- Предположительно от пятнадцати до двадцати пяти лет. Но я могу и ошибиться. Врач Краснов описывает случаи находок мумифицированных тел нацистов после двадцати лет. Он описывает три случая, непохожих друг на друга. Они различались главным образом по месту находки: карстовая пещера, бункер в скале, засыпанное укрытие. Общим для них была низкая температура, сухой воздух и сквозняк, точнее говоря, циркуляция воздуха. Вам придется подождать результатов исследования.
- Мы нашли тело под толстым слоем угля, - сказал капитан Маришка. - Он мог ведь и сам в уголь забраться?
- А почему бы и нет? Ему наверняка было холодно. В таком положении и уголь мог сгодиться. Один из солдат, писал Краснов, обложил себя пустыми коробками от боеприпасов. Ваш патер, видно, представлял, что его ожидает.
- Частично это проясняет и прощальное письмо, - сказал в раздумье Гула. - Но доказать его принадлежность патеру будет непросто. Вы нашли у него что-нибудь, что можно сохранить?
- Ничего, кроме этого зуба.
- Сколько времени вы можете держать здесь тело?
- Над этим голову себе не ломайте, - усмехнулся доктор Длоугий. - В таком состоянии можно хранить год и два. Мне хочется как раз об этом вас просить. Подобные находки - большая редкость. Я хочу с ней поработать.
- Теперь я вам скажу, - начал майор, - в списке пропавших без вести никакого патера у нас не значится. Бог знает, что это за человек. Где остатки его вещей?
- Да их немного. Вот! - Длоугий передал Гуле большую картонную коробку. - Лучше всего сохранились ботинки со шнурками. Куски ткани остались только там, где они были намазаны кремом. - Гула осмотрел игелитовый мешочек с шерстяными носками, продолговатый мешок с истлевшими брюками, еще один мешок с остатками рубашки и нательного белья. Краски от времени потемнели, пуговицы, пряжки и крючки лежали вместе с вещами, к которым они относились. На дне коробки был пиджак, почти истлевший. Гула хотел было положить пиджак в коробку, но вдруг нащупал нечто в воротнике.
- Тут что-то есть! - Он взглянул на Маришку, достал пиджак, вытащил воротник из мешка и взял поданный доктором нож. Надрезав довольно плотный материал, Гула вытянул гибкую блестящую полоску, напоминающую прокладку для воротников. - Смотри-ка, - обратился он к Маришке, - полагаю, это твой хлеб.
Доктор Длоугий с любопытством выглядывал из-за спины капитана. Они увидели полоску микрофильма, упрятанного в прозрачную, но герметичную упаковку.
- Документы, удостоверяющие личность агента? - вслух высказал общую догадку доктор.
Видно, довольно старые, не позднее середины пятидесятых годов.
- Вот мирские дела, в которые он не должен был влезать, - медленно произнес Гула.
Капитан Гавран долго и тщательно рассматривал увеличенные снимки микрофильма. На фотографиях был запечатлен стройный плечистый мужчина лет 35, ростом более 180 сантиметров, загорелый, с небольшими залысинами в черных волосах.
- Ты был прав, это середина пятидесятых годов. После пятьдесят шестого года они перешли к другим методам. Но вот вопрос: к чему этот микрофильм, если в нем нет никакого задания?
- Давайте еще раз осмотрим остатки вещей, может быть, найдем что-нибудь, - предложил капитан Маришка.
- Вряд ли. Надо исходить из того, что документ, удостоверяющий личность связного, дан был не случайно. Вопрос в том, зачем они ему это дали? К чему такой риск? Скорее всего, у них прервалась связь, и они приказали восстановить ее с помощью человека, которого здешний резидент или его люди не знали. В таком случае задание передается устно. Мы уже встречались раньше с такими случаями. Помню, мы начали аресты, и заграничный центр срочно выслал связных по резервному каналу, которого мы до того времени не знали. К слову говоря, был еще похожий случай. Не помните?
- Ты имеешь в виду группу Бартака?
