- Блин, выпала из кармана, - Алексей спрятал фото во внутренний карман куртки.
- А если без шуток? - снова спросил Асоян.
- Без шуток. Умный мужик. Интересовался, как это от автоматной пули взрывчатка могла взорваться. Я предположил, что это был смертник, вроде прокатило. Хотя не так просто особистов обдурить. Но будем надеяться на лучшее. Слушай Герман, сейчас эти гости уедут. Ты не хочешь остаться? Сегодня у Марата День рождения. Он там уже над барашком колдует. Шашлычок - башлычок, ребрышки в кисло сладком соусе, вино. Оставайся, - Сергей показал в сторону Саитова, который готовил жаркое.
- Спасибо, я подумаю. Да, а как же служба. Ночь на носу, а вы винца решили выпить?
- Все будет нормально. Мы чуть чуть. По стаканчику и все. Сами понимаем, что надо аккуратно. Тем более духи теперь, как правильно Олег заметил, могут пакость сотворить. Вон уже соглядатай приперся, - указал, на приехавшего участкового милиционера Сергей. Чеченец внимательно наблюдал за ними со стороны. От его хищного взгляда ничего не могло укрыться. Он уже увидел зарезанного барана, внимательно следил за теми, кого вызывал в бункер следователь. То, что этот милиционер не работает на бандитов, никто не дал бы гарантии. Иллюзий на этот счет Сергей не строил.
Под вечер все, кроме двух наблюдателей, собрались за ломившимся от блюд столом. Герман остался. Пригласили командира роты внутренних войск, стоявшей по соседству, лейтенанта и бойца контрактника, которые утром прибыли на место скоротечного боя. Спиртного было мало. Для гостей поставили бутылку коньяка, сами ограничились кувшином домашнего вина. По очереди, чтобы никому не было обидно, бегали, подменяли тех, кто сидел на НП. Право первого тоста предоставили Герману. Он встал, поднял стакан с вином, начал говорить.
- Марат, ребята. Хочу немного отступить от темы сегодняшнего праздника. Я хочу выпить первый бокал за тех, без кого бы, этот праздник не состоялся. Марат, рядом с тобой сегодня сидит немного людей. Но это твои друзья. А настоящих друзей не может быть много. Так вот, первый тост - за дружбу.
Встретились однажды самурай, камикадзе и непревзойденный мастер одного из самых древних и самых непревзойденных единоборств. И зашел у них разговор о дружбе. Камикадзе сказал:
- У меня не может быть друзей, потому что каждую минуту я могу уйти на задание и не вернуться.
Самурай сказал:
- У меня не может быть друзей, потому что честь защищают в одиночку.
И тут взял слово непревзойденный мастер одного из самых древних и самых непревзойденных единоборств:
- У меня не может НЕ быть друзей, потому что без них теряют смысл сами понятия "ЖИЗНЬ" и "ЧЕСТЬ"…
С Днем рождения, Марат. Да продлит Всевышний твои дни!
Раздалось негромкое, но дружное троекратное "Ура". Выпив, по очереди стали вручать подарки. Лапа подарил трофейный фотоаппарат. Вдова, кавказский кинжал. Громов достал лохматую папаху и, намекая на бритую татарскую голову Саитова, сказал: "Раз уж своих волос ты не носишь, вот тебе шапка, повышенной лохматости!" Все рассмеялись. Когда выпили по второй, Сергей достал из своего рюкзака сверток из красного бархата, развернул. Марат вытаращил глаза, и возглас восхищения вырвался из его губ.
- Серега, я не знаю где ты, Это взял, но Это, да простят меня остальные, самый лучший подарок! Спасибо друг! - Марат, подойдя к Сергею, обнял его за плечи и пожал руку.
Потом продолжил с восхищением рассматривать, подаренный Сергеем редкий экземпляр "Корана". Книга была отпечатана на арабском языке. Была обтянута кожей и богато украшена орнаментом. Издана она была в конце 16 века. Это был истинно дорогой подарок. Для Марата она была по-настоящему Священной. Он был мусульманин.
- Марат, где я ее взял, там уже нет. Но признаюсь. Я ее не украл, и никого не убил, чтобы получить эту книгу, - Сергей улыбался в ответ.
