– Поэтому всех нещадно задействовать на работах на промышленных и сельскохозяйственных объектах и вы, как патриот Великой Польши, должны делать всё, чтобы сократить расходы на содержание москалей. В вашей власти все постерунки (часовые, караульные), так что думайте. Инициатива при выполнении государственных задач достойно награждается.
– Слушаюсь, пан майор.
Приложив два пальца к конфедератке, капитан щелкает каблуками и идет в сторону новой колонны военнопленных. Слышно, как он кричит "Пся крев" и машет руками, затем хватает винтовку у часового и начинает бить военнопленных прикладом. Приклад ломается, и он бросает винтовку на землю. Солдат берет сломанную винтовку и показывает ее капитану. Тот прогоняет солдата и уходит. В числе избитых командир эскадрона Котов. У него рассечена бровь и след от сильного удара на лбу.
Глава 12
Аэродром под Смоленском. К генералу подходит офицер и докладывает.
– Товарищ генерал, сложная воздушная обстановка. Никто не может уговорить главного человека на польском борту совершить посадку в Смоленске. Любое наше вмешательство будет воспринято в виде попытки сорвать паломничество польского правительства. Командир зоны ПВО просил вас оказать им содействие в обеспечении безопасности полета, мы на постоянной связи с Москвой.
Стоявшая рядом женщина среагировала сразу:
– Пан генерал, никак российская сторона хочет сорвать паломничество польских высших должностных лиц к мемориалу "Катынь"?
Генерал, посмотрев на женщину, набирает номер телефона.
– Мария, это Анджей, – говорит он. – У нас очень сложная метеорологическая обстановка. Ваш главный не слушает никого и отказывается садиться на запасном аэродроме. Позвони Катаржине в самолет, пусть она передаст кому-то из министров, чтобы произвели посадку в Смоленске. Очень у меня нехорошие предчувствия, помоги что-то сделать.
Женщина с тревогой смотрит на генерала.
– Извините, пан генерал, дело очень плохо?
– Сложная метеорологическая обстановка, а осторожность нужно соблюдать даже в солнечный день. Даст Бог, все будет хорошо.
– Пан генерал, а что вас связывает с Польшей?
– Пролитая кровь.
– Кем пролитая?
– Русскими и поляками.
Глава 13
Концлагерь Тухоль. Колючая проволока, сторожевые вышки. Изможденные военнопленные, пришедшие с работы на цементном заводе. Люди еле держатся на ногах, все покрыты мерой цементной пылью. Раздача пищи. Кусок хлеба и черпак похлебки в алюминиевую миску.
Пленные просят пищу у проходящих мимо женщин. Красноармейцы протягивают руки к проходящим женщинам. Сзади них сидит с перевязанной головой и безучастный ко всему Котов. Силы покидают его.
Красноармеец видит красивую девушку, протягивает к ней руку и говорит:
– Пани, даць мам клиба, наш друг умирает.
Женщина сует им краюху хлеба и смотрит, как солдаты кормят Котова.
Подруга девушки дергает ее за рукав и говорит:
– Ты что делаешь? Это же москаль. Пусть они все передохнут здесь. Пошли.
И уводит с собой женщину, давшую хлеб.
Девушка приходит к лагерю каждый день и дает красноармейцам немного хлеба. Они узнают ее имя – Мария.
В один из дней Мария видит, как два красноармейца на носилках несут Котова. Их сопровождает вооруженный солдат. Недалеко от лагеря Котова выбрасывают в яму.
Мария обращается к солдатам:
– Что случилось?
– Умер наш командир, – отвечает ей красноармеец.
Вечером Мария с подругой подъехали к яме на простой повозке.
– Марийка, ты просто сошла с ума, – говорит шепотом подруга. – Чего тебе сдался этот москаль? Ну, умер и умер. Их тут столько умирает, что жалости на всех не напасешься. И я боюсь покойников, тут столько их лежит, а вдруг они все живые?