- Совершенно верно. Тогда тоже аресты шли один за другим. Сыровы был человеком Бартака.
- Их взяли двадцать три года назад, - уточнил Маришка.
- Но доктор Длоугий в принципе допускает, что мумия могла пролежать двадцать пять лет.
- Думается, этого не может быть, - отрицательно мотнул головой Маришка. - В тот раз мы перерыли всю халупу, никого там не было.
- Об убежище вы же ничего не знали.
- Вероятно, о нем не знал никто и из семьи Сыровы. Они приехали сюда после войны.
- Но кто-то ведь знал! Иначе как бы туда попал патер?
- Да, кто-то спустил его вниз и поставил сундук на люк, - заключил Маришка.
- Это могло произойти и после ареста Сыровы.
- Вряд ли. Тогда мы опечатали дом и взяли его под наблюдение.
- Это ничего не значит. Вы ведь не ставили печать на каждые дверь и окно. Трудно сказать, каким образом этот патер проник в подвал.
- Мы осмотрели его убежище довольно тщательно. Туда можно попасть только через вход в сенях.
- Следовательно, загадка усложняется. Кто закрыл патера внизу и почему его не выпустили оттуда?
На столе у Гаврана зазвонил телефон. Капитан послушал, повесил трубку и повернулся к Маришке.
- Звонили эксперты. Думаю, скоро мы узнаем, как ввали нашу мумию при жизни.
Они спустились на лифте в подвальное помещение, где находилась криминалистическая лаборатория. Гавран вел своего гостя в фотоотделение. Их ожидал худощавый блондин с крупным носом. Он опустил на окне темную штору и включил проектор.
- У меня имеется несколько снимков перебежчиков. Берем по порядку. Это - первый.
На экране появилось негативное изображение полного мужчины. Блондин вложил ленту в другой аппарат, нашел окошечко с соответствующим положением черепа и совместил снимок с изображением.
- У него чересчур широкое лицо и низкое темя, - сказал он и отложил снимок в сторону. - Теперь типичное треугольное лицо. Можно отложить, но на всякий случай посмотрите.
Действительно, череп не соответствовал. Только пятый снимок совпал.
- Возможно, это он, - сказал Гавран. - Ты можешь сделать изображение поконтрастнее?
- Постараюсь…
Контуры стали более четкими. Мужчина с правильными чертами лица смотрел прямо в объектив. Все основные характеристики человека на фотографии и черепа того, чей труп был обнаружен в подвале, совпадали.
- Окончательное заключение вам даст институт криминалистики, - произнес уверенным тоном блондин.
Когда подняли занавеску, Маришка с любопытством прочитал на обороте фотографии подпись:
- "Августин Ванек, 1921 года рождения, приходский священник, последнее местожительство - Босковице, пропал без вести 11.04. 1951 года".
- А о чем говорят его вещи? - поинтересовался Гавран.
- Есть ориентирующая находка, - ответил блондин, - много органических веществ. На рубашке под левой рукой мы обнаружили жирное пятно, скорее всего, от оружейного масла. Рекомендую провести экспертизу в институте криминалистики, так как у нас нет достаточного оборудования.
- Сегодня же отправлю все это, - пообещал Гавран.
Они поблагодарили любезного эксперта, попрощались и направились к лифту. Опустившись на этаж ниже, офицеры оказались в архиве. Гавран возвратил в окошко карточки пяти беглых служителей церкви и попросил дело Августина Ванека. Они устроились у окна в читальном зале.
Дело патера было настолько тощим, что вначале их охватило чувство разочарования. Собственно, в нем было только три весомых факта: некий Ян Ржидина, возвратившийся из ФРГ после первой амнистии, помимо всего прочего рассказал, что в лагере беженцев он познакомился с патером Августином Ванеком. Патер находился там уже длительное время, чувствовал себя несчастным человеком, однако возвратиться на родину боялся.