- Ты где ее взял? Это же куча бабла. Такой раритет. Признавайся мародер, - тихо шепнув на ухо, спросил сидящий рядом Вдовин.
- Мародер это ты. Потому что баранов тыришь. А я не ворую. Помнишь ликвидацию склада с оружием в Верхнем Алкуне? Я тогда первый в бандитский схрон залез, еще сказал потом, чтобы никто больше не лез следом, мол, мины и все такое. Помнишь? Вот там и нашел, - обгладывая мясо с ребра, рассказывал Сергей.
- А говоришь, не украл. Это же произведение искусства, ты можно сказать из музея спер. Ограбление века, - Вдовин тоже налегал на баранину.
- Это духи книгу из музея украли. А я только восстановил справедливость. Вернул раритет народу. Ты что Марата не знаешь? Привезет книгу отцу в Татарстан, а тот ее к мулле в мечеть отнесет, и будут они всей Казанью, под суры из этого Корана поклоны класть. А книга и правда дорого стоит, там, в центре камушек есть. Очень на рубин похож. А закладка, золотом шита. Ладно, сейчас третий будет, - Сергей наполнил свой стакан.
Молча и стоя, выпили третий тост. Каждый думал о чем-то своем. В мозгу Сергея промелькнули лица погибших товарищей. Эх, сколько хороших парней полегло в этих негостеприимных горах. Стало грустно. Разговор прекратился. Все только задумчиво жевали.
- А тебе твоя вера не мешает валить единоверцев? - спросил неожиданно контрактник Вадим. Вопрос был задан Марату явно с подковыркой.
- Ты знаешь, нет. Да и среди бандитов есть не только мусульмане. Там есть и христиане. Русские. Или вот хохлы, тоже ведь православные, - Марат посмотрел на Вадима.
- Разделять людей по вероисповеданию, самое последнее дело. Надо смотреть на поступки, и только потом на то, какому богу молится человек. Когда мы с Маратом познакомились, последнее что я узнал о нем, было то, что Марат мусульманин, - вмешался в разговор Сергей.
- А ты Серега, быстро головой соображаешь. С этим папуасом лихо провернул. Даже особисты ни чего не заподозрили, - обращаясь к Сергею, говорил Вадим.
Все переглянулись. Гусаров и Жук недоуменно. Они были не в курсе подробностей об утреннем происшествии. Только Асояну рассказали все. Сергей бросил холодный взгляд на Вадима. Разговор начал перетекать не в то русло.
- А здесь нужно быстро соображать, иначе не выживешь, - стальным голосом ответил Сергей. Контрактник, уловив тональность, понял, что дальнейшее продолжение этого разговора нежелательно. Но тут начал лейтенант ВВшник.
- И все-таки это не правильно. Как то смахивает на действия фашистов. Добили раненого.
- А ботинки с трупа снять, правильно? Что лейтенант, тебе ноги не жмет? - взорвался Лапа. Офицер густо покраснел и замолчал, опустив глаза в стол.
- Гусаров, Жук, Саитов и Ежов, выйдите на улицу. Подышите, - строго сказал Асоян. Ребята, чьи фамилии назвали, встали и вышли в темноту. Оставив только тех, кто был участником и свидетелем утреннего происшествия, Герман продолжил.
- Об этой истории советую забыть. Я не могу судить действия Сергея, тем более он действовал с согласия остальных. Это война. Здесь все перемешалось, добро и зло. Иногда одно трудно отличить от другого. Но в защиту еще скажу, что этот журналист, сюда приехал не красотами любоваться, а убивать. И судя по увиденным мной фотографиям, он это делал с удовольствием. Так что туда ему и дорога. Главное только, чтобы черная ненависть не осталась в вашей душе навсегда. Что сделано, то сделано. Поэтому больше об этом не вспоминайте, кто попытается продолжить эту тему, выгоню отсюда. Зовите ребят, посидим еще немного. Не будем портить Марату праздник. Сергей, спой что-нибудь.
- Майор, а потом можно к нам в баню сходить, - предложил командир роты соседей.
- Хорошо, капитан. Сходим Саня, - уже с приятной улыбкой ответил Герман. Вдовин сходил и позвал ребят. Жук и Громов остались на НП. Сергей взял лежавшую на сколоченных нарах гитару.
