- Ваша светлость… он умер, - запинаясь, проговорил доктор, опустив глаза.
- Умер? - оцепенело произнес Ротерби, стоя за спиной матери.
Губы ее светлости шевельнулись, но она не смогла произнести ни слова. Она покачнулась и прижала руку к лицу. Ротерби тут же подхватил мать и усадил ее в кресло. Графиня сразу как-то обмякла. Силы покинули ее.
Сэр Джеймс протер лоб миледи мокрым платком, дал ей понюхать аммиак, приговаривая бессмысленные, банальные слова утешения. Пораженный внезапным известием, Ротерби двигался словно автомат, помогая доктору и поддерживая мать.
Постепенно к леди Остермор вернулось присутствие духа. Было странно видеть, как сильно расстроила ее потеря человека, которого, казалось, она так мало ценила и о возможной кончине которого совсем недавно говорила столь равнодушно.
Почти тридцать лет они с лордом Остермором состояли в освященном церковью законном браке, хотя любви между ними никогда не было. Он женился на графине, соблазнившись ее богатством, которое быстро промотал, и материальное положение семьи было весьма стесненным. Между супругами постоянно вспыхивали ссоры, и рождение сына, которое должно было сблизить родителей, лишь ухудшило их отношения. Ребенок рос грубым, бесчувственным, истинным сыном своих родителей. Тридцать лет ее светлость прожила, словно рабыня, душа ее огрубела и очерствела, а от красоты, которой некогда блистала эта женщина, не осталось и следа. У графини не было причин любить мужчину, который никогда ее не любил, однако за долгие годы она привыкла к нему. Тридцать лет они прожили вместе, хотя их брак и не был счастливым. Еще вчера граф был жив и полон сил - упрямый, сварливый, но живой. И вот от него осталась лишь бренная оболочка, которой отныне суждено было гнить в земле.
Миледи взяла сына за руку.
- Чарлз! - сказала она, удивив его нежностью, прозвучавшей в ее голосе.
Но уже в следующее мгновение ее светлость стала сама собой.
- Как он умер? - спросила она доктора; быстрота, с которой к ней вернулись обычные жесткие манеры, испугала его больше, чем все то, что ему доводилось видеть в подобных случаях.
- Это произошло так неожиданно, мадам, - ответил сэр Джеймс. - У меня были все основания надеяться на лучшее. Я как раз пытался уверить милорда в том, что мы вылечим его, когда он внезапно скончался. Он лишь вздохнул и умер. Я с трудом поверил своим глазам, ваша светлость.
Доктор пустился в рассказ о своих чувствах и переживаниях, так как был одним из тех людей, которые полагают, будто бы их впечатление от происходящего и есть самое точное и верное, но повелительный жест леди Остермор заставил его умолкнуть.
Всплеснув руками, сэр Джеймс отпрянул назад, сохраняя на лице выражение вежливого участия.
- Что еще я могу сделать для вашей светлости? - заботливо спросил он.
- Что еще? - воскликнула она, окончательно придя в себя. - Вы его убили. Что еще вы можете сделать?
- Ах! Мадам… Нет, мадам! Я глубоко опечален тем, что мой… мой…
- Его светлость проводит вас до дверей, - сказала графиня, указывая на сына.
Именитый эскулап молча повиновался. Он гордился своей способностью понимать с полуслова, а намек ее светлости был более чем красноречив.
Сэр Джеймс взял свой цилиндр и трость с золотым набалдашником - неотъемлемые атрибуты профессии - и быстро вышел, не сказав ни слова.
Ротерби закрыл за ним дверь и, повесив голову, медленно вернулся к окну, подле которого сидела его мать. Они мрачно посмотрели друг на друга.
- Это упрощает твою задачу, - сказала наконец графиня.
- И намного. Теперь не имеет значения, насколько далеко можно зайти в разоблачении его измены. Я рад, что вы сумели преодолеть свою слабость, мадам.
Ее светлость вздрогнула, уязвленная скорее тоном, которым он это сказал, чем хладнокровием Ротерби.
- Ты такой бессердечный, Чарльз.
Он спокойно посмотрел на мать и слегка пожал плечами.
