Девушку, которая привела нас к политруку, называли Семь Куэ. Это прозвище дал ей командир роты Банг за то, что она смело и быстро научилась поджигать фитили при взрыве динамита. Первое время командование не разрешало девушкам заниматься этим делом. Но они в конце концов добились, что первому отделению позволили пройти экзамен. Каждой девушке разрешили сначала поджечь один фитиль, потом два и три, за то время, за которое мужчины успевают поджечь пять фитилей. Но Куэ не сдалась. Она сумела подпалить пять штук. Потом рассказывала, что когда брала в руки зажженный трут и ждала сигнала, то чувствовала себя как на фронте. Запах пороха и дыма пьянил ее, и ей хотелось только одного - услышать команду "Вперед!".
Однажды первому отделению поручили взорвать небольшую скалу и выровнять склон. Каждому досталось по пять запалов. Куэ мигом подожгла свои, а потом еще два у своей соседки. Командир роты удивленно воскликнул: "И это дитя сумело подпалить семь фитилей!" Он назвал ее Семь Куэ. За ним так стали называть ее и другие.
…Есть в третьем взводе командир отделения Лиен, которая считается большой мастерицей по вязанию. Каждую свободную минуту она вяжет. Лиен до этого принимала непосредственное участие в противовоздушной обороне своего города Ха-Тинь. В память о том времени она хранит вазу, сделанную из куска сбитого американского самолета и подаренную ей зенитчиками. У нее есть также фотография, вырезанная из армейского журнала, где Лиен стоит среди группы женщин, доставляющих боеприпасы для зенитчиков. Лиен всегда спокойно встречает появление американских самолетов и хладнокровно расставляет своих девчат по боевым местам.
* * *
Девушки из третьего взвода любят рассказывать о своем командире Не, красивой, мягкой и женственной. Она ходит в черных брюках и зеленой рубашке, но сидит все на ней хорошо. Внешне Не никак не похожа на командира взвода. Мы слышали, что и младший лейтенант Банг, прибыв сюда в качестве командира роты, тоже был весьма удивлен. Когда политрук знакомил ее с Бангом, тот тепло поздоровался с ней, но с сомнением подумал о ее способностях. Банг считал, что командир взвода должен быть примером в труде, смелым и энергичным руководителем. Работа здесь как на фронте, дорога почти ежедневно подвергается ожесточенным бомбардировкам. Не, по его мнению, была очень слаба и чересчур красива для такой работы. Политрук Тан работал вместе с Не уже около года и знал, что беспокойство Банга - это результат первого впечатления.
- Эта девушка - секретарь первичной организации СТМ, она хороший организатор молодежи, - объяснял он Бангу.
Банг постоянно следил за работой третьего взвода и особенно за деятельностью командира и его помощников. Однажды, когда взвод получил задание идти на заготовку леса, Банг тоже пошел с ним. Не с первого шага четко организовала работу взвода: построила и проверила личный состав, рассказала, что нужно делать в случае воздушного налета, а затем тщательно проверила у всех топоры. У семерых девушек они оказались тупыми. Не спокойно сказала:
- Быстренько спуститесь в кузницу к товарищу Биню и наточите, потом догоните нас. Сейчас потеряете пятнадцать минут, но зато потом на работе выгадаете часы.
Командир роты был доволен. Не держалась спокойно и строго.
Лес, в котором они рубили деревья, находился примерно в полкилометра от дороги. Не работала с первым отделением, а два ее заместителя - с двумя другими. Банг заметил, как ловко орудует топором сама Не. Удары ее топора были несильные, но зато точные и уверенные. Она, конечно, не была такой крепкой, как ее подруги Лань и Ню. Обычно, чтобы срубить дерево, девушкам надо было сделать до тридцати ударов, а этим достаточно было и двадцати. Если другие при переноске брали по одному бревну, то Лань и Ню - сразу по два.