- Я сейчас не буду петь про войну. Нет настроения. Когда то, еще в школе, мы восторгались Витей Цоем, Костей Кинчевым, Гариком Сукачевым. Тогда это были настоящие бунтари. Мы были наполнены желанием вместе с ними переделать весь мир, который казался нам несовершенным и серым. Переделали. Нами воспользовались не слишком честные политики. Воспользовались, а потом бросили в мясорубки межнациональных войн. Мы им стали не нужны больше. Но я не об этом. Я просто хочу напомнить всем, то время. Время наших надежд и мечтаний. Короче спою просто о любви. Одна из любимых моих песен.
В тишине прозвучал первый аккорд. Сергей запел "Напои меня водой" Неприкасаемых.
Он пел, а перед глазами стояло лицо Людмилы. Он пел о ней и для нее. Ему хотелось, чтобы слова и мелодия вырвались и тесного подземелья бункера и, пролетев тысячи километров, ворвались к ней в спальню. Он представил, как она, услышав песню, встала с кровати, подошла к раскрытому окну и долго смотрела сквозь черноту ночи.
Песня кончилась.
- Да Серега, поешь ты здорово! - восхищенно, нарушая молчание, сказал Герман.
Пора было заканчивать посиделки. Офицеры пошли на блокпост соседей, в баню.
Сергей и Вдовин пошли на НП. Следом поднялся Марат. В руках он держал Серегин подарок.
- Мужики, что там у вас сегодня произошло? Я у всех спрашиваю, ничего не говорят. Странные вы сегодня, - спросил он.
- Марат, потом расскажем обязательно. А пока, чем меньше знают, тем лучше. Не обижайся. Как тебе подарок? - в свою очередь задал вопрос Сергей.
- Это что-то! Вещь редкая и дорогая. Тебе не жалко ее дарить? - Марат глядел на книгу.
- Нет не жалко. Там все по-арабски. А ты знаешь язык?
- Знаю, мулла учил, когда то. Пошлю отцу. Пусть отнесет в мечеть. Это должно принадлежать всем, а не одному, - при этих словах Вдовин и Сергей переглянулись.
- А этот контрабас, мне сначала показался нормальным. Ну, там в лесу. Вроде все правильно своему летехе объяснил, - продолжил Вдовин.
- Мне тоже. Но теперь я понял. Он перевоевал. Уже не отличает своих от чужих. Помнишь, как он на Марата смотрел, когда спрашивал. Для него уже, раз мусульманин, значит враг, - Сергей достал сигареты и предложил остальным.
- Ладно, пойду, спрячу, - взмахнув книгой и отказавшись от сигареты, Марат пошел вниз. Вдовин и Сергей закурили.
- Серега, я вот что заметил. Ты вот сейчас про контрактника говорил. Мол, завоевался. А ты? Сегодня, когда ты мне фотки показал. Я по твоим глазам понял, что ты уже все решил. Ты просто хотел убедить нас в правильности своего решения. Я видел, как махал штыком Лапа, но это он только для понта. Убивать бы он не стал. А ты убил, причем, не напрягаясь, походя. И в прошлой командировке, когда в Чишках ты пристрелил одного. А в том же Верхнем Алкуне. Когда допрашивал хохла, сначала прострелил ему ноги, а потом прирезал как барана. Ты слишком много стал убивать, Серега. Раньше ты бы его сдал особистам. Что с тобой? - Вдовин смотрел в ночь, выпуская дым.
- А что мне их целовать мразей? Чем больше убью вот таких, которые за деньги сюда едут. Тем быстрее все кончится. Пока они здесь, война не прекратится.
- А чеченцы?
- Что чеченцы? - выбросив бычок, ответил Серега.
- Что с ними делать? Они же так просто не сложат оружие. Будут драться.
