- Как я узнал? - Он рассмеялся. - О, малыш Доминик. Да нет ничего, чего бы я не знал о тебе с тех пор, как ты сюда переехал… С тех пор, как я впервые увидел тебя через окно в спальне. С тех пор, как я впервые увидел, как ты раздеваешься и гладишь себя между ног. С тех пор, как я впервые увидел тебя голым и прекрасным и смотрел, смотрел из окна, смотрел, дрочил и кончил, а ты - ты в своей комнате тоже дрочил и кончил. С того самого дня, как ты разделся у себя в спальне, не подозревая, что я смотрю на тебя, с этого дня, с этой ночи я всюду следил за тобой, следил за всем, что ты делаешь, смотрел на тебя, хотел тебя. Я был в кино в тот день, когда ты познакомился…
- Не может быть!
- Ну а как же тогда я узнал? А? Как я узнал? Нет, я был там. В темноте. Ты меня не заметил. Я видел, как ты снял Сэма возле кинотеатра.
- Это он меня снял.
- Этот невинный младенец? Вздор. Я следил за тобой всякий раз, когда ты шел к нему. Ждал снаружи. Ждал, пока ты спал с ним. Я представлял, чем вы занимаетесь. Я дрочил, думая о том, что вы делаете.
- Ты сошел с ума.
- А ты сидишь теперь здесь и говоришь: "Это нечестно". Да разве я хоть раз тебя обманул? Никогда. Никогда ничего подобного не было.
- Нет, ты послушай меня, Билли. Послушай меня. Да, я не говорил тебе, потому что не хотел тебя расстраивать. Боялся сделать тебе больно. Я о тебе же забочусь.
- Ах вот что, ты заботишься обо мне. Или, по крайней мере, думаешь, что заботишься. Хорошо, ладно, предположим, это так. О чем-то ты действительно заботишься. Но может быть, этого вовсе недостаточно. Возможно, ты что-то и вообразил обо мне, но это вовсе не я. Возможно, я совсем другой человек. Я думал, ты способен увидеть во мне что-то больше, чем… но ты не можешь. Ты видишь меня определенным образом, в определенном свете… в конце концов, у меня… нет другой возможности стать таким, каким ты меня хочешь видеть, потому что это единственный способ удержать тебя, быть с тобой, быть тем, кем ты меня хочешь видеть, и я боюсь, что если ты начнешь подозревать, что я совсем не таков, каким ты хочешь, чтобы я был, ты меня бросишь, и тогда…
Только сейчас я понял, что он плачет. Потоки слез текли из его глаз. Он закрыл лицо руками.
- Билли, - я опустился рядом с ним на колени, погладил его по голове, поцеловал, обнял. - Билли, я не знал. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты ведь написал мне об этом в письме. Я всегда думал, что ты… О, прости меня, Билли. Прости. Не плачь. Пожалуйста, не плачь, Билли.
- Ненавижу все это, - его голос дрожал от слез. - Ненавижу мелодрамы. - Он откашлялся. - Блядь, как это глупо. Ну что я так раскис? - Его губы поползли по моей шее, щеке, плечу. Его язык лизнул мои губы, потом оказался у меня во рту. Левой рукой он расстегнул мне рубашку и стал сжимать соски. Я погладил его между ног, расстегнул ему штаны и извлек вставший член, уже влажный. Он шлепнул Билли по животу.
Мы занимались любовью на полу. Таким страстным я Билли никогда не видел. Кончая, он громко стонал, как гигантский павлин. Потом он был ласков и предупредителен со мной, нашептывал мне нежности, меланхоличный голубь.
- Расскажи мне о нем, - шепнул он.
- О ком?
- О Сэме. Об этом мальчике. Расскажи мне о нем.
- Я не хочу тебя расстраивать, Билли.
- Я хочу знать. Мне нужно знать все.
- Но…
- Ты любишь его?
- Не знаю.
- Скажи честно.
- Я не знаю.
- Ты любишь его.
- Я же сказал, не знаю. Ну просто мальчик. У тебя было куда больше любовников, чем у меня.
- Какой он?
