Я собрался и пошел на станцию, залез на свой лабаз и стал наблюдать. На станции никакого особенного переполоха не было, только усилили посты на объектах. Это не очень хорошо для моей затеи. И это значит, что шуметь пока не нужно, пускай немцы успокоят свои нервишки. Потом, может быть, все пойдет по-старому. Тогда я смогу подобраться к какому-нибудь объекту гораздо легче, чем сейчас. Но раньше, когда все было спокойно, у меня не было взрывчатки, и достать ее другими способами у меня не имелось возможности. Хотя, может быть, я и не прав. Надо было все хорошенько обдумать, но я повелся на первую же пришедшую мне на ум идею. Все и так, и не так, но перетакивать не будем. Поздно, батюшка, поздно! Теперь нужно действовать по сложившимся обстоятельствам. И обстоятельства эти пока что не в мою пользу, но я к этому уже привык. Попробую переломить ситуацию, у меня это неплохо получается.
Объектом диверсии я выбрал водонапорную башню. Она стояла несколько на отшибе, рядом с ней пустырь и несколько бараков. Подобраться к ней будет не так уж и трудно. И часового постоянного при ней нет. Он, время от времени, подходит к башне от ближайшего пакгауза, а это не так уж и близко, метров пятьдесят. Делает он это, примерно, один раз в течение часа, поэтому я должен успеть.
Теперь надо определить место закладки снарядов. Я внимательно осмотрел подножие башни - метр за метром, сантиметр за сантиметром. И, наконец, обнаружил такое место. Это была куча битых кирпичей, очень даже подходящая куча. Теперь надо не ошибиться и запомнить, как лучше положить снаряды, чтобы я смог достать их из снайперки. И я постарался это сделать, еще раз внимательно все осмотрев. Но акцию, все равно, придется отложить, пусть немцы очухаются. А я пока наведаюсь в деревню, где погиб капитан. Очень мне это нужно! Ну вот, еще один день прошел, пора и в койку, то есть в дупло, конечно же.
Утром я проснулся бодрым, хандра окончательно испарилась. Хотелось просто рвать и метать! Я быстренько сделал все необходимые дела и отправился в путь. Пошел я налегке, с одним автоматом и ножом, да две гранаты. Задерживаться там я не собирался, как не собирался и сильно громко воевать. Все надо сделать по-тихому. До деревни добрался без проблем и осторожно стал обходить ее по кругу, может быть, и попадется какая-нибудь жертва, но никого не обнаружил. Тогда я снова "взлетел" на дерево, с которого убрал германского офицера, и стал внимательно всматриваться. Вот я увидел полицая с лукошком, он выходил из деревни. Вот ведь гад, а! И совесть у него чистая, грибов захотел, сволочь поганая! Злость душила меня, потому что я узнал его в лицо. Он был одним из тех, кто держал пленного измученного капитана перед расстрелом, не давая тому упасть на землю. Сейчас я с тобой посчитаюсь, один на один. Такой ли ты храбрый, как с безоружным человеком? Поглядим, сказал слепой, как безногий спляшет! Я приметил ориентир, слез с дерева и пошел за предателем. Наконец, мне удалось настичь его, но я себя не выдавал. Мне нужно, чтобы он отошел от деревни, как можно дальше. Да и обстановка нужна совсем другая. Так и следовал я за полицаем, совершенно незаметно для него. Предатель ни на что не обращал внимания, все его мысли заняты грибами. Он чувствовал себя в полной безопасности.
И вот подходящий момент настал. А, между тем, слепая злость у меня уже прошла, и действовал я спокойно. Полицай вышел на небольшую полянку, которая почти сплошь поросла лисичками. Он удивленно присвистнул, прислонил свой карабин к стволу березы и принялся на карачках собирать грибы. Я подкрался к его карабину и тихонько окликнул его:
- Эй, грибничок! Отдохнуть пора!
Полицай напрягся, потом оглянулся, вскочил и бросился на меня. Но его остановил черный зрачок автоматного ствола. Похоже, он уже пришел в себя и спросил неожиданно тонким голосом:
- Чего тебе надо?
Мне необходимо было расшевелить его, вывести из себя, поэтому я ответил ему веселым голосом:
- А вот тебя и нужно, поганец!
Что-то на меня, в последнее время, какое-то веселье нападает в ответственные моменты. Может, я с ума сошел? Да не похоже, вроде! В это время в руке у полицая появился нож, и он злобно ощерился:
- Ну, с-сука! Скажи спасибо, что "шмайссер" при тебе. Иначе я бы порвал тебя на портновские заплатки!
Вот этого мне и нужно было от него добиться. "Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!". И я ему ответил:
- Ну, что же! Давай повеселимся!
