А когда мы подъехали, она подсчитала количество предполагаемых персон и удивленно спросила, какие еще пять человек будут вместе с нами и когда они придут. Я попросила Алису не торопить события, и мы подняли бокалы с шампанским, единогласно решив, что тост должен быть непременно за дружбу.
Вокруг никого, кроме нас, не было, и когда Алиса, в пятый раз спросив про остальных пять человек, выжидательно посмотрела на меня, я сделала телефонный звонок, и к шатру издалека начали приближаться пять фигур: три мужских и две женских.
Окаменев от удивления, Алиса схватилась за мой рукав и не отпускала его до того, как люди в цветных костюмах подошли к нам и, включив принесенный с собой магнитофон, начали выделывать акробатические трюки, подкидывая друг друга вверх.
В это время, вопреки всем моим предположениям о возможной эмоциональной реакции Алисы на цирковую группу, выступление которой она раньше видела только по телевизору и мечтала увидеть вживую, о чем говорила мне еще в начале знакомства, Алиска вдруг громко разрыдалась и уткнулась мне в плечо. Группа циркачей в недоумении уставились на именинницу, а я жестом попросила их остановиться и выключить музыку. Когда циркачи послушно ушли, не задавая мне никаких вопросов, так как все было заранее оплачено, я подняла ладошкой заплаканное девичье лицо и шепотом спросила, что произошло и чем я могла ее обидеть. Алиса еще некоторое время всхлипывала и уклонялась от моего взгляда, но потом тихо ответила: "Мне еще никогда не было так хорошо. Спасибо тебе за все, что ты для меня делаешь".
В этот момент я почувствовала такой острый укол совести, что непроизвольно отстранилась от Алисы, стыдясь себя саму и своих глупых экспериментов. Я вдруг осознала, что не имею права обманывать это невинное создание – девушку, которая в своей жизни не обидела и комара, притворяться кем-то перед ней, пусть даже из лучших своих побуждений. Я поняла, что недостойна и ногтя этого чудесного человечка, со всей искренностью открывающегося передо мною все больше с каждым днем. Я встала и заходила по пляжу. Желанием моим было зарыться куда-нибудь в песок, чтобы не показывать Алисе своих бесстыжих глаз. Я понимала, что мои опыты зашли слишком далеко. И кто я вообще такая, чтобы ставить их над живым человеком?
Я не стала дожидаться вечернего рейса и забралась на ближайший теплоход. Алиса, забежавшая следом, недоуменно смотрела вслед отдалявшемуся берегу с цветным шатром и внезапно оборвавшимся днем рождения.
Она ничего не спрашивала у меня словами, но всю дорогу обеспокоено заглядывала мне в глаза, пытаясь разглядеть причину внезапной перемены моего настроения. Когда мы оказались на берегу, я быстро поймала такси и без лишней лирики отвезла Алису домой и вернулась домой к себе. Я в суматохе пыталась придумать хоть какую-то причину больше не видеться с Алиской, но все причины казались глупыми. Все они могли бы сработать, но не с нею. И потом я решила не врать и отправила Алисе эсэмэску следующего содержания: "Алиса, прости, но такой человек, как я, недостоин такого человека, как ты. Мы больше не увидимся".
Примерно час я металась по всем своим комнатам, высовываясь в форточку. Совесть не давала мне уснуть, и сама атмосфера ночи давила на меня как сужающийся вглубь квадрат, в центре которого была я наедине со своей совестью.
В час ночи от Алисы пришла эсэмэска: "Какая же ты все-таки глупая оказывается. Я же люблю тебя…"
Лишь в пятый раз перечитав весь пришедший текст, я осознала его содержание и почувствовала себя еще хуже. Что-то съедало меня изнутри, как будто я сдерживала в себе какого-то зверя, пытающегося вырваться наружу, словно я заталкивала в себя нечто желающее обрести свободу. Я не спала до самого утра, и в окнах моих горел свет. Я два раза выходила на улицу, подгоняемая какой-то непонятной тревогой, заставляющей действовать, но не подсказывающей, как именно я должна делать это.
Я долго смотрела в небо, но мне не становилось от этого спокойней, а наоборот – какие-то противоречивые чувства сжимали меня еще больше, пока не выжали из меня все мои силы. А рано утром, очнувшись то ли от сна, то ли от полузабытья, я абсолютно трезво, уверенно и без всяких сомнений отправила на номер Алисы "конвертик" с текстом: "Я тоже".
2007 г.
