Щелкнули мощные лампы в операционной, заливая все пространство ярким дневным светом. И с губ девушки слетело тихое:
- Скальпель...
***
Источник всех чудес, происходящих в больнице, сейчас лежал на убогой, еще советских времен, кровати.
Симе было плохо. Безумно плохо.
Болело все внутри. Она понимала, что умирает. Но сквозь боль, сквозь подступающую черноту, птица продолжала крепко связывать нити, пронизывающие пространство.
Она должна дать крылья.
И если для этого придется подействовать на несколько человек - разве это важно?
Может, они тоже встанут на крыло?
Потом... потом...
Больно...
Папочка, больно...
***
Спустя три часа Аня с гордостью вышла из операционной.
И улыбнулась.
Не зря она была так уверена в себе!
Да, придется еще пропить кое-какие лекарства. Нужен тщательный уход.
Но если все будет хорошо - Лидия Петровна выживет.
Справится!
Девушка сняла маску. Развернулась. И уткнулась носом в дорогой пиджак Льва Михайловича.
- Ой!
Аня съежилась, ожидая громов и молний. Как ни крути - она понимала, что сейчас ей оторвут голову за неподчинение. По полной программе.
И как она могла подумать, что такое удастся осуществить втайне...
Крылья за спиной девушки опали, словно съежились.
Неподалеку Сима вздрогнула от острого приступа боли.
Неужели она ошиблась?
Тогда она умрет.
Прямо сейчас.
Птица не должна ошибаться. Небо - это не тот подарок, который делают трусливым.
Но Аня таки решилась.
Подняла голову и посмотрела в серьезные серые глаза заведующего отделением.
- Вы меня, конечно, выгоните. Только дайте Лидию Петровну поставить на ноги. Ладно? Я ей обещала?
И что-то дрогнуло в мире, отзываясь на ее вызов.
Серые глаза потеплели.
- Дурочка. Тебя - выгнать? Да ты же врач от Бога! Таких единицы... дочка...
И теплая ладонь легла Ане на волосы, мягко погладила, возвращая ощущение уверенности и крыльев за спиной.
- Ты лучше меня. Намного. Я бы в твоем возрасте никогда не решился спорить. И позволил бы человеку умереть. А ты вот... ты умница, девочка.
Слезы хлынули потоком.
Аня некрасиво шмыгнула носом и тихо призналась.
- я бы тоже. Никогда бы не решилась. Но... мне сегодня словно крылья подарили.
- Не понял?
- Я т-тоже, - донеслось сквозь слезы. - Лев Михайлович, я тут встретила странную девочку. И ничего не могу для нее сделать. Может, вы посмотрите ее? Ей очень плохо. И я привезла ее сюда. Я не могла бросить ее на улице. И не знаю, как ее благодарить...
- За что?
- За полет и крылья...
Слово было произнесено так тихо, что его почти никто не услышал.
Или совсем никто.
Потому что в следующий миг раздался грохот и звон. Из дальнего конца коридора.
Аня побледнела и метнулась в ту сторону.
- СИМА!!!
Она знала, откуда донесся грохот.
Но когда она влетела в палату, было поздно.
***
Сима соединила последнюю ниточку и улыбнулась. Сквозь боль и прерывистое дыхание - улыбнулась.
Вот так.
Мир обретет гениального врача. Врача, с раскрывшимися крыльями. Который будет бороться за каждого пациента. И спасет миллионы жизней.
Не ее.
Ее уже нельзя спасти.
Ее время истекает... почти истекло.
Боль нарастала, становясь невыносимой.
Перед глазами плыли лицо отца и морда лиса, сливаясь в единое огненное облако.
Еще немного - и боль закончится.
Она умрет.
Сима знала это.
Но уходить было не страшно.
Она совершила самое важное в жизни птицы. Она сделала крылатыми трех человек.
Мало это или много?
Невероятно много.
Зазвенела, истончаясь, ниточка, связывающая Птицу с жизнью.
Еще немножко... чуть-чуть... Сима потянулась к ней. И увидела знакомое и родное лицо. Лицо женщины с такими же синими волосами, как у нее. Она никогда не видела ее раньше. Мама умерла при родах. Но теперь они будут вместе, правда?
Девочка протянула руки.
Порыв ветра распахнул окно.
- ...И не знаю, как ее благодарить...
- За что?
- За полет и крылья...
Струна лопнула.
Симу отшвырнуло назад.
Мама погрозила пальцем и отступила в темноту. Мол, не суйся раньше времени. Лети отсюда!
И девочка обнаружила, что сидит на кровати в какой-то комнатке с крашеными стенками.
Рядом валялась странная металлическая конструкция.
Сима посмотрела на свои руки.
На грудь.
Огоньков больше не осталось. Но... она жива?
Да!!!
И это может значить только одно.
Девочка вскочила на кровать. И рассмеялась.
Она - прошла испытание.
Руки взметнулись, словно крылья...
Какие они - синие птицы?
Яркий лазурный хвост. Темное окаймление по краю крыла. Узкая, изящная головка, точеная шея, пышное оперение... и человеческое лицо.
Сима? Лицо ее. А глаза стали намного ярче и серьезнее.
В следующий миг в окно выпорхнула синяя птица.
Блеснула пышным оперением - и растаяла, слившись с ночным небом.
***
Когда Аня влетела в палату, там ничего не было.
И никого.
Смятая кровать.
Опрокинутая капельница.
Несколько ярко-синих перьев на белой простыне.
- А где пациентка? - удивился Лев Михайлович. - Ох, и здорова ты бегать!