Я снял автомат с плеча и поставил его рядом с карабином. Теперь мы стояли напротив друг друга с ножами в руках. А этот поддонок пропищал:
- Вот теперь другой коленкор. Теперь я буду тебя убивать. Ты пожалеешь, что вышел на меня. Подумаешь, галифе надел!
И, перебрасывая нож из одной руки в другую, он угрожающе двинулся на меня. Он был крупнее меня и, явно, сильнее. Но это нисколько меня не смущало. Сейчас моей задачей было не подпустить полицая к оружию. Поэтому я снова взял автомат и прочертил очередью прямо у него под ногами:
- Ну-ка, сдай назад и выходи к центру поляны!
Он, конечно, отошел, но проклятия так и сыпались из него, как из дырявого мешка. Я, молча, подошел к нему, и схватка началась. Каждый из нас знал, что этот бой может оказаться последним в жизни. Поэтому сначала мы просто топтались на месте, размахивая ножами. Первым бросаться на этого амбала я не хотел и поэтому держался настороже. А у полицая нервы не выдержали, и он яростно бросился на меня. Я одним шагом ушел от него влево, и он проскочил мимо, как разъяренный кабан. А я все-таки успел полоснуть финкой по его руке с ножом. Тут он совсем рассвирепел и стал бросаться на меня, почти ничего не замечая. А я просто играл с ним, нанося неглубокие раны. Это и было моей ошибкой, и чуть не стоило мне жизни. Я вообще потерял бдительность, уверившись в свою несомненную победу. А в это время полицай каким-то немыслимым финтом сумел выбить у меня нож. Вот тут-то я и вернулся на землю, а полицай стал наседать на меня все сильнее, я еле-еле успевал уворачиваться от его ножа. Все же, мне удалось выбить у него оружие, и тоже ногой. Но, отступая, я зацепился за какую-то кочку и упал на спину. Полицай кинулся на меня, а я успел ударить его кулаком в нос. Но его это не остановило, он прижал меня к земле и вцепился своими лапами в мое горло. Я боролся, как мог, кровь из его разбитого носа капала мне прямо на лицо, но я ничего не мог с ним поделать. И вот здесь меня охватила ярость. Что же мне, помирать под березами, одинокому, как есть, и тверезому? Я собрал все силы и нанес страшный удар в горло полицая. Что-то хрустнуло у меня под кулаком, пальцы полицая разжались на моем горле, он как-то жалобно хрюкнул и навалился на меня всей своей тушей. А у меня уже не осталось никаких сил, чтобы скинуть его с себя, я только сумел отпихнуть от своего лица его поганое рыло. Приходил я в себя и набирался сил, наверное, с полчаса. Потом все-таки вывернулся из-под этой кабаньей туши. На ноги подняться сил так и не было, и к оружию я добирался ползком.
Отдыхая, я по привычке стал прокручивать в голове произошедшие события. Да, ошибочка у меня вышла не хилая. Еще и полицай здоровенный попался, сволочь! Но все же я одолел его, а вот в будущем надо быть осторожнее и внимательнее. Хотя, в бою не до этого, ты там сначала делаешь, а думаешь потом.
Лежал я так не меньше часа, и не покидала меня мысль, что я был на волоске от гибели. Еще немного, и прощай лейтенант пограничных войск Герасимов Виктор. Что-то я совсем раскис, чуть было сопли не распустил по сторонам. Отставить рыданья, как по безвременно усопшему! И выше нос! Я дотронулся до лица и посмотрел на ладонь. Да, этот гад измазал меня всего своей кровищей. Славненько я ему по носу запечатал.
По дороге сюда я перепрыгивал через небольшой ручей, поэтому к нему и направился, чтобы умыться, пока эта холуйская кровь не совсем засохла. Потом подошел к телу полицая поинтересоваться, что я с ним сделал. Все ясно, я сломал ему горло. Но все было по честному, и полицай это заслужил за свои поганые делишки. И я ему в этом не отказал, да и как я мог отказать такому "достойному" человеку. Затем я еле-еле затащил труп полицая в кусты, чтобы на виду не валялся. Опять же по привычке разбил его карабин о ствол березы. О чем потом пожалел, потому что испоганил ее полицайским оружием.
Все, пора сматываться! Я еще раз посмотрел на поляну, теперь она напоминала взрыхленную пашню. Как будто здесь сошлись два лося во время гона! Хотя, это и было примерно так. И еще стало жалко лисичек, почти все они были растоптаны нашими сапогами. Я вздохнул - прощай, капитан, но это еще не все.
Добрался я до своего "дома" уже ближе к вечеру. В душе была какая-то опустошенность, не хотелось вообще ничего, и я завалился спать.
35
Утро не принесло облегчения. На душе все так же муторно и противно. Полицая мне этого жалко, что ли? Нет, нужно сходить на станцию, посмотреть на заклятых врагов и поднять настроение.