Он, Она, Они
1
Он
Он был состоятельным человеком. Его неуемная в прошлом энергия и жажда выбиться в люди в том смысле, в каком это понимается большинством в современном мире, сделали свое дело. Он успел попасть в нужную струю, и эта струя несла его всю последующую жизнь по удачному пути к стабильности и сытости. Он всего добился сам, у него не было мохнатых лап и добрых дядь. Стремление, труд и желание доказать себе и всем, что можно прийти к хорошей жизни без чьей-либо помощи, привели его к блестящему результату. Конечно, он не был кристально чист в понимании растоптанной и ушедшей в прошлое человеческой морали, но эта его "немножечко нечестность" и принесла ему то, чем он в итоге владел. Для окружающих его, близких к нему по уровню благосостояния людей, он не был ни вором, ни мошенником, ни кем бы то ни было подобным, кем он мог казаться себе в тихие ночные часы, оставаясь наедине со своей совестью. Он пытался избегать этих "встреч" всю свою жизнь, стараясь заполнить каждую свободную минуту каким-то развлечением. Однако годы взяли свое. Успев развестись и удачно выдать замуж двух своих дочерей, каждая из которых блистала благодаря связям отца в определенной области, он остался практически один в свои 47 лет. И не старый, и не молодой, он потерял здоровье для прежних развлечений и все чаще задумывался о том, что упорно прятал в глубины своего подсознания раньше. Дочери разъехались по столицам. Бывшая жена нашла себе замену спустя месяц после развода. Друзья были погружены в собственные проблемы и радости. Деловые партнеры спешили вечерами в свои семьи, и он искренне жалел их, видя, как они пытаются строить свою жизнь на том же и так же, как делал это он в свое время, ставя во главу угла материальные блага, в которых к зрелому возрасту перестал видеть утешение и смысл. Он никому не пытался навязывать свои философские наблюдения и выводы и все больше отдалялся от своего окружения, с сожалением отмечая, что окружение при этом ничего не теряет и даже не пытается его вернуть. Да и, собственно, его участие уже было необязательным. Деньги, получив движение много лет назад, продолжали исправно работать на него. В своей меланхолии он дошел до элементарных манипуляций, требуемых от него правилами бизнеса: посещал необходимые совещания, ставил подписи, делал звонки, однако реже и пассивней, чем это происходило раньше. И, конечно, таким отсутствием не могли не воспользоваться приближенные к нему люди. Бизнес был пущен на самотек, как ребенок в многодетной семье. И именно в это переломное для себя время он встретил Ее…
Она
Она была молода, красива и легкомысленна. Она очаровывала всех, кому попадалась на глаза, и даже женщины смущались, замечая, что задерживают на ней свои взгляды дольше, чем тому положено. Ее фигурка, почти мальчишеская, отличалась свежестью, первозданностью и не была еще тронута отпечатками старения, болезни или других недугов, присущих взрослеющим женщинам. У нее были длинные руки, ухоженные музыкальные пальцы, узкие бедра и маленькая грудь. Прелестная кудрявая головка гордо сидела на тонкой шее, маленький, но волевой подбородок, капризно изогнутые губы, прямой носик, ярко очерченные глаза и брови, ресницы, не требующие косметики… Она была очаровательна в осознании собственной красоты и превосходства над остальными, некрасивыми или менее красивыми девушками и женщинами. Она знала себе цену и желала, чтобы все вокруг постоянно доказывали ей, что она не ошибается в собственной исключительности. Судьба благоволила к ней и постоянно дарила ей подарки, а если подарки не дарила судьба, то находились люди, готовые сделать это по одному только щелчку ее пальцев. Она добивалась всего с легкостью, стоило ей лишь распустить в нужный момент свои волосы, скрученные от природы в мелкие завитки, и тряхнуть ими назад или театрально закатить глаза, делая вид, что сейчас расплачется. После этого она, отвернувшись, улыбалась своему таланту и насмехалась над тем, кто в очередной раз поверил в ее фальшь. Она играла людьми и чувствами. Ей нравилась жизненная круговерть со всей своей непредсказуемостью. Она летела по ней в беззаботном танце, представляя, что все вокруг смотрят фильм с ее участием. Ей безумно нравилось быть на виду, совершать красивые и порой нелепые поступки, бросаться фразами лишь с той целью, чтобы послушать, как они прозвучат и подействуют на тех, кому они адресованы, и на окружающих. Иногда у нее появлялось желание делать для достойных, по ее мнению, людей большие или маленькие подарки, словно щедро сбрасывая при этом то или иное благо с барского плеча. Берите, мол, радуйтесь, мне не жалко, сегодня у меня хорошее настроение!..
