Конрад стал полковником генерального штаба, однако остался пруссаком, правда ортодоксальным. Гитлера и его приспешников он уже не считает представителями родины. Он хочет свергнуть Гитлера, чтобы спасти Пруссию. Я этого не знал, но все же отважился попросить у него сведения о летнем наступлении, которыми вы так интересуетесь. Конрад поблагодарил меня. Он воспринял это как сигнал к тому, чтобы не смотреть больше в бездействии на то, как клика господ ввергает его отечество в пучину безумия. Но он поставил условие: он не хочет отдавать материалы мне в руки, он отдаст их только вам. Я не сказал ему, что мне известен такой человек, потому что не знал, будете это вы или кто-то еще. Кроме того, Конрад может дать вам бумаги только на одну ночь. Если вы готовы пойти на риск, то я предлагаю следующее: вы придете ко мне в театр после представления под видом одной из моих поклонниц. Принесите с собой цветы, Я позабочусь о том, чтобы вы спокойно смогли встретиться с Конрадом в моей уборной. Он посещает меня довольно часто. Все остальное зависит от вас. Если вы найдете мое предложение неприемлемым, то прошу вас забыть обо всем, что я рассказал".
Актер все еще продолжал смотреть в окно. И только когда Хильда проговорила: "Когда я могу прийти к вам?" - он обернулся к ней и крепко пожал руку.
"Приходите в следующий вторник, - сказал он. - Я играю Лестер. Я оставлю вам билет на имя Марии. Как пройти ко мне в уборную, спросите у кого-нибудь из служителей сцены. Не забудьте взять цветы". Он поклонился ы вышел из комнаты.
Хильда попросила врача выписать ее. Ведь если она будет продолжать болеть, то не сможет пойти в театр. На работе она доложила шефу о своем выздоровлении. Доктор Паульзен был рад, что одна из самых прилежных сотрудниц снова приступила к выполнению своих обязанностей.
- С обзором нейтральной прессы без вас совсем не ладилось, фольксгеноссин Гёбель, - говорит он и добавляет: - Вы что-то еще неважно выглядите. Вам следует щадить себя.
Иоахим Хагедорн в знак приветствия кладет ей на стол букетик ландышей. Вскоре он опять принимается рассказывать о своем брате, который за время ее болезни успел стать подполковником. Он сообщает и последние сплетни: Марион Мюллер ждет от Хагена фон Габленца ребенка, а он теперь не хочет о ней больше слышать. Фрау доктор Мальковски все еще больна, и неизвестно, можно ли ее оперировать.
Хильда кладет перед собой огромную кипу газет, а ее коллега продолжает беззаботно болтать. Он счастлив, что снова обрел слушателя.
Прогуливаясь после обеда по зоопарку, Хильда встречает Удо фон Левитцова. Была ли эта встреча намеренной с его стороны? Она не однажды просила его ограничить официальный контакт с ней в министерстве. Он просиял, увидев ее, и протянул ей соломенную корзиночку, украшенную весенними цветами:
- Добро пожаловать, Хильда, я рад снова видеть вас среди работников нашего министерства.
Ну можно ли на него сердиться? Однако Хильда все же говорит:
- Ведь мы с вами твердо решили - на работе наши пути не должны скрещиваться, не правда ли?
- Так точно, господин генерал! - Он вытягивается в струнку, желая развеселить ее, но она даже не улыбается. - Простите, Хильда, сегодняшний день - это исключение. Вы вышли на работу. Я действительно искренне рад, что вы снова на ногах.
Она кивает и хочет отойти.
Советник удерживает ее:
- Разве вы совсем нелюбопытны? Не хотите взглянуть, что лежит в корзиночке? - И он с гордостью показывает ей деликатесы, раздобытые специально для нее: кофе в зернах, португальские сардины в масле, датская ветчина, голландский шоколад и английский чай.
- Удо, вы с ума сошли! Где вы это достали?
