- Дай сюда ленту! - повторил комбриг. Сидевший рядом Аникушин потянулся было к Петрову, чтобы помочь ему снять ленту, но тот отпрыгнул и бросился к выходу.
- Куда, мерзавец! - ухватил его за шиворот Аникушин, - а он, знаете, какой дядя, ухватит, так уж не вывернешься, - и приволок, как котенка, к столу. Снял с него ленту и передал Лопатину. Тот вытащил из гнезда один патрон, осмотрел его со всех сторон, подкинул в воздух, как бы пробуя на вес, потом без труда вынул пулю и высыпал на стол из гильзы не порох, а белый порошок!
"Яд!" - сразу догадались мы. Один за другим опорожняли мы патроны, и на столе образовалась большая горка порошка, похожего на белоснежную пудру.
- Ну, что скажешь? - грозно спросил Лопатин.
Петрову после этого уж деваться было некуда. Облизнул он пересохшие губы, попросил воды, потом глухо произнес, кивнув на горку белого порошка:
- Вы же видите… В ваш штабной котел его должна была засыпать Вера Вербицкая, а в отрядные котлы - другие наши агенты.
Петров назвал имена еще тринадцати гестаповских агентов, в разное время засланных в бригаду Нивеллингером и шефом гестапо Вольфом.
Вербицкая на допросе созналась, что еще в конце 1941 года она была завербована гестапо, выявляла и предавала подпольщиков. Жертвами ее предательства оказались, в частности, активные участники борисовского партийного подполья Лазовский и Долгалов. По указанию Вольфа она в свое время пригрела около себя дочь расстрелянной Шершневой - Лелю, чтобы этим укрепить среди соседей свою репутацию патриотки и облегчить свой уход в партизанский отряд, когда этого потребует гестапо. Она же выдала Николая и Артура после того, как передала им мины для взрыва завода.
- Вот и судите теперь сами, - закончил свой рассказ Рудак, - если бы Захаров был в числе вражеских лазутчиков, то усач, наверное, назвал бы и его.
- Но, возможно, он заслан по другой линии? - стоял я на своем.
На это Володя не нашел, что возразить, и мы решили в ближайшие же дни заняться Захаровым. Однако вскоре произошло событие, которое и отвлекло нас от Захарова и несколько рассеяло мои сомнения на его счет.
Партизаны шестого и третьего отрядов вместе с Храмцовым, хорошо знавшим законы упреждения при стрельбе по самолетам, обстреляли пролетавший над нашим лесом "Юнкерс-58". Кое-кто из стрелявших партизан уверял, что самолет задымил и, скрываясь за высокими соснами, якобы стал падать. Мы, откровенно говоря, не поверили этому. Тем не менее поручили Рудаку пробраться с разведчиками третьего отряда к Зембину и через наших связных разузнать там, не появились ли среди немцев слухи о подбитом самолете.
Вернувшись из разведки, Рудак доложил: самолет хлопцы действительно подбили, да еще какой: на его розыски прибыла даже специальная аэродромная часть - человек до двухсот. Говорят, им дан строжайший приказ: любой ценой разыскать разбитый самолет и останки какого-то очень крупного генерала, летевшего на фронт. В сопровождении местных полицаев эта часть вот-вот должна выйти из Зембина в нашем направлении.
- Ну что ж, - сказал, ухмыляясь, Лопатин, - пусть идут; надо их встретить здесь так, чтобы Кубе не только самолета, а и многих аэродромников не досчитался.
Оставив меня в штабе на случай возможного маневра, Лопатин взял с собой три отряда и расположил их на пути наиболее вероятного наступления врага. Когда появилась колонна гитлеровцев, партизаны взяли ее под перекрестный огонь. Фашисты растерялись, бросились сперва в одну, потом в другую сторону, но всюду нарывались на партизанский огонь. Среди вражеских солдат началась паника, и с большим трудом их командиру удалось восстановить порядок и прорваться через кольцо партизанского окружения. Позднее мы установили, что в этом бою гитлеровцы потеряли семьдесят три человека убитыми и ранеными.