- Этих можно раздавить. Как это у Шолохова в "Тихом доне". Половину населения расстрелять, вторую половину привести в исполнение. Да не будут они долго сопротивляться, если давить, как следует. Если наши верха не будут нас продавать. Если дадут воевать в полную силу. Я уже убедился, русский солдат не победим. Мы всегда и везде выиграем самую трудную войну, но только если нас не будут предавать. Мы не стучим показушно себя в грудь, как это делают чеченцы. Я не говорю, что они плохие вояки, но они не воины. При одинаковом раскладе, они проиграют. Нападать из засады, резать головы, это да они могут, но вести настоящую войну нет. Даже вся эта их жестокость от отчаянья и бессилия. А мы тихим сапом, терпением, потом, кровью всегда вырвем победу. Вот только нам бы еще жить научиться. У себя дома порядок навести. И тогда во всех этих бараньих и мандариновых республиках тоже наступит тишь да гладь. Я уверен, что в этом случае нам даже воевать не придется, они сами приползут, как это уже было не раз, но тогда я бы подумал, брать или нет их обратно, - Серега отмахнулся от какого-то насекомого, назойливо пытавшегося сесть ему на лицо. Наступила пауза. Вдовин о чем- то напряженно думал. Почесал стриженый затылок и продолжил.
- Привести в исполнение. А какого черта, ты тогда возишься с чеченскими ребятишками?
Зачем якшаешься с Зелимханом и его старым папашей. Глазки его дочери строишь. На хрена интересуешься их обычаями и прочей мурой. Ты вот вспомнил "Тихий дон", а я так думаю, что ты сам, как Гришка Мелехов запутался. Не можешь определиться. Я вижу, какая каша в твоей сильно умной башке. Правильно говорят, чем больше ума, тем меньше порядка в голове, - Вдовин сочувственно посмотрел на товарища. Серега посмотрел на озадаченное лицо Алексея, который сумел почувствовать, какой бардак творится в мозгах друга. От этого стало весело, и Сергей рассмеялся.
- Вот дурак, точно дурак. Я ему о серьезном, а он ржать. Ладно, ну а в Победу нашу, ты веришь?
- В победу? - Сергей задумался, - а мы уже победили. Но и проиграли одновременно. Запомни Леха, через десяток лет, когда ты будешь по ночам скрипеть зубами, получая копеечную пенсию, здесь будет город сад. Причем, сейчас ты тратишь нервы и здоровье. Но скоро, из твоего кармана на восстановление всего разрушенного здесь, потянут бабки. Ты будешь платить за все сотворенное здесь. А те, кто все это начал, снова будут набивать себе кошельки. Я не верю не единому слову наших политиков, - посмотрел на Алексея Сергей.
- А кому ты веришь. И вообще, веришь ли, во что-нибудь? В Бога, в Аллаха или в Хале Кришну?
- Верю тебе Леха. Верю парням, что сейчас спят под нами. Верю еще нашему комбату. А вот всем, кто выше "Бати" не верю. Если им понадобится, они сунут нас в такое пекло, откуда мы уже не выберемся. А потом начнут восхвалять наш подвиг. Но за всем этим, будет страх за свою задницу, за свое теплое кресло. Да, хочешь, скажу секрет о Зелимхане и его дочери? Чтобы ты знал, его мать и бабка Зарины - русская. Только не болтай, об этом даже местные чехи не знают. - Сергей снова достал сигареты.
- Ни хрена себе! А ты откуда узнал?
Сергей не успел ответить. В этот момент со стороны леса по блокпосту начали стрелять. Ребята присели за бруствер, закурили. В амбразуру Сергей видел, как трассеры, пронзая ночь, летели прямо на него, лишь в последний момент было видно, что пули уходят в сторону.
- Кажется, Степанец был прав, - устанавливая ночной прицел на СВД, пробурчал Вдовин.
В последних числах марта подтвердилось, начальство приедет. Началась подготовка к встрече руководства. Всех заставили привести в порядок форму и оружие, подстричься, побрить бороды, отросшие за время командировки, заставить не смогли. Никто не захотел изменять традициям.
1 апреля начальство прибыло. Состоялось торжественное построение, всем раздали подарки, Лапа, наконец, получил медаль. Правда, не ту что хотел, поэтому обиделся. Хотел "За Отвагу", а дали "За укрепление боевого содружества". Он не мог понять, что он такое укреплял.
Выдали премиальные деньги. Немного, всего тысячу рублей, но в этих условиях это было богатством. 2 апреля начальство собиралось объехать блок посты.
Сергей подошел для разговора к ротному.
- Герман, есть разговор.
- Давай, поговорим - Герман был в хорошем настроении.
- Ни ездили бы Вы завтра на блоки. В городе неспокойно. Чехи на рынке, только и говорят, что к русским начальники приехали. Могут быть провокации. - Серега достал сигареты и зажигалку.
