- От имени торговцев Моугуна я приветствую и благодарю Великую Красную армию. Раньше мы вас боялись, как огня, боялись больше, чем армии генерала Лю Вень-хоя. Мы знали, что с офицерами его армии можно договориться, - правда, за большие деньги, - а про вас говорили, что нельзя никак склонить Красную армию к доброте. Мы с ужасом узнали, что армия генерала Лю Вень-хоя разбита вами и что вы приближаетесь к Моугуну. Мы решили, что теперь наступил конец нашей торговле.
Но пришла Великая Красная армия, и никто из нас не может пожаловаться. Такого порядка и спокойствия, как при вас, у нас в Моугуне еще никогда не было, хотя в городе находится, по меньшей мере, миллион солдат. Мы закрыли наши магазины и попрятали товары, опасаясь произвола. Но прошло уже три недели, и никто из нас не может пожаловаться. Мы охотно продавали вам все наши товары по хорошей цене. У нас сейчас большая прибыль в деньгах, но большой убыток в сердце. Мы, правда, торговцы, это наше главное дело, но мы прежде всего китайцы. Мы знаем, что наша страна подвергается унижениям и оскорблениям от японцев. Мы так же, как и вы, ненавидим рабство.
Я пришел сюда, чтобы принести вам, настоящим китайцам, наши глубокие извинения за недоверие, которое было у нас к вам. Мы, сообща все торговцы, возвращаем всю прибыль, полученную нами от торговли с вами. И, кроме того, мы жертвуем для борьбы с японцами все те запасы товаров, которые были припрятаны нами в момент вашего прихода в город.
Мы не хотим быть недостойными китайцами в такой великий день, и я низко кланяюсь отважным войскам, которые сумели притти сюда, за двадцать тысяч ли от Цзяньси, и идут дальше, в еще более тяжелый путь. Примите от нас наши подарки: деньги и товары. Деньги понадобятся в пути; быть может, вам придется иметь дело с несознательными торговцами в Ганьсу и Шэньси. Мы очень просим вас об этом, как китайцы китайцев.
Чжан с трудом приподнял высоко в воздух мешок с серебром, показал его войскам и народу и опустил на трибуну. После речей опять зазвучали горны. Войска торжественно прошли перед трибуной, на которой стояли вожди коммунистической партии, Красной армии, представители рабочих, крестьян и школьников всего Моугунского района. От трибун войска уходили по единственной дороге - прямо в холмы, в сторону области Сикан, к границам провинции Ганьсу, в Великий поход на север.
3. Записки курсанта Военной академии товарища Цина о походе на север
…Моугун остался далеко позади. Наш отряд хорошо отдохнул в этом маленьком городе. Теперь мы направляемся к Сунпаню. У всех отличное настроение, хотя мы знаем, что путь будет теперь очень трудным. Быть может, труднее, чем из Жуйцзиня в Моугун.
Но мы все знаем, зачем идем, и поэтому итти легко.
Удивляет нас упорство генеральских армий, всячески мешающих нам продвигаться вперед. Говорят, генерал Ху Цзу-нань укрепился на границе Ганьсу и хочет дать нам бой. Торговцы из Моугуна оказались более китайцами, чем подобные генералы. Они снабдили нас припасами и чуть было не отказались от денег. Мы согласились принять от них только дополнительные запасы товаров, которые они сами пожертвовали в фонд борьбы с японскими интервентами. Если бы милитаристы были так же умны, как эти торговцы, Китай давно бы изгнал своих угнетателей…
На привале опять играли в городки. Эта игра стала теперь у нас главной. Бойцы прозвали ее: "Бей японцев!" Все с яростным увлечением играют в городки, бьют так, словно это не палки, а настоящие японцы.
Наш отряд проходит пустынные районы. Жителей почти не встречаем. Вокруг очень однообразно: степь, переходящая в сопки, сопки, переходящие в степь. Природа дикая. Здесь мало занимаются земледелием, большинство населения скотоводы.
Вражеские лазутчики обманывают этих крестьян, запугивая их нами. Они рассказывают о нас всякие небылицы. Редкие деревеньки, которые мы проходим, пусты: население, узнав о нашем приближении, бежит в горы, угоняя скот. Мао Цзе-дун приказал отправить вперед агитационные отряды. Это очень разумное дело. Положение сразу изменилось.
И здесь в пути, как и раньше, мы неукоснительно выполняем наши правила. Их назубок знает каждый боец. Вот они:
"1. Немедленное и точное выполнение приказов командования.
2. У крестьян-бедняков - никаких реквизиций.
