А Гонза улыбнулся всей своей лучезарной улыбкой и, повернувшись к застывшей супруге, спросил уже на своём родном языке:
– Куда сядем, дорогая?
"Послышалось", – прошелестело над столиками.
Лена на полусогнутых, нарочито громко говоря на чешском, села за столик. А вечером в номере устроила мужу скандал, результатом которого стала договорённость, что свои лингвистические способности Гонза будет проявлять только дома. А на публике они будут общаться только на чешском языке. На этом и порешили.
Эту весёлую историю я услышал в начале нашего вечернего разговора. Потом поведал свою. Менее весёлую. И услышал в ответ фразу из моего любимого фильма "Формула любви".
– Не хочу я жениться, – ответил я, – чё-то не срастается у меня с тётками. Не везёт.
– Мож, не там ищешь? – спросила Елена.
– А у тебя что, рыбные места в глубинке есть, где выращивают девок исключительно по "Домострою"? – вопросом на вопрос ответил я.
– Да при чём тут "Домострой"? – сказала Елена. – Я имею в виду, что не в той среде ищешь. Тебе надо среди чешок себе девушку завести. Они попроще, без наших вот этих русских прибамбасов.
– Ну не знаю, – протянул я, – я как-то тока с нашими встречался. Опыта с иностранками не имею.
– А что там иметь-то? – удивилась Елена. – Всё то же самое. Ноги, сиськи, попа. Баба, она и в Чехии баба.
– Блядь, сука, пидорасы, – подтвердил Гонза.
– Тем более что у меня на примете есть одна знакомая. Замуж хочет. Детей нет, – продолжала Елена, покосившись на мужа. – Недавно была у нас в гостях, жаловалась на одиночество и нерастраченную любовь.
– Кто такая, почему не знаю? – заинтересовался я.
– Знакомая Гонзы, – отчиталась Лена, – в одном дворе росли. Менеджером в фармацевтической компании работает. Своя квартира, машина. Симпатичная. Готовить любит.
– Странно, с такими достоинствами и на свободе, – недоверчиво протянул я, – а фармацевтическая фирма, случайно, не "Пфайзер"? А то у меня сильная неприязнь к этой фирме.
– Да мужики ей что-то сплошные козлы попадаются. Она понарассказывала, караул. То импотент, то аферист попадётся. Не везёт по жизни человеку. А насчёт фирмы не помню. Может, и "Пфайзер".
– А давай попробуем, – махнул я рукой, – фотки есть? Мож, действительно мне с чешкой повезёт.
– Сука, бля … – начал было Гонза.
– Заткнись, милый, – оборвала его Елена, – у нас серьёзный разговор, а ты опять свою шарманку включил.
Гонза обиженно замолчал.
А я допил чай, распрощался и отбыл домой. Холостяковать.
На следующий день Лена сбросила мне на почту фотографии Зденки. Жгучая брюнетка. Спортивная фигура. Черты лица немного грубоваты. Но в целом очень даже симпатичная и интересная дама.
Написал о своём впечатлении Елене. Получил в ответ СМС: "Я твои фотки ей показала. Ты ей понравился".
"Ну, раз понравился, – решил я, – значит, надо знакомиться". Договорились на ближайшую пятницу у Гонзы с Еленой дома.
Но знакомства не получилось, потому что накануне Зденка попала в аварию. В её чёрную "Мазду" воткнулась "Шкода Фаворит" на перекрёстке с пьяным в хлам украинцем. Результат – открытый перелом левой руки и ушиб лица.
Услышав эту безрадостную новость по телефону, я тут же предложил навестить бедную женщину. Но Елена это сразу же отвергла.
– Ты с ума сошёл? – сказала она. – у Зденки на пол-лица синяк. Какое знакомиться?
– Да мне-то всё равно, чего там на лице, – промямлил было я, – главное, чтобы человек хороший был.
– Это тебе всё равно, – ответила Лена, – а девушкам не всё равно. Жди выздоровления.
И я стал ждать. Ожидание тянулось медленно. Было лето. Работы почти не было. Отпуск я уже отгулял. Свободного времени валом. Прождав и промучившись три дня, я всё-таки решил действовать. Узнал у Елены, в какой больнице и в какой палате лежит несчастная, поклявшись не попадаться ей на глаза.
