О медиках в военных шинелях, об их нелегком и самоотверженном труде в годы Великой Отечественной войны рассказывается в этой книге. К ним принадлежал и ее автор - врач-хирург, начальник фронтового госпиталя, ныне доктор медицинских наук, профессор. Он пишет о том, что видел и пережил, о своих коллегах, о всех тех, кто был причастен к спасению раненых бойцов и командиров.
Рассчитана на массового читателя.
Содержание:
Предисловие 1
Время суровых испытаний 1
На фронтовых путях-дорогах 2
Рождение нового госпиталя 5
На новом этапе 7
В освобожденном Калинине 8
Врачебный долг и людские характеры 10
Школа Бурденко 13
Битва за жизнь 19
Горячее лето 24
Приметы нового 27
Только вперед 29
По совести 31
Сестры милосердия 34
Не смыкая глаз 35
Как ни трудно… 38
В 4-й ударной армии 39
Глубокие корни 43
Чудеса без чудес 46
В дни мира 50
Дорогие сердцу встречи 50
Послесловие 51
Фотографии 52
Примечания 53
Записки военного врача
Посвящаю дочери Тамаре и тому поколению, чьи детские и юношеские годы были опалены огнем войны.
Автор
Предисловие
Есть высокая справедливость в том, что наши медицинские работники, участвовавшие в Великой Отечественной войне, удостоены почетных наград Родины и что в советском народе живет благодарная память об их подвигах. Недаром бывшие фронтовики, обращаясь мыслью к отгремевшим битвам, не забывают помянуть добрым словом своих врачей, медицинских сестер, весь заботливый лечащий люд. Тяжелая ноша пала в военные годы на плечи советских медиков. Но они не дрогнули, все выдюжили и, спасши многие тысячи жизней советских воинов, внесли огромный вклад в победу над фашизмом.
Война, вероломно навязанная нам фашистской Германией и поддерживавшаяся другими реакционными силами мирового империализма, явилась самой жестокой и наиболее кровавой изо всех войн. По количеству жертв она далеко превзошла своих предшественниц. В этих условиях особенно велика была роль советских военных медиков. Они не только спасали от гибели раненых бойцов и командиров, но и старались вернуть их к полноценной жизни, чтобы пострадавшие от огня противника вновь были способны и на бой, и на труд, и на все человеческие радости. Статистика свидетельствует: основную часть пополнений, прибывавших на фронт, особенно в заключительный период войны, составляли люди, вернувшиеся из госпиталей после излечения. Это был результат нелегкого, часто самоотверженного труда медицинских работников.
Когда вспоминаешь войну, фронтовую обстановку, перед глазами встают отважные медицинские сестры и санитары, выносящие раненых с поля боя, смертельно уставшие, еле держащиеся на ногах хирурги, порой оперирующие в походных палатках под аккомпанемент разрывов вражеских бомб и снарядов. И если бы все это не пришлось видеть и испытать много раз самому, можно было бы подумать, что припомнился какой-то страшный сон.
Книга П. Г. Царфиса привлекает прежде всего тем, что она правдиво отображает в основных чертах жизнь и труд наших военных медиков в годы Великой Отечественной войны. Начав службу в первый же день войны врачом-хирургом, автор работал в медсанбате, возглавлял несколько фронтовых госпиталей, в том числе хирургический полевой подвижной госпиталь, действовавший в непосредственной близости от передовой.
Должен заметить, что документальная литература, посвященная деятельности советских медиков на фронтах Великой Отечественной войны, недостаточно рассказывала о наших коллегах, об их важной работе. Тем интереснее для читателя встречи со многими медицинскими работниками всевозможных рангов, о которых говорится в этой книге. Среди ее героев и санитары, и санинструкторы, и медицинские сестры, и многие врачи, известные ученые-медики, и крупные организаторы военно-медицинского дела тех лет. Центральной фигурой в военно-полевой хирургии является, естественно, врач-хирург, обладающий большими знаниями, умудренный опытом, человек волевой, с яркой индивидуальностью. Такие военные хирурги представлены в книге.
