Вослед начальству полилась песня. Фальшиво, но нахально. "Бременские музыканты" отдыхают!
- Ничего на свете лучше не-е-ету!
Чем служить в Генштабе на парке-е-ете!
Тем, кто честен, гнить в песка Педжена,
Отравляться водкой и чеме-е-енить,
Спиртоваться водкой и чименом!
Ла-ла-ла-ла! Е-е-е-е! Е!
Нам Туркво милей Афганиста-а-на!
Все мы любим батьку Асланя-а-ана!
Гауптвахта нам родней колхоза -
С голоду не пухнем, нет морозов.
Здесь мы не загнемся от морозов!
Ла-ла-ла-ла! Е-е-е-е! Е!
***
- Ну, это ты загну-ул! - не поверил Кирпич. - Чтоб так да с генералом!
- Вот те крест! - размашисто перекрестился атеист Никита. - Если и вру, то чуток, привираю. А тебя, Вовка, терзают смутные сомнения потому, что ты уже полковник. Еще немного, еще чуть-чуть - и генерал. И типа вдруг с тобой тоже таким манером офицеры будут обходиться. М?
- Да я их тогда!.. - взревел полковник Кирпичин и показал могучим кулаком, что он их тогда.
- А нельзя. Тоже офицеры. Ну, в Афган услать. Дык нет уже никакого Афгана, то есть нас там нет. Нынче десять лет без войны и празднуем, вернее мы без нее… В крайнем случае, дуэль. А так - на гауптвахту отправить право имеешь, более же ни на что не имеешь.
- Да я б на месте этого Асланяна так их обоих поимел, что…
- Он бы их тоже, наверное, поимел, но есть нюанс.
- Нюанс?
- Ты ж не в курсе, кто папашка того же Лунева.
- Почему не в курсе? В курсе! И мне начхать!
- Вот так вот и начхать, полковник Кирпичин?
- И еще не так начхать!
- Ну-ну? И кто папашка Лунева?
- Элементарно! Внук декабриста! Ну, если Лунев - правнук декабриста, то его папашка, натурально, внук декабриста. А чего? Неправда?
- Правда, Кирпич, правда. Но не вся. Кроме того, папашка Лунева - о-о! - Никита похлопал себя по плечу, где погоны и многозначительно показал пальцем вверх, в небо.
- Погодь! Этот Лунев - это тот самый Лунев? В смысле внук, а не правнук.
- Именно.
- А чего ж тогда сыночка, кровинушку родную, в педженскую дыру отправил? Не мог где-нибудь при штабе, кремлевский полк, все такое?..
- А достал он его! В смысле правнук внука. Отцы и дети. Конфликт поколений. Я не вникал, но судя по всему… Но, однако, сын, ты ж понимаешь, всегда сын. И если что - горой за него!
- То есть этих двух раздолбаев Асланян твой даже в Афган не упёк после "губы"?
- Не-а! Колчакова мог, Лунева поостерегся. Но это ж тогда либо обоих, либо никого. Справедливость восторжествовала!
- И ты это называешь справедливостью, Ромашка?!
- Что мы знаем о справедливости, Кирпич!
- И то верно…
- Мужики! - прервал схоластику Дибаша. - Слазьте с гинекологического дерева, делать вам больше нечего!
- С генеалогического, дубина!
- Или так… Давайте лучше поднимем - за погибших! За Вовку Киселя, за Баху Акрамчика, за Юрку Колеватова, за Витьку Бурякова… За всех из нашего батальона, что полегли за два года!
- Шестьдесят три… - помрачнел полковник Кирпичин. - Шестьдесят три парня…
Выпили, помолчали.
- Кстати, о гинекологическом дереве, - кашлянул Никита дабы вывести друзей-сослуживцев из мрачности.
- Генеалогическом!
- Не-е-ет, на сей раз именно о гинекологическом! И самое паршивое в этой истории, что именно дерева и не оказалось! А жаль!
- Какой-какой истории?
- А вот этой самой…
Глава 6.
Ночное приключение
Никита стоял в конце длинной очереди в офицерском кафе, нервно постукивая носком ботинка об пол. Настроение паршивое. В кармане последний рубль, на завтрак и обед хватит. Но на ужин уже нет. Острый сексуально-финансовый кризис. То есть? А то и есть! Заглядываешь в кошелек, а там - хрен! Вернее - шиш.