Понедельник, 10 утра. Сходил в парикмахерскую. Тщательно побрился. Освежился своим любимым одеколоном от фирмы "Ла Мартина". Оделся в тёмно-синий пьеркарденовский костюм. Под пиджак белую с голубым рубчиком сорочку, привезённую из Афин. На ноги натянул замшевые мокасины, тоже голубого цвета. Глянул на себя в зеркало. Красавчег.
Спустился в гараж. В кладовке лежали три плетёные корзины, сложенные одна в другую по принципу матрёшки. Вытащил самую большую из них. Сел в машину. Доехал до цветочного магазина, где и заполнил корзину белыми ромашками.
Затем я быстренько домчался до Буловки. Старинной больницы на левом берегу Влтавы. Отделение хирургии. Железный лифт, скрипя, довёз меня до пятого этажа. Чистенькое отделение. Длинный коридор, покрашенный в бежевый цвет. Рядом с входом открытая дверь в сестринскую.
В сестринской на стульях за столом сидели три медсестры и пили чай. Две тоненькие блондинки, завёрнутые в белые халаты, и толстенькая рыжая деваха с круглым лицом. Я вошёл, остановился в дверях. В руках корзина с цветами. Пауза. И тишина. Про чай все мгновенно забыли.
– Добрый день, – сказал я, – не могли бы вы передать корзинку в 10 палату для Зденки Душковой.
Первой очнулась сидящая ближе ко мне одна из блондинок. Она вскочила и схватила корзинку двумя руками.
– Я передам, – сказала, – а от кого?
– От тайного поклонника, – ляпнул я.
– Ой, как мило, – расцвела блондинка, – а вы сами не хотите передать?
– Я же тайный поклонник, – напомнил я ей.
– Даша, тебе уколы делать, давай я отнесу, – подала голос толстушка.
– Я потом уколы, отнесу цветы и сразу займусь, – сорвалась с места блондинка в сторону 10 палаты.
А я галантно поклонился, сказал "До свидания" и ушёл, оставив после себя только запах дорогого парфюма.
Через пол часа пришло СМС: "Спасибо за цветы. Зденка".
Быстро она меня вычислила. Ответил: "Пожалуйста".
И завязалась у нас переписка через СМС. Про погоду, про житьё-бытьё, про Прагу. Целую неделю переписывались. Перелом у Зденки был сложный, рука заживала медленно, и её не отпускали из больницы домой.
Наступил следующий понедельник. Ровнов в 10 утра сбрил недельную щетину. Оделся, обулся. Вытащил из подвала среднюю корзинку. Но поехал не в цветочный, а в продуктовый. Киви, манго, авокадо, папайя, пара груш, пара банальных бананов, несколько яблок. Получился очень симпатичный и аппетитный натюрморт.
Еду на Буловку. Знакомый лифт. Пятый этаж. Знакомый светлый коридор. Захожу в сестринскую. Всё те же, только без чая. На этот раз расторопнее всех оказывается толстушка, так как сидит ближе всех к двери.
– В 10? Зденке Душковой? От тайного поклонника?
– Да, – улыбаюсь тающей от переполнявших её чувств толстушке.
– Как романтично, – говорит та и уплывает в сторону 10 палаты.
Две блондинки выглядят расстроенными. Только сейчас обращаю внимание на то, как они похожи. "Близняшки", – догадываюсь я.
– До свидания, девушки, – улыбка нерасторопным сёстрам.
– До свидания, пан тайный поклонник, – одновременно отвечают те.
Спускаюсь. Сажусь в машину. Приходит СМС:
– Большое спасибо за фрукты.
– Пожалуйста, – отвечаю.
Вечером звонит Елена.
– Вадик, ты где так научился красиво за девушками ухаживать? – задумчиво спрашивает.
– В далёком детстве, – скромно отвечаю я.
– Ты же говорил, что у тебя было тяжёлое детство, – не отстаёт Елена.
– Вот поэтому и научился, – отвечаю. – Например, когда я был студентом, то у меня постоянно не хватало денег. А хотелось и поесть хорошо, и выпить, и в кино сходить. Что делал я? Покупал бутылку самого дешёвого вина и шёл к знакомым девчонкам в общагу. Приходил, бутылку на стол. Здрасьте, я к вам не с пустыми руками. Девчонки обалдевали от такого внимания, быстренько организовывали закуску. Выпивали по чуть-чуть. Большую часть вина оприходовал я. Ну и наедался от пуза. И все оставались довольными. Девушки от проявленного к ним внимания. И я сыт и пьян.
