Поймать лисицу - первое крупное произведение писательницы. Как и многие ее рассказы, оно посвящено теме народно-освободительной борьбы. В центре повести - судьба детей, подростков, оказавшихся в водовороте военного лихолетья.
Содержание:
Копривица-Ковачевич Станойка - Поймать лисицу 1
Испытание на пороге жизни 1
Поймать лисицу 2
Если бы можно было поменяться местами 2
Дружба 3
Заплатить головой за других 4
Мир, в котором все по-другому 5
Запахи 5
Как совладать с собой 6
Травинка на ветру 7
На шоссе 8
Партизаны 8
Даринка 10
Свое оружие 11
Унижение 11
Всюду боль 12
На мельнице 13
Чужие девушки 15
Обрез 16
Как во сне 17
Беженцы 18
Рядом - смерть 19
Все спят, а я умер 21
Дальние дали 21
Все будет по-другому 22
И снова лисица 23
Примечания 23
Копривица-Ковачевич Станойка
Поймать лисицу
Испытание на пороге жизни
"…Вновь началась погоня. Лису гнал инстинкт самосохранения, мальчика - уязвленное самолюбие. Йоле преследовал ее с такой одержимостью, будто от того, поймает он ее или нет, зависела его жизнь. Он опять настигал лисицу, и опять все повторялось: ему не хватало одного-единственного сантиметра…"
Драматичная сцена погони за лисой открывает действие повести югославской писательницы Станойки Копривицы-Ковачевич (род. в 1938 г.). Близкой по символике картиной - поединком мальчика и огненно-рыжей лисы, вырвавшейся из стального корпуса мины, - на высокой трагической ноте завершает автор свое произведение.
Между этими событиями проходит всего несколько месяцев. Но месяцев войны. Повествуя о событиях военной поры в глухом уголке Боснии, автор приводит нас к мысли о том, как, в сущности, неверно выражение "звериная сущность войны". Сама по себе сцена поединка с лисицей необычна: у подростка Йоле нет никакого оружия, кроме собственной ловкости, отваги, быстроты. Но в поведении зверя есть своя логика, которую может постичь даже ребенок. Потому и побеждает человек, потому, "понимая" это, лиса смиряется.
У войны же нет логики. Ее не в силах постичь человеческий разум. Война безжалостно уносит жизни людские, не выбирая своих жертв. Война - это вечные слезы матерей, раннее вдовство и безотцовщина, безвременная старость и лишенное радости детство. Это голод, страх, опасности, утраты. Война способна убить мечты, надежды, идеалы соприкоснувшихся с нею поколений…
Действие повести разворачивается в 1943 году в отдаленном боснийском селе, о котором, кажется, забыли все, даже фашистские захватчики. Крестьяне ведут вроде бы мирный образ жизни: сеют хлеб, пасут скот, собирают урожай… Но тем пронзительнее отзвуки недальней войны, тем острее боль внезапных потерь. Здесь, в селе, живет женщина, потерявшая разум после гибели сына-партизана. Она не замечает ни дома, ни своих младших детей: опустились руки. Здесь поселилась семья, лишившаяся крова и приютившаяся возле "доброго" родственника. Смерть то и дело метит дома будущих жертв.
Относительно мирная жизнь кончается с приходом в село четников , беспощадно расправляющихся со сторонниками партизан. Наступает время выбора. С годами второй мировой войны у югославских народов связана не только национально-освободительная борьба против оккупантов, но и классовая борьба, и социалистическая революция. Целые селения по зову Коммунистической партии уходили тогда, уже летом 1941 г., в партизанские отряды - воевать за правое дело, за светлое будущее. Но порой социальные интересы и классовые предрассудки приводили к тому, что крестьяне одной деревни, а подчас и члены одной семьи оказывались по разные стороны баррикады. Наглядно эта поляризация показана на примере села, о котором ведет речь С. Копривица-Ковачевич. Женщина, отдавшая сына партизанской борьбе и революции, знать не хочет родного брата, придерживающегося монархистских взглядов. Он пытается материально помочь сестре и ее детям. Но в суровые годы испытаний ценность личности определяют убеждения человека и его вклад в борьбу за освобождение народа.
Рядом со взрослыми живут своей жизнью ребятишки. Как и все дети, восприимчивые, чуткие, наблюдательные, неосторожные. Для них жизнь - их родное село, по нему они судят о целом свете. В нескольких километрах от дома они ощущают себя уже в другом мире.