Во всем виноват гад Мурыгин - уговорил купить большущий раскладной диван. Ему, видите ли, мягкого уголка не хватает в квартире для уюта. Диван подарили на свадьбу родственники жены, а кресел к нему нет. Он и надумал прикупить подходящие кресла, благо в магазин привезли гарнитур с точно такой же расцветкой ткани. Но кресла отдельно от дивана не продавались, а второй "сексодром" на кой?
Вовка долго искал, кому же этот диванище навязать.
Ахмедка подвергся долгой обработке, но устоял. Зачем он ему? Спать на кровати туркмена в училище научили, до того обходился стопкой матрасов и одеял. Диван в будущей семейной жизни - лишняя роскошью. Родственникам привезешь - не поймут, не так поймут.
Шмер - холостяк, в общаге эту громадину не поставишь.
Шкребус в долгах после приобретения мотоцикла.
"Самоделкин" Неслышащих и шкаф, и диван, и вообще всю обиходную мебель сам себе мастерил.
А вот у Никиты… как назло, в этот момент имелось шестьдесят рублей.
- Целых шестьдесят!
- Всего шестьдесят, - поправлял Никита.
- Всего целых шестьдесят! - настаивал Мурыгин.
- Что ты ко мне пристал, Мурыгин! Я приволок две армейские панцирные койки, меня они вполне устраивают.
- А ты провел их по службе КЭС? Это имущество роты! Завтра вдруг ревизия - и бегом принесешь их обратно. А сам ляжешь на голый пол, да?. А если завтра жена приедет, где ей?.. На пыльных некрашеных досках?
- У меня пол хороший, свежевыкрашенный. Ахмедка четыре банки подарил. Всю мансарду перекрасил.
- На полу все равно жестко! Даже на свежевыкрашенном! Нет, ну пошли в магазин, Ромашкин! Увидишь - не устоишь. Обивка - гобелен зеленого, даже изумрудного оттенка! Если я сегодня кресла не куплю, то завтра кто-нибудь точно уведет!
- Покупай. Я-то при чем? Сходи в другую роту! Гуляцкий твой друг, пусть войдет в долю.
- Гуляцкий?! У него в руках больше трешки не бывает, тем более после недавнего рождения наследника: жена все до копейки отбирает, чтоб не пропил. Сам не пойму, на что парень пьянствует? Окончательный выбор пал на тебя, ты моя жертва. Пойдем в военторг!
З-зануда! Проще согласиться, чем объяснить, почему не согласен!
- Девчата! Привел клиента! Будем брать вещь! - войдя в торговый зал, с порога объявил Мурыгин.
Никита спасовал, достал полтинник и оформил кредит. Кабала на шесть месяцев! Сотню послать жене на учебу, пятьдесят рублей в военторг, квартплата, партвзносы. Выпить не на что! Не то что в кафе питаться!
Глаза Мурыгина светились счастьем. Задача выполнена. Жена Лиля будет довольна!
"Мягкий гроб" оказался совершенно неподъемным. Двух солдат для переноса оказалось мало. Четверо бойцов с трудом доволокли диванище до дверей ромашкинской квартиры. Эх, не было печали! А сам виноват…
И теперь он перебивался с хлеба на воду. Трехразовое питание - три раза в неделю. Обычно завтракал свежим воздухом по пути на службу, обедал не всегда, а ужинал, если повезет, закуской к коньяку или водке. В общем, чем бог пошлет. Бог был переменчив - то благосклонен, то суров.
Сегодня с утра желудок протестовал против голода особо бурно, и Никита решил его слегка задобрить.
В кафе ворвался жизнерадостный гигант-борец Лебедь, гулко хлопнул по спине:
- Чего грустный, Никита! Гляди веселей! Жизнь прекрасна и удивительна! Я, по крайней мере, каждый день ей удивляюсь. Иди займи столик, я сейчас сделаю заказ. Угощаю! Не могу с кем-нибудь не поделиться!