Другая запись представляла собой краткую выписку из протокола судебного процесса над антигосударственной группой в районе Свитавы. Патер Ванек знал о ее деятельности и фактически ей помогал. Он скрывал в своем доме двух людей, которым угрожал арест. Правда, позднее они не избежали наказания. Противоречие заключалось в том, что сам Ванек пропал из дому в апреле 1951 года, а протоколы суда датировались январем 1952 года.
Патер убежал в то время, когда о его прегрешениях еще не было известно.
Только показания матери Ванека, вдовы церковного сторожа, частично пролили свет на обстоятельства его побега. Дело в том, что Ванек влюбился. Девушка была готова подождать, пока патер не получит согласие на увольнение с церковной службы. Но ее родители настаивали на скорой свадьбе, то есть именно в апреле 1951 года. В папке имелась фотокопия письма, которое получила несчастная мать в октябре 1951 года. Сын сообщал ей, что был вынужден уехать. Он просил мать простить его и не беспокоиться. Спустя пять лет чьей-то рукой было помечено, что Анежка Ванькова скончалась в районной больнице.
Капитан Гавран выписал некоторые данные.
- Меня не удивляет, что его никто не разыскивал, ведь у него никого нет, - проговорил капитан по дороге в канцелярию.
- Теперь понятно, почему его нет в списках пропавших бее вести. Но мне не дает покоя мысль об оружейном масле, - признался Маришка. - Ведь оружия у него не имелось. Уголь мы весь перелопатили, осмотрели каждую щель - и ничего не обнаружили.
- Одним словом, проблем прибавляется. Придется осмотреть дом внимательнее еще раз.
- Вряд ли там найдется что-нибудь, - возразил Маришка. - Я присутствовал во время обыска, когда ваши товарищи производили арест четы Сыровы.
- Вы не находили тогда пистолет или кобуру?
- Нет. У Сыровы был немецкий автомат и полно патронов, были даже гранаты, а вот пистолета во всем доме не обнаружено - это точно!
- Убежище-то вы тоже не обнаружили, хотя в нем можно было упрятать целый полк солдат, - возразил Гавран. - Пойдем вместе посмотрим, чтобы не оставалось сомнений. А этот подпоручик, он не любитель позабавиться? Может, запрятал куда-нибудь пистолет?
- Сомневаюсь, чтобы он придумал такое, тем более с раненой рукой.
- Мне решительно захотелось познакомиться с этим уникальным парнем. Ведь стоит ему где появиться, там сразу происходит ЧП. Служит у вас всего неделю, а имеет на своем счету одно задержание и высушенного священника.
- Тут нет ничего случайного, он давно интересовался Бартаком, когда еще был на гражданке, - заметил Маришка.
Гавран внимательно посмотрел на него:
- Надо с ним познакомиться. Хочешь, подвезу тебя домой? Но сначала давай бавернем к Урбанковым.
Маришка согласился.
Среда оказалась довольно удачной: был приемный день, его навестили Ладя и Гадек, посидели немного с ним на террасе. Боли у Ярды почти прошли, температура спала, однако он был еще слаб. Правда, он уже носил лежачим соседям чай, ходил на кухню за черным кофе, убирал со стола, помогал сестре вывозить Говорку на террасу, Так время и проходило. Но большую часть свободного времени он посвятил, конечно, бумагам Крауса.