Что я и сделал. На станции все успокоилось, количество охраны стало прежним, как и до моего нападения на грузовики. Очень хорошо. Выходит, вчерашний день я провел не зря. Настроение, хоть и медленно, но поднималось! А то я уже совсем запорх. Мысленно я еще несколько раз проделал путь к водонапорной башне. В голове все складывалось, а как будет на самом деле неизвестно никому. Все зависит от очень многих факторов. Так что действовать будем по обстановке. Все, пора "домой".
По пути я зашел за снарядами и притащил их на базу. В ящике оказалось четыре семидесятишестимиллиметровые снаряда. Что же, с такими я уже имел дело. А, между прочим, оружие врага мне очень и очень помогает в моих делах и замыслах. Так что в этом плане немцы стали мне союзниками, но против себя. "Бей врага его же оружием!". Вот это правильно. Тем более, что оружие вполне надежное, и против своих действует не хуже. Я немного подумал и разделил снаряды на две кучки. В одной оказалось три штуки, а во второй - всего один снаряд. Вот такая арифметика. В общем, разделил по-братски. Чувство юмора ко мне возвращается, значит, должно повезти в этом благородном деле. Три снаряда я сложил в вещмешок, обмотав их гимнастеркой, чтобы не лязгали, а один оставил в дупле. Ну, вот и все! К труду и обороне готов! Можно оправиться и отдохнуть, чем я и занимался до самого вечера.
Но вот уже и сумерки, пора! До наступления ночи нужно добраться до станции, а там уже буду работать по темноте. Так я и сделал. Сначала незаметно подобрался к баракам и дождался часового, пока он сделает свой обход. Потом уже можно и к башне приближаться, караульный появится не скоро. Но осторожность не помешает, поэтому я подкрадывался к башне на животе. Это оказалось не лишним. Недалеко от меня, буквально метрах в четырех-пяти, прошли два полицая, негромко переругиваясь. Хорошо, что у них не было фонаря, а то получился бы у меня полный "швах". Но все обошлось, часовые явно слышали полицаев, но внимания особого не обратили. Это хорошо, что на шум они никак не отреагировали. Я выждал еще немного и подполз к башне. Потом отыскал намеченную кучу кирпичей, поднялся и осторожно обошел вокруг объекта. Это было довольно внушительное сооружение. Может, и маловато будет моих зарядов, но теперь уже ничего поменяешь. Пусть будет так! Я замаскировал снаряды в кирпичной куче, и сделал это следующим образом. Два снаряда я положил так, что они своими капсюлями были повернуты в сторону моей "вышки". Надеюсь, что я правильно все рассчитал. А третий я нацелил в сторону пакгаузов, может, что и получится. Но это так, на всякий случай. Ну вот, наверное, и все! Я отполз назад к баракам и стал ждать появления часового. Вот он пришел, обошел башню, но ничего подозрительного не заметил. Это мало что значило, потому что днем все выглядит по-другому. Но это уж, как повезет.
Часовой ушел, а я вернулся обратно в лес. Теперь надо подумать и о хлебе насущном, тем более, что желудок мой требовал внимания.
Еще днем я приметил один огородик, потому что довольно близко находился от кромки леса. И я надеялся там поживиться немного, не обижая хозяев, разумеется. Было очень темно, и поэтому я долго искал этот огород. Фонарик же включать опасался. На ощупь выкопал несколько кустов картошки, клубни сложил в "сидор", а саму ботву посадил обратно в землю. Я уже настолько привык не оставлять следов своего пребывания, что даже здесь об этом позаботился. Хотя, из-за нескольких картошин никто и шума никакого поднимать не будет. Но привычка, есть привычка. К дубу я добрался глубокой ночью, поэтому ничего готовить не стал. А еще и потому, что огонь в ночном лесу - это очень и очень подозрительно. Потерплю, тем более, что в запасе целый день, проводить операцию буду ближе к ночи, чтобы успеть уйти подальше. А то я здесь очень уж задержался, находиться в одном и том же месте долгое время опасно. Тут можно такие тропы натоптать, что только слепой не заметит. И поэтому я ухожу. Хотя и жалко покидать такой уютный "домик". Прикипел, можно сказать, сердцем. А в моем положении это недопустимо. Все, сплю.
36
Проснулся я уже ближе к полудню. Вот и хорошо. Тем более, что занятие у меня есть, так что ждать осталось недолго. Надо приготовить "царское блюдо" - картошку с грибами, чем я и занялся. Потом плотно поел и начал собираться. Упаковал свой "сидор", взял оружие и пошел, но, все-таки не выдержал, и обернулся. Здесь прошла, хоть и небольшая, но все-таки, часть моей жизни. И неизвестно, сколько таких частей осталось на моем веку. Может много, а, может и совсем чуть-чуть. В общем, что на роду написано, то и будет!