- Какой смысл притворяться? Разве он дал мне повод печалиться о нем? Матушка, если у меня будет сын, то я уж постараюсь сделать все, чтобы он любил меня.
- Тебе трудно будет это сделать, с твоим-то характером, Чарлз - ответила она и поднялась на ноги. - Ты пойдешь к нему?
- Нет, - сказал он с гримасой отвращения. - Не сейчас.
Раздался быстрый, настойчивый стук в дверь. Обрадованный тем, что их прервали, Ротерби подошел к двери и открыл ее.
В комнату вошел мистер Грин. Его глаза опухли, на лице читалась ярость и что-то еще, чего Ротерби не смог понять.
- Сэр! - громко и злобно воскликнул вошедший.
Ротерби схватил его за руку и заставил умолкнуть.
- Помолчите, сэр, - серьезным тоном сказал он. - Не здесь, - и вытолкал сыщика из комнаты. Ее светлость вышла следом.
В галерее, проходящей над холлом, в котором все еще толпились слуги, мистер Грин рассказал о том, что произошло в библиотеке.
Ротерби встряхнул его, словно крысу.
- Проклятый болван! - крикнул он. - И ты оставил его там, у стола?
- А что я мог сделать? - с горячностью ответил Грин. - Табак попал мне в глаза, я ничего не видел, а боль сделала меня совсем беспомощным.
- Так почему же ты не послал за мной, дурень ты этакий?
- В тот момент я думал только о том, как унять эту страшную боль, - ответил мистер Грин, разозленный тем, что получил выговор вместо сочувствия. - Я пришел к вам сразу, как только смог, черт бы вас побрал! - закричал он, окончательно рассвирепев. - Извольте обращаться со мной любезно, иначе не пришлось бы вашей светлости пожалеть!
Ротерби смотрел на Грина, и его глаза застилала пелена гнева. Ничтожный шпик позволяет себе говорить таким тоном! Будь они наедине, Ротерби, несомненно, спустил бы наглеца с лестницы, хотя это и поставило бы под удар его будущее. Однако графиня удержала сына от опрометчивого поступка. Вероятно, она заметила гнев, пылающий в его глазах, и решила вмешаться.
Она взяла сына за рукав.
- Чарлз! - сказала она холодным, предостерегающим тоном.
Услышав ее голос, Ротерби опомнился. Он смерил мистера Грина взглядом.
- Клянусь, я проявляю к вам бездну терпения, - сказал он, и мистер Грин благоразумно прикусил язык. - Идемте. Мы тут болтаем, а этот мошенник, может быть, как раз уничтожает ценные доказательства.
Его светлость торопливо спустился по лестнице. Следом за ним мистер Грин и графиня.
У двери библиотеки Ротерби остановился и повернул ручку. Замок был заперт. Его светлость кликнул слуг и велел им ломать дверь.
Глава 20
Настоящее имя мистера Кэрилла
- Я должен поговорить с лордом Остермором! - крикнул мистер Кэрилл и ринулся к двери.
В коридоре послышались шаги и голоса. Кто-то повернул ручку.
Гортензия схватила Кэрилла за рукав.
- А как же письма? - воскликнула она, указывая на компрометирующие документы, которые лежали, забытые, на столе.
Кэрилл мгновение смотрел на девушку, и наконец к нему вернулась память. Уняв охватившее его волнение, он сунул в карман бумаги, которые держал в руке, и вернулся к письмам.
- Огня! - крикнул он. Погасшая свеча стояла на полу - Что же делать?
Раздался тяжелый удар в дверь. Мистер Кэрилл молча стоял, оглядываясь через плечо.
- Быстрее! Поторопитесь! - возбужденно говорила Гортензия. - Берите письма! Если мы не можем сжечь бумаги, то хоть спрячьте их!
Послышался второй удар, третий… Дверь распахнулась, и в комнату ворвались Грин и Ротерби, за ними - толпа слуг. Потом неторопливо вошла графиня, за ее спиной показались еще слуги: они застыли на пороге, не желая пропустить столь захватывающее зрелище.