В коробке хранились материалы, позволявшие в целом представить всю историю дома Урбанковых. Даром воображения Ярду бог не обидел, и, читая пожелтевшие страницы, он мысленно уносился в те далекие времена, смысл которых понять мог только историк. Усадьбу построил в 1840 году Игнац Ганауска, который однако подписывался по-чешски - Гинек Ганоусек. Он использовал родной чешский язык всюду, кроме официальных бумаг. Из старинных документов внимание Ярды привлекло письмо господина Карла из Прахотина, в котором тот выражал благодарность уже постаревшему хозяину усадьбы за то, что он укрыл его, как буквально значилось в письме, от "лютых наймитов императорского двора". Угол листа с датой давным-давно сгрызли мыши, но из контекста можно было понять, что письмо было написано сразу после бурного 1848 года. Сохранялась часть счетов на постройку и углубление погреба, на разные плотницкие и кровельные работы, квитанции о поставках вина в княжеский замок, несколько раз возобновленный винный патент с господской печатью, удостоверение об освобождении от воинской повинности сына Ганоусека Готтлиба, вернее говоря, Богумила, который унаследовал усадьбу и, видимо, расширил ее. Он приобрел новые виноградники, нанял специалистов и соорудил два пруда, выдал дочь за отставного корнета императорской армии, княжеского управляющего, наследника солидного участка в близлежащих Тушовицах. Его сын Вацлав, Венцель Ганауска, был сельским старостой. Затем усадьба перешла по наследству по женской линии к семье старосты Рихтера, дочь которого вышла замуж за Крауса. Размеры земельных угодий и виноградников значительно уменьшились. Краус являлся, в сущности, средним хозяином, поскольку женился на Розалии Рихтеровой, имея в своем владении небольшой виноградник на два участка поля да несколько лошадей.
Весь четверг Ярда тоже занимался бумагами Крауса. Некоторые из них он отложил, например, письма от адвоката и копии решений суда по делу о тяжбе с братом Розалии - Игнацем из-за поля у речки, прозванного "на выгоне". По всей видимости, Игнац выкопал ночью столбы забора и передвинул их, чтобы увеличить размеры своего участка. Тяжба длилась семь лет. Игнац проиграл и должен был возместить шурину ущерб, составивший двадцать восемь мешков муки. Краус увлекался овощеводством, особенно прививками растений, а также пчелами и искусственными удобрениями. Он сохранял ежегодники по вопросам виноделия, медицинские рецепты, счета от ветеринаров. В общем, это был аккуратный человек. Из его подробных записей в календаре внимание Ярды привлекли два интересных факта. Весной 1945 года в усадьбе разместился штаб артиллерийской части вермахта. При отступлении солдаты конфисковали у Крауса лошадей. Взамен этого он получил справку, написанную с немецкой обстоятельностью и скрепленную огромной печатью с обязательным орлом и свастикой. Другая запись чем-то напоминала завещание. Краус, опасаясь, что во время боев за деревню усадьба может сгореть или быть разрушенной, написал "для тех, кто останется": "В подвальном укрытии дедушки Ганоусека спрятано три мешка муки, десять мешков картофеля, семенное зерно для яровых посевов и пять бутылей вина". Все, что ему удалось, видимо, спрятать до прихода немецких солдат.
Итак, это укрытие дедушки Ганоусека! О нем теперь стало известно. Но возникает вопрос, каким образом старый Краус, единственный мужчина в доме, сумел спустить мешки и бутыли в подвал? Самые маленькие бутыли в погребе вмещали по сто литров, меньшего размера бутыли виноградари, по всей вероятности, не держали. А спустить вниз столитровый сосуд через дверцу погреба могли только два-три человека. Кто же помогал Краусу? Вполне возможно, Краус мог справиться и сам, если бы в укрытие имелся проход прямо из погреба. Ярда решил как следует изучить этот вариант.
Он сложил бумаги в коробку. Запах кофе из коридора возвестил, что приближается время ужина. Ярда сбегал за хлебом и предложил соседу ветчины из своих запасов.
В ночную смену на этот раз дежурил главный врач. Он делал обход точно по минутам.
- Завтра вас выпишем, - сказал он, подойдя к постели Ярды. - Утром сходите на перевязку и возьмете документы. На осмотр вам нужно ездить в военную поликлинику в Брно, но мы вас тоже не бросаем. Мне думается, будет достаточно, если вы у нас будете показываться раз в две недели.
Все окончилось для Ярды благополучно. Говорке захотелось покурить. Ярде пришлось тащить кресло и вывозить соседа на террасу. Только выехали, как подошла медсестра.
- К вам гости, - сообщила она Ярде.
"Неужели Власта?" - подумал он. Но не угадал: в коридоре его ожидали двое мужчин. Капитана Маришку он в первый момент не узнал, так как при первой встрече тот был в гражданском костюме. Рядом с ним стоял худощавый элегантный мужчина, высокий и сильный. Он повернул к Ярде загорелое лицо, взглянул с любопытством.