Война заставляет детей повзрослеть до поры, ставит и перед ними суровые и опасные задачи. Ребята вынуждены спасаться сами и спасать своих близких - от голода, холода, даже от смерти. На пепелище родного села главный герой повести Йоле ощущает, что вместе с домами "сгорело все то хорошее, что он испытал за свою короткую жизнь", а его младший братишка думает о том, что "уже завтра, когда начнется новый день, он не будет таким, как раньше, он будет иным".
И все-таки детство есть детство. Уходят игры, забавы, соперничество старого вожака и нового заводилы. Но остаются радость познания, тяга к добру, ожидание любви. Пусть герои живут лишь в преддверии этого трепетного, нежного, самозабвенного и в то же время беспокойного и тревожного чувства. Пробуждение любви наполняет их жизнь новым смыслом, помогает им в годину испытаний.
С. Копривица-Ковачевич часто прибегает к подаче событий при помощи "детской перспективы", осмысления и оценки действительности с позиции ребенка. В первых двух главах повести мы видим мир глазами Йоле, затем каждый из героев поочередно выступает со своим восприятием жизни. В некоторых случаях автор прибегает к изображению реальности из перспективы всего детского коллектива.
Но в книге существует зримая дистанция между точкой зрения повествователя и персонажей. Об этом свидетельствует юмористическая окраска некоторых эпизодов. Так, по дороге к шоссе, где проходит "настоящая война" и куда детей влечет неуемная любознательность, малыш Раде предлагает вернуться домой. Но старшие - двенадцати-тринадцатилетние подростки - хорохорятся и в присутствии девочки вдруг начинают подражать взрослым: держатся с "важным видом", говорят "внушительно", смотрят на протянувшееся вдалеке шоссе как на собственные владения… Подобные сцены не снижают пафоса произведения, а естественные, вполне простительные слабости не нарушают очарования детских образов, придают им черты подлинности, достоверности.
Психология детей в книге С. Копривицы-Ковачевич раскрывается при помощи воспоминаний самих ребят о важнейших моментах своей жизни. Йоле, например, не может забыть уход брата к партизанам. Сам мальчик слишком мал для борьбы, но в решительные минуты прощания он проявляет доброту и чувство ответственности, глубоко осознает логику классовой борьбы. И верность своим взглядам этот персонаж доказывает на протяжении всего действия повести.
Границы повествования как бы раздвигаются благодаря новеллистическому характеру произведения, в котором из отдельных деталей и эпизодов создается широкое мозаичное полотно. В двадцати четырех главках-новеллах представлены и жизнь села с его делами и тревогами, и партизанское движение, и зверства врагов народа, и судьбы лишенных крова беженцев, и классовые противоречия между ближайшими родственниками. Частные события приобретают обобщающее значение.
И все же не широта охвата действительности определяет своеобразие этой повести. Главное для С. Копривицы-Ковачевич - изображение детства в вихре военного времени. Обращение к детскому, мудрому в своей наивности видению уродливых и неестественных явлений жизни помогает глубокому раскрытию их сущности. К подобному приему обращаются многие крупные мастера современной прозы - Дж. Д. Сэлинджер в повести "Над пропастью во ржи", Ч. Айтматов в повести "Белый пароход". Этот аспект изображения действительности находит свое проявление и в литературах народов Югославии. Советский читатель встретится с ним в романе крупнейшего словенского писателя Б. Зупанчича "Набат".
В повести "Поймать лисицу" этот путь отображения войны находит убедительное, глубоко художественное воплощение. Не случайно в 1980 году на конкурсе произведений, посвященных теме народно-освободительной борьбы и революции, книга была удостоена первой премии. Повесть о детстве, опаленном огнем войны, - еще одно предостережение человечеству.
С. Мещеряков
Посвящаю всем детям, видевшим войну в лицо.
Автор
Поймать лисицу
Когда Йоле увидел лису, она его не заметила. Неподвижно сидя спиной к нему, уставилась куда-то прямо перед собой. Была она какая-то сероватая - не худая, не старая. "А хвост красивый! - подумал мальчик. - Вот бы схватить ее за этот хвост". Конечно, за лисой угнаться трудно, да ведь и он прекрасно бегает. Она хитра, но и он не лыком шит. Надо попробовать!
Мальчик огляделся. Нигде ни души - вокруг лес да он, один на один с лисицей. Прикинул расстояние. До нее метров десять, не больше. Пока она его почует, он успеет сделать шага три-четыре, а дальше видно будет. Во всяком случае, у него положение более выгодное - он ее видит, она его - нет.