Выдающийся хирург нашей эпохи Н. Н. Бурденко отмечал, подводя итоги многотрудной и высокоэффективной деятельности советских медиков в Великой Отечественной войне, что ни одна армия никогда не имела в своем составе такого количества ученых, профессоров, академиков, работавших непосредственно на фронтах, как наша Красная Армия. Этот факт, выразительно характеризующий патриотический дух советских медиков и их ратный подвиг, получил достойное отражение в книге. Привлекают внимание своеобразные литературные портреты Н. Н. Бурденко и С. С. Юдина, выдающихся советских хирургов, с которыми встречался автор во фронтовом госпитале. Стремление показать виртуозов различных областей хирургии, знаменитых теоретиков и клиницистов во всем своеобразии их индивидуальностей сочетается в этих очерках, не без успеха, с намерением четко определить основные черты их мастерства. Книга знакомит и с другими видными деятелями советской медицины - С. С. Гирголавом, П. А. Куприяновым, В. Н. Шамовым. Они также работали на фронтах, невзирая на свой почтенный возраст и недуги. То был подвиг, вдохновленный патриотическими чувствами, и он остается жить в памяти все новых поколений советских медиков.
Весьма существенным является то, что в серьезной и многогранной работе профессора П. Г. Царфиса обобщена разнообразная деятельность военно-медицинской службы, разумеется в основных ее аспектах, и рельефно очерчена решающая роль в ее успехах Коммунистической партии. Здесь глубоко, на мой взгляд, проанализированы главные источники достоинств нашей военно-медицинской службы, показаны их корни, исходящие из советского социально-экономического строя, социалистической идеологии. То, что автора привели к таким выводам опыт всей его фронтовой работы, послевоенные исследования и размышления, придает им еще большую значимость и убедительность.
Книга ярко показывает неразрывную связь наших военных медиков со всеми советскими войнами и тружениками тыла, их беспредельную любовь к социалистической Родине, преданность идеям Коммунистической партии. Именно это и позволило им выдержать суровые испытания войны и своим гуманным самоотверженным трудом способствовать победе над немецко-фашистскими захватчиками.
К. М. ЛИСИЦЫН,
главный хирург Министерства обороны СССР,
генерал-лейтенант медицинской службы,
член-корреспондент АМН СССР,
профессор
Время суровых испытаний
Ранним воскресным утром 22 июня 1941 года меня разбудил телефонный звонок. Звонил райвоенком.
- Война, доктор, Гитлер полез, - сказал он взволнованно. - Явитесь в одиннадцать ноль-ноль при документах и личных вещах.
Помню, как простился с женой, тоже врачом, обнял и поцеловал напоследок нашу двухлетнюю Тамару, пожалев, что она еще так мала. Помню, как шел по тихим улочкам Шепетовки, уже тронутым, казалось, тенью общей беды. Помню также, как заглянул попутно в нашу межрайонную больницу, где проведал пожилую больную, у которой накануне удалил воспалившийся аппендикс, пожал руки своим старшим коллегам и хирургическим сестрам, с которыми трудился два года сразу после окончания института. А в завершение моей мирной жизни увидел у крыльца военкомата группу женщин, молчаливых, печальных, словно изваяние скорби.
На следующий день уже в качестве врача-хирурга дивизионного медицинского пункта я впервые начал работать в боевой обстановке. Это произошло северо-западнее Львова, возле местечка Великие Мосты. Там стоял 158-й полк кавалерийской дивизии, которой мы были приданы. Этот полк, еще не успевший освоить свой новый рубеж, подвергся нападению фашистов. Атака была сумбурная, видимо с ходу, с довольно плотным минометным огнем. В скоротечном, но жарком бою кавалеристы отбили врага. Гитлеровцы отошли к той же недалекой роще, откуда внезапно начали наступление. Они располагали, вероятно, такими же примерно силами, как и мы, а главное - не имели танков. Для острастки фашисты продолжали против нас минометный огонь, уже рассеянный. Все это время немногочисленный персонал медицинского пункта был в работе. Из зоны огня доставляли раненых, вносили в просторные палатки, расположенные в тени тополей. Тотчас мы помогали им всем возможным - лишь бы отвести угрозу смерти, уменьшить страдания, подготовить к хирургическому лечению. Оказав первую медицинскую помощь нашим товарищам, вечером отправили их в тыловой госпиталь на приспособленных для этого грузовиках-полуторках.
За первым сравнительно легким боем последовало множество других, которым я вскоре потерял счет. Чем интенсивнее становилось огромное сражение, полыхавшее по всей протяженности советско-германского фронта, тем больше становилось раненых. И каждому из них медики должны были без промедлений оказывать помощь, должны были и оказывали в любой обстановке.