Мистер Кэрилл выругался сквозь сжатые зубы и кинулся к столу. Но было поздно. Как только его пальцы схватили письма, он сам оказался пойманным. Ротерби и Грин подбежали к мистеру Кэриллу с двух сторон и схватили его за руки. Кэрилл беспомощно стоял между ними, даже не пытаясь вырваться. Пальцы его правой руки все еще крепко сжимали злополучные документы.
Ротерби подозвал слугу.
- Возьмите у этого вора бумаги, - распорядился он.
- Ни с места! - крикнул мистер Кэрилл. - Лорд Ротерби, я хотел бы поговорить с вами наедине, прежде чем вы сделаете то, о чем вам придется пожалеть.
- Забирай бумаги, - повторил Ротерби.
Слуга повиновался, но Кэрилл внезапно выдернул руку из пальцев Ротерби.
- Минутку, сэр. Если вам дорога ваша честь и ваше имущество, позвольте мне сначала поговорить с лордом Остермором. Отведите меня к нему.
- Он уже здесь, - ответил Ротерби. - Давайте, говорите.
- Но мне нужен лорд Остермор!
- Я лорд Остермор, - сказал Ротерби.
- Вы? С каких это пор? - спросил мистер Кэрилл.
- Уже десять минут, - был ответ.
Слуги зашевелились и зашептались, только теперь они узнали о кончине графа. Из кучки стоявших у двери людей вышел старый Хамфриз. Его отвисшие щеки были бледны и тряслись. Испуганная Гортензия повернулась к ее светлости, чтобы спросить, правда ли это. Графиня молча кивнула. Гортензия вскрикнула и упала в кресло, пораженная страшной вестью, а старик слуга отступил назад, заламывая руки и всхлипывая. В его глазах стояли слезы - единственные слезы по скончавшемуся Джону Кэриллу, пятому лорду Остермору.
Мрачное известие, казалось, поразило мистера Кэрилла в самое сердце. Он молча стоял, оцепенев и лишившись дара речи. Надо же было случиться так, что отец умер в такой момент!
- Умер? - спросил он. - Умер? А мне сказали, что он поправляется.
- Вам сказали неправду, - отозвался Ротерби. - А теперь - давайте-ка бумаги!
Мистер Кэрилл отдал письма.
- Берите, - сказал он. - Если все так обернулось - берите.
Ротерби сам взял бумаги.
- Заберите у него шпагу, - велел он слуге.
Мистер Кэрилл бросил на него пронзительный взгляд.
- Мою шпагу? - спросил он. - Что вы этим хотите сказать? Какое право…
- Мы собираемся задержать вас, сэр, - пояснил мистер Грин, - до тех пор, пока вы не объясните, что вы делали с этими бумагами и чем они вас заинтересовали.
Тем временем слуга выполнил приказ Ротерби, и теперь мистер Кэрилл стоял безоружный в окружении врагов. Он тут же взял себя в руки. Ситуация внезапно изменилась, и нужно было соблюдать крайнюю осторожность. Ротерби и Грин - сообщники! Это обстоятельство следовало хорошенько обдумать.
- Нет никакой необходимости задерживать меня, - спокойно сказал мистер Кэрилл. - Мне не нужны неприятности.
Ротерби вскинул глаза. В холодном, уверенном голосе Кэрилла ему почудилась угроза. Но мистер Грин лишь злобно рассмеялся, протирая все еще слезящиеся глаза. Он уже был знаком с характером мистера Кэрилла и знал, что чем спокойнее тот выглядит, тем он опаснее.
Ротерби разложил письма на столе и впился в них пылающим взглядом. Мистер Грин читал, стоя у его локтя. Графиня подошла к столу, также желая ознакомиться с находкой.
- В нужный момент мы пустим их в ход, - сказал ей сын и обернулся к мистеру Кэриллу. - Они помогут нам отправить вас на виселицу.
- Не сомневаюсь, в этих письмах вы найдете упоминание и обо мне, - ответил тот.
- Да, сэр, - отозвался мистер Грин. - Если и не по имени, то уж наверняка как о посыльном, который должен на словах передать то, о чем авторы писем - король и другие - из осторожности предпочли умолчать.
Гортензия наблюдала за происходящим, и ее сердце сжималось от страха. Однако мистер Кэрилл лишь весело рассмеялся и приподнял брови, словно в легком изумлении.