– А кино? – спрашивает Лена.
– А в кино меня знакомая контролёрша билетов пускала бесплатно, – отвечаю.
Елена хмыкает. Желает успехов. Я прошу передать привет Гонзе. Она передаёт. В трубке слышатся знакомые три матерных слова.
Проходит ещё неделя. Полная СМС посланий. Рука заживает. Дело движется к выписке.
Опять понедельник. 10 утра. Всё тот же костюм, мокасины. Рубашка, правда, другая. Последняя, самая маленькая корзинка. Заезжаю в "Палладиум". Заполняю корзинку шоколадками в форме сердечек. Разных видов. Опять натюрморт. Сладкий. Везу всё это в больницу, до упора включив в машине кондиционер, чтобы ничего не растаяло.
Только выхожу из лифта, как сталкиваюсь с толстушкой. Она жадно заглядывает в корзинку. Охает. Блондинок не видно.
– А вашу Зденку Душкову в среду выписывают, – сообщает заговорщецки.
– Отличные новости, – улыбаюсь толстушке, – передадите в 10 палату?
– Конечно, конечно, – забирая у меня корзинку, кивает толстушка.
Возвращаюсь в лифт. Спускаюсь вниз. Еду домой. Тишина в эфире. Лишь спустя два часа приходит СМС:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – отстукиваю в ответ.
Зденку выписывают не в среду, а в четверг. Пара дней проходит в переписке. Пока я не ставлю вопрос ребром. Где и когда мы встретимся? Договариваемся на воскресенье в пять вечера. В ресторане "Феллини на Зличине".
Жарко. Ограничиваюсь рубашкой с коротким рукавом. Костюм остаётся в шкафу. Приезжаю на 10 минут раньше. Ровно в 17:00 на такси прибывает Зденка. Рука в гипсе. Красивое лёгкое шёлковое платье. Белые туфельки. Знакомимся. Заходим в ресторан. Зал пустой. Лишь в углу скромно попивает пиво какая-то парочка. Я галантно отодвигаю стул.
– Sedněte, prosim, – говорю.
Зденка поворачивается ко мне.
– А почему ты мне, как собаке, говоришь? – спрашивает обиженно. Глаза у неё становятся злыми.
– Э-э-э-э-э-э, извини, – сокрушаюсь я, – я приставку si постоянно забываю. Извини. Правильно Sedněte si, prosim. Прости. Я не хотел обидеть. Иностранец же.
– Да, правильно Sedněte si, – говорит Зденка и садится.
Официант приносит меню. Зденка молча, поджав губы, выбирает еду. Ситуация действительно дурацкая. Получается, что я ей сказал – сидеть, пожалуйста. Действительно, как собаке.
– Прости ещё раз, – примирительно говорю я, – у меня всегда проблемы с этим si. Вроде и язык знаю неплохо, а вот на таких простых вещах иногда прокалываюсь.
– Меня ещё так никто не оскорблял, – цедит сквозь зубы Зденка, – вы, русские, слишком самоуверенные, заносчивые и грубые люди.
– Да я же не специально, – отчаянно защищаюсь я, – мы нормальный народ. Добрые и открытые.
– И ещё вы пьяные садитесь за руль, – не слушая меня, шипит Зденка.
– Да в тебя не русский врезался, а украинец, – возмущаюсь в свою очередь я.
– Какая разница? – повышает голос Зденка, – Он меня ещё и курвой обозвал, когда из разбитой машины вывалился.
– Действительно, какая разница? – соглашаюсь я со Зденкой, так же повышая голос – никакой разницы. Особенно, если учесть, что я вообще не пью.
– Что ты на меня кричишь? – возмущается Зденка. – Вначале как с собакой обращался, теперь вот кричит.
Я замолкаю. Да и что тут говорить? Подходит официант. Интересуется, выбрали мы что нибудь? Отвечаю, что ещё нет. Что у нас бурные дебаты по поводу сегодняшнего ужина.
– А я не буду есть, – Зденка встаёт из-за стола, – я не буду есть с русским шовинистом.