– Покойников бояться нечего, – говорит Мария. – А этого нельзя оставлять так. Ты бы видела его глаза. Я в них прямо утонула. Давай хоть похороним его по-человечески. Отвезем к нам на хутор и похороним.
Женщины с трудом подняли Котова и понесли к повозке. Вдруг он застонал.
– Езус Мария, да он жив, – сказала подруга. – Что у них там, врачей нет, чтобы отличить живого от мертвого? Вот, Марийка, нашла ты себе хомут.
Женщины отвезли Котова на хутор и спрятали на сеновале. На хуторе тайну сохранить нельзя и скоро весь хутор знал, что Мария взяла себе выброшенного из лагеря пленного и выхаживает его. Кто-то одобрительно кивал головой, кто-то осуждал ее, но пока никто не донес на девушку.
Глава 14
Сеновал. На сене лежит обросший бородой Котов и рядом сидит Мария.
– Как себя чувствует пан офицер?
– Спасибо, дева Мария.
– Не называй меня так, это кощунственно. Я просто Мария.
– Для меня ты дева Мария. Я неверующий, а тут снова верующим стал.
– Почему снова? Ты раньше верил в Бога?
– Раньше мы все верили в Бога, а потом пришла революция и отменила всех Богов. А сейчас пришла ты и вернула мне Бога.
– Как тебя зовут?
– Имя у меня трудное, из святцев. Называй меня просто Котов.
– Котов, Котов, котек. Да-да, ты усатый и ты будешь просто Котек, если ты не будешь обижаться на это имя.
– Красиво звучит. Котек. А что обозначает имя?
– Котек по-польски это котенок. Как бы это сказать, ласковое имя от твоей фамилии. Котов и Котек.
– Котек так Котек, лишь бы тебе нравилось?
– Котек, зачем вы пришли воевать в Польшу?
– Вообще-то, это ваши солдаты первыми пришли в русский город Киев. А потом уже пошло и поехало. Наши вожди хотели сделать мировую революцию, да вот только вы к революции оказались не готовы.
– А зачем нам революция? Мы и без революции хорошо живем.
– Я тоже иногда задумываюсь, а зачем нам революция? Да только сделанного не вернешь, приходится быть тем, кем пришлось стать. А зачем ты меня вытащила из могилы и выхаживаешь здесь на сеновале?
– Не знаю, Котек, зачем я это делаю. Видно судьба мне такая прописана.
– Судьба… Вероятно, что и моя Судьба прописала мне тебя. А скажи, как по-польски будет глаз?
– Око.
– А ухо?
– Ухо.
– А палец?
– Палец.
– А рот?
– Уста.
– Ты смотри, прямо как русский язык. Все понятно, а вот поди ж ты как все получилось.
– Котек, ты останешься со мной? Ты выучишь полске езык, будешь хозяином в моем доме, у нас будут дети…
– Как сладко ты говоришь, да только не дадут нам счастья. Я не могу взять тебя с собой в Россию и не могу остаться здесь в Польше, чужим для всех. Боже, какое же несчастное счастье нам с тобой досталось.
Глава 15
Двор хозяйства Марии. Входят капитан из концлагеря и два солдата.
Капитан говорит Марии:
– Пани, говорят, что вы откопали одного покойника, оживили его и живете вместе с ним. Это правда?
– Да вы что, пан офицер, злые языки Бог весть что говорят. Мужчины наши на войне погибли, так всем видятся какие-то духи мужчин, которые мужские обязанности исполняют. Если хотите, то можете осмотреть хату и все постройки. А еще лучше, оставьте у меня одного солдата, мне ой как нужен помощник.
Пройдясь для проформы по двору и заглянув в сарай, офицер с солдатами ушли. Мария снова поднялась на сеновал к Котову.
– Котек, я тебя отвезу к моим родственникам на дальний хутор. Они там тебя спрячут.
– Нет, Мария, офицер с солдатами придут снова и будут делать тщательный обыск. Кто-то доложил о нас. Мне нужно уходить.
– Куда ты пойдешь? На дорогах везде патрули.