Я еле-еле взгромоздился на свой наблюдательный пункт и первым делом осмотрел кирпичную кучу около башни. Все в порядке, заряды на месте, и капсюли обоих снарядов видны хорошо. Теперь надо подумать и об отходе. Я раскрыл карту и стал намечать этот путь, примерно. Но это надо проделать еще и на местности, потому что сматываться отсюда следовало, как можно шустрее, пока немцы не опомнились. Поэтому я оставил пожитки на дереве, а сам отправился по пути своего отхода налегке, с одним автоматом. В течение часа я шел вперед, а потом возвратился, теперь хоть немного буду дорогу знать, а значит, быстрее смоюсь отсюда. Время тянулось то медленно, то какими-то скачками, но вечер все-таки наступил. Я решительно взял винтовку и прицелился, но в это время к башне подполз паровоз и стал брать воду в свой котел. Но, все-таки, он мне не мешал. Я задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Пуля попала в центр снарядного капсюля, и раздался взрыв. Остальные снаряды тут же сдетонировали, и грохот стоял адский. От силы взрывной волны паровоз повалился на бок, башня начала рушиться, и из нее хлынула вода. А третий снаряд все же попал в стену пакгауза, но особого вреда не принес, потому что калибр небольшой, а стены толстые. Но он сделал свое дело, наведя нешуточную панику. Все, пора прощаться! Но в винтовке оставался последний патрон, и я решил его использовать, но потом одумался. Немцы сообразят, что снайпер жив, а мне это не нужно. Поэтому я снял оптический прицел с винтовки, а саму ее разбил о дерево и оставил там же, привязав к суку. А сам слетел вниз и побежал смертельный кросс!
Пока еще не совсем стемнело, нужно оторваться подальше. Вскоре я услышал еще один взрыв, скорее всего, рванул паровозный котел. Ну вот, еще одна частица моего вклада в общую победу над врагом. Я бежал, а снаряд в мешке безбожно лупил меня по спине, и становилось все больнее и больнее. Но тормозить нельзя, и я героически терпел это избиение. Этот пыточный снаряд мне еще пригодится. И все же я потихоньку выдыхался, пришел тот момент, когда переставлять ноги уже не было сил, и я буквально рухнул на землю. Пробежал я довольно много и местность уже не узнавал, здесь я сегодня не бывал. Наверное, сбился с пути, потому что несся, не разбирая дороги. Но, тем не менее, оторвался я порядочно. Сердце готово было выскочить из меня, но этого, к счастью, не произошло. Через некоторое время я пришел в себя окончательно и сумел стащить с себя проклятый мешок. Достал снаряд и обмотал его всем, чем только можно, и уложил его в "сидор" подальше от спины, которая у меня, наверное, вся в синяках. Все-таки вражеское оружие принесло мне вред, но своим-то досталось куда больше. Между тем, становилось все темнее, но выглянула луна, и я решил двигаться дальше. Получалось это у меня очень медленно, но все-таки я удалялся от станции. Но, в конце концов, скоро идти стало совсем невозможно, я забрел в какой-то густой лес, куда свет луны уже не проникал. Пришлось остановиться, не хватало еще ноги переломать. К тому же, место удобное, под разлапистой елью, а невдалеке журчал ручей. И, судя по карте, населенных пунктов поблизости нет. Поэтому я решился развести костер, с ним намного веселее. Конечно, плясать я не собирался, но и унынья допускать нельзя. А то очень часто меня стало кидать из крайности в крайность. В минуту опасности радость какая-то беспричинная, а во время отдыха хандра одолевает. Похоже, что все это от нервов. И мне необходим отдых от всей этой крови и грязи.
Но здесь не санаторий, и отдохнуть полноценно не получится. Так что придется держать себя в ежовых рукавицах. Только так, и не иначе! А иначе нам удачи не видать! Я перекусил нехитрой снедью и завалился спать, накрывшись еловыми ветками.
После пробуждения настроение было не ахти, какое приподнятое. Я догадался, в чем тут дело, мне нужна определенная цель, которую надо достичь во чтобы-то ни стало. И чтобы цель эта была здесь и сейчас, а выход к своим мне уже представлялся каким-то далеким и призрачным. Ведь у меня еще и снаряд имеется, и надо его использовать как можно быстрее, иначе он мне позвоночник сломает когда-нибудь. Достал карту и стал прикидывать, что к чему. Недалеко отсюда, километрах в двух, протекает небольшая речка, а ее пересекает и железная дорога, и большак. Это значит, что там обязательно есть мосты. А мосты - это объекты для моего снаряда.