- Я вижу, вас связывают очень тесные взаимоотношения, - сказал он, переводя взгляд с Грина на Ротерби. - Ваша светлость тоже состоит на жалованье у министра?
Граф покраснел.
- А вы как были клоуном, так им и остаетесь до самого конца, - пробурчал он.
- А конец ваш близок, - заявил мистер Грин. Табак, попавший ему в глаза, сорвал с его лица привычную маску любезности. - Смейтесь, сколько вам угодно, сэр, но мы быстро выведем вас на чистую воду. Вот это письмо вы привезли сюда, а это должны были увезти обратно.
- Едва ли вам удастся доказать, что я должен был увезти второе письмо. Что же до первого, которое, по вашим словам, я привез сюда, то вы же помните, что обыскали меня в Мэйдстоуне…
- Но вы сами признали, что в тот момент письмо было при вас! - рявкнул сыщик. - Признали в присутствии этой молодой леди, и она будет свидетелем.
Мисс Уинтроп поднялась из кресла.
- Меня нельзя заставить быть свидетелем, - твердо сказала она.
Мистер Кэрилл улыбнулся и кивнул ей.
- Это так любезно с вашей стороны, мисс Уинтроп. Но этот джентльмен заблуждается, - он повернулся к Грину. - Слушайте, разве я признавал, что у меня было именно это письмо?
Мистер Грин пожал плечами.
- Вы признались, что везли письмо. Разве это могло быть какое-то другое?
- Ну нет, - улыбнулся мистер Кэрилл. - Ваше дело - не расспрашивать меня, а доказать, что письмо, попавшее к вам в руки, и то, о котором я говорил, - одно и то же. А это будет не так-то просто. На суде я от всего отрекусь.
- И совершите клятвопреступление, - заявила ее светлость. - Я могу засвидетельствовать, что письмо доставили вы. Я его видела в руках графа в день вашего приезда, когда вы с ним разговаривали - точно такая же тонкая бумага. К тому же, его светлость сам сказал мне о том, что существует заговор и вы в нем участвуете.
- Ага! - воскликнул мистер Грин - Что скажете, сэр? Что скажете? Какие еще увертки вы пустите в ход?
- Вы болван, - спокойно ответил мистер Кэрилл, доставая табакерку. - Неужели вы полагаете, что в таком серьезном деле хватит свидетельства одного человека? Фу! - Он открыл табакерку и, обнаружив, что она пуста, захлопнул крышку - Фу! - сказал он еще раз. - Я истратил на вас целую коробку бергамота.
- А зачем вы швырнули его мне в лицо? - спросил мистер Грин. - Зачем это было делать, если не для того, чтобы скрыть преступление? Отвечайте!
- Мне не понравилось, как вы на меня смотрели, сэр. И я решил поубавить наглости на вашей физиономии. Ну, еще вопросы? - Он перевел взгляд с мистера Грина на Ротерби, ожидая от обоих ответа, и поднялся на ноги. - Нет? В таком случае, позвольте откланяться, и…
- Вы не выйдете из этого дома, - заявил Ротерби.
- Вот уж не думал, что ваше гостеприимство зайдет так далеко. Не прикажете ли слуге отдать мою шпагу? У меня еще масса дел.
- Мистер Кэрилл, боюсь, вы не понимаете, - с трудом сдерживаясь, сказал его светлость, - что вы сможете уйти отсюда только в сопровождении агента министра.
Мистер Кэрилл посмотрел на Ротерби и рассмеялся ему в лицо.
- Вы на редкость докучливы, сэр, - сказал он. - Да будет вам известно: терпеть не могу препятствий на своем пути. И какой от меня толк министру?
- Он предъявит вам обвинение в заговоре, - сказал мистер Грин.
- У вас есть ордер на мой арест?
- Нет, но…
- В таком случае, как вы смеете меня задерживать? - отрывисто произнес мистер Кэрилл. - Может быть, вы думаете, что я не знаю законов?
- Полагаю, в самое ближайшее время вы еще лучше узнаете их, - отозвался мистер Грин.
- Короче говоря, я ухожу, джентльмены. И только попробуйте меня задержать.