На языке вертится ответ про то, что я не буду есть с чешской дурой, но я сдерживаюсь. Зденка идёт к выходу. В дверях останавливается. Поворачивается ко мне. Прекрасная в своём гневе. Картину лишь портит гипс на руке.
– И ещё у меня аллергия на шоколад, – громко чеканит и уходит.
– Странно, что 68 год не припомнила, – бросаю я в сторону ушедшей чешки.
Заказываю еду. Ужинаю в одиночестве.
На следующий день звонок от Лены.
– Ну и что у вас произошло? – спрашивает осторожно.
– Разность менталитетов, – отвечаю я, – различное культурное наследие и моя вопиющая безграмотность.
– Она говорит, что ты её оскорбил, – говорит Елена.
– Не со зла, – отвечаю, – а, как уже говорил, из-за пробелов в образовании. У тебя есть знакомая учительница чешского языка? Симпатичная.
– Нету, – подумав, отвечает Лена, – у меня вон свой учитель есть. Кстати, спасибо тебе за книжку. Гонза теперь мне каждый вечер перед сном по одному твоему рассказу читает.
– Да не за что, – улыбаюсь я, – привет ему передавай.
– Гонзик, тебе привет от Вадима, – кричит Лена на другом конце провода.
– Секс, трава, виагра, – слышу я Гонзу.
– О, да у вас прогресс налицо, – веселюсь я.
– А то, – довольно отвечает Лена, – жалко, у тебя со Зденкой ничего не вышло.
– Язык надо выучить, а потом уже в отношения с иностранками суваться, – говорю я, – но всё равно, спасибо тебе.
– Давай, дорогой, – отвечает Елена, – береги себя.
Прощаемся. Вешаю трубку. Открываю ноутбук.
Стучу по клавишам, набираю первую строку: "Жениться тебе, барин, надо…"
Настя
Шёл девяносто первый год. Ее звали Настя. 24 года, симпатичная, умная, весёлая. Раньше она работала делопроизводителем в местном ЖЭКе, где я с ней, собственно, и познакомился. Слово за слово, разговорились, оказалось, что она давняя подружка моей жены. Посмеялись над тем, как тесен мир. Я пригласил её в гости. Пришла. Один раз, второй. Мы сдружились.
На третье её посещение у нас в гостях оказался Витька, мой приятель и партнёр по бизнесу. 29 лет, недавно разведённый застенчивый парень. И как-то так получилось, что последующие наши встречи мы проводили вчетвером. Я, моя жена и Виталий с Настей. Вроде как по парам, но между ними ничего не было, просто дружеские отношения, не более.
А потом кто-то где-то о ней похлопотал, и она ушла в стюардессы. И сразу на международные рейсы. То, о чём она всю жизнь мечтала. То ли родители постарались, то ли её родственники в Москве, но Настя внезапно сорвалась, окончила какие-то курсы и полетела. В первый раз в Париж, потом в Лондон. И каждый раз, возвращаясь с рейсов в свой подмосковный городок, звонила нам и отчитывалась, куда летала и что там было. Мы ей по-белому завидовали и радовались за неё. Раза два в месяц так же собирались, обычно или в пятницу, или в выходные, так же вчетвером.
А Настя просто расцвела. Из нескладного смешливого подростка вдруг проклюнулась красивая молодая женщина. Интеллигентная, начитанная, с превосходным чувством юмора. Да и вдобавок ко всему – путешествующая по всему миру. И чем сильнее она расцветала, тем заметнее менялся Виталий. Он смотрел на неё в наши встречи всё с большим и большим обожанием. Она, может быть, этого и не замечала, но мне-то всё было видно. И я иногда подтрунивал над ним, на что он сильно обижался и начинал открещиваться от каких-либо чувств по отношению к Насте. Но однажды сознался.
– Нравится она мне, очень нравится. Люблю я её.
– Так прям-таки любишь? – улыбнулся я.
– Люблю, – совершенно серьёзно ответил Виталий.
– Ты ей говорил? Она знает? – перейдя с игривого разговора на серьёзный тон, спросил я.
– Не говорил, боюсь. Кто она и кто я, – глаза у Витальки вдруг потемнели и стали тоскливыми, как у побитой собаки. – Она в небесах летает. А я обыкновенный мелкий предприниматель.