- Я надеюсь, это поможет вам быстрее восстановить силы.
- Но вы не ответили на мой вопрос, Удо!
- Вы же знаете, у меня широкие связи. К тому же у меня есть некое волшебное средство, открывающее мне доступ ко всем продовольственным складам. - И он хлопает ладонью по карману, где обычно носит бумажник.
Поняв его жест, Хильда бледнеет:
- Удо, не хотите вы этим сказать, что получили ваше волшебное средство из Швейцарии? Вы платили валютой, английскими фунтами? Вы в своем уме, Удо? Из-за нескольких деликатесов вы готовы все поставить на карту? Разве вы не знаете изданных фюрером приказов? Валюту в бумажнике не носят. Ее сдают в банк рейха. Удо, что вы наделали?! Сколько людей знают теперь о ваших фунтах? А если кто-то из них донесет на вас, что тогда, Удо?
Хильда Гёбель смотрит в глаза советника. Она не повышает голоса, но в ушах у него стоит гул, потому что он знает: она права, права, как всегда.
- Никогда больше не делайте так, пожалуйста, господин фон Левитцов. Если вас не волнует все прочее, то подумайте хотя бы о себе, о своей безопасности! - Оставив его стоять одного, она уходит в министерство. Поступок Удо потряс ее. К тому же она еще слаба. Но никто не должен заметить это.
Елизавета, королева Англии, господствует на сцене. Обезглавив своего врага, Марию Стюарт, она не добилась желаемого. Покинутая самыми верными своими помощниками и советниками, она ищет поддержки у человека, который любил ее.
"Позовите графа Лестера".
"Лорд просил извинить его, он отправился во Францию".
Она стоит, величественно выпрямившись, полная сознания своего достоинства королева, покинутая женщина или просто великолепная актриса? Под гром аплодисментов падает занавес.
Хильда Гёбель, все еще под впечатлением прекрасного спектакля и прекрасной игры, быстро поднимается со своего места. Дорога каждая минута. На боковой улочке, возле театра, ее ждет в машине Тео. Томас готов в любую минуту начать работу. Служитель сцены, пожилой, добродушный человек, ничуть не удивлен. Молодые женщины - это как раз тот тип людей, которые всегда хотят попасть в уборную знаменитого актера. Он бросает взгляд на букет в ее руках и объясняет, как пройти. Помедлив минуту, Хильда стучится в дверь.
- Войдите.
Она видит актера сидящим перед зеркалом. Он как раз собирался снимать грим. Он молча встает, берет у нее букет, указывает ей на стул, запахивается в халат и идет к двери. Там он оборачивается, произносит:
- Конрад, твоя реплика! - и выходит из уборной.
Хильда слышит, что он закрыл дверь снаружи на ключ.
Она не успевает подумать, как ей на это реагировать, потому что из-за перегородки выходит высокий стройный офицер. По переплетенным погонам она узнает, что это полковник.
Ой приветствует ее коротким поклоном:
- Вы понимаете, на что идете?
- Да, - отвечает она.
- Вам за это платят?
- Нет.
- Почему же вы это делаете?
- А вы разве можете спокойно наблюдать за тем, как преступник убивает вашу мать, вашего отца, братьев, жену и детей, господин полковник?
- Если я вас правильно понял, вы считаете фюрера преступником?
- Да, он преступник.
- Вы мужественная женщина. Для кого вы берете эти планы? - Он указывает на папку из черной кожи.
- Я отдам их в хорошие руки.
- Значит, вы работаете на врагов отечества?
- Враги отечества сидят в ставке фюрера.
- Почему же так мало немцев знают об этом?
- А давно ли знаете это вы, господин полковник?
Он снова внимательно смотрит на нее, словно желая разгадать ее тайные мысли.