До войны я машинально запоминал всех, кого привелось лечить, - их лица, выражение глаз, ну и, понятно, особенности недуга, - делал для себя и своих коллег те или иные полезные выводы из каждой проведенной операции. На фронте летом 1941-го это было физически невозможно. Советские военные медики трудились тогда поистине не переводя дыхания. Никто не помышлял о собственной безопасности, действуя в зоне огня, под бесчисленными бомбежками, не вспоминал о застарелых болячках, не обращал внимания на неустроенность быта да и просто на изнеможение от непрерывного труда, требовавшего высокого напряжения духовных и физических сил, - двух-трехчасовой сон в сутки был для большинства из нас неписаной нормой, нарушавшейся лишь изредка. Но медики с этим не могли считаться и не считались. Наше святое дело, такое нужное в ту пору миллионам советских людей, поглощало нас с головой, отметая все стороннее, казавшееся мелким.
То было время самых суровых испытаний, которым подверглась наша великая Родина и с нею каждый советский человек, его честь и мужество, выдержка и воля, его отношение к своим близким и к памяти предков, ко всему своему народу. Подобных испытаний по масштабам и глубине, по накалу не ведала ни одна страна на земле.
Мы уже немало знали до того о чудовищных преступлениях гитлеровцев в оккупированных ими странах Западной Европы. Вероломное нападение фашистских захватчиков на нашу страну свидетельствовало также, что нам противостоит безмерно подлый и коварный враг, что он весьма силен и опытен в военном деле и что борьба против него - борьба не на жизнь, а на смерть - началась в неблагоприятных для нас условиях. Однако понимание этих фактов не ввергло советских людей в трепет, застилающий совесть и разум, напротив - отозвалось в миллионах сердец гневной решимостью одолеть захватчиков. Фашистские танковые армады, нередко в ту пору разрывавшие линии обороны наших войск, сумели местами вклиниться далеко в глубь советской территории. Но они не смогли добиться главного, чего ждала от них гитлеровская камарилья, - парализовать нашу волю к сопротивлению.
Несокрушимость советского строя давала себя знать во многом с первых же дней войны, сколь бедственно эти дни ни сложились. Именно в ту грозную пору мы, например, услышали от раненых пограничников о подвиге в бою у села Скоморохова, на участке расположения нашей дивизии, горстки бойцов с 13-й пограничной заставы под командой лейтенанта А. В. Лопатина. Одиннадцать дней и ночей отбивали эти герои натиск многократно превосходивших по численности сил неприятеля, препятствуя его продвижению в важном направлении. Благодаря той же устной фронтовой почте мы задолго до сообщения Совинформбюро узнали также о высоком мужестве защитников Перемышля. Немецко-фашистские войска в первый же день войны овладели этим пограничным городом. Но назавтра их выбили пограничники при поддержке вооруженных отрядов трудящихся. Получив подкрепление, защитники Перемышля целую неделю удерживали город, оставив его 30 июня лишь по приказу командования.
И я рад сказать без тени преувеличения, что для меня и моих товарищей по Юго-Западному фронту первой зарницей нашей победы над фашистской Германией остается поныне сражение в районе Луцк - Броды - Ровно. То было, по определению советских военных историков, самое крупное в первый период войны танковое сражение, когда войска фронта не только на целую неделю задержали противника на этом направлении и нанесли ему большие потери, но и сорвали замысел врага по окружению всех сил фронта на Львовском выступе.
Отсюда, разумеется, не следовало, что самое трудное и опасное для нас уже осталось позади. Как писал впоследствии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, характеризуя сентябрьский период 1941 года, "противник, произведя перегруппировку своих сил на московское направление, превосходил все три наших фронта, вместе взятых, по численности войск - в 1,4 раза, по танкам - в 1,7, по орудиям и минометам - в 1,8 и по самолетам - в 2 раза". Превосходство это носило преходящий характер, было вполне преодолимо для нас в потенции, что целиком подтвердилось позже, но для этого требовалось предельное напряжение сил на фронте и в тылу, время и еще раз время, добываемое в горниле битв.
Все это, естественно, отзывалось так или иначе на развитии военных событий, и в том числе на решении такой первостепенной задачи боевых действий, как их медицинское обеспечение.