- Не знаю, - Аня развела руками, незаметно сгребая с кровати перышки. - Вы, правда, не слишком сердитесь?
- Да я почти с самого начала знал. И разрешение дал по телефону на твои художества. Хотя драть тебя надо солдатским ремнем. Чтобы знала.
Аня улыбнулась.
- Меня надо учить и учить. Чтобы я стала хорошим хирургом.
- Отличным. И замечательным.
Девушка улыбнулась. Подошла закрыть окно. И тихо шепнула в ночное небо:
- спасибо, Сима.
Показалось ей или нет? Но на миг ветер донес до ее ушей торжествующую птичью трель.
И все смолкло.
Аня проживет много лет. Спасет множество больных.
Но эту песню она никогда не позабудет.
Никогда...
Интерлюдия 3.
Немного позднее.
- Дядь Миша, а я сегодня сальто сделать смог!
- Лёшка, ты просто молодец! Ты вообще прирожденный боец.
- Наверное.
- Как мама?
- врачи говорят, что ее скоро можно будет выписывать. Недели через три она будет дома. А вы пойдете с нами ее встречать?
- Ели пригласишь - пойду.
- Обязательно приглашу. - Мальчик замялся ненадолго, а потом все-таки спросил. - Дядь Миша а вы никогда на улице не видели девочку с синими волосами?
- С синими? Как Мальвина?
- Наверное. Только Сима - она невероятная. Я после встречи с ней смог взлететь...
- Дети часто летают. Когда растут, - Михаил Иванович погладил ребенка по торчащим вихрам. Но Алёша помотал головой.
- Вы не понимаете. Я не спал. А она помогла мне взлететь.
Михаил Иванович не стал спорить. Только улыбнулся. Мальчик вырастет и забудет А пока не надо разрушать эту сказку.
- Тогда скажи ей за это спасибо. Летать дано не каждому.
Алёша поглядел в небо.
Вспомнил ощущение облаков под крылом. И вдруг четко и громко произнес:
- спасибо тебе, Сима!!!
***
- Сегодня мы в гостях у Владислава Петровича Конюшенного.
Журналистка улыбалась в камеру профессиональной улыбкой. Безжизненной.
Но недолго. Стоило ей войти в галерею, где были выставлены работы художника, как она восторженно ахнула. И разговаривала уже совсем по-другому.
Нельзя было поверить, что все это - дерево.
Легонький кораблик словно летел по волнам. И деревянные паруса ей-ей шевелились, как живые.
Загадочно смотрели человеческие лица с резных портретов. Они не имели ничего общего с иконами. Ни канонов, ни установлений.
Но гений мастера был таков, что люди казались живыми. Только дотронься - и деревянные глаза распахнутся, губы улыбнутся - и портрет оживет.
Легкое деревянное кружево словно плыло в воздухе. Птицы парили под потолком. Олень, вырезанный из причудливого корневища, словно оттолкнулся одной ногой от подставки - и застыл в момент прыжка.
Леший тянул то ли лапы, то ли корневища к входящим. И по строгому его лицу было видно - не зли хозяина леса! Заплутаешь и не выпутаешься...
Фигура обнаженной женщины в углу стояла, гордая и спокойная в своей наготе. И даже сомнения не возникало - именно так правильно. И какая там обнаженная натура!?
Какая критика?
Там, где приходит гений - умолкает змеиное шипение.
Спустя час, когда прекратилось выражение восторгов и восхищений, журналистка смогла-таки перейти к деловому стилю общения.
И добралась до главного вопроса.
- а почему вы вдруг решили заняться резьбой по дереву? Обычно в этом возрасте уходят из профессии, а вы только открыли себя. Как так получилось?
Владислав Петрович улыбнулся.
- Сложно сказать. Наверное все началось с одной встречи. Сима, если ты услышишь меня - спасибо тебе за все. Теперь я понимаю, что такое счастье.
И уже тихо. Совсем тихо.
- Спасибо тебе за крылья...
***
Над миром парила первая синяя птица за несколько сотен или даже тысяч лет. Она летела и пела. И в небесах звенел ее торжествующий голос.
Первая синяя птица встала на крыло.
Сима знала - за ней придут другие.
Кто-то погибнет. Несомненно.
Но те, кто выживут - взлетят. Подарят людям крылья. И мир сделается немножко лучше.
Она обязательно вернется домой. Но не скоро. Очень не скоро.
Ей хотелось лететь над миром и петь.
А когда она устанет - она спустится вниз.
Будет ходить среди людей, и заглядывать им в глаза.
Смотреть в душу.
Искать крылатых.
И помогать им встать на крыло.
Счастье для птицы - небо.
Счастье для людей - птица.
Только не сжимайте руки. Не душите свое счастье. И будьте ей благодарны.
И звенел, звенел над миром торжествующий напев. И небо становилось синее там, где его касались птичьи перья.
Спасибо тебе, Сима...
Может надо рискнуть, чтобы встать на крыло?
Надо кому-то помочь. Себя превозмочь.
Не отступить.
Ни пяди души не уступить.
Лени, бездарности, злу,
Равнодушному холодному сну.
Сверкать.
Жить, а не существовать.
Гореть
Пусть лишь миг, но гореть, не чадить и не тлеть.
Пылать.
И огнем души весь мир согревать.
Взметнуть синие крылья надежд
Над головами невежд.
И лететь.
Расправить крылья и петь.
О свободе, вере, надежде, любви...
Прошу тебя, птица, ЖИВИ!!!
А мы для тебя раскроем свои
Синие крылья любви.