Банг был полностью удовлетворен итогами рабочего дня взвода Не. По решению ротного командования каждый должен был срубать за день тридцать деревьев, а девушки свалили по тридцать пять. Сама Не срубила тридцать восемь. С того дня Банг сразу же изменил свое мнение о Не, в чем откровенно признался потом политруку.
3
Несколько дней подряд не смолкает рев самолетов. Только улетят бомбардировщики, как тут же появляются L-19 и начинают медленно кружить в воздухе, выискивая цель. Иногда самолеты подолгу крутятся над нашим участком, особенно у перевала, отыскивая сбитых и выпрыгнувших с парашютом летчиков. Несколько стервятников было сбито недавно из засады, устроенной около перевала бойцами противовоздушной обороны. Но леса здесь очень густые, и с воздуха трудно найти что-нибудь. В редкие минуты затишья джунгли моментально наполняются стрекотанием цикад, пением птиц, кваканьем лягушек и голодным клекотом грифов, отыскивающих на горах добычу. Но, несмотря на эти подчас тревожные голоса, бойцы нашей роты спали безмятежным сном с семи-восьми часов утра до двух часов дня, а потом принимались за свои обычные дела и учебу. Обедали примерно в четыре и отправлялись на работу.
Сегодня после обеда мы тоже решили пойти на перевал вместе с третьим взводом. Жара только начала спадать. Пока не было приказа отправляться в путь, мы сидели на толстом стволе поваленного дерева, курили и беседовали с заместителем командира роты Тхаем - молодым техником министерства транспорта, направленным на работу в этот район.
Пока мы беседовали, девушки из третьего взвода группами по пять - семь человек постепенно исчезали в лесу, уходя на работу. Они несли на плечах лопаты, мотыги, топоры, ножи, молотки, короткие толстые бамбуковые трубки с водой и фонари. Площадка около бараков стала сейчас самым оживленным местом. Шоферы начали заводить двигатели своих машин, проверяя их перед выездом. Бригады, работавшие днем на заготовке камня, громко перекликались между собой, отправляясь на обед, а ночная смена растворилась в лесу.
Сидя на большом корневище огромного дерева, Не заплетала косички своей подружке Куэ. Не - любимая девушка старшего брата Куэ, который сейчас на фронте. Некоторые парни шутя говорили нам, что Куэ очень уж превышает свои права. Она всегда с Не, видимо, хочет, чтобы ее брат был спокойным за свою любовь. Мы хорошо понимали, что это была лишь шутка. Обе они из одной деревни. Не была старше Куэ на два года, но училась с ней в одном классе. Закончив семилетку, они вернулись домой и вступили в одну и ту же производственную бригаду, затем в одну и ту же группу по выращиванию болотной чечевицы на удобрение, вместе участвовали в художественной самодеятельности. Потом подруги добровольно вступили в молодежный отряд, и дружба их еще более окрепла.
…Сейчас Не завязывала косы Куэ белыми лентами. Девушки о чем-то тихо шептались, не обращая внимания на веселый гомон парней, грузивших на машины камень недалеко от них.
Молодой шофер, по имени Синь, рассказывал что-то забавное стоявшим возле него девушкам, а они заразительно смеялись. Но потом те, видимо, чем-то здорово задели его. Он быстро вскочил в кабину и обиженно крикнул:
- Ну что ж! Если кому из вас нужно идти на перевал, пусть отправляется туда пешком!
Но девушки будто и не слышали этих слов. Они побросали лопаты и мотыги в кузов, а потом и сами быстро забрались туда. В мгновение ока все отделение уже сидело в машине. Из кабины раздался звонкий голос:
- Не-й! Мы поехали!
Не, стоявшая внизу, услышав это, остановила машину и строго сказала Синю:
- Еще нет приказа командира роты о выезде на работу, а ты уже покатил! Еще очень светло. - И крикнула сидящим в машине: - Всех товарищей прошу сойти с машины! Поедем, когда будет совсем темно.
Не сказала это довольно мягко, но девушки хорошо знали: если она называет их товарищами, значит, это уже приказ. Они друг за другом вылезли из кузова. Синь тоже вышел из кабины.