Ну, если "угощаю"…
Лебедь-Белый принес один за другим три подноса с тарелками и стаканами. Салат с капустой и салат из помидор, запеканка, блинчики, яичница из двух яиц, котлета и картофельное пюре, жареная колбаса, кефир, молоко, какао. Крупный организм требует усиленного питания…
- Игорь! Я пас! У меня нет ничего, кроме рубля.
- Ай! Отстань! Сказал, угощаю! Ешь и слушай, что расскажу. Только не перебивай!
- Молчу и жую! - Собственно, что и подразумевалось. Когда я ем, я глух и нем. А жрать хоте-елось! Потому - нем. Ну, ладно, не глух. Все-таки благодетель Лебедь угощает - в благодарность надлежит хотя бы послушать.
- Ты, Никит, знаешь, как я люблю женщин!
Никита преувеличенно кивнул - с набитым. Кто ж не знает, как записной ловелас Лебедь любит женщин! А уж как они его!.. Лебедь-Белый был холост, но больше суток для него без женщин жить на свете невозможно, нет. Однако! Ни разведенок, ни холостячек в гарнизоне днем с огнем не сыщешь, только жены военных. И пока они, алкаши (то бишь военные, а не их жены), водку трескают и в карты режутся, Лебедь-Белый повадился их обслуживать и обхаживать (то бишь не военных, а их жен). Старался "наших" не трогать, только пехотиночек - контингент, периодически обновляемый по мере убытия в другие гарнизоны и прибытия новых заслуживающих внимание экземпляров. Причем сам он никого не соблазнял - барышни первыми начинали зондировать, в гости приглашают, заигрывают. Не виноват Лебедь, что уродился таким крупным, габаритным, энергичным и любвеобильным.
- Короче, тут пригласила меня в гости дамочка… Ну, скажем, Оля для простоты… Но не Оля. Но не буду ее компрометировать, то есть не Олю. Поймала у КПП и говорит, мол, сегодня одна, муж на плановых занятиях в Келите, мол, приходи… Ты, Никита, в Келите был?
- Еще не доводилось.
- Это в горах за Ашхабадом. Обычно батальоны отправляются туда на две недели, не меньше. Тетки, как телки, начинают скучать. А я тут как тут!.. Вот и с Олей. Квартира отдельная, никто не помешает, торопиться никуда не нужно, без суеты, с чувством, с толком. Неделю я так с ней ночами поразвлекался - вчера иду протоптанным маршрутом. Меня ждут, любят - один раз, другой, третий, четвертый. И я проваливаюсь в глубокий здоровый сон… Сквозь дрему слышу звонок в дверь, громкий стук, переходящий в сильные удары. Оля накинула прозрачный халатик, побрела в прихожую. Я сквозь сон прислушался: чмоки, радостные вскрики! Та-ак! Муж с полигона внезапно вернулся на побывку, черт бы его побрал!!! Соскучился, черт бы его побрал!!! Заявился среди ночи. Там поезд… ну из Келита приходит к нам глубокой ночью. И он, черт бы его побрал, цельный час от станции пёхом топал. Охота пуще неволи!.. Ну, не хочешь скандала в семье - предупреждай о прибытии заранее! А мне что делать?.. Я всегда, когда прихожу на свидание, одеваюсь в спортивную форму (легкая пробежка вечером, бег трусцой ранним утром - полезно). Костюм спортивный вешаю на стул, кроссовки ставлю у кровати. Ритуал выработал издавна, с курсантской поры, интуитивно. А теперь курсантская привычка пригодилась. Короче, хватаю вещи в руки и - на балкон. Ситуация! Пятый этаж! Водосточной трубы или пожарной лестницы нет. Даже дерева нет!
- А к соседям перелезть? - прожевал, проглотил и сделал передышку Никита, поддержал сочувственной репликой.