Несколько дней наши партизаны рыскали по лесам в поисках подбитого самолета, но, к сожалению, так и не нашли его. Очевидно, он упал в озеро Палик.
Сразу же вслед за этим произошло другое, еще более знаменательное событие, связанное с заданием, которое выполняла Финская.
Глава восьмая. Захват "языка"
Уже почти совсем стемнело, когда Галина Финская вошла в Колодищи и постучалась в окно к Молокович.
- Ну что, принесла взрывчатку? - был первый вопрос, которым встретила Марина Федосовна Галю.
- Нет, Маринка, не принесла. Получила от комбрига новое задание, - ответила Финская.
Вскоре в домик Молокович пришли Александра Степановна и Вера. Галя объяснила подпольщицам, что надо отложить пока дело со взрывом общежития, а вместо этого захватить и доставить в штаб партизанской бригады кого-нибудь из проживающих в нем видных штабных офицеров.
Всю ночь женщины обсуждали, как выполнить эту задачу. Наиболее подходящим объектом был полковник Вернер. К этому времени Вера уже знала, что он работает начальником одного из важных отделов штаба военно-воздушных сил центральной группировки гитлеровской армии должен быть хорошо осведомлен о планах ставки Гитлера. Чтобы познакомить Галю с Куртом Вернером, подпольщицы устроили мнимые именины "тети Саши" и пригласили его. В назначенное время Вернер явился к Молокович с вином, закусками и подарками для "именинницы". Вера представила ему свою знакомую - "служащую минского магистрата".
- Она свободно объясняется по-немецки, и вы можете разговаривать с ней на родном языке, - сказала Вера Курту.
- Очень приятно познакомиться с интересной женщиной! - Курт галантно пожал руку Гали и, слегка пристукнув каблуками, добавил: - Похвально, что вы работаете на пользу Германии!
После нескольких рюмок вина немец разговорился, стал держать себя свободно и все чаще бросал многозначительные взгляды на статную, полногрудую Галю. Та видела все это и, притворившись слегка захмелевшей, подсела к Вернеру поближе.
- Смотрите, Курт, - улыбаясь, предупредила оберста Вера, - не влюбитесь в мою подругу. Учтите, что ее Ганс ревнив.
- О, не беспокойтесь, я не ловелас. Мне просто хочется, чтобы вашей подруге было весело, - ответил Курт.
- Давайте танцевать, - предложила Галина.
Девушки завели патефон, и Курт пригласил Галю на танго. В комнате было жарко. Полное лицо оберста раскраснелось, он вспотел, расстегнул верхние пуговицы кителя.
- Эх, жаль, что мы сидим сейчас в душной комнате. Хорошо бы теперь подышать свежим воздухом! - воскликнула Вера.
- Ну что ж, давайте организуем пикник на вольном воздухе, где-нибудь в лесочке, - предложила Галя.
- Заманчивое предложение! - промолвил Курт. - Пожалуй, я не прочь поддержать его, но прогуляться с вами в лесок я могу только днем, в воскресенье, если остальные не возражают.
- Я - за! - весело сказала Вера.
Марина и Александра тоже согласились.
- А вы, фрау Галя, сумеете приехать в воскресенье? - обратился Курт к Гале.
- Сегодня у нас что? Пятница? Пожалуй, сумею.
- Значит, договорились, - заключил Вернер. - Но только, чур, далеко не забираться. Пойдем в тот лесок, который начинается недалеко от станции, в сторону Старины, посидим на опушке, залезать в чащу не будем.
- А вы что, боитесь далеко отходить от станции? - попыталась задеть самолюбие Курта Галя.
- О, нет! Я не трус! Но я не люблю делать дальние прогулки, они утомительны для моей комплекции. Если не возражаете, я могу пригласить кого-нибудь из своих приятелей-офицеров для большей компании.
- Что вы, господин оберст! - воскликнула Галя с деланным испугом. - Если мой Ганс узнает, что я гуляла в лесу с другими офицерами, он меня застрелит.
- В таком случае пойдемте только впятером.