В этот момент в небе появился реактивный самолет, и гул его разнесся по всему лесу. Командир взвода проводила самолет взглядом. Понимая, что он может скоро вернуться, она подала сигнал всем девушкам немедленно спуститься в убежище.
Едва мы успели укрыться в пещере, как недалеко от дороги послышались взрывы. За ними последовали другие как будто там разбрасывали огромные корзины с камнем. Неожиданно появившийся вражеский самолет раскидал свой смертоносный груз и так же внезапно скрылся на горизонте. Теперь был слышен только шум леса да рокот невыключенных моторов машин.
Люди выбрались из пещеры. Надо было продолжать работу. Теперь в лесу было уже совсем темно. Не собрала девушек и сказала: "Партия направила нас сюда, чтобы мы успешно завершили строительство дороги, которая пунша для освобождения Южного Вьетнама, и мы не имеем права нести неоправданные жертвы. Не бояться врага, но умело защищать себя, чтобы одержать победу над ним…"
Вскоре после прибытия в 17-ю роту мы услышали одну историю о самой Не. Однажды ночью, когда взвод Не работал на перевале, неожиданно появился вражеский самолет и сбросил осветительные ракеты. В это время подошла машина Синя с камнем. Он быстро выключил мотор, потушил фары и выпрыгнул из кабины, намереваясь бежать в укрытие. Не остановила его. Она видела, как машина осталась посередине дороги на виду у вражеского летчика. Не приказала своему заместителю отправить девушек в убежище, а Синя заставила укрыть машину. Самолет продолжал кружить над головой, а ракеты освещали местность. Не помогла Синю развернуться, а потом прыгнула на ступеньку кабины и крикнула: "Поезжай!" При ярком свете ракет Синь на всей скорости направил машину вниз, к подножию перевала, под тень деревьев. Летчик сразу потерял цель и, выпустив длинную очередь из пулемета, улетел на базу…
Ночь. Молодая луна, то скрываясь за облака, то появляясь, тусклым светом заливала окрестности. Машина Синя, груженная камнями, мчалась вперед. Несколько девушек сидели в кузове и напевали песню. Мы вместе с Тхаем, Не и частью ее взвода отправились пешком на перевал. Днем, когда мы были в долине, представляли себе, как эта дорога проходит через перевал Б. среди желтой листвы деревьев, отравленных ядохимикатами, сброшенными на этот район американцами. Сейчас же мы видели только густой и темный лес. Мы шли и тихо переговаривались между собой. Дойдя до одного из склонов, Тхай остановился и сказал Не:
- Сегодня ночью я останусь здесь с подрывниками, а ты проследи за тем, как укладывается камень.
Не промолчала, и мы продолжали путь на вершину. Девчата, приехавшие раньше на машине, уже приступили к работе. Они пели песни и подшучивали над теми, кто пришел позднее. Весь участок дороги стал внезапно местом веселья, как площадь в деревне в праздничный день. Нам поручили подносить камень. Лань, орудуя тяжелым молотком, как будто в руках у нее была детская игрушка, легко разбивала камни. Маленькая Куэ неутомимо работала наравне со всеми. Высоко засучив брюки, она босая ходила по дороге и вместе с нами перетаскивала камень от машины. Косынка, завязанная концами назад, то и дело сползала ей на лоб. Закончив разгрузку, она тут же взяла мотыгу и начала копать сточную канаву у дороги, не переставая петь.
Шум и говор на дороге не смолкали ни на минуту. Только когда раздавался сигнальный выстрел из винтовки в связи с появлением вражеского самолета, полотно дороги тотчас пустело. Все фонари моментально гасли, и девушки быстро скрывались в убежище.