3. Все конфискованные товары немедленно передаются в распоряжение высших органов власти для соответствующего распределения.
4. Покидая дом, все двери поставь на место
5. Сверни и возврати хозяевам цыновку, на которой ты спал.
6. Будь вежлив и обходителен с людьми и но возможности оказывай им помощь.
7. Верни все, что ты занял.
8. Возмести стоимость всего испорченного.
9. Будь честен при всяких сношениях с крестьянами.
10. Плати немедленно за все, что покупаешь.
11. Соблюдай гигиену и приучай к ней других".
Эти правила составляют наш железный кодекс дисциплины и чести. Отступить от него - значит совершить преступление!
В одной деревне мы застали на месте все население, которое очень дружелюбно встретило нас. Мы сердечно отблагодарили крестьян за гостеприимство. Из этой деревни с нами пошли два проводника-крестьянина; они доведут нас самой короткой дорогой до Сунпаня. С каждым днем воздух становится холоднее…
* * *
Теперь остался позади и Сунпань. Мы подошли к нему неожиданно и поэтому легко вышибли местный гарнизон из города. Часть солдат вместе с оружием перешла на нашу сторону. Теперь наш путь лежит прямо к Ганьсу…
Перед нами величественные и непроходимые горы Цзяцзинь-Шань. Где-то здесь укрепился генерал Ху Цзу-нань и ждет нас. Наш отряд в составе двух тысяч бойцов идет далеко впереди всей колонны. На нас возложена важная и почетная задача - расчистить путь. До сих пор мы делали это великолепно.
Части Ху Цзу-наня, как сообщают, хорошо вооружены, знают местность и привыкли к боям в горах. Ничего не поделаешь, - если не пропустят, будем драться.
Сегодня вечером устроили концерт. Бойцы радовались, как дети. Цай Чан, жена старшего командира Ли Фу-чуня, пела нам хорошие песни.
Большое впечатление произвело на всех ее талантливое исполнение популярной женской песенки о красноармейцах. Все с восторгом слушали знакомые слова:
Ой, ты послушай, брат красноармеец,
Приходи на берег поговорить.
Выпьем чаю, покушаем орехов, -
Мышцам усталым силы вернешь.
Верно, ты без страха бьешь врагов,
Брат красноармеец!
К победе революции, скорей!
В заключение она спела нам "Марсельезу" на французском языке, которым она хорошо владеет. Когда мы расходились после этого вечера по своим местам, многие из нас напевали "Песню идущих на фронт":
Грохот орудий, клич борьбы…
Утром будет решительный бой…
Вечер был сравнительно теплый. Настроение у всех боевое. Скоро вступим в горы.
* * *
Идем с большим трудом. Нам еще не приходилось совершать такие переходы по болотам и трясинам. Жестокий холод измучил нас. Впереди горные перевалы и войска Ху Цзу-наня. Бойцы и командиры не спят вторые сутки. Уже два дня идем узкой тропинкой, заваленной кустарником, по болоту. Стоит оступиться - и тогда гибель: засасывает мгновенно. Мы идем крайне осторожно, ночью зажигаем факелы и все время перекликаемся. Перекличка бодрит и настораживает.
Вся питьевая вода у нас на исходе. Кончаются и запасы продовольствия.
Труднее всех приходится пулеметчикам. Иногда они несут на плечах и носилках свои пулеметы, потому что мулы измучены вконец. Но самое главное заключается в том, что никто не падает духом. Повсюду можно услышать ободряющий дружеский голос Мао Цзе-дуна. Он теперь идет вместе с нашим отрядом, так как впереди нас ожидают столкновения с частями Ху Цзу-наня.
Главная колонна где-то позади. Как она пройдет, не знаю: ведь у нее есть легкие орудия и тяжелые ящики со снарядами. Бойцы приговаривают: "Хорошие дела требуют громадных лишений". Это очень хорошо, что они сами, без наших уговоров, сознают все трудности и не унывают.
Разведчики донесли нам, что передовые отряды Ху Цзу-наня вышли нам навстречу из Банью. Тем хуже будет тем, кто посмеет помешать нам, кто встанет на нашем пути…
* * *
…Прославленные части Ху Цзу-наня отступили с большими потерями. Удивительно, почему они дали нам выбраться из болота и лишь после этого пошли в атаку. На болотной тропе мы двигались гуськом, и они могли легко перебить нас из пулемета.
Очевидно, они рассчитывали на нашу усталость, на наше бессилие. Выбравшись из болота, мы едва стояли на ногах. Но как только показались передовые части Ху Цзу-наня, мы налетели на них, как безумные. У нас тоже есть потери, но их никак нельзя сравнить с потерями противника, имевшего все преимущества и хорошо отдохнувшего. Теперь нам долго не будут мешать.
