Когда поезд приближается к очередной станции, ты думаешь: "На этот раз я сойду", - однако остаешься сидеть в углу, не в состоянии подняться с места; не в состоянии встать и сказать громко: "Извините, извините", проталкиваясь к двери. Тебе придется прикасаться к ним, к их жару, к их липким телам. Тебе придется класть им руку на плечи; ты будешь чувствовать на лице грязное дыхание, когда они будут поворачиваться, чтобы пропустить тебя.
Вот поезд снова замедляет ход. Твоя остановка. По-прежнему держа газету в руке, ты встаешь.
- Извините… извините… - Ты на полпути между своим местом и дверью. Не торопись - осталось пройти всего несколько футов. Недалеко.
- Извините… извините. - Через мгновение ты будешь на свежем воздухе: еще шаг, потом повернуть ручку - и на улицу.
Что это, поезд снова поехал? Ты чувствуешь, как он дернулся и пришел в движение.
- Подождите, подождите! - кричишь ты, открывая дверь и выскакивая на платформу, едва не упав. Поезд совершенно неподвижен. Пассажиры все еще выходят из вагонов. На платформе толпа. Делая глубокие вдохи, ты пробиваешься вбок, прочь от толчеи.
Это первый день. Одно мгновение за один раз. Остановись на секунду. Все спокойно. Спокойно настолько, чтобы еще раз услышать звук моего голоса. Ты потерял контакт со мной в вагоне, когда начала сочиться грязь. В панике ты отбросил меня на задний план, далеко отбросил. Теперь внутри тебя начала подниматься грязь.
Тихо, Моррис. Ее не удержать. Одному - не удержать. Тихо, тихо.
Пройди турникет, выйди со станции - один шаг за один раз - через парк, потом через дорогу. Шаг за шагом. Одна секунда - один шаг.
Верь мне. Узкая тропинка, ведущая к главному входу. Я с тобой. Грязь поднимается в груди, душит тебя. Она везде; ты с трудом стоишь на ногах, скользя из стороны в сторону, натыкаясь на металлические перила, потом на стенки.
Но тебе нужно идти. Один шаг. Потом схватись за перила, держись за них. Отдохни немного, чтобы собраться с силами, пусть грязь осядет там, где ей место, - на дне океана. Пусть вернутся краски травы, цветов, кирпича и брусчатки, и улочка пусть придет в устойчивое состояние, чтобы даже самый маленький лучик солнечного света попадал точно в нужное место. Почувствуй, насколько хрупко равновесие этого момента. Потом, когда ты будешь готов, мы вместе отправимся к следующему. Верь мне.
Отпусти перила и держись вместо них за звук моего голоса. Слушай: один шаг за один раз.
Один шаг в сторону главного входа. Один шаг, еще один. Один шаг, два шага, еще один. Хорошо.
Хорошо. Одно мгновение, два, три, четыре - это первый день. Главные ворота, подъезд, стеклянные двери от пола до потолка, лифт, холл. Доброе утро, доброе утро.
Твой офис.
Кейс на пол, пальто и зонтик - на вешалку. Подними кейс, поставь на стол. Медленно пересечем кабинет. Потом сядем. Расслабимся.
Кресло и - расслабимся. На несколько мгновений. Твой стол. Папки "Янв. - Март", "Апр. - Июнь", многоцветные графики, Мондриан.
Встань. Окно, небо. Несколько мгновений постой, глядя на небо. Океан. Погрузочная рампа. Несколько мгновений. Хороших мгновений, плохих мгновений.
Тихо, Моррис.
Тихо. Один "курвуазье" - и грязь останется там, где ей должно. Можешь открыть шкаф с папками: один стакан и одна бутылка - одна выпивка. Выпить, чтобы очистить грязь.
Но для тебя один - больше не число. Для тебя уже не может быть одной выпивки - просто выпивка как она есть. С сегодняшнего дня каждый день будет первым, и каждая первая выпивка будет последней. Верь мне. Лучше нажми кнопку интеркома.
- Когда будете готовы, Кэрол?
- Иду, сэр.
Взгляд из окна на чистое голубое небо. Входит Кэрол. Улыбается тебе.
- Прекрасный день, - замечает она и садится.
Ты согласен.
- Сначала займемся письмами? - спрашивает она.
- Сначала займемся чем? - переспрашиваешь ты с улыбкой. Игра. Хороший момент.
Она вопросительно поднимает бровку, потом смеется. У нее есть чувство юмора.