- Симпатичный, кажется. Дружелюбный, нежный, у него хорошее чувство юмора. Ну знаешь, как бывает. Мне он нравится. Мне нравится его мать.
- Тебе с ним хорошо?
- Да.
- Лучше, чем со мной?
- Нет, Билли?
- Он хорош в постели?
- Я не хочу об этом говорить.
- Он тебе дрочит?
- Я же сказал, что…
- Он хорош? Что вы делаете в постели? Я должен знать.
- Я не хочу об этом говорить.
- Я не могу вынести мысли, что ты с ним спишь.
- Билли…
- Мне нужно знать все. Скажи, он…
- Почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Мне нужно. Я хочу все это уместить в голове. В письмах я тебе рассказываю историю - о себе и близнецах Тео и Дэвиде. Но иногда смысл истории вовсе не в сюжете. Она живет собственной жизнью. Рассказчик говорит одно, но смысл - настоящий смысл - в чем-то совершенно ином. Ты понимаешь, о чем я?
- Кажется, да.
- Хорошо. Очень рад.
- Так что же? О чем история из твоих писем?
- Это зависит от тебя. Сам решай.
- Ну а ты сам-то как считаешь?
Он встал, оделся.
- Я не уверен, - он натянул свой пиджак из змеиной кожи. - О желании, судя по всему.
Эта мысль привела меня в ужас. Я стал одержимым этой его историей, историей Билли Кроу и Дэвида и Тео Блю. Чем бы я ни занимался, с кем бы я ни был, куда бы ни шел, я постоянно думал о ней и размышлял, что же случится дальше. Она стала наркотиком для меня. Эта история снилась мне; когда я смотрел в зеркало, я видел лица Дэвида, Тео или Билли, иногда даже крокодил усмехался, глядя на меня из зеркала, но свое собственное отражение я почти не мог уловить. Я тонул в чужой истории.
Она даже отдаляла меня от Сэма. Даже когда я был с ним, даже когда мы занимались любовью, мой мозг беспрерывно прислушивался к другому рассказу, погружался в план Дэвида и Тео превратить Билли Кроу в роскошную игрушку.
Это просто сводило меня с ума.
Почему Билли оставался с ними после того, как узнал, что они замышляют? Почему в конце концов они все стали одеваться так, как Билли? Что заставило Дэвида и Тео все-таки уйти от него?
Мне надо было это знать. Просто необходимо.
Мне нужно было сменить фотографию.
- Что с тобой такое? - интересовался Сэм. - Ты все время о чем-то думаешь.
- Прости.
- Ты думаешь о Билли Кроу.
- Да. Вроде того.
- Мне ужасно не нравится, когда ты такой. Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю. Как я хочу, чтобы ты отделался от него! Изгнал его, как беса.
- Да я бы тоже. Но дело не только в нем. Это из-за того, что было с ним до того, как он встретил меня. Столько загадок…
- Что ты имеешь в виду?
- Сам не знаю. Пожалуйста, Сэм, не дави на меня. У меня пока нет ответа. Я просто не могу тебе объяснить.
- Послушай, я могу тебя вынести, в каком бы ты состоянии ни был. Просто я хочу помочь тебе, вот и все.
- Да ты и так мне помогаешь. Просто потому что ты рядом. Скажи, ты когда-нибудь зацикливался на чем-то?
- Ты имеешь в виду, на каком-то человеке? Конечно, много раз.
- Нет, не человеке. На какой-нибудь вещи?
- На предмете?
- Да, на картине или чем-то таком?
- Ну, наверное, да. Я люблю кино. Персонажей в фильмах…
- А сюжет фильма?
- Ну да, сюжеты тоже. Разумеется.
- То, что произойдет дальше. Ты сидишь и чувствуешь себя беспомощным, потому что хочешь узнать, что произойдет дальше?
- К чему ты клонишь, Доминик?
- Сам не знаю.
- Мне кажется, это моя мама тебя достала. Все эти гадания по руке…
- Сам не знаю, что я тебе пытаюсь объяснить. Мне кажется, что я одержим историей.
- Ну что ж я могу тебе сказать?
- Я чувствую… это звучит глупо, но я чувствую, как она захватывает меня.