- Капитан Гавран из национальной безопасности, - представил Маришка своего спутника. - Как вы себя чувствуете?
Ярда Заверил, что все идет нормально, после чего они вышли в сад и уселись на лавочку в укромном зеленом уголке.
- Товарищ капитан хотел бы кое-что у вас уточнить. Кроме того, я должен передать вам привет от вашего командира. Он сказал, что в часть вам не следует торопиться: с завтрашнего дня предоставляется больничный отпуск.
- У меня для вас тоже есть новости, - с серьезным видом ответил Ярда. - Тому укрытию у Урбанковых не менее ста тридцати лет.
Ярда рассказал офицерам о записках Крауса и о всем прочитанном. Капитан Гавран выслушал его с большим вниманием.
- Я с удовольствием посмотрел бы эти записки, - сказал он, когда Ярда закончил свой рассказ.
- Я могу принести их, - предложил Ярда.
- Чуть позднее. А теперь поведайте мне, как вам удалось раскрыть это убежище.
Ярда подробно изложил уже известную историю, начиная с проказ собаки и кончая находкой дверцы под сундуком.
- Минуточку, - прервал его капитан Гавран. - кто из вас пришел к этой мысли?
- Я не помню, то ли Власта, то ли я сам.
- Когда вы отодвинули сундук, под ним была пыль? Имел ли пол под сундуком иную окраску?
- В тот момент я был чересчур взволнован, чтобы обращать внимание на подобные детали, - ответил Ярда, немного сбитый с толку вопросами капитана. - Мне кажется, пыли там было предостаточно, ведь под сундук нельзя было просунуть ни веник, ни руку. А краска… Да, краска была другая. Я бы сказал, она казалась более темной.
- А такую штуку вы нигде не встречали? - спросил Гавран, достав из кармана пистолет и три полные обоймы с патронами. На тускло мерцающей рукоятке проступали буквы "ФН". Легендарное оружие, о котором Ярда много читал и слышал, но своими глазами видел впервые.
Он отрицательно покачал головой.
- Пистолет был прикреплен к днищу сундука, - пояснил Гавран.
- Я просто отодвинул сундук. Ведь нас интересовала прежде всего дверца, мы ее искали.
- Пистолет был заряжен и поставлен на предохранитель. В обоймах имелись патроны. Каких-либо следов ржавчины мы не обнаружили. А самое главное, хотя кто-то смазал пистолет отличным безводным вазелином, мы не обнаружили ни единого следа пальцев.
Ярда пожал плечами:
- А Урбанковых вы спрашивали об этом?
- Пока мы спрашиваем вас.
- Их-то вы, наверное, не подозреваете?
Гавран засмеялся.
- Не ловите меня на слове. Мы ищем того, кто держал в руках это оружие. Для подозрений времени будет достаточно.
- Я понимаю. Только я действительно больше ничего не знаю и сомневаюсь, чтобы Урбанковы знали больше. Они не могли иметь представления об укрытии, трупе и всем остальном.
- Хорошо. Поставим на этом точку. Пистолет вы не видели, а Урбанковым об этом пока ни слова. Подождем результатов экспертизы. По всей вероятности, оружие лежало там в течение всех этих лет, пока хозяева дома находились в заключении. Мне только непонятно, почему они его не взяли или не избавились от него, когда вернулись домой. Спросить их об этом нет возможности, поскольку они уже давно за границей. Пока о пистолете забудьте. Теперь скажите мне, кто вам давал информацию для вашей дипломной работы? Литературу вы перечисляете, с ней я знаком. Меня теперь интересуют люди, с которыми вы беседовали.
- Дело в том, что вашу работу мы затребовали и изучили, - пояснил Маришка.
Ярда назвал им всех, с кем познакомился в прошлом году в деревне. Офицеры ничего не записывали, лишь кивали, пока он не кончил говорить.
- Вскоре я к вам загляну, мы еще поговорим. Вы ведь дадите эти записки?