- Никак! Балкон угловой!… Присел на пол, чтобы из комнаты не засветиться силуэтом. Думаю, пусть заснет, а я и выскользну. Можно, конечно, нагло обратно в комнату войти и дать мужу в "репу", если он очень удивится и начнет выступать. Но не хочется хорошую женщину подводить. Слышу с балкона - в комнате вздохи, кровать скрипит. Оля изображает страстную любовь. А муж, действительно, застоялся - энергия через край, не угомонится. Раз, другой, третий… Нет, вот на третьем не сдюжил, обмяк, уснул. Я за это время замерз! Хоть и осень, но на ветру-то холодно! Начал греться - руками машу, наклоны, приседания. Уже плевать, что из комнаты могут заметить. Да им не до меня! Десять минут зарядку делаю, двадцать минут, полчаса, час… Гляжу, народ на службу подался, в доме напротив мужики на балконах курят, на меня с недоумением смотрят, что за кретин полтора часа руками размахивает.
- Ты же сказал - час!
- Да к тому времени уже все полтора. И даже два, прикинь! В начале третьего часа моей физзарядки, я осторожно заглянул в комнату. Ну, сил нет, ну! Она мне знаки подает - мол, уснул, половой гигант! Я - кроссовки в руки и на цыпочках к выходу. Она меня на прощанье чмокнула в щеку и так, жестом, показала: уедет - снова приходи. Это сколько в женщине жизненных сил! Я ее - четыре раза, потом муженек - дважды, почти трижды! А она: уедет - снова приходи!.. И ведь приду, Никита, приду. Вот только сил поднакоплю, восстановлюсь. Ух, целого кабана бы съел! Давай, Никита, наваливайся еще! Кушай! Угощаю!
Ой, нет. На халяву, конечно, и уксус сладкий, но… Портупея давила на разбухший живот и угрожающе поскрипывала. Жаль, впрок нельзя!
- Спасибо, брат! Но - нет.
Никита, переваливаясь с ноги на ногу, отправился на построение батальона. Лыбидь же, что характерно, пошел к кассе у стойки и, что характерно, с места в карьер принялся рискованно шутить с буфетчицами. Неугомонный!
***
- Ну-у-у, - протянул начитанный Димка-художник, - Еще Шекспир говорил.
- И чего?
- "О, женщины!", говорил. И был, конечно, прав! Тут такое ведь дело, парни, - подмена понятий.
- Чего-чего?
- А как же! Вот считается, что женщина - дает, а мужчина - берет. Но ведь все с точностью до наоборот. Если вдуматься! В суть обоюдного физиологического процесса Вы вдумайтесь!
Компания вдумалась. В суть обоюдного физиологического процесса.
- Вообще-то да-а…
- И в частности, и в частности! Отдавать всегда трудней, чем получать. Сколько ни получи - все мало. А отдать можно только столько, сколько есть. А?
- Только-столько-сколько… - задумчиво повторил питерский Витя Дибаша. - почти стихи.
- Стоп! - озадачился граф, он же князь Серж. - А почему все-таки дерево гинекологическое?
- Потому что, блин, его там не оказалось - рядом с балконом! А то бы - прыг на ветку и вниз!
- Гинекология-то при чем?
- Гинекология, Серж, совсем не то, что ты подумал, - просветил начитанный питерский Дибаша. - В переводе с греческого это просто - наука о женщине. И его пример, то есть Лебедя, - другим наука.
- Все-то вы, питерские, знаете! На все у вас ответ готов! - крякнул Кирпич.
- Так ведь, культурная столица, мать-перемать! - вставил веское слово разведчик -Виталик.
- Да что мы всё о женщинах и о женщинах! - поморщился Ромашкин.
- Мы?! О Женщинах?! Да ты, Никита, сам - все о них и о них! Будто других тем нет! - поморщился Котиков.
- Почему нет? Есть!
- Например? - поправил Котиков на переносице большие очки и приблизил подслеповатые глаза к глазам рассказчика.
- Например…
Глава 7.
Циничный командарм
Командующий округом вызвал командиров рот и заместителей в Ашхабад на совещание.
Неслышащих приболел, и Ромашкин отправился один. А приятно после пыли, грязи, трущоб оказаться в большом современном городе! Никита ехал в столицу республики с радостью - у тетки день рождения, снова можно погостить у родственников деда.