* * *
Мы уже на территории провинции Ганьсу, все ближе к цели. У нас много больных от недостатка пищи и нехорошей питьевой воды, есть и раненые.
Третий день идем в горах, на большой высоте. Вчера день и ночь шли через дремучий лес. Здесь растут такие высокие сосны, каких никогда не мог себе представить. Ночью нас сопровождали дикие звери - тигры и леопарды. Несмотря на осторожность, мы потеряли двух бойцов: их утащили в лес звери.
Продукты питания-поджаренные зерна пшеницы - опять на исходе. Это уже кончаются припасы, добытые нами у "доблестных войск" Ху Цзу-наня. Вышел весь чай, пьем одну горячую воду. Все мы ужасно оборвались. Выглядим, наверное, как разбойники…
Мы все чаще делаем привалы - дает себя знать усталость. По существу, уже год, как мы совершаем поход. Сейчас стоит холодная зима…
Многие из наших товарищей сильно поморозили себе ноги. Кожаной обуви уже давно нет. Сами делаем себе туфли из одеял, но они быстро изнашиваются и мало защищают от морозов.
Мао Цзе-дун совсем осунулся, стал бледным! Но он такой же бодрый, жизнерадостный, как всегда. Для всех у него находится доброе слово, шутка. Удивительный человек! Когда он присаживается погреться к нашему костру, для нас это небывалый отдых, лучший праздник. Несмотря на все лишения, он первый запевает хоровые песни. А когда мы очень пристанем, он читает нам стихи классиков танской эпохи… читает по памяти! Ноги у него побиты и поморожены, но никто ни разу не слышал от него даже намека на жалобу. С таким человеком можно совершить любой поход!
* * *
Разведка наша доносит, что Ху Цзу-нань со своими главными силами поджидает нас опять у спуска в долину. Это очень некстати. Бойцы хотя и рвутся в бой, но все чрезвычайно ослабли. Нужен хороший отдых и хорошее питание. Потом пусть соберутся вместе хотя бы все Ху Цзу-нани, какие еще есть…
Радисты наши безуспешно уже который день ищут корпус Сюй Хай-дуна. Он должен был встретить нас в Ганьсу. У него тоже был нелегкий поход - из провинции Аньхой через Хэнань и Шэньси в Ганьсу. Все время с боями идет его корпус. А теперь, когда он вошел в Ганьсу, прекратилась радиосвязь. Очень досадно. Сейчас уже, наверное, и главные силы Красной армии начали поход по нашему пути…
Опять попали в болотистую местность и испытываем адские страдания. Воды нет совсем. Болотная вода содержит яд, быстро ведущий к гибели. Многие уже поплатились жизнью за свою нетерпеливость. Ее нельзя пить, эту отравленную болотными ядами воду. Даже если эта вода попадает на рану, мучения невероятны…
Начали подъем в горы.
Бойцы собирают ягоды, коренья, варят их и едят. Я делаю то же самое. Нет соли, поэтому пища вдвойне несъедобна. Завтра или послезавтра подойдем к выходу в долину. Настроение у бойцов попрежнему стойкое, но все исхудали, изголодались…
* * *
Радисты наконец установили связь с корпусом Сюй Хай-дуна. Мы получаем теперь одно радостное сообщение за другим. Корпус Сюй Хай-дуна отвлек на себя почти все силы Ху Цзу-наня, и нам открыт свободный выход в долину.
Второе сообщение получили только что. Одна бригада Ху Цзу-наня вынудила "пионеров" Сюй Хай-дуна принять бой. Бригаду эту "пионеры" растрепали окончательно. Много солдат перешло к Сюй Хай-дуну со всем своим вооружением.
Бойцы наши забыли о голоде, холоде и своих страданиях. Мы идем теперь с песнями, счастливые. Утром мы будем в долине около Ченсяня.
* * *
Наконец мы получили возможность отдохнуть. Отряд расположился в Ченсяне. К нам прибыли в гости товарищи из Пионерского корпуса. Это была трогательная, сердечная встреча. О недавних невзгодах не осталось и помину. Мы опять готовы к дальнейшему походу.
Все эти дни мы чинили свою одежду, шили новую. Приближается весна. Но в горах все еще держатся холода. Нам осталось перевалить еще одну горную местность, и мы выйдем в район Тяньшуня, куда уже направился стороной Пионерский корпус, отвлекая от нас силы противника. По пути корпус Сюй Хай-дуна ведет агитацию среди населения, рассказывает о целях нашего похода.