Так и случилось. Прежде чем она заметила его, Йоле пулей пролетел те самые три шага. Но лиса оказалась достойным противником: с места инстинктивно сделала скачок вперед - на длину своего тела, а затем, уже ощущая за спиной дыхание преследователя, спружинив, метнулась в сторону. Он промахнулся. Однако, похоже, силы были равны, и Йоле, ни на миг не останавливаясь, бросился вслед. Опять неудача - недотянул какого-то сантиметра. Лисица пустилась наутек, но мальчик не отставал.
Она бежала изо всех сил, кидалась влево, вправо, буквально ускользала из рук. И все-таки чувствовалось, что она явно уступает мальчику в скорости. "Не уйдешь!" - думал Йоле, и вот уже руки его скользнули по мягкой шерсти. Лиса ловко вывернулась, но, видимо думая напугать противника, оглянулась, оскалив острые зубы, и потеряла секунду. Это был просчет, и мальчик им воспользовался.
- Ага, попалась! - закричал он, всем телом падая на лисицу. - Доигралась!
Йоле слегка приподнялся, чтобы не придушить ее. А лиса словно только этого и ждала: каким-то необъяснимым образом вывернулась и помчалась что было духу.
- Ах, вот ты как. - Йоле бросился за ней. - Хочешь удрать?..
Вновь началась погоня.
Лису гнал инстинкт самосохранения, мальчика - уязвленное самолюбие.
Йоле преследовал ее с такой одержимостью, будто от того, поймает он ее или нет, зависела его жизнь. Он опять настигал лисицу, и опять все повторялось: ему не хватало одного-единственного сантиметра - на какую-то долю секунды животное опережало человека… Но мальчик не сдавался. Он несся вслед, приговаривая:
- Нет, от меня не уйдешь!
Когда лиса метнулась влево, Йоле, угадав маневр, наконец-то схватил ее. На этот раз не промахнулся.
- Ну вот, видишь, - сказал он, прижимая лисицу к земле и тяжело дыша. - Меня не проведешь.
Пытаясь вырваться, она царапалась и жалобно скулила, но мальчик крепко ее держал. "Схватить бы ее за хвост, - подумал он вдруг. - Интересно, как она запляшет?"
Йоле вскочил и, зажав в кулаке хвост лисицы, отпрыгнул в сторону. Ей не удалось выскользнуть, но, изогнувшись, она вцепилась зубами в руку мальчика. Резкая боль пронзила его, но мальчик и не подумал разжать кулак. А потом размахнулся - так, что тело животного вытянулось, - и стал крутить лису вокруг себя.
- Посмотрим, что ты теперь запоешь, - сказал он вслух.
Лиса летала над его головой, ощерившись, загребая воздух растопыренными лапами.
- Будешь помнить Йоле!
Йоле крутил и крутил ее, покуда у самого голова не закружилась.
- Ну что, хватит? - спросил он, наконец останавливаясь.
На него с ненавистью глядели вылезшие из орбит, налитые кровью глаза. Не успел мальчик опустить ее, как лисица попыталась вцепиться ему в ногу. Щелкнули зубы; отскочив, Йоле спасся от очередного укуса.
- Дуреха! - крикнул мальчик. - Тебе что, мало?
Размахнувшись, он наотмашь ударил ею о ствол бука.
Лиса затихла. То ли сознание потеряла, то ли просто хватило ума понять, что бой проигран. Она не сделала больше ни единого движения.
Злость Йоле иссякла, пропало и желание доказывать свое превосходство. Усевшись напротив, он наблюдал, как лисица понемногу приходит в себя: сперва смотрела помутневшими глазами, потом взгляд прояснился. И вот оба уже спокойно разглядывали друг друга. Мальчик даже улыбнулся ей.
- Теперь поняла, кто сильнее?
Медленно, боязливо лиса подняла голову.
- Ну, беги, беги уж, - сказал Йоле, будто разговаривая с разумным существом, и махнул рукой.
Лиса недоверчиво посмотрела на него.
- Не веришь мне… Ага. И я тебе не верю. Да беги ты! - повторил он и снова махнул рукой.
Она послушно поднялась и неуверенно двинулась вперед. Отойдя шагов на десять, с опаской оглянулась, как бы проверяя, не идет ли он за ней. И побежала трусцой.
Йоле вскочил.
- Эй, послушай! - закричал он во все горло- В этом лесу я хозяин, запомни! И всем, кого встретишь, говори, что я бегаю быстрее всех!.. - Он захохотал, раскинул руки и навзничь упал в снег. - Я хозяин в этом лесу! - кричал он, смеясь от счастья.