- А о чем эта история?
- Об обманах, - ответил я. - Об обманах.
Дома меня уже поджидало новое письмо.
Нет, думал я. Нет. Я не буду его читать. Я разорву его. Сожгу. Выебу. Но не буду читать.
Но я не мог разорвать его. Не мог сжечь.
Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.
Я сел, обливаясь потом. Болезненная пустота в желудке.
Вошла Анна с Гарретом. Ребенок плакал.
- Заткнись, пока я тебе не надавала! - орала на него Анна.
И тут увидела меня.
- Доминик! Ты что, заболел? Ужасно выглядишь.
- Все в порядке.
- Но ты выглядишь так, будто у тебя температура. Что с тобой?
- Все хорошо.
Она потрогала мой лоб.
- Боже, да ты весь горишь. Иди ложись. Я принесу тебе аспирин и чего-нибудь горячего.
Я пошел к себе.
Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.
Я лег в кровать, уставился в потолок.
Я не буду его читать.
Письмо лежало на моей груди. Белый прямоугольник. Я чувствовал его тяжесть. Сколько листов бумаги? Сколько еще он решил мне рассказать?
Анна вошла и поставила рядом со мной чашку чая. Еще она принесла пирожное и аспирин.
- Что-то случилось?
- Нет, Анна, ничего. Просто устал, - я попытался улыбнуться.
Она оставила меня в покое.
Мое имя крупными черными печатными буквами: ДОМИНИК. Письмо для меня, отрывок истории для меня, сюжет для меня.
Я вскрыл письмо.
Я не буду читать его, думал я. Он все это делает специально. Он колдун. Волшебник. Он испытывает меня. Это все игра. Но я не позволю ему выиграть.
Я слышал, как внизу зазвонил телефон.
Я не буду читать это чертово письмо….
15.
Мой дорогой Доминик,
ты ненавидишь меня за то, что я посылаю тебе это письмо? Уверен, это так. Но что мне еще остается? Ты сам хотел узнать все до конца. Ты сам хотел знать, что еще случилось. Ну, разве не так? Скажи мне. Разве ты не хотел?
Конечно, хотел.
А теперь слушай внимательно.
Так что это была для них большая игра, в которой я оказался всего лишь пешкой, развлечением, придуманным для того, чтобы помочь Тео пережить неудачный роман. Вот отчего они так таинственно перешептывались. Вот почему начинали хихикать всякий раз, когда я входил в комнату. Вот что все это означало. Это была шутка. Я был экспериментом. Я был не Билли Кроу, я был изобретением Дэвида Блю. Подарком, который он сделал своему брату Тео.
Теперь я ненавидел их.
И решил отомстить. Но все надо было тщательно спланировать. Теперь я буду умнее. Хочешь знать, что я придумал?
Так садись поближе, Доминик, садись поближе…
16
Стук в дверь.
- Не сейчас, Анна. Я занят.
Но дверь все равно открылась.
- Доминик….
- Анна…
- Доминик! - она влетела в комнату. Было видно, как она взволнована. - Надо ехать в больницу. - Она задыхалась. - Мама только что звонила. Надо ехать… срочно…
- Да что случилось? - Я чувствовал, что комната расплывается, как во сне, неясная, словно недопроявленный снимок. - Что такое, Анна? Это мама? Мама? Что с ней случилось?
- Это не мама, Дом. - Она разрыдалась - Это папа. Папа. Кажется, он умер.
Стив отвез нас в больницу. Мы отыскали маму в приемной. Она была очень взволнована, но не плакала.
- Это все так нелепо. - Она встала. - Я знаю, мне не надо было вас беспокоить. Это все чепуха. Точно. Но врачи - ну, эти врачи - настаивали. Я им говорила: "Ну ведь они только будут корить меня, когда мы все вернемся домой. Они будут ругать меня за то, что я вытащила их из дома по дурацкому поводу". Но они настаивали. Так что мне пришлось вам позвонить. Ваш отец - самый здоровый человек, которого я видела в своей жизни. Он за все эти годы и дня не проболел.
- Что случилось, мама? - спросила Анна.