Нашему отряду осталось проделать самую тяжелую часть пути - по районам, населенным дунганами. Это очень замкнутые люди, постоянно враждующие с китайским населением. Эта вражда есть следствие провокационной политики местных милитаристов, которые сознательно натравливают китайцев на мусульман и наоборот. В результате страдают, конечно, только трудящиеся и у дунган и у китайцев.
* * *
Сегодня в Ченсяне состоялся прощальный митинг. Ночью мы отправляемся дальше на север. Проводить нас собралось несколько тысяч окрестных крестьян и все население города. Каждый из них принес нам свои подарки: сушеные фрукты, горох, баранину, вареный рис, лепешки, жареные зерна пшеницы. Многие принесли теплую одежду и местную обувь, выделанную из кожи. Теперь нам будет теплее. Радостные, мы отправились в поход.
Тысячи крестьян шли с нами всю ночь, факелами освещая дорогу. Такая дружба между нами и крестьянами наглядно показывает, как к нам относится народ. В уезде Ченсянь в ряды нашего отряда вступило около восьмисот человек. В пути мы получили дополнительное задание обучать военному делу молодых бойцов. Политработники тоже весьма активно вели свою работу среди добровольцев.
Я обратил внимание на такой факт: чем дальше мы продвигаемся на север, тем сильнее чувствуются антияпонские настроения населения. Здесь наши антияпонские лозунги производят исключительное впечатление. Нас радостно встречают, сытно кормят и с сожалением провожают. Почти в каждой деревне в наш отряд вступают новые бойцы…
* * *
Седьмые сутки идем по равнине. Весна потихоньку обгоняет нас. Днем уже достаточно тепло. Немного оттаивает снег. Но по ночам все еще очень холодно. Дороги с каждым днем все больше ухудшаются. Зима все еще сильна и не хочет уступить весне.
Вчера крестьяне из деревень Хошауцзы и Сулинцзы добровольно организовали отряд носильщиков и несли всю нашу поклажу примерно сто ли. Весть о нас идет далеко впереди нашего отряда. Очень часто нам навстречу выходят крестьянские делегации, зазывая в свои деревни на ночлег, предлагая пищу.
Одной крестьянской делегации мы вынуждены были отказать, так как их деревни находились далеко в стороне от избранной нами дороги. Крестьяне, несмотря на все наши объяснения, были глубоко обижены. Наконец договорились с ними; в их район послали наших представителей для организации Отряда крестьянской антияпонской обороны.
Нас задерживают частые остановки в деревнях. В шутку мы теперь говорим между собой так: вечером гостим в такой-то деревне, а завтра утром в другой. Мы все ближе подходим к последнему перевалу. Местные крестьяне дают нам советы и подробные указания, как лучше двигаться в горах.
Между прочим, в этих горах живут дунгане, весьма враждебно относящиеся к китайцам. Нам придется быть настороже. Повсюду ищем опытных проводников, но найти их нам еще не удалось. Оказывается, из-за вражды равнинные жители почти не бывают в горах и поэтому не знают тамошних дорог…
* * *
Вчера начали подъем в горы. Они здесь необычайной высоты, подъемы крутые, а спуски обрывистые. Вчера же в полдень к нам присоединился большой Отряд крестьянской антияпонской обороны, организованный нашими представителями по просьбе крестьян. В большинстве это молодые, здоровые ребята в возрасте от семнадцати до тридцати лет.
К счастью, в отряде оказался один охотник, часто бывавший в этих горах и знающий тропы. У него даже есть друзья среди дунган. Зовут этого крестьянина Тан Чжэн. Он всегда весел, организатор всевозможных игр, из которых ловко выходит победителем. Он быстро подружился с бойцами. На привалах, - а они в горах очень часты, - Тан Чжэна приглашают к каждому костру, так полюбился он всем.
* * *
Сегодня состоялось очередное партийное собрание коммунистов моей части. Комиссар сделал доклад о международном положении, сообщил последние политические новости, полученные по радио. Потом резко критиковали работу завхоза коммуниста Лу Чана. Он очень хороший боец, но весьма рассеянный завхоз: он оставил нас без чая. Товарищ Лу Чан признал свою ошибку, обещал исправить ее путем обмена излишних продуктов с другой частью. Он просил после перехода вернуть его обратно в строй, а хозяйственные дела поручить человеку, более подходящему для этого.
Нам предстоит долгий поход в горах; чай - хороший товарищ и утешитель в таком трудном пути. Вот почему мы так распекли Лу Чана.
Дорога пока хорошая, широкая: идем по четыре человека в ряд. Хорошо бы так дойти до конца нашего пути!