На фронтовых путях-дорогах
Вглядываясь теперь сквозь даль времени, в последние дни июня и начало июля 1941 года, я мысленно вижу прежде всего фронтовые пути-дороги, множество разных дорог - шоссейных, грейдерных, проселочных, то широких, то узких, с воронками от авиабомб и снарядов по сторонам, а иногда и на самих дорогах. Днем и ночью неслись по ним грузовики с разным войсковым имуществом, катили орудия на конной тяге, не раз я видел даже тачанки. Иногда шли воинские части, либо подразделения - то выведенные из боя, то вырвавшиеся из окружения. Бойцы шли при оружии, усталые, угрюмые, не очень ровным строем, но все же строем. Ехали, раскачиваясь, длинные повозки, груженные домашним скарбом, с детишками наверху, брели беженцы с котомками за спиной, кто-то вел велосипед, обвешанный узлами со всяким добром, за другими тянулись коровы, козы. Словом, то были дороги отступления. А в не очень большом отдалении громыхала линия фронта.
Горько было глядеть на эти пути-дороги, горько, но не безнадежно. Наши войска не были разбиты в жестоких боях, не считали себя таковыми и имели на то право, сколь бы тяжко ни приходилось им в те дни. Они отступали, упорно и обдуманно обороняясь. И отходили, как правило, по приказу командования, то есть с трезвым учетом плюсов и минусов, в порядке осуществления определенных маневров. И их мужественное самообладание, способность сохранять присутствие духа и в наиболее критических ситуациях находили одно из наглядных воплощений в организованности медицинского обеспечения боевых действий.
Медицинские учреждения двигались вместе с войсками. На полуторках везли свернутые палатки, комплекты медицинского оснащения, носилки, ящики с инструментами, лекарствами, перевязочными материалами. Отдельно везли раненых, получивших первую помощь.
В условиях маневренных боевых действий, которые вели тогда войска Юго-Западного фронта, обстановка менялась часто и быстро. Но какой бы огненный шквал ни поднимался кругом, о раненых мы не забывали. Выносить их с поля боя было законом для нас. О защитниках Родины, пострадавших на поле брани, медики заботились прежде всего, порой жертвуя собой ради их спасения.
Так поступил, например, Василий Крошеница, санитар дивизионного медицинского пункта, в котором я служил в начале войны. То был обаятельный человек, высокий, крепкий, лет 26-27 (потому, к сожалению, не знаю его отчества), с горячими черными глазами. Он был отважен, любил людей и делал свое благородное и опасное дело мастерски. Помню, как удивительно бережно и осторожно переносил он раненых с носилок на операционный стол. Нетрудно понять, что почувствовал этот богатырь с сердцем ребенка, когда увидел, что к медицинским палаткам, где находилось около 100 раненых, устремился фашистский танк, прорвавшийся через линию обороны наших войск. В эту минуту из палатки выходила за водой хирургическая сестра. Увидев приближающийся фашистский танк, она в ужасе закричала. Встревоженный, я выбежал за ней и тут увидел Крошеницу с гранатой в руке. Впившись глазами в черное чудовище с белыми крестами на боках, он бросился на землю и быстро пополз ему навстречу. Через несколько секунд раздался взрыв, и танк загорелся.
Мы кинулись к Василию Крошенице. Израненного и контуженного, отнесли героя в медицинскую палатку, сделали все, что только могли, для его спасения. Но все было тщетно: он умер, не приходя в сознание.
Василий Крошеница остался навсегда в нашей памяти таким, каким жил, - прекрасным человеком, достойным сыном своей великой социалистической Родины.
Да, войн не бывает без жертв, таковы они по природе. А войны, развязанные империализмом, наиболее бедственны и кровопролитны, поскольку неизменно носят агрессивный характер, преследуют антигуманные цели и ведутся, особенно в нынешний век, средствами массового человекоистребления.
Медицинские работники, находившиеся рядом с воинами передовых частей Красной Армии, сражавшимися против фашистских захватчиков и героически защищавшими свободу и независимость советских людей, социалистического отечества, брали с них пример и так же самоотверженно старались выполнить свой долг, спасая раненых. Они вели в беспримерных масштабах неустанную, всестороннюю борьбу со смертью, витавшей на полях сражений. Врачи еще только приобретали опыт работы во фронтовой обстановке, а она была весьма неблагоприятна для налаживания медицинской службы. Первичная хирургическая обработка и все прочее, необходимое при тяжелых ранениях, требуют, по давним представлениям, госпитальной обстановки, возможной лишь в тылах. Однако летом сорок первого действительность неоднократно вынуждала нас отступать от таких канонов, затверженных на институтской скамье, и во имя спасения людей, активной защиты бойцов от смерти незамедлительно осуществлять хирургическое вмешательство и в медицинской палатке, и в полуразрушенном доме под обстрелом врага.