- Если вы мне сейчас заявите, что вы коммунистка, могу себе представить, сколько мне еще надо познать. - Не дожидаясь ответа, он протягивает ей папку: - Завтра, в семь часов утра, она должна быть ужо здесь со всеми документами.
- Можете быть спокойны. Благодарю вас.
Снова короткий поклон. Условным стуком он стучит в стенку. Вскоре дверь уборной открывается. Хильда с черной папкой под мышкой уходит из театра.
На следующий вечер Тео встречается с Соней. Они решают сходить в кино. Он безуспешно пытается подавить зевоту и извиняется:
- Я не могу, любимая. Я засну еще до начала фильма.
- Пойдем ко мне, Тео. Моя хозяйка сегодня в ночную смену.
Дома она делает несколько бутербродов, но, прежде чем успевает закончить, он уже засыпает.
К утру Тео просыпается и не может понять, где он, пока не обнаруживает рядом с собой теплое, мягкое тело Сони. Он нежно гладит ее по голове. Она тут же раскрывает глаза, обнимает его за шею и притягивает к себе.
Для Тео это их уединение - настоящее чудо. Многолетнему одиночеству пришел конец. Он наслаждается счастьем, гладя, лаская, целуя и прижимая к себе чудесное женское тело.
Потом они лежат рядом, тяжело дыша, держа друг друга за руки.
- Можно задать вопрос моей жене?
- Моему мужу можно все.
- Ты будешь помогать мне, чтобы у нас всегда все было так же прекрасно, как сегодня?
- Да, Тео.
- Я люблю тебя, - Эти три слова он произносит впервые.
- Я так счастлива! - говорит она и тихо добавляет: - Хорошо, если бы это была девочка.
Он вытягивается, нежно привлекает ее к себе и произносит:
- Мы назовем ее Хильдой.
ТОМАС
"Омега" дал согласие на то, чтобы увеличить время работы в эфире. Иначе Томасу понадобилось бы несколько дней, чтобы передать документы полковника Конрада. Сейчас он смотрит на стопку лежащих перед ним шифровок и думает: "Ну и ночка была!"
Тео предусмотрительно принес с собой два термоса крепкого горячего чая. Хильда раскрывает черную папку, достает материалы, быстро проглядывает их:
- Это именно то, что хотел "Омега". Мы сделаем так: я рассортирую все и сформулирую самое важное как можно короче. Вы оба будете шифровать. Наши сведения обработают и используют. Как только я управлюсь, помогу вам.
Присутствие этой женщины, совместная работа - удовольствие для Томаса. Дело у них быстро продвигается. Отправляя в эфир колонки цифр, он размышляет, какие действия предпримет Центр в ответ на их сообщения. Он гордится своей группой, ее большим участием в предстоящей оборонительной битве. Не без злорадства думает он о том, какая суматоха поднимется в некоторых штабах.
О реакции противника он еще не думает. Он гонит от себя мысль о том, что их может обнаружить радиопеленгатор. Теперь, когда время работы в эфире увеличилось, сделать это стало гораздо легче. Он полностью отдался работе и переключился на прием.
"Омега" подтвердил, что информация получена.
"Передайте "Альфе" и другим членам группы благодарность от Центра. Время выхода в эфир поменяйте согласно плану "S". Время работы в эфире будет больше обычного, пока не передадите весь материал. Будьте бдительны!"
Томас выпрямляется и потягивается. Долгое сидение в неудобной позе утомило его. "Сейчас мне просто необходимо прогуляться", - решает он. Быстрый взгляд в окно убеждает его, что вокруг все спокойно. Он выходит на улицу.
Пройдя несколько улиц, он замечает в утренних сумерках очертания большой машины и настораживается. Прежде он никогда не видел здесь этой машины, но волноваться пока рано. Разве никто не мог просто оставить здесь на время свой грузовик? Потом он замечает за рулем водителя в форме. На двери и бортах машины надпись: "Имперская почта". Что им здесь понадобилось? Прокладывают или чинят телефонный кабель? Среди ночи?