О ней много можно было бы еще говорить, но речь не о том, какой была та, которая кружила всем головы, а лишь о том, какую она сыграла роль в судьбе двух других наших героев…
Они
Они встретились на переломном моменте жизни каждого из них, когда она, измученная прежними связями и разочаровавшаяся во всяких отношениях, с памятью о нанесенных ей сердечных ранах, и он, изначально уверенный в том, что любовь – лишь придумка поэтов и разных сказочников, столкнулись и поняли, что глубоко заблуждались в собственных выводах и до момента их встречи никогда не жили по-настоящему. Чувство захлестнуло их сразу. Они бросились друг в друга как в омут. Он не чаял в ней души, а она залечивала раны в потоке его необузданной нежности. Вся их теперешняя жизнь сосредоточилась вокруг этого нового счастья, так долго таившегося от них где-то в глубинах бесконечной Вселенной. Их роман был у всех на виду. Коллеги по работе, знакомые, даже родственники иронично перешептывались, наблюдая нежные проявления внезапно вспыхнувшего чувства. Кто-то таким образом маскировал свое стеснение, кто-то считал, что на вещи надо смотреть иначе и любили последний раз на земле герои Уильяма Шекспира, но в основном это были признаки зависти тому, что для них было таким же желанным, но в реальности оказалось незнакомым и далеким.
Они постоянно держались за руки и коротали обеденные перерывы в бесконечных разговорах. Они хотели переговорить обо всем на свете, полагая, что истратили и так непростительно много времени друг без друга. Он провожал ее до дома и с трудом доживал до следующего утра, чтобы вновь увидеться на крыльце перед началом работы. У них еще не было места для нежных встреч, и они гуляли часами под открытым небом, благословляя все на свете за бесконечную милость к их судьбам и подаренную им возможность обрести друг друга. Прогулки казались отдушиной после нескончаемого рабочего дня, и расставание каждый раз давалось им все тяжелей, и тогда они начали понимать, что свидание их должно стать постоянным… Тогда-то им и встретилась она…
2
Он
Он увидел ее на перекрестке. Выставив тонкую ручонку, она пыталась поймать попутку, и он был очень удивлен тому, что до настоящего времени она осталась без чьей-либо помощи. Он поспешил притормозить рядом с ней, и в его поле зрения попали ее крепкие коленки, над которыми развевался голубой подол тонкого платья. Она уверенно разместилась в салоне и, перед тем как попросить об услуге, расставила свои женские сети. Он пленился красотой ее выразительных глаз и полоской ее белоснежных зубов под капризно вскинутой верхней губой. Еще до того, как он осознал это, она уже не сомневалась в том, что он сделает для нее все. И она была права.
Вечер того дня они заканчивали вместе, лаская губами тонкие стекла бокалов, в которых искрилось дорогое шампанское. Она с удовольствием отметила цену данного шампанского в вежливо принесенном им официантом меню, и заказала его, чтобы проверить, купит ли ее новый знакомый для нее самый дорогой напиток в этом ресторане. Для него же цена не имела значения. Она догадывалась об этом, и данная мысль грела ее, рисуя прекрасные перспективы. Они много говорили, точнее, говорила в основном она, наслаждаясь производимым ею на него впечатлением. Он сидел, прищурившись, и думал о младшей своей дочери, прикидывая, на сколько лет она может быть ее моложе или старше. Дочка неплохо танцевала, и он с удовольствием отмечал сходство ее фигуры и ее изящество с фигурой и изяществом своей новой знакомой. Она же в этом взгляде прочитала обычное мужское похотливое желание, и, притворно улыбаясь, ненавидела в лице своего нового знакомого всех мужчин на свете, прикидывая заранее, какую причину ей придется придумать, чтобы улизнуть, не расплатившись за угощение. Когда ближе к ночи, подперев прекрасную кудрявую головку тонкой рукой, она пожаловалась на плохое самочувствие, он улыбнулся и заверил, что сейчас же доставит ее прямо домой. Услышав в его голосе искренность намерений, она пожалела, что решила закончить вечер и, уже забыв о своем недуге, без умолку болтала всю дорогу до своего дома. Он предупредительно остановил машину на углу ее дома и проследил, как она зашла в свой подъезд. Постояв немного и дождавшись ее эсэмэски, он развернулся и отправился в тот же ресторан, не в силах избавиться от тоски по своим детям.
Она
Она думала о нем все последующее утро, но не решалась отправить сообщение или позвонить, хотя мысль о том, чтобы повторить вчерашний вечер, казалась с каждой минутой все заманчивей, а новый приятель все безобидней. Она с удовольствием отметила то, что в отличие от ее других знакомых, он даже не сделал ни одной грязной попытки пристать к ней или хотя бы поцеловать ее. Какая-то часть ее даже испытала нечто подобное обиде, боясь даже допустить вероятность быть кому-то несимпатичной. Однако при данных обстоятельствах ее это в целом устраивало и было очень даже удобным.
Она получила от него сообщение в 10 часов утра, когда первый чай за рабочую смену оказался уже выпит, а приступать к работе было до сих пор лень. Пожелание приятного дня развеяло ее опасения по поводу случайности вчерашней встречи. Вот, и этот на удочке, – подумала она и, отправив в ответ дежурную фразу, принялась за работу.
