ты себя интеллигентом считаешь, а такое слово - "мура" . Что тогда не мура?
- Не мура то, что в Айнаке три миллиона тонн меди, негде комбинат построить, сплошная трехпроцентная руда, богаче чилийской. Пробные шурфы в Панджшере дали столько рубинов, что окупили все геологические изыскания в стране за семьдесят лет. А половина мировых запасов лития, по двадцать пять тысяч долларов за тонну, бериллий - семьдесят тысяч за тонну, тантал - двести восемьдесят тысяч, цезий - почти миллион! Правит миром тот, у кого умные люди, техническая база и минералы. Люди и техника - дело наживное, а вот сырье… Но это проблемы двадцать первого века, вам на это, конечно, наплевать, а вот Штатам - не наплевать…
За спиной у Олегова послышался скрип, он обернулся и увидел, как Славик тужится, пытаясь отодвинуть кондиционер.
- Иди сюда, помоги.
Вместе они в два счета отодвинули куб кондиционера, пока Олегов слушал, Славик, оказывается, отвинчивал шурупы, которыми кондиционер был прикручен к оконной раме. Высунув голову в образовавшуюся дыру, Славик посмотрел по сторонам и осторожно опустился на траву. Поставить кондиционер на место оказалось значительно труднее, до конца это сделать не удалось., но они не очень-то старались, стремясь поскорее улизнуть сквозь густые кусты к домику у стены, где и находилось спальное помещение караула.
Все идет отлично, весело думал Олегов, может, и обойдется все. Он шел следом за Славиком, с любопытством озираясь по сторонам. Его внимание привлек солдат у стены, который осторожно опускал в бочку с водой палку, к которой были прибиты две большие жестяные пластины от штыковых лопат, от пластин тянулись два провода на гребень кирпичной стены, где проходила электропроводка. Пластины погрузились в воду и вокруг них забурлило и запенилось.
- Ты придумал? - спросил Олегов, кивнув головой в сторону бочки.
- Голь на выдумку хитра, - отрицательно покачал головой Славик и добавил, - это у нас агрегат для подогрева воды, посуду мыть. Электрических счетчиков, насколько мне известно, в этой стране нет.
Минуты хватило Олегову, чтобы переодеться в желтую форму. Аккуратно расправив штанины, чтобы они прикрывали его высокие армейские ботинки, он придирчиво оглядел себя в небольшое пыльное зеркало на стене, после чего нацепил темные очки и снова посмотрел в зеркало.
- Хорош! - одобрил Славик его вид.
- Товарищ старший лейтенант, на обед и на ужин что готовить? - просунулся в дверь солдат, кипятивший воду.
- Гаврилин, опять ты без стука, - возмутился Славик, и на минуту задумался. - Рыбу, что положена на ужин, бросишь в суп, а мясную тушенку - на ужин с жареной картошкой.
Пока Славик разговаривал с поваром, Олегов успел затолкнуть военную форму в полиэтиленовый пакет. На глазах Славика он не хотел этого делать, чтобы не нарваться на вопрос: "Ты что, переодеваться будешь в другом месте?"
- Ладно, пошли, провожу до ворот, - хлопнув Славика по плечу, Олегов направился к воротам первым, прижимая пакет с военной формой к груди. Часовой у тыльных ворот, через которые и появился Олегов на вилле, предусмотрительно открыл калитку.
- Слушай… - попытался спросить Славик, увидев, что Олегов пакет с формой уносит с собой. Он не понял, зачем ее таскать с собой при хождении по дуканам - только помеха, а на случай задержания - улика для патруля.
- Потом, задержусь - не волнуйся! - махнул рукой Олегов и проскользнул в ворота.
Проходя мимо невысокой стены болгарского посольства, он решил - задержат, назовусь болгарином, хотя понимал, что только лопух поверит ему на слово. Он вышел на улицу, осмотрелся по сторонам, все было тихо, до встречи оставалось пятнадцать минут. Он свернул налево и, стараясь держаться как можно естественней, пошел вдоль улицы. С некоторой опаской он шел мимо высокой стены посольства ФРГ, высоченная, с металлическими зубьями и рулонами колючей проволоки по гребню, она смотрелась серьезно и внушительно. Время неумолимо шло, надо было поскорее выбраться в более оживленный квартал, где он мог бы поймать такси.