Когда он проходил подготовку на специальных курсах радистов, преподаватели все время обращали их внимание на постоянно совершенствующиеся методы радиопеленгации. Поэтому они советовали как можно чаще менять время передачи, а по возможности и место.
Может быть, это радиопеленгаторная машина? Томас осторожно переходит на другую сторону улицы и останавливается в тени дома, откуда ему все хорошо видно, а сам он мало заметен со стороны. Он ждет больше часа, но ничего не происходит. На улицах уже почти совсем светло, ему нельзя больше стоять, иначе он привлечет к себе внимание. Вдруг задняя дверца машины открывается, из нее выпрыгивает человек, становится под ближайшим фонарем и мочится. На нем форма почтальона. Потом он подходит к кабине водителя, стучит в дверцу, садится в машину. Машина трогается с места и едет в сторону центра.
Что означает форма почтальона? Что еще, кроме радиопеленгации, могла делать здесь эта машина? Почему не было видно антенну? В машину больше никто не сел, значит, больше никого не ждали. "Надо всегда рассчитывать на худшее, - говорит себе Томас, отправляясь в свое убежище. - Значит, они разыскивают меня. Если бы я знал, была ли здесь ночью вторая такая машина!" Он оглядывается, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Пока еще никто. Он принимает решение продолжать работу: "Омега" ждет сведений. Он будет осматривать близлежащие улицы, чтобы установить, появляются ли машины с радиопеленгаторами, и если появляются, то когда. Дома Томас заводит будильник и укладывается на свою импровизированную постель. Вскоре он уже крепко спит.
В воскресенье Хильда Гёбель едет на электричке в Грюнау. Врач рекомендовал ей прогулки по лесу. Он, правда, не сказал, нужен ли ей провожатый.
Встреча с советником на лесной просеке кажется совершенно непреднамеренной.
- Как я рад встретить вас, фрейлейн Гёбель. Вы тоже любите побродить по лесу?
- Это полезно для моего здоровья.
Они пожимают друг другу руки и вместе идут дальше.
- Бумаги у вас с собой, Удо?
- Да, вы будете удивлены. В мои сети попала крупная рыба. Наш обожаемый фюрер задумал еще большую, еще более победную авантюру. Мне удалось получить об этом кое-какую информацию.
- Вы имеете в виду летнее наступление на южном участке Восточного фронта?
- Вы уже знаете? Я надеялся, что это будет для вас новостью.
- Удо, для меня важна каждая дата, каждая цифра и каждый факт. А если мы получим одну и ту же информацию из двух источников, значит, она точная.
- Мои сведения были до сих пор вполне точны.
- Конечно, Удо, я знаю это. Но я знаю также и то, что мы не можем недооценивать господ из ставки фюрера. Перед каждой крупной операцией они распускают ложные слухи. Они стараются сбить с толку разведку противника. Вполне может быть, что ваш источник информации искренне убежден в ее достоверности. В этом-то и заключается опасность.
- Я полагаю, ваши люди могут проверить это, Хильда. - Он передает ей объемистый конверт.
- Не так уж вы легковерны, Удо.
Некоторое время они молча бредут по лесу. Светит солнце, пахнет свежей листвой. Хильда наслаждается покоем. Советник искоса поглядывает на нее. Ему хотелось бы снова найти непринужденный тон разговора, который ему всегда так удавался. Но в ушах у него еще звучат ее упреки, которые ему пришлось выслушать недавно. И надо сознаться, упреки справедливые.
Она, кажется, догадывается, что происходит в его душе, и шутливо подталкивает его плечом:
- Ну-ка сознавайтесь, что вы там еще натворили?
- Нет, Хильда, ничего. Даю слово, в дальнейшем вы можете на меня спокойно положиться.
Она кивает и подставляет лицо солнечным лучам.
Только теперь Удо фон Левитцов отваживается предложить ей руку.