Вечером он ожидал ее сразу за поворотом, когда она вышла с работы в окружении вечно сопровождающих ее поклонников по "цеху". Букет из большого количества красных роз пришелся кстати ее новому красному платьицу, и она тут же окунулась с головой в новый, сулящий ей впечатления вечер в компании щедрого и бескорыстного мужчины.
На этот раз она позволила развлекать ее до утра, и за несколько часов до рассвета, гуляя по каменной набережной, она успела рассказать ему всю свою жизнь вплоть до деталей. Он узнал, что в городе она недавно, что снимает комнатку стоимостью в половину своей зарплаты, что родители ее живут в другой области и имеют счастье видеть свою дочь один раз в месяц. Он узнал, что свою работу она выбрала, начитавшись книжек о доблестных борцах с преступностью и насмотревшись фильмов про работников российской милиции. Его забавлял такой подход к выбору профессии, и он умилялся ее представлениям о реалиях современного мира. Он снова вспомнил свою дочь в чужом городе. Выпитое вино и свежий воздух после постоянной езды в машине кружили ему голову. В кармане, к слову, нащупалась связка ключей от одной из собственных квартир, и щедрость натуры вперемешку с искренней жалостью к чьей-то обездоленности, со стремлением кому-то сделать в этой жизни что-то доброе, с каким – то диким желанием искупиться перед самим собой за прошлые грехи…
Она была ошарашена. Квартира? В центре? Двухкомнатная? Мне? Бесплатно? Навсегда?
И он стоял под внезапно хлынувшим на них проливным дождем и смеялся искренним смехом. Смеялся как ребенок, радующийся тому, что матери понравилась склеенная им лично для нее открытка на 8 Марта. Он почувствовал какое-то необъяснимое удовлетворение собственным поступком, словно сделал что-то, что от него давно ожидала его жизнь. Он даже помолодел на несколько лет, и все вокруг показалось ему таким красивым, таким первозданным, таким чистым.
Она не замечала дождя, она слишком была занята мыслями о том, какого цвета диван будет стоять в прихожей ее новой квартиры…
Сделка была подписана на следующее же утро. Она бежала на работу, прижимая к груди сумочку с пакетом документов на квартиру и двумя комплектами ключей от нее. Ей не терпелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. В ее голове роились противоречивые чувства. Она успокаивала и убеждала себя в том, что на свете бывают люди, искренне и бескорыстно совершающие хорошие поступки ради других людей. Быстроту принятого им решения она списала на особенность его характера, а щедрость – на отцовскую заботу о ней. Он успел рассказать ей о своих дочерях, и она поняла, что он ассоциирует ее с одной из них. Она готова была принять все как есть, и только предстоящие неизбежные объяснения с матерью пугали ее больше всего. Что она ей скажет – она не знала, зато знала, что скажет своей коллеге по работе, и чем займется в ближайший рабочий день. Квартира уже была ею посмотрена и вариации того, что и где должно будет в ней находиться, занимали практически все ее мысли.
Она вошла в свой рабочий кабинет так, как должна входить в него владелица новейшей двухкомнатной квартиры с видом на набережную в центре города. Коллега не заметила в ней перемен и не замечала их вплоть до обеда, занятая только своими мыслями и мечтами. На обед к ней пришел ее новый бой-френд, и они, взявшись за руки, скрылись за дверями кабинета. Весь обед она просидела одна, распираемая собственной новостью. Когда обед закончился, она дождалась коллегу и предупредительно заперла дверь, боясь, что кто-то зайдет во время подготовленного ею монолога.
Коллега достала кипу бумаг и начала монотонно их перелистывать.
Убедившись в гениальности собственной идеи, она подсела к ней за стол и несколько минут молча наблюдала за ее работой.
– Ну что, все по улицам отираетесь? – лениво начала она. Заметив взгляд коллеги, она встала и прошлась по кабинету, наблюдая свое отражение в настенном зеркале овальной формы. – Не дело это, надо бы уже как-то серьезно к этому подойти.
– Мы ищем… – неопределенно буркнула коллега, и продолжила копаться в своей кипе, ничего не видя в ней, кроме конца своего рабочего времени.
Время для кульминационного момента было профессионально выждано, чтобы завоевать необходимое внимание к своим словам.
– Так хотите, возьмите ключ-то от квартиры, я все равно сегодня в другом месте ночевать буду…
От ее глаз не ускользнула дрожь в руках, перебирающих бумагу. Ее красивый жест был воспринят как уникальный шанс оказаться вдвоем, не расставаясь на ночь.
Комплект ключей с перламутровым брелком, купленным и повешенным по дороге на работу, пролетел по поверхности стола и остановился четко на назначавшемся ему месте.
– Смотрите только, кровать не разломайте…