Дед Семен в сорок первом был мобилизован в действующую армию, на фронт, а в августе сорок второго, отступая из-под Харькова к Сталинграду, оказался в окружении. Боеприпасы закончились, и весь пехотный полк сдался в плен. Далее - два с лишним года лагерей и каторжного труда. Дахау, Освенцим, Заксенхаузен… Потом - Победа… которая не принесла свободы. Был лагерь немецкий - стал ГУЛаг. Расконвоировали деда в сорок седьмом, но из ссылки домой не отпустили. Женился на сибирячке. А первая жена была сослана неизвестно за что в Туркестан и вышла замуж на поселении. Вот эти дальние родственники, седьмая вода на киселе, жили где-то в районе аэропорта.
В принципе, Никите они были почти никто, и звать почти никак. Но дедуля с ними регулярно переписывался. И наказал обязательно повидаться, передать привет.
Первый раз Ромашкин побывал у них по дороге в новую часть, после училища. Второй раз - когда возил документы в политотдел. Встречали сродственники тепло и радушно. Никита наметил заехать к ним сразу после совещания, скоротать время до поезда.
После общей беседы с командирами рот и заместителями совещание разделилось на две части. Одну половину, молодых офицеров, собрал начальник политуправления. С другой половиной "перестарков", долго служащих в должностях замполитов и командиров (в основном, всё капитаны), решил встретиться командующий армии Череватов.
Генерал-политработник, построил совещание на чествовании героев, вернувшихся из Афганистана. Молодой комбат, капитан, Герой Советского Союза, получил из рук командующего запоздалый орден за ранение, еще несколько офицеров - тоже ордена и медали. Затем два часа беседы. Точнее, монолог. О дисциплине. В разделе разное можно задать вопросы.
Никита поднял руку:
- Товарищ член Военного Совета! Я писал рапорт в Афганистан, но меня не отправляют. Почему? Не посодействуете отъезду за "речку"?
- Лейтенант! Служи там, где Родина приказала! Не суетись. Придет твое время - отправим. Набирайся опыта и военного мастерства. Таких молодых и горячих, как ты, в первую очередь убивают. Считай, что спасаю тебе жизнь! - ответил ЧВС.
- Спасибо за спасение, - буркнул под нос Никита. Вырваться из этого "болота" опять не получалось.
Хлюдов направился в актовый зал штаба вместе с другими "неудачниками-карьеристами". Занял место в задних рядах, сразу задремал. И был отнюдь не исключением из правил…
Первые полчаса бубнил полковник, начальник отдела кадров, - нудно, монотонно. Дремал почти весь зал, отведавший в перерыве стирально- порошкового пива, уснул. Ну что интересного в информации о том, что половина сидящих в зале, пребывают в званиях по пять-десять лет, а в должностях и того дольше. А то они сами не знают!
Но тут в актовый зал ворвался командующий армией - молод, статен, груб, косноязычен. И беседа приняла более энергичный оборот.
- Сколько лет служишь, капитан? - ткнул он пальцем в одного из ротных. - Что расселся?! Не встать?! И член, небось, уже не встает?!
- Капитан Шаров! - представился ротный. - Никак нет, встает!
- Ишь ты! Вставальщик! Ну и чего ты тогда недоволен?
- Желаю замениться в Россию! Служу одиннадцать лет в Туркво. Устал…
- Ха! Устал он. Что, мешки носишь или бочки катаешь? Ведь груши околачиваешь… тем, что у тебя встает! Да водку хлещешь! Какой гарнизон?
- Кызыларбат. Виноват! Я не пью, у меня язва, товарищ командующий.
- Во! Допился! Уже язва! Ай-яй-яй! Тебе бы еще жить да жить!
- Умирать не собираюсь, хочу замениться.
- Хрен с тобой, живи. Садись.
- А по поводу замены? Срок вышел. Десять лет!
- В других гарнизонах служил?
- Так точно! Пять лет в Ашхабаде и шесть в Небитдаге.
- Молодец! Как только десять лет прослужишь в своем Кызыларбате, так и напишешь рапорт. А пока отдыхай и гордись - в Кызыларбате служишь! Кызыларбат - "красный Арбат"! Можно сказать, почти древняя столица!
Ветераны возмущенно зароптали. Десять лет без замены в одном гарнизоне, без надежды выбраться! Ничего себе заявочка!
- А-атставить шум! Службой недовольны? Тепло круглый год, фрукты-овощи! Если б Заполярье, с белыми медведями, я б вас всех еще понял.