– Поговори с ней. Выясни отношения. Мне кажется, что она к тебе тоже неровно дышит, – посоветовал я.
– А если нет? – спросил Витя. – А если она посмеётся? А если у неё есть кто?
– Не посмеётся, – ответил я, – не такая она, чтобы над этим смеяться. Да и если бы был у неё кто, она бы сказала моей жене. А та бы мне сообщила.
– Поговорю, – пообещал Витя, – вот соберусь с духом и поговорю.
– Ну-ну, – я хлопнул его по плечу, – давненько я ни на какой свадьбе не гулял.
– Да ну тебя… – смутился Витька и, покраснев, перевёл разговор на другое.
На новый год нам не удалось собраться всей компанией. Анастасия была в рейсе, а у нас был пик новогодних продаж, и было не до гулянок. Созвонились, договорились встретиться на ближайшем празднике. Ближайшим оказалось 23 февраля. Когда все были свободны и могли встретиться вечером.
Собрались у нас дома ранним вечером, выпили бутылочку вина, закусили салатиками и пошли гулять. Погода была изумительная: минус пять, небольшой снег, медленно падающий с неба. Мы играли в снежки, потом строили снежную бабу, бегали, прыгали, веселились. Зашли в ближайший ночной магазинчик и купили там шампанское. Распили его на детской площадке, закусив шоколадкой. Опять играли в снежки. Промокли. Ближе всего был дом Насти. Пошли греться.
Её родители уже спали. Поэтому мы, шикая друг на друга и хихикая, пробрались на кухню. Настя поставила чайник. Прошла в свою комнату и начала выдавать нам сухие свитера – по очереди. Сначала моя жена нырнула к ней в комнату, минут через пять вынырнула оттуда в синем свитере и сухих джинсах. Потом я получил тельняшку и вернулся на кухню. К Насте отправился Витя.
Я снял промокшую полностью куртку и рубашку с пуловером и попытался натянуть на себя тельняшку. Она оказалась мне мала. С тельником в руке я на цыпочках, стараясь не разбудить Настиных родителей, направился в её комнату. Настя и Витя стояли в комнате, держась за руки. Их лица разделяли несколько сантиметров. Судя по всему, ещё мгновение – и они бы поцеловались. Я замер, но отворённая мною дверь предательски скрипнула. Они отпрянули друг от друга. Виктор густо покраснел, а Анастасия тихо рассмеялась. Затем она выдала Витьке огромных размеров отцовский свитер, а мне вместо тельника – таких же огромных размеров фланелевую рубашку.
Мы вернулись на кухню. Попили чаю. Виктор всё время краснел и старался не смотреть на Настю, которая периодически бросала на него задумчивые взгляды. Мы ещё немного погрелись на кухне, выпили ещё по кружке чая и отправились домой. Настя проводила нас до подъезда, чмокнула всех в щёчки и упорхнула домой.
– Прости, – сказал я Витьке, когда мы подошли к нашему дому и задержались во дворе покурить, – я не хотел. Я нечаянно. Ты успел хоть поцеловать её?
– Нормально всё, – ответил он, – в следующий раз всё ей скажу. Поцеловаться не успели, ты, гад такой, помешал. Но она этого хотела, я чувствовал. Не надо спешить. Всё у нас будет ровно.
И он, затушив окурок, потопал домой.
Следующий праздник был 8 марта. Как обычно, созвонились за несколько дней до даты, уточнили, где встречаемся и куда пойдём. Договорились на вечер у нас. Но накануне праздника Настя позвонила и сказала, что её внезапно поставили на рейс в Гонконг. И она восьмого в ночь летит. Когда вернётся, мы обязательно встретимся вчетвером. А пока без неё.
Но без неё мы собираться не стали. С утра поздравили мою жену, затем с Виктором отправились с цветами и шампанским в банк, налоговую и торговую инспекцию. Обычный маршрут частного предпринимателя в те годы в Международный женский день 8 марта.
На следующий день после праздника мы с Виктором встретились у нас в офисе и собрались ехать в Москву по делам. Мы пили традиционный утренний кофе, когда открылась дверь и вошла моя жена. Лицо у неё было белого цвета.
– Настя разбилась. Над Уралом. Самолёт упал, – прошептала она.