- Дай и мне. Не я решаю, Сергей, там звезды побольше. Им же надо сфотографироваться, пострелять, потом в Москве отчитаться, получить по ордену и еще одной звездочке. - Герман тоже закурил, - смотри, что мне дочка прислала.
Герман достал носовой платок, на нем были вышиты слова по-армянски.
- Любимому папочке. Возвращайся быстрее. Лола, - перевел он Сергею, - еще медвежонка плюшевого, и вытащил из кармана разгрузки игрушку.
- Сколько дочери?
- Десять. Приходи сегодня в штабной вагончик, там начштаба утром фазана подстрелил, вечером банкет. Ты же теперь тоже начальство, - ротный улыбнулся.
- Приду. С меня бутылка "Киндзмараули", осталась еще одна, - Сергей знал, что Герман, как кавказец любил хорошее вино, - только ты завтра одень бронежилет на всякий случай, прошу не как командира, как друга.
И они разошлись до вечера.
Утром начальство, загрузившись в видавший виды УАЗ буханку, поехало по блокам.
Серега и Вдова, свесив ноги, из распахнутых настежь задних дверей машины поехали в качестве охраны. Проезжая мимо рынка, Серега обратил внимание, что рынок не работает.
- Черт, плохая примета, - подумал Сергей, и в сердце закралась тревога. Он оглянулся в салон машины, Герман о чем-то беседовал с приехавшим подполковником Климовым. Герман был без бронежилета. Остальные тоже. Из-за тесноты в салоне, а может и для того, что бы все видели их звезды (понты везде понты) бронежилеты были оставлены в отряде.
Только Сергей и Вдова были в броне. Сергей начал тихо матерится.
- Ты что, молитву шепчешь? - улыбаясь спросил Вдова.
- Ага. Каску надень мудило! - раздражаясь, ответил Серега, и под недоуменным взглядом Вдовы, натянул "сферу" на голову. Пожав удивленно плечами, Вдова сделал тоже.
Побывав на одном блоке, поехали на следующий. Так объехали все. Оставалось только вернуться в отряд. Ничего не произошло. На сердце у Сергея, стало спокойнее.
Тронулись в обратный путь, через 10 минут машина подъезжала к мостику через арык, отсюда до отряда оставалось не более 10 минут езды.
- Серый, ты, что такой хмурый сегодня? - Вдовин грыз сухарь черного хлеба.
Перед мостиком УАЗик сбросил ход.
- Да лезло с утра в башку дерь… - Сергей не успел договорить, как почувствовал как дикая сила выбросила его как тряпку из машины. В полете увидел как от того же мощного удара кувыркался волчком Вдова. Сзади раздался грохот разрыва. Машина, потеряв управление полетела мимо мостика в арык. Все происходило как в замедленной съемке. Сергей на время оглох.
Вот и земля. От удара о землю слух вернулся. Стоял треск автоматов, в который вмешивалось одинокое буханье винтовки или карабина.
Сергей скатился с дороги в кювет, передернул затвор своего автомата и, заметив откуда ведут огонь по машине, нажал на спусковой крючок. Автомат выбросил первые пули.
Подлетел, немного ошалевший, Вдова, из его рта струйкой сочилась кровь.
- Ты что ранен? - продолжая стрелять, спросил Серега.
- Нет, зуб сухарем сломал когда падал, - Вдова сплюнул, и передернул затвор.
- Вдова у меня рожок кончается, как закончится, прикрой пока перезаряжусь.
- Угу.
Автомат выплюнул последний патрон. Вдова открыл огонь.
Серега перезарядил автомат и прополз по канаве несколько метров.
- Вдова, меняй позицию!
Достав радиостанцию начал передавать.
"Воронеж, Воронеж, это "Декабрист", у нас подрыв, квадрат 12, есть трехсотые. Ведем огневой бой с противником, требуется помощь" И продолжил стрелять.
Первым отозвался НП, находившийся на крыше бывшей ЖД диспетчерской.
"Декабрист", это "Крыша" Вас понял. "Воронеж" - на связь, наблюдаем облако взрыва в 12 квадрате, слышна частая автоматная стрельба. Идет бой. Как принял?"
"Декабрист", это "Воронеж" - Вас понял, высылаем "коробочку", "карандашей" и медика. Держитесь.