4
Погибла Тхюи. В избушке первого отделения появилось свободное место. Вчера я видел, как дежурная по бараку мыла циновку, служившую раньше постелью Тхюи. Теперь эта циновка стояла свернутой около стены барака. Дежурная, как и все в отделении, любила Тхюи и во всем помогала ей. Когда у Тхюи износилась старая циновка, она помогла ей сплести новую. Иногда они и спали вместе. Но теперь Тхюи больше никогда не ляжет на свое место. Ее могила находится в джунглях, тщательно укрытая густым лесом от посторонних глаз. Мы положили на могилу Тхюи большой букет цветов. В нем были цветы маранты и красных лесных бананов. Они были такие же ярко-красные, как горячее сердце Тхюи. Были еще белые цветы с зеленоватым оттенком изнутри, символизировавшие светлую молодость Тхюи.
Лес, где ее похоронили, состоял из высоких гладкоствольных сандаловых деревьев, кора которых была покрыта белыми пятнами. Эти деревья напоминали колонны какого-то огромного величественного сооружения. Я помню, как несколько дней назад Тхюи говорила мне, что эти деревья очень ценные. Их древесина используется для строительства самых лучших морских судов. Это говорил ее родной дядя, работающий на судоверфи.
В период сухого сезона здешние леса теряют листву, как русские леса зимой - Тхюи видела их в кино. Каждый раз, когда она замечала среди срубленных деревьев сандаловые, ее охватывала горькая жалость к ним. Но она знала: эту дорогу надо построить. Сейчас по ней бегут машины и везут на фронт все необходимое, чтобы наши бойцы могли еще лучше бить американских агрессоров. В будущем, когда страна будет объединена, мы заасфальтируем эту дорогу и по ней потекут товары из горных районов в равнинные и обратно. А рядом с ней будут организованы лесхозы для разработки этих богатств. Повезут машины древесину горных лесов вниз в равнины, а оттуда захватят соль, рис, ткани и другие товары. А дорогие породы деревьев, в том числе и сандаловое, повезут в порты и на судоверфи.
Сейчас Тхюи лежала здесь и слушала завывания бомб и свист снарядов. Но она слышала и шум сандалового леса, когда он, покрытый ночной росой, шелестел молодыми побегами, слышала плеск далекого горного потока Нам-Таринь. Я помню, что именно у этой горной речки впервые встретил Тхюи, когда она со своими подругами ходила туда искать женьшень. Срезанные зеленоватые корни извивались среди листьев в корзинах девушек. Мы не умели отличать зрелый корень от молодого, а женщины ни разу не ошиблись. Тхюи, как и ее подруги, аккуратно окапывала корень со всех сторон, вытаскивала его и несла промывать на речку, обрезая все мелкие корешки и листья, оставляя только главные корни светло-зеленого цвета. Дома девушки жарили найденный женьшень, отчего он становился душистым и приобретал золотистый цвет. Потом мы все пили настой из него.
Тхюи спросила меня, когда я буду возвращаться в долину. Она хотела послать со мной немного женьшеня для больной матери. Разговаривая со мной, она наклонила голову, и я увидел в ее черных как смоль волосах расческу, сделанную из обломка американского самолета. Девушки рассказывали, что эту расческу ей подарил один боец, который после выздоровления возвращался в свою часть и останавливался на ночь в их роте. В то время был сухой сезон. Почему-то в этом районе оказалось тогда очень много скорпионов, огромных, с длинными клешнями и самого разного цвета. По ночам они выползали в поисках пищи. Местные товарищи говорили, что три такие твари могут до смерти загрызть молодого теленка. Если скорпион вцепится в тело, то от него очень трудно избавиться.
Тот зенитчик спал в гамаке около барака. Проходя мимо, Тхюи увидела и убила большого скорпиона, который пытался спрятаться в матерчатых туфлях бойца. Разбуженный шумом боец, узнав о случившемся, поблагодарил Тхюи, а на прощание в память о встрече подарил ей расческу. После этого он писал ей письма. Наверное, тот шарф из парашютной ткани, который Тхюи вышивала, предназначался ему в подарок. Лиен, учившая Тхюи вышивать, знала, что ее подруга трудилась над этим шарфом долго и старательно.