- У меня есть идея, - произносит он, - давайте выпьем где-нибудь за наше примирение!
- Нет! - возражает она. - Врач прописал мне лес, а не ресторан.
Советник уголовной полиции Пауль Пихотка слушает своего молодого коллегу Макса Гербердинга. Интересно, что же дало его дознание в организации Тодта? Может быть, всё, в чем их подозревали, просто злобные сплетни? В организации все было в полном порядке. Книги велись правильно, все требуемые бумаги оказались в наличии. Никаких грехов ни за кем ни числилось. И водители не могли сказать ничего компрометирующего о своем начальстве.
Пихотка навостряет уши, когда Гербердинг принимается рассказывать о переводе некоторых оберфюреров на фронт, "Так-так, - думает он, - значит, в Берлине им надоело и они добровольно отправляются на фронт. Хотелось бы мне узнать, куда именно. И посмотреть на этих ребят, которые готовы уехать из Берлина. Надо бы еще и еще раз проверить их личные дела. Но если Гербердинг считает, что там псе в порядке, стоит ли лишать парня этой счастливой уверенности? Стоит ли тыкать его носом в промахи, чтобы потом он мог с гордостью считать себя отличным сыщиком?"
Фрейлейн Клосс просовывает в дверь голову:
- Господин советник, капитан Кляйнфельд хочет поговорить с вами.
Пихотка хватает телефонную трубку.
- Нет, нет, - шепотом говорит секретарша, - капитан ждет в приемной.
Пихотка оживляется:
- Впустите его, Клоссхен! Я рад, я очень рад видеть капитана. Извини, Макс, - обращается он к своему коллеге.
Капитан Кляйнфельд и в самом деле принес добрые вести. Передатчик, который они искали, снова заработал. И даже интенсивнее, чем прежде.
- Мы обнаружили его в квадрате, включающем шесть- восемь больших улиц. В ближайшие несколько дней мы сможем определить точнее, господин советник.
- Он ни в коем случае не должен обнаружить вас!
- Поэтому я и пришел. В моем распоряжении только экипажи радиопеленгационных машин. Если бы подключились вы с вашими людьми, мы бы могли создать более плотную сеть.
- Сделаем, господин капитан, сделаем. Мы подключимся, да еще как! - Пихотка подводит капитана к огромной карте города, занимающей почти всю стену. - Покажите, где вы предполагаете обнаружить его гнездо.
Он вглядывается в нанесенные на карту улицы, запоминает, по какому маршруту машина пойдет в следующий раз. Вместе с капитаном они разрабатывают план действий. Пока специалисты будут следить за эфиром, его ребята под видом электриков обследуют все квартиры. Они будут искать повреждения в проводах и проверять счетчики. Все должны действовать незаметно и очень осторожно, чтобы не спугнуть радиста.
- Мы будем поддерживать связь до той минуты, пока ловушка не захлопнется, господин капитан.
Пихотка снова ощущает под ногами твердую землю. Наконец-то он может действовать. Сегодня и скромная трапеза из гороха покажется ему лукулловым пиром.
Адрес фон Левитцову дал один венгерский коллега, дипломат. Но в витрине маленького ювелирного магазина в Шарлоттенбурге он увидел только украшения из фальшивого золота. Решившись, он вошел в магазинчик. Невзрачный пожилой мужчина в когда-то элегантном, но теперь потерявшем всякий вид костюме спросил Удо, чего он желает.
- Я хотел бы что-нибудь действительно ценное. Я собираюсь сделать подарок жене.
Владелец магазина сочувственно пожал плечами:
- Мне очень жаль, господин, но помочь ничем не могу. Сами понимаете, какие сейчас времена и обстоятельства.
"Неужели венгр обманул меня?" - подумал Удо фон Левитцов и проговорил доверительно, вполголоса:
- Мне рекомендовали обратиться к вам.
Пожилой мужчина никак не отреагировал.