- В штыки! - скомандовал Иванов, выпрыгивая на бруствер.
Бельский с пистолетом побежал вперед, за ним хлынули бойцы, справа и слева их поддерживали соседи. Рота Быкова перешла в штыковую контратаку.
Андрей бежал вместе со всеми, выставив тонкое жало штыка. Его обогнал Иванов и с разбегу всадил штык в грудь громадного гитлеровца в распахнутом мундире. Второго немца заколол Бобров. Тютин, схватив дегтяревский пулемет за пламегаситель, обрушил приклад на каску ближайшего фашиста.
К полудню бой прекратился. Нависшую тишину нарушали одиночные выстрелы где-то на левом фланге. Красноармейцы роты Быкова, воспользовавшись затишьем, курили, пили холодную, до ломоты в зубах, колодезную воду, чуть отдававшую полынной горечью. Бойцы вылезли из укрытий, разминались. Командир отделения Иванов аккуратно зашивал гимнастерку. К нему подошли красноармейцы. Бобров тотчас же внимательно осмотрел собственное обмундирование - он вообще старался во всем подражать командирам, и даже в разговоре с товарищами у него порой звучали начальственные нотки. Ребята посмеивались над Валькой, но к замечаниям его все же прислушивались.
Вдоль обороны неторопливо прошел командир роты, на ходу давая указания лейтенанту Бельскому. Когда оба свернули за угол, Родин сказал Андрею:
- Знаешь что? Давай зайдем в этот двор.
- Зачем?
- Там есть кое-что интересное.
Андрей согласился. Вместе с ним пошли Игорь Копалкин, Ника Черных и Кузя. В полуразрушенном доме, очевидно, помешалась городская пионерская организация. Во дворе на клумбе стоял гипсовый мальчик с горном в вытянутой руке. Тут же валялась зеленая вывеска с красными неровными буквами.
- "Дворец пионеров", - прочитал Кузя. - Ничего себе дворец! Ты, Петька, хоть и старше нас всех на год, а, видно, еще не вырос из пионерского возраста.
- Долдон!
- Нет, серьезно? - спросил Андрей. - Ты что здесь нашел интересного?
- Идите сюда.
Родин провел ребят к бассейну. Там на песчаном дне, среди густых водорослей мелькали золотистые огоньки.
- Рыбки… - выдохнул Родин. - Вы только посмотрите, какая красота! Вон те, покрупнее, - золотые, а вот у самой поверхности рыбка с длинным хвостом.
- Хвост, как шлейф, развевается…
- Правильно, Игорек. Эта рыбка так и называется - вуалехвост. Очень красивая, редкая рыбка.
- Как ты сказал - прохвост? - не удержался Кузя.
- Прохвост это ты… Посмотрите, вон маленькие рыбки плавают - это живородящие, так называемые бойцовые рыбки.
- Почему их так называют? - спросил Ника.
- Потому что они очень воинственны и нападают порой на больших рыб. Бесстрашные рыбки.
- Боец должен быть бесстрашным…
- Внимание, - замахал руками Кузя. - Сейчас наш Игорек приведет подходящий пример из приключенческой литературы.
- А что, Буссенара "Капитан Сорвиголова" читали? Эх, вы!