Он шагнул к двери, но в этот момент слуга, подчиняясь знаку его светлости, схватил его за руку и толкнул обратно в кресло.
- Идите за ордером, - велел Ротерби шпику. - Мы его подержим здесь до вашего возвращения.
Мистер Кэрилл откинулся в кресле, положив ногу на ногу.
- Я всегда относился к дуракам с истинно христианским смирением, - сказал он. - И уж коли вы настаиваете, я встречусь с лордом Картеретом - он человек разумный. Однако на вашем месте, сэр, и вашем, леди, я бы не стал настаивать. Поверьте, вы поступаете неразумно. У вас, ваша светлость, у самого рыльце в пушку.
- Ну и черт с ним, - отозвался Ротерби.
- Если я и упомянул об этом, то только в ваших интересах. Не забывайте, вы как-то раз пытались меня убить, и те обвинения, которые вы выдвинете против меня, вам не помогут. К тому же все знают, что вы не тот человек, которому можно верить.
- Вы замолчите наконец? - взревел Ротерби, теряя самообладание.
- Я бы посоветовал вам выслушать меня без свидетелей, - мягко настаивал мистер Кэрилл. - Это в ваших интересах, - добавил он нарочито сдержанным тоном.
Лорд Ротерби насмешливо посмотрел на него, но графиня явно встревожилась. Она знала Кэрилла куда хуже, его спокойствие и безразличие настораживали. По ее мнению, человек, попавший в столь тяжелое положение, не мог вести себя так непринужденно. Графиня встала из кресла и подошла к мистеру Кэриллу.
- Что вы хотите сказать? - спросила она.
- Нет, мадам, я не стану говорить в присутствии этих людей, - Кэрилл указал на слуг.
- Это лишь предлог удалить их из комнаты, - сказал его светлость.
Мистер Кэрилл презрительно рассмеялся.
- Бели вы так считаете, то я дам вам слово чести не пытаться уйти отсюда до тех пор, пока вы сами этого не пожелаете.
Ротерби, привыкший судить о людях по себе, все еще колебался. Однако ее светлость, несмотря на отвращение, которое она питала к мистеру Кэриллу, поняла, что он не из тех людей, в чьем слове можно сомневаться. Она сделала знак слугам.
Слуги вышли; мистер Кэрилл продолжал сидеть в кресле, словно желая показать, что у него нет намерения бежать.
Взгляд ее светлости обратился к Гортензии.
- Уходи и ты, дитя мое, - велела она.
- Я хочу остаться, - ответила девушка.
- Разве я спрашивала тебя о том, чего ты хочешь? - сказала графиня.
- Мое место здесь, - заявила Гортензия. - Разве только мистер Кэрилл пожелает, чтобы я ушла.
- О нет, - воскликнул тот и улыбнулся девушке с такой нежностью, что глаза графини округлились от удивления. - Я от всего сердца прошу вас остаться. Это будет очень кстати, если вы услышите то, что я собираюсь рассказать.
- Что это значит? - спросил Ротерби и шагнул вперед, переводя взгляд с Кэрилла на девушку. - О чем это вы, Гортензия?
- Я невеста мистера Кэрилла, - тихо отозвалась Гортензия.
Ротерби открыл рот, но не произнес ни звука. Ее светлость визгливо рассмеялась.
- Ага! Что я тебе говорила, Чарлз? - И уже обращаясь к Гортензии: - Мне так жаль вас, милая, - сказала она. - Долго же вы раздумывали, прежде чем решиться! - и вновь рассмеялась.
- Его светлость - низкий лжец, - напомнила ей девушка. Графиня побледнела, ее непристойный смех замер.
- Уж не собираетесь ли вы поучать меня? - крикнула она, скрывая смущение и злость, охватившую ее при этом напоминании. - Какая вы отважная, ей-богу! Что ж, нахальство невесты под стать наглости жениха.
Ротерби, единственный из всех присутствующих сохранивший спокойствие, вернул графиню к действительности.
- Не заставляйте мистера Кэрилла ждать, - насмешливо произнес он.
- Ах, да, - отозвалась ее светлость и, метнув в сторону Гортензии злобный взгляд, уселась в соседнее с девушкой кресло, отодвинув его подальше.