В назначенный день Галя вышла из поселка раньше других, дошла до намеченного лесочка, тщательно осмотрела местность и стала ждать прихода остальных. Вскоре показались Марина и Александра. Они принесли с собой узелки с вином и закуской, развернули скатерть и стали накрывать на "стол".
- Мы нарочно вышли из поселка раньше Курта и Веры, чтобы в случае, если нам удастся схватить его и ты с Верой поведешь Курта в отряд, немцы не заподозрили бы нас с Александрой в причастности к делу исчезновения их оберста, - пояснила Молокович Гале.
Через полчаса пришли Курт и Вера. Через левую руку полковника было перекинуто кожаное пальто, через плечо - автомат.
Он был в веселом настроении.
Легкий ветерок пошевеливал листву деревьев над головами; на станции раздавались гудки часто проходивших поездов, где-то рядом за зеленой зарослью изредка проезжали автомашины, и Курт чувствовал себя в безопасности. Он развалился на траве, положил рядом с собой автомат, снял фуражку и принялся за вино. Он много пил, весело разговаривал, заигрывая то с Верой, то с Галей, и не заметил, как Вера вытащила у него из кобуры пистолет, как Марина утащила автомат.
Подмигнув подругам, Финская сказала строго:
- А ну, господин оберст, оставьте вино! Давайте поговорим серьезно! - и наставила на Курта пистолет.
Вернер даже не повернулся в ее сторону и продолжал сохранять ту же позу, только замахал руками:
- Нет, нет. Сейчас только вино, серьезные разговоры потом.
Галина схватила Курта за жирное плечо, резко повернула, и только тут оберст увидел наставленный на него пистолет.
- Сумасшедшая! Вы же можете выстрелить мне в голову! Прекратите ваши шутки и уберите пистолет, а то я могу… - Он схватился за кобуру, но она оказалась пустой, бросился к автомату, но и его не оказалось на месте. И он понял, что с ним не шутят. В страхе он переводил помутневшие глаза с одного дула на другое, с другого - на третье. Лицо его посерело, губы задрожали, словно он собирался заплакать.
- Предупреждаю, что я стреляю без промаха и одно ваше необдуманное движение или крик заставит меня разрядить в вашу голову пистолет, - тихим, но внушительным голосом сказала Галина.
- Вы хотите… убить меня? - еле выдавил страшную фразу Курт.
- Никто вас убивать не собирается. Бросьте валять дурака и будьте благоразумны, - вмешалась Марина Молокович.
- Что вам от меня нужно?
- Вы сейчас встанете и под руку с Верой пойдете туда, куда мы вам укажем. Только помните, что я стреляю метко, - твердо чеканя слова, ответила Финская.
Курт помедлил, потом нехотя поднялся и покорно подставил свою согнутую в локте руку Вере. Та быстро подхватила Курта и повела в сторону хутора Старина. Позади следовали Галя, Марина и Александра.
Пройдя с полкилометра, они увидели спешащих им навстречу из леса партизан группы Автушенко. Курт затрясся всем телом, остановился как вкопанный, уставился на Веру.
- Не бойтесь, это мои товарищи, партизаны, - улыбнулась Финская.
- Нет, нет! К партизанам я не хочу! - чуть не плача, залепетал немец.
- Почему?
- Они будут меня пытать, а потом повесят…
- Стыдитесь, оберст! Теперь даже многие ваши солдаты не верят геббельсовской клевете на советских партизан, а вы же полковник! Никто вас ни пытать, ни вешать не будет.
Марина Федосовна и Александра Степановна, поздоровавшись с партизанами, тотчас же и простились с ними, а Финская в сопровождении партизан направилась в глубь леса. Путь был не близкий, надо было прошагать около сорока километров. Предстояло обойти ряд вражеских гарнизонов и пересечь сильно охраняемую железнодорожную линию. И это только до партизанской зоны! А там до штаба еще около тридцати пяти километров…
Двое суток партизаны вели Курта Вернера, относясь к нему с подчеркнутой вежливостью и заботой. Бежать он не пытался и шел покорно.