"А может, зря я ее отпустил? - подумал вдруг Йоле и сел, - Может, надо было ее в село отнести, чтоб все увидели… Кто же поверит, что я самую настоящую, живую лису поймал голыми руками? Ну и ладно, - решил он в конце концов. - Пускай не верят. Главное, она сама знает, что я ее поймал".
Раскинув руки, мальчик снова распластался на снегу.
Он был счастлив. Бесконечно счастлив. Ему казалось, счастливее его нет никого на свете.
Если бы можно было поменяться местами
С тех пор как Йоле поймал лису и до того дня, когда он узнал о смерти Райко, прошло всего несколько недель. Трудно было представить, что понадобилось так мало времени, чтобы он почувствовал себя самым несчастным человеком. Мальчик не переставал удивляться: неужто в этой жизни счастье от несчастья отделяет такое короткое расстояние?
Весть о гибели Райко застала его врасплох, Йоле даже не может вспомнить, кто ее принес. Помнит только охватившее душу смятение и следом за ним - пустоту.
Райко ушел с бойцами пролетарских бригад. В памяти мальчика старший брат навсегда останется таким, как в день их последней встречи. Он и теперь видит, как Райко, веселый и улыбающийся, вбегает в погреб и, подойдя совсем близко, тихо говорит:
- Йоле, я ухожу с пролетариями…
Услышав это, мальчик оцепенел, из глаз брызнули слезы.
- Не уходи, прошу тебя…
Райко прикрыл ему рот ладонью. Теперь Йоле понимает почему. Если бы брат не сделал этого, он бы разрыдался. Не дав ему расплакаться, Райко серьезно сказал, глядя мальчику прямо в глаза:
- Слушай, Йоле, я должен быть вместе с ними…
- Почему - должен?
- Почему, почему… - засмеялся брат. - Ну как тебе объяснить?.. Потому что они самые замечательные люди! - Глаза Райко сияли, мысленно он уже был с ними. - Потому что они лучше всех! - повторил он.
И отвел глаза, чтобы скрыть светившуюся в них радость: как бы братишка не подумал, что он счастлив оттого, что покидает родных.
- А мы? Как же мы без тебя?
Положив ему руки на плечи, Райко снова посмотрел мальчику в глаза.
- Слушай, Йоле. Ты парень умный, я надеюсь на тебя. Береги мать и Раде, ладно?.. Я вернусь.
- Когда?
- Когда кончится война. Вот так-то…
- Я пойду с тобой! - решительно сказал Йоле.
Брат улыбнулся.
- Ты еще маленький. Подрастешь немного - ну хоть на вершок! - и я приду за тобой…
Улыбка не сходила с его лица.
- Возьми меня с собой, Райко! - умолял Йоле,
- Рано тебе, - сказал брат, не переставая улыбаться.
- А тебе?
- Мне-то? Милый ты мой, да я создан для этого! Разве не видишь - я настоящий пролетарий!..
Лицо Райко сияло, он даже грудь выпятил, произнося слово "пролетарий". И действительно, слышалось в этом слове что-то гордое, звонкое, против чего невозможно было устоять. Йоле почувствовал это и понял: оно поведет Райко за собой и никто не сумеет ни помешать брату, ни остановить его.
А бойцы пролетарских бригад и вправду были замечательные люди. Они пели такие прекрасные песни, так весело шутили, рассказывали такие увлекательные истории… Кто ж тут устоит? Вот и Райко не устоял!..
По просьбе брата Йоле тайком от матери принес ему белые шерстяные носки и бритву, завязав все в узелок. Райко ждал его в глубине сада, прячась от матери. Так и ушел, украдкой. А когда на рассвете партизаны покидали село и песня летела над полями, Йоле показалось, что сердце его вот-вот разорвется.
"Подрастешь немного - ну хоть на вершок! - и я приду за тобой", - вспоминал он слова Райко, с головой накрывшись рядном, чтобы мать не услышала, как он плачет. Она не простила бы ему, если б узнала…
Не простила и Райко.
- Бежать, как последний вор, не простясь с матерью? Эх, Райко, Райко, до чего я дожила! - причитала она целыми днями, сидя у огня. - Почему не сказал мне, зачем так обидел, сынок?..
- Ты б его не пустила! - защищал Йоле брата.
Мать, оборачиваясь, быстро спрашивала:
- А тебе он сказал?
- Нет, - лгал мальчик, чтобы успокоить ее, охваченный жалостью и к Райко, и к матери.
А она все плакала, томясь в ожидании хоть какой-нибудь весточки о нем, об этих веселых пролетариях, что были где-то там, на краю земли… И вдруг ночью, спустя два года, получила страшную весть.