- Он упал с кровати. Вот и все. Просто упал с кровати. Ну, может, ударился. Ты же знаешь отца, с ним вечно что-то случается.
- Он поранился? - спросил я. - Господи Иисусе! Где же доктор? Кто-нибудь знает, что произошло?
Гаррет заплакал у Анны на руках.
- Не сейчас, дорогой, - принялась она утешать его. - Тише, любовь моя, тише.
- Я думаю, что он… - начала мама.
- Я хочу его увидеть, - сказала Анна.
- Они даже мне не разрешают к нему зайти.
- Это инсульт, да, мама?
- Чепуха.
- О, Стив…
Я позвонил Сэму.
- Это с моим отцом. Мы еще не говорили с врачами. Но, судя по всему, у него инсульт.
- Он умрет? То есть, я хотел сказать, он умер?
- Мы ничего не знаем. Нам не разрешают к нему входить. Мама говорит, что это пустяки.
- Хочешь, я приеду?
- Не могу тебя просить об этом.
- Так ты хочешь?
- Конечно, хочу. Бога ради. Да, да, да, да, да.
- Так я скоро буду.
- Когда.
- Через полчаса.
- Сэм, я…
- Молчи. Я люблю тебя.
Я почувствовал письмо в кармане. Прочти его сейчас, сказал я себе. Здесь в приемном покое, где твоя мать говорит сама с собой, Анна рыдает, Гаррет вопит, и бродит мрачный Стив. Прочти его сейчас. Дочитай историю до конца. У тебя есть она вся, ты же знаешь. В твоем кармане ответы на все вопросы. Дочитай историю до конца. Закончи ее.
Шепот Билли в моем ухе:
- Садись поближе, Доминик, еще ближе…
Нет, я не могу читать письмо. Не сейчас. Не сейчас, когда мой отец умирает или уже умер. Как я могу сидеть здесь и читать письмо моего Билли Кроу? Но я же хочу знать. Мне надо знать. Билли был, есть, вот он планирует отомстить Дэвиду и Тео. Что он затеял? Какой будет его месть?
Ответ был у меня в кармане.
Сэм вошел в комнату ожидания.
- Слава Богу! - я никому его не представил. - Пойдем отсюда.
- Как ты себя чувствуешь?
- Плохо. Но я не расстроен. Не по-настоящему.
- Ненавижу больницы.
- Не могу сказать, что я их очень люблю.
- Как она восприняла известие?
- Как она воспринимает все на свете. Алогично. Она убедила себя, что он ударился, упав с кровати. Она абсолютно убеждена, что в любую секунду отец выйдет из дверей с повязкой на голове, мы вместе пойдем домой, и она будет отчитывать его, как обычно. Это ее способ бороться с трудностями. - Я заглянул Сэму глубоко в глаза. Увидел свое расплывчатое отражение. Два Доминика смотрели на меня. - Знаешь, что я думаю, Сэм?
- Что?
- Думаю, что он умер. Просто знаю это. Он уже умер. Мы все это чувствуем. Моя сестра это знает. Знала еще до того, как мы сюда приехали. Я тогда еще не был уверен, а сейчас вполне. Он умер. Может, они еще пытаются его оживить. Но он умер. Я его больше никогда не увижу.
Он обнял меня.
- Все в порядке, - сказал я. - Я не расстроен. По крайней мере, я этого не чувствую. Просто надеюсь, что они нам скажут. Так что я смогу это преодолеть. Увезти Анну и маму отсюда. Они с ума сойдут от горя. Даже не думал, что Анна будет так реагировать. Никогда ведь не знаешь, никогда не знаешь.
- Когда умер мой отец, я плакал несколько месяцев, не переставая, - сказал Сэм. - Я просыпался в слезах. Странно это бывает. Во сне иногда видишь мертвых, и они как живые. Это очень грустно. Мне часто снится отец, и я ему говорю: "А я думал, что ты умер. - А он отвечает: Нет, сынок. Это все было ошибкой. Я снова вернулся. Извини за беспокойство". И во сне я обнимаю его, целую и говорю: "Я так рад. Так рад. Я так по тебе скучал". - А потом просыпаешься и понимаешь, что это просто сон, мертвые по прежнему мертвы, и ты их больше никогда не увидишь.