- А все-таки жаль, что я попал к партизанам, а не в руки какой-нибудь воинской части, - сказал как-то Гале Курт.
- Какая разница? Если вы будете вести себя как нужно, вас смогут отправить и за линию фронта, - возразила Финская.
- Признаться, мне давно уже надоела война. Восемь лет я живу беспокойной жизнью фронтовика, и если там, на западе, мы жили более или менее спокойно, то здесь, на вашей земле, никто из нас не знал покоя. Даже далеко от линии фронта, в тылу, нас подстерегает партизанская пуля… Как ни странно, но только сейчас я впервые за последние два года чувствую себя в безопасности.
Курт признался далее, что и он и многие другие немецкие офицеры сознают безнадежность положения своей армии.
- Сегодня ночью мы должны будем пересечь железную дорогу, - обратилась Галя к Вернеру в конце вторых суток пути. - Линия охраняется вашими солдатами. Возможно, нам придется вступить с ними в бой. Так имейте в виду…
- Можете не предупреждать, никуда я от вас не побегу…
Вплавь через Березину
Тем временем по дороге из Борисова на Палик возвращалась с задания другая группа разведчиков: Качай, Капшай и Ржеуцкий торопились доставить в штаб бригады добытые ими данные о железнодорожных перевозках врага и еще одну важную новость: в Борисове появилось до сотни молодчиков, орудующих под вывеской НТСНП - "национально-трудового союза нового поколения". Разведчики поручили Люсе Чоловской уточнить цели этого "союза" и выяснить, кто им заправляет в Борисове. Перед другим связным, Григорием Черновым, они поставили задачу выявить среди борисовчан надежных людей, которых можно было бы привлечь к просачиванию в жизненно важные центры борисовского гарнизона, в частности в разведшколу полковника Нивеллингера.
Надвигалась гроза. Разведчики спешили до ливня войти в поселок Заболотье, где они обычно располагались на дневку, перед тем как пересечь Березину. Вся восточная часть небосклона была уже подернута тяжелыми черными тучами, когда наши боевые друзья достигли Заболотья. В доме знакомого колхозного кузнеца они наскоро перекусили и, расположившись на сеновале, скоро заснули. Разбудил их доносившийся с улицы рокот автомашин. В один миг разведчики были на ногах. Три пары глаз приникли к щелям, стараясь рассмотреть, что происходит на улице. Мимо двора проезжали автомашины с эсэсовцами.
Но что это? На дорогу вышел какой-то человек в штатском. Взмахом руки он остановил одну из машин и стал что-то объяснять высунувшемуся из кабины лейтенанту, показывая на двор кузнеца.
- Предатель! - прошептал Борис.
Машина свернула с дороги, остановилась около дома кузнеца, и сейчас же послышался топот сапог на крыльце дома, стук в дверь.
- Что будем делать, дружки? - спросил Качан.
В это время скрипнула дверь сарая. С автоматами и гранатами в руках разведчики замерли в ожидании. Но это вошла хозяйка.
- Беда, ребятки! - зашептала она, поднявшись по лестнице с ведром в руках. - Ироды у нас в доме. Допрашивают моего старика. Слазьте скорее да прячьтесь в погреб…
Сказав это, хозяйка ушла.
"В погреб? - быстро прикинул в уме Николай. - Э, нет! Перебьют нас там, как мышей в мышеловке. Лучше уж умереть в открытом бою".
Он попробовал прочность досок задней стены сеновала. Доски были не толстые, но держались прочно. Борис и Артур поняли мысль товарища и дружно налегли на доски. Скрипнув гвоздями, доски подались. Еще одно усилие - и две доски оторваны. Через образовавшуюся дыру разведчики выпрыгнули из сарая и, миновав огород, бросились в сторону леса.
В этот момент покрытое свинцовыми тучами небо прорезала вспышка молнии, грянул раскат грома и тяжелыми каплями по земле забарабанил дождь. Порыв ветра донес до слуха разведчиков голоса погони, и тотчас раздались выстрелы, засвистели пули. Но разведчики уже достигли леса и, пробежав еще несколько десятков метров, остановились перевести дыхание. Вдруг справа показались два эсэсовца и с ними тот самый человек в штатском, который выдал партизан.