Диктуя письмо о перспективных тенденциях продаж, ты встаешь и проходишь к окну. У погрузочной рампы два грузовика; ты видишь, как бригадир разговаривает со стриженым. Это первый день. Наступает пауза - ты раздумываешь, что диктовать дальше.
Глава 12
Воскресенье ворвалось в комнату криком и боевым кличем Тома и Элиз:
- С днем рождения, с днем рождения!
Это уже второй день - и все же первый.
Тридцать пять сегодня, ура. Полпути.
Поцелуи, открытки и подарки. Вся семья улыбается и балует тебя. Завтрак в постель. Проявление любви. Ты дрожишь - это от волнения, говорят они. Трясешься и скалишь зубы - от волнения. Им нужно выйти на минутку, чтобы ты мог одеться, говоришь ты. Держись за мой голос, пока они не ушли.
Тридцать пять лет прошло - и тридцать пять еще предстоят. Поэтому - встать, умыться и почистить зубы. Держись за звук моего голоса, пока не пройдет тряска, дрожь. Она пройдет. Это второй день - завтра ты восстанешь из мертвых!
Вниз - на празднование дня рождения.
Пикник. Сюрприз. Сюрприз на день рождения. Шутки, смех и беспорядок. Надо приготовиться. Куртка и ботинки.
Готовы?
Ты поведешь, говорят тебе.
Мэри улыбается, ты улыбаешься в ответ.
Мальчик-именинник за рулем.
Шутки, смех и беспорядок.
Том и Элиз с заднего сиденья машут на прощание дому, потом саду, воротам, улице, городу. Ты везешь их на целый день за город, на пикник. Семейный поход.
Выезжаем на шоссе. Потом на магистраль. Дрожь внутри. Скоро придется остановиться, говоришь ты им. Заправиться, проверить масло. Тропинки с обеих сторон дороги пересекаются внутри тебя - ты чувствуешь удавку. Терзая все свои чувства и нервы, ты стараешься добраться до звука моего голоса - чтобы заставить меня молчать. Ты знаешь, что "курвуазье" навел бы порядок. Всего один стакан. Дрожь. Скоро придется остановиться, говоришь ты им. Крепче сжимая руль. Это второй день - и все еще первый. Теперь каждый день будет первым. Дрожь пройдет; пересекающиеся тропинки выпрямятся сами по себе. Верь мне. Остановись ненадолго - бензин и проверка уровня масла.
Снова в путь, по боковой дороге. Несколько миль. Место для стоянки, стоп.
Начнем идти. Теперь ты идешь по океану, дав ему поддержать тебя. Смелее, Моррис!
Ты забыл походный холодильник. Назад к машине. Один. Дрожа. Слушай звук моего голоса. Второй день, двенадцатый час. Каждый день, каждый час - первый. Но теперь ты не один и никогда больше не будешь один. Солнце расцвечивает деревья, траву, небо, машину, к которой ты прислонился. Весь этот цвет вливается в тебя, его теплота насыщает тебя - как только мог ты подумать, что ты один, когда ты - часть всего этого? Обрати внимание, Моррис, обрати внимание! Дрожь уже прошла, а ты и не заметил. Возьмем холодильник - и в путь!
Походная тропа пятого уровня: семейная тропа.
По узкой тропинке. Обставленной указателями. Содержится в чистоте. Никакого мусора. Ни дорог, ни стоянок. Ни места для печали. Неиспорченный природный парк.
За руки с детьми. Том и Элиз: три маленьких шага, пока ты делаешь один, а Мэри - два. Место для пикника. Стоп. Грубо оструганные стол со скамьями. Мэри выдает сандвичи, а ты осматриваешь холмы и леса, показывая на них, иногда называя. Там, дальше - маленький мостик через ручей.
Ты начинаешь:
- Знаете ли вы, что если перейти тот мост и продолжать идти прямо вперед, тогда… - Небольшая пауза. - Если идти достаточно долго, вам бы пришлось переходить через него снова и снова. Пока будете идти, - заключаешь ты. - Тот же самый мостик.
Ты не очень хорошо объяснил, поэтому хочешь попробовать еще раз, но Том и Элиз уже начали играть с травой, зажимая травинки между пальцами и пытаясь заставить их издавать писк.
- Тот самый мост, - повторяешь ты снова. Позже - семейная прогулка: три шага, два шага. И назад к машине.
Ты поведешь, говорят тебе.