И вот Тхюи больше нет. Бинь и Кхоанг по поручению командования роты после долгих поисков нашли большой камень, хорошо отполировали его и сделали надгробную плиту. На ней написали имя, место рождения и даты жизни Тхюи. Американцы убили ее, когда девушке было всего девятнадцать лет…
Утром она вместе с подругами шла на работу, несла топор и бамбук с водой. Надо было во что бы то ни стало замостить дорогу до начала сезона дождей. Но ночью рубить деревья очень трудно. Первое отделение решило пойти на рубку леса в дневное время. Разделывали лес в каких-нибудь пятистах метрах от дороги. В то время враг бомбил и обстреливал этот район не очень интенсивно, и девушки, закончив валку, решили вынести готовую древесину на дорогу. Лань потребовала, чтобы из лесу выходили не спеша, друг за другом, чтобы не попасть под обстрел. Тхюи тащила дерево с холма, когда вдруг неожиданно налетел вражеский самолет и обстрелял дорогу. Она была тяжело ранена в руки и ноги. Несмотря на то что был полдень, командир роты приказал Синю как можно скорее отвезти раненую на машине в местный госпиталь. Врач сразу же направил девушку в операционную. Из-за большой потери крови Тхюи то и дело теряла сознание. После укола она открыла глаза и слабо улыбнулась стоявшим вокруг нее Тану, Не и Лань, которые помогали переносить ее от места ранения до машины и привезли в госпиталь.
Тхюи прошептала им, чтобы они возвращались на работу, что она вернется в роту, как только заживут рапы. Когда ее положили на операционный стол, она сказала врачу:
- Если действительно моя нога так плоха, отрезайте ее. Я не буду кричать от боли. Но я прошу вас сохранить мне руку. Если у меня не будет ноги, но останутся руки, я еще смогу работать.
Врач, уже пожилой человек, немало лет проработавший в военных госпиталях, был глубоко взволнован словами мужественной девушки. Он вынужден был на минуту выйти из комнаты, чтобы успокоиться.
Подошла сестра и дала Тхюи понюхать салфетку с наркозом. Врач постарался провести всю операцию как можно тщательнее. Он оставил руку, хотя перед этим говорил политруку, что это невозможно. Но на рассвете у Тхюи неожиданно и резко упало давление. Она ненадолго пришла в себя и заговорила с Не и Лань, которые всю ночь дежурили у ее кровати:
- Очень холодно, выключите вентилятор. Так не хочется умирать, но я, наверное, скоро умру.
На глазах у нее заблестели слезы.
Не и Лань находились около Тхюи до последней минуты. Рано утром Не покинула госпиталь. Первыми ее встретили Ню, Куэ и другие работницы из первого отделения, направлявшиеся на заготовку леса. Они окружили Не, надеясь услышать от нее новости. Не, стараясь быть спокойной, сказала им, что раны очень серьезные и пришлось отрезать ногу, но Тхюи по-прежнему в сознании и не падает духом. Встретив товарищей из бригады, заготавливавшей камень, Не была не в силах сказать им правду. И только когда она пришла к командиру роты, где сидели мы, не выдержала и с трудом проговорила: "Все кончено!" По ее щекам ручьем текли слезы…
Личные вещи Тхюи были собраны и отправлены домой. Но всем казалось, что она просто ушла на работу и обязательно скоро вернется.
Тхюи, слышишь ли ты этот грозный гул и шум, который поднимается и растет в этих горах? Это рвутся заряды взрывчатки. Это урчат дрели, сверлящие горы, стучат молотки, разбивающие камень, рокочут машины, строящие дорогу, едущие по ней… Многие шоферы написали на своих кабинах: "Отомстим за твою гибель, Тхюи!"
На самой вершине перевала скрежетал гусеницами бульдозер, засыпая воронку от бомбы. Каждый раз, когда нож машины загребал очередную порцию земли, из-под нее вырывалось пламя. Бомба была фосфорной и поэтому то тут, то там еще вырывался зеленоватый огонь. Однако водитель продолжал упрямо заполнять глубокую яму.