- Сдавайся, рус! - крикнул передний гитлеровец.
Разведчики припали к земле.
- По гитлеровской морде, огонь! - крикнул Борис.
Застрочили автоматы. Оба солдата упали, а предатель спрятался за дерево, потом побежал. Тут же послышались частые выстрелы слева, и наши друзья стали поспешно отходить в глубь леса.
Дождь сменился градом, когда разведчики добрались до Березины. Река, не успевшая еще войти в берега после весеннего половодья, шумела и бесновалась.
- Вот так сила! Как же мы будем переправляться? - забеспокоился Артур. - Вода как лед. Я ни за что не переплыву. Утону.
- Малютка, свет ты мой! - воскликнул Борис. - Кто же тебе разрешит тонуть! А задерживаться тут, сам понимаешь, никак нельзя. При карателях обязательно собаки… Выход один: вплавь на ту сторону.
- Да-а, хочешь не хочешь, придется искупаться, - приуныл Артур.
Разведчики разделись, связали в узелки свою одежонку, и Николай, считавшийся лучшим пловцом, ступил в воду первым. Ноги сразу будто обожгло, захотелось броситься назад.
- Давай, давай! Нечего топтаться, притерпимся, - подбадривал Борис.
Вода все выше, и ощущение такое, словно на тело натягивают ледяной комбинезон. Николай ускорил шаги. Дно под ногами потерялось, и он с головой окунулся в воду. Вынырнул, лег на спину и, работая ногами и одной рукой, поплыл. Пока добрался до противоположного берега, ноги стало сводить судорогой, рука, державшая над водой узелок, онемела.
Вслед за ним вышли из воды Борис и Артур. Но на той стороне реки остались кое-какие вещи - часть одежды, сапоги, вещевой мешок и трофейная винтовка. Артур наотрез отказался плыть во второй раз; он весь съежился и стучал зубами. Николай и Борис набросили на него свою одежду, а сами снова вошли в реку.
На этот раз вода показалась не такой уж холодной, и заплыв в оба конца для Николая прошел значительно легче. Он вернулся первым и передал Артуру его вещи. Стали поджидать Бориса. Он не возвращался. Как ни всматривались два друга в реку, но в быстро опустившихся сумерках вода сливалась с противоположным берегом, и различить на ней плывущего было трудно. Попробовали окликнуть - никакого ответа. Решили пройти вдоль берега вниз по течению, и вскоре Артур заметил на воде черную точку. Она то появлялась, то исчезала, быстро несясь по течению. Николай понял, что это и есть попавший в беду Борис. Не рассуждая, с размаху он бросился в воду и, не чувствуя ни холода, ни усталости, саженками поплыл в сторону черной точки. Артур с берега корректировал направление.
Приближаясь к точке, Николай услышал прерывающийся голос, зовущий на помощь.
- Держись, Боря! - громко закричал Николай и, быстро подплыв, забрал у него из руки мокрую одежду. Освободив руку, Борис собрал последние силы и с помощью Николая добрался до берега.
Стали проверять свое добро и обнаружили, что не хватает сапог Артура и винтовки. Ни Борис, ни Артур плыть уже не могли, тем более, что в дополнение к ливню с градом подул сильный ветер, вздымавший большие волны. И тут Николай, желая поддержать перед товарищами свою репутацию неутомимого пловца, еще раз вошел в бушующую Березину.
Пока обе руки были свободны, плыть было сравнительно легко, но когда он возвращался с винтовкой за спиной и с сапогами в руке, то почувствовал, что обессилел окончательно. Вода сковала тело ледяными клещами; сердце то бешено колотилось, то замирало; голова кружилась, в глазах потемнело, ноги стало сводить судорогой. Настал миг, когда Николай окончательно выбился из сил и стал звать на помощь. Но до берега было уже близко, и Борис с Артуром, бросившись в воду, выручили своего товарища.
На следующее утро разведчики были на базе и докладывали о выполнении задания.