– Пойду ночами. Мне нужно попасть в Германию, оттуда я быстрее доберусь до дома. Я всегда буду помнить тебя, Мария, коханочка моя.
Они крепко целуются
Глава 16
Салон самолета. Все сиденья заполнены. Первый салон. Кто-то говорит по телефону. Встает девушка и подходит к генералу авиации, стоящему на входе в первый салон для высокопоставленных пассажиров.
– Пан генерал, мое имя Катаржина. Мой дядя, русский генерал, сейчас находится на аэродроме под Смоленском, он просит от себя лично посадить самолет в Смоленске, так как погода плохая. Я вас очень прошу, пан генерал, передать это президенту.
– Хорошо, Катаржина, я доложу президенту.
Генерал уходит в первый салон самолета, подходит к президенту и что-то говорит ему на ухо.
– Ерунда, – громко говорит президент. – Наши летчики имеют прекрасную подготовку. И что может понимать генерал пехоты в условиях полета правительственных самолетов? Попрошу вас, пан генерал, обеспечить посадку точно в расчетное время.
– Слушаюсь, пан президент, – говорит генерал и уходит в пилотскую кабину.
– Панове, есть приказ садиться на расчетный аэродром, – сказал генерал летчикам.
– Пан генерал, нужно садиться на аэродроме Смоленск, – ответил командир экипажа. – Мы слушаем переговоры наземных служб, и они предупреждают о плохих метеорологических условиях. Мы пользуемся особыми правами, они не могут в приказном порядке отправить нас на запасной аэродром. Так что, принятие решения в компетенции самого главного пассажира.
– Такое решение уже принято. Садимся здесь. Поймите, если мы самовольно уйдем на другой аэродром, то мы окажемся без работы и вряд ли нас оставят служить в армии. Ситуация фронтовая. Есть задача – выполняем.
– Слушаемся, пан генерал.
Генерал выходит в основной салон самолета к ожидающей его Катаржине.
– Успокойтесь, девушка, все будет в порядке. Через пять минут посадка, не забудьте пристегнуть ремни.
Катаржина садится на свое место, генерал возвращается в правительственный салон.
По аэродрому под Смоленском нервно прохаживаются встречающие люди. Генерал внимательно вслушивается в тишину.
Глава 17
По дорогам Польши на восток идут части Войска Польского и беженцы. Навстречу на легких танках двигается подразделение Красной Армии. В головном танке полковник Котов. Колонну останавливает полковник Войска Польского.
– Пан полковник, на каком основании вы вторглись в пределы Польши. Мы не находимся в состоянии войны с Советским Союзом.
– Пан полковник, нет больше вашей Польши, – говорит Котов. – То, что было польским, захвачено немцами. Мы идем забирать свое. Нам чужого не надо. В ближайшем городке организован пункт приема военнопленных. Не усугубляйте свое положение.
– Пан полковник, мы не можем быть военнопленными, мы не воевали с нами, – возражает поляк.
– Какая сейчас разница, – говорит полковник Котов. – Чем больше мы захватим бывшей польской территории, тем меньше её достанется немцам.
Танковая колонная двинулась дальше, а польская воинская часть продолжила движение на восток.
В маленьком городке польских военных разоружили и вывели из города для содержания в импровизированном лагере в поле.
Советская танковая колонная прибыла в город, где в 1920 году располагался лагерь пленных красноармейцев.
Полковник Котов собирает митинг в память красноармейцев, погибших в концлагере, и намеревается сам выступить на нем с речью. Комиссар полка высказывает свое мнение.
– Слушай, Котов. Давай просто почтим память красноармейцев. Чует мое сердце, что распалим наших солдат против поляков, а поляков против нас и вместо освободительного похода получится порядочная драчка, за которую нам всыплют по первое число. Мы же в 1920 году здесь воевали с поляками за их свободу, а они свою свободу с оружием в руках защищали от нас.