Мэри улыбается, ты улыбаешься в ответ.
Мальчик-именинник за рулем.
Шутки, смех и беспорядок.
Боковая дорога, главная дорога, магистраль, и почти приехали.
Шестьдесят в час с "наказаниями" на заднем сиденье, и Мэри поет им песенку. Шестьдесят пять. На вокзале рано утром, ну-ка, посмотри. Возвращение с пикника. Паровозики чух-чух-рельсы в два ряда.
Пригород. Трехрядное шоссе пошло на подъем. Видишь, машинист берется за рычаг? Все выше и выше, эстакада несет вас над грязью улиц и над грязью мастерских. Над железной дорогой, складами и сталелитейными заводами. В путь-дорогу отправляйся! Мэри рядом с тобой поет. Совушка и кошечка отправились на море. "Наказания" позади тебя: Луна светила им вослед, светила им луна.
Серебряная молния в крайнем, скоростном ряду: хромированные бамперы, обтекаемые зеркала, радиаторы, фары и ветровые стекла.
Семьдесят: скоростной ряд сужается через две мили. Серебряная молния сошла на нет: на белую дорогу, белую обочину, белое небо. Белый цвет окутывает все вокруг тебя, как молчание, снежное молчание. Педаль в пол, чтобы успеть домой, пока свет не померк. Назад с пикника к белому цвету, где все, что с тобой когда-либо происходило, продолжает происходить. Перестраиваясь, чтобы сохранить скорость, меняя галс на сужении полосы. Каждое мгновение тает, превращаясь в следующее, как исчезающая снежинка.
Ты словно неожиданно замечаешь отца - прямо перед собой, там, где заканчивается скоростной ряд.
И одновременно он позади тебя, выкрикивает твое имя. Ты слышишь его: его голос зовет тебя с расстояния в тридцать лет, когда на пикнике ты неожиданно вскочил и побежал вниз с холма в сторону главной дороги, раскинув руки. Он все еще спешит за тобой, чтобы поймать, чтобы удержать.
По обеим сторонам скоростного ряда - полная темнота и грязь, везде грязь: на дороге, на ветровом стекле, на приборной доске. Руль скользит у тебя под пальцами. Ты крепче сжимаешь его.
Ты почти настиг отца, но, похоже, он тебя не видит; ты кричишь ему, но он тебя не слышит. Ты едешь к нему, в грязи тебя заносит из стороны в сторону. Ты ощущаешь его энергию, его силу. Его гнев.
Вдруг ты чувствуешь, что сама дорога начинает двигаться под колесами машины, как огромная конвейерная лента. Это твоя нога на педали акселератора поворачивает дорогу. Гусеницу, опоясывающую Землю. Несясь на полной скорости к отцу, ты вращаешь Землю. Его гнев почти настигает тебя.
Мир вертится так быстро, что машина выходит из-под контроля. Чтобы темнота не поглотила тебя, ты едешь все быстрее и быстрее.
В последний миг отец, кажется, услышал тебя; он вроде бы тянется к тебе - и внезапно исчезает.
* * *
Только теперь ты осознаешь, что это Мэри вцепилась в тебя и отчаянным голосом молит тебя остановиться. Слезы текут у тебя по лицу, ты отпускаешь акселератор и начинаешь тормозить. Когда машина застывает на обочине, ты уже безудержно плачешь.
Твои слезы - и мои.
Примечания
1
Непременное условие (лат.). - Здесь и далее примеч. пер.
2
Маленький завтрак на траве? (фр.)
3
Точное выражение (фр.).
4
Пиет Мондриан (Piet Mondrian; 1872–1944) - голландский художник, один из вдохновителей близкого к абстракционизму движения "Стиль" в искусстве.
5
Твердая земля (лат.).
6
Джон Локк (John Locke; 1632–1704) - английский философ-просветитель и политический мыслитель. Разработал эмпирическую теорию познания и идейно-политическую доктрину либерализма.
7
Локателли (Locatelli) Пьетро Антонио (1695–1764) - итальянский композитор и скрипач.
8
Боккерини (Bocchcrini) Луиджи (1743–1805) - итальянский композитор и виолончелист.
9
"Сердца из дуба" (Hearts of Oak) - официальный гимн королевского флота Великобритании. Аретуза - нимфа в греческой мифологии.
10
Клементи (Clementi) Муцио (1752–1832) - пианист, педагог, композитор и дирижер. По национальности итальянец, с 1766 года жил в Англии.