- Тебе он часто снится?
- Да. Часто.
- Не думаю, что я вообще буду плакать. Ужасно это, правда? Мой собственный отец умер, а я думаю об одном…
- О чем?
- Как бы пойти домой и дочитать письмо.
Сэм помолчал секунду. Потом улыбнулся.
- По крайней мере, есть за что благодарить Билли Кроу.
Я сидел в приемном покое. Мама и сестра всхлипывали. Гаррет спал на полу. В руке я держал вставший член Сэма. Внезапно открылась дверь, и вошел отец. У него была белая повязка на голове.
- Что я вам говорила! - вскричала мама.
- Простите за беспокойство, - сказал отец.
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Кивнул.
- Папа, - начал я, - я всегда хотел тебе сказать. Я так тебя люблю. Я чуть сам не умер, когда подумал, что тебя уже нет.
- Подрочи мне, - закричал Сэм, - подрочи!
- Сегодня я пойду к Сэму.
Анна поцеловала меня.
- Мама поедет с нами. Как ты себя чувствуешь?
- Сам не знаю.
Анна плакала, не переставая.
Мы пошли к Сэму пешком.
- Ты знаешь, история жизни каждого человека может уместиться в одно предложение. Но это не значит, что такая жизнь. Просто это может случиться.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну это как будто в истории говорится одно, а на самом деле получается что-то абсолютно удивительное.
- Понятно, - кивнул Сэм.
- И все истории - это всего лишь одна. Знаешь, мой отец дал маме дыню.
- Так они познакомились?
- Сегодня так тихо. Тишина, словно сейчас начнет играть оркестр.
- Расскажи мне об этом?
- О чем?
- О дыне, о том, как встретились твои родители.
- Ах это. Я не уверен, что это случилось на самом деле. Мне кажется, это просто была история, чтобы…
- Расскажи мне, Дом.
Ночь была тихой и жаркой.
И он кричал на крокодила,
И пинал его,
Но тут внезапно
Крокодил дернул хвостом
И ударил короля.
Когда короля нашли
Утром, он умирал.
Его отнесли в покои.
Король захотел увидеть свою дочь.
Кода она пришла, он прошептал:
"Убей крокодила!
Он должен умереть раньше меня".
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Теперь он тоже не мог сомкнуть глаз
17
Дорогой Доминик, ты сел поближе? Ты должен быть как можно ближе ко мне, чтобы понять эту историю. Порой все слишком смешивается. Мечты, реальность, иллюзии, уверенность, все смешано воедино, сплавлено, неизменно и навсегда, стянуто в то, что мы называем жизнью - моей жизнью, твоей жизнью, их жизнью.
Помню, когда я был маленьким, я долго плыл на корабле. Я до сих пор помню все очень отчетливо: чайки, небо, огромное серое море. Правда, родители говорят, что этого никогда не было. Так что же, мое путешествие было выдумкой? Да, выходит что так. Но означает ли это, что его не было? Нет, для меня оно столь же реально, как и все, что я когда-либо делал. Я помню этот корабль. Он столь же реален для меня, как Дэвид и Тео Блю и…
Стук в дверь.
Я спрятал письмо под подушку.
Сэм спал рядом со мной.
- Доминик, - это была мать Сэма. - Я так и думала, что ты здесь. Просто хотела узнать, все ли в порядке.
- Он умер, - сказал я. - Все кончено.
И она заплакала. Села на постель, погладила меня по голове.
- Может быть, это к лучшему. Но ты не потерял его. Не думай об этом так. Даже на секунду. Никто никого не теряет.
- Честно говоря, никогда не думал, что я его нашел.
- Ну, - сказала она, - может быть, только теперь это и случилось.
Сэм пошевелился рядом.
- Не хочу его будить. Он такой дерганый в последнее время. Увидимся утром. - Она поцеловала меня. - Не горюй уж очень.
- Ладно, - сказал я.
Я подождал, когда закроется дверь, чтобы достать письмо. Я разгладил его коленями и нырнул в него…