– Ты, комиссар, такие мысли не вздумай кому-то другому сказать, – сказал Котов. – Вы тут с начальником штаба занимайтесь размещением людей, а мне после митинга нужно будет кое-кого проведать. Я же в этом концлагере был.
– Проведай, только глупостей не натвори, Котов, – сказал комиссар.
Глава 18
После митинга Котов на бронеавтомобиле поехал на хутор, где жила Мария. Быстро нашел дом, вошел и увидел Марию, которая кормила обедом какого-то мужчину, а рядом стояла девушка 17–18 лет.
– Здравствуйте, хозяева. Моя фамилия Котов. Пришел поблагодарить вас за спасение моей жизни в 20-м году. Век буду помнить.
Затем Котов поклонился хозяевам и вышел из дома, направляясь к автомобилю. Следом за ним выбежала Мария.
– Котек, стой, остановись, я умоляю тебя. Я ждала тебя, я долго ждала тебя, но тебя все не было. Мне было очень трудно с маленьким ребенком, и я вышла замуж. Прости меня, Котек.
– Это ты меня прости, Мария за то, что так долго шел к тебе. Что-то дочка твоя ни на отца, ни на тебя не похожа. Сироту взяла на воспитание?
– Ты приглядись к ней внимательно. Вон она, у крыльца стоит. Она как две капли воды на тебя похожа. Зовут так же, как и меня, Марийкой. Муж ничего ей не говорит, что она не родная его дочь, а я так хотела, чтобы ты познакомился со своей дочерью.
– Чуяло мое сердце, что девчонка эта моя кровинка, – сказал Котов. – Вот, возьми мои часы и отдай ей. Когда посчитаешь нужным, скажи, кто ее отец. Всегда надейся на меня. Война нас свела один раз, война свела нас и во второй раз. Хоть мы и не венчаны с тобой, но все равно ты моя жена. Дочке лучше не знать, кто я, как бы беды не вышло.
Котов повернулся и пошел к бронеавтомобилю.
Плачущая Мария пошла к дому.
– Мама, что случилось? – спросила дочь. – Кто этот человек? Мне кажется, что этого человека я хорошо знаю, но никак не могу вспомнить, кто он. Может, он мне когда-то снился, и я его хорошо запомнила.
– Возьми эти часы, дочь, и знай, что это был твой отец. Никому не говори об этом, даже батьке, который в доме остался. Война нас свела, война развела, и война нас снова сведет. Пойдем, дочка, домой, поплачем вместе.
Глава 19
Подъезжающий к городку бронеавтомобиль Котова встретил начальник штаба.
– Товарищ полковник, радиограмма из штаба корпуса. Приказано вернуться на рубеж линии Керзона. Мы вклинились в немецкую зону оккупации. Кроме того, в расположение прибыл представитель немецкого командования.
Котов встречается с немецким полковником, прибывшим для согласования линии разграничения. Они обсуждают дислокацию войск на картах, затем дают команду на построение частей.
Советские и немецкие военнослужащие парадным шагом, без музыки, проходят мимо двух полковников.
Выезжая из города, Котов с тоской смотрит в сторону дома Марии, а по улицам растекаются светло-серые мундиры немецких солдат.
Глава 20
Салон польского самолета. Руководитель делегации выражает свое недовольство.
– Пан генерал, долго мы еще будем кружить над землей? Мы и так опаздывает на наше мероприятие.
– Сейчас мы все ускорим, – сказал генерал и ушел в кабину пилотов.
На аэродроме в районе Катыни люди с тревогой всматриваются в затянутое туманом небо, слыша близкий рев турбин приближающегося самолета.
Глава 21
Польский город, "освобожденный" советскими войсками.
По улицам ходят бедно одетые люди с красными флагами. Где-то бьют витрины магазинов, люди с криками "Грабь награбленное" растаскивают товары. Польских полицейских, пытающихся навести порядок, арестовывают сотрудники НКВД. Буржуазия выселяется из квартир. На их место вселяются советские военнослужащие.
В богато обставленной квартире Котов и его сын в чине лейтенанта танковых войск.
– Ты смотри, пап, как буржуи жили. Вот так, грабили простой народ и пользовались его трудами.
– Сын, здесь раньше жил профессор университета с семьей. Какой он угнетатель? К людям нужно относиться по-людски. Тебе понравится, если к нам в страну придет завоеватель, выгонит нашу семью из квартиры и будет пользоваться нашими вещами.
– Но мы же не завоеватели, мы – освободители и берем то, что принадлежит нам.
– Кому это нам? Тебе? Мне? Если твоя комсомольская совесть не согласна со мной, можешь донести на меня в НКВД, а я пойду, разыщу семью профессора и заставлю ее вернуться в свою квартиру. Нам будет достаточно и одной комнаты. А потом мы снимем себе другое более подходящее жилье.
– Как ты можешь так говорить, хотя это, конечно, не вяжется с коммунистическими принципами и установками товарища Сталина на освободительный поход. А куда ты ездил в Тухоле?
– Дело у меня там было. Там живет твоя сестра, она на год-полтора постарше тебя. Я ее видел, но она не знает, кто я. Вот так. Держи это за зубами и думай о том, что она вместе с матерью под немецкой оккупацией.
– У меня есть сестра? И ты мне ничего не говорил?
– Я тебе и сейчас ничего не говорил.
Глава 22
Аэродром под Катынью. Раздается звонок сотового телефона у генерала. Все вздрагивают и вопросительно смотрят на офицера. Звонит сестра Мария.
– Анджей, Катаржина передала твою просьбу садиться на запасном аэродроме. Ты обязательно позвони мне, как только они прибудут.
– Хорошо, Мария, я обязательно позвоню. Они на подлете, уже слышно гул двигателей.
Глава 23
Советской танковой частью освобожден город Тухоль. Разрушений в городе нет. На улицах нет ни одного человека. Котов с генеральскими погонами на танке подъезжает к дому Марии. На другом танке его сын с капитанскими погонами на комбинезоне. На крыльцо дома выходит Мария и ее дочь. Котов подбегает к ним и обнимает. Затем все заходят в дом.
– Как вы тут жили? – спрашивает Котов. – Немцы, наверное, зверствовали?
– Жили в целом неплохо. Немцы сами по себе, и мы сами по себе. Продавали немцам зерно и мясо. Получали деньги и покупали себе все в лавках. Муж в самом начале войны простудился после работы в поле и умер, а мы вот с Марийкой хозяйничаем.
– Мария, познакомься с моим сыном. Его имя Андрей. Анджей по-польски. А это (обращается к сыну) твоя сестра Мария. А ты (обращается к Марии), знаешь, кто я?
Дочь утвердительно кивает головой и показывает часы Котова на своей руке.
– Иди ко мне, дочка, я хоть на законных основаниях обниму тебя, а нам нужно идти дальше.
Обнимаются.
– Котек, у меня к тебе просьба, – говорит Мария. – Дай мне какую-нибудь записку, чтобы меня не трогали органы НКВД. Немцы говорили, что они всех богатых делают бедными, а мы вроде как к зажиточным людям относимся.
Котов пишет записку и отдает ее Марии. Затем вместе с сыном выходят из дома, садятся в танки и уезжают.
Мария говорит дочери:
– Вот так, прилетел, обнял и снова улетел. Война нас свела, война разлучила. Другая война снова свела и снова разлучила.
Глава 24
Аэродром под Катынью. Слышится оглушающий вой самолетных турбин, затем взрыв и долгая оглушающая тишина. Вдруг раздается звонок мобильного телефона. Все присутствующие на аэродроме люди вздрагивают и вопросительно смотрят на генерала. Голос в телефоне:
– Анджей, только что позвонила Катаржина, сказала, что они уже снижаются и сквозь туман видно землю. Я не выдержала и позвонила тебе. Анджей, ты меня слышишь? Что там случилось? Анджей, отвечай мне…
Генерал снял фуражку, по лицу бегут слезы. Женщина встала на колени и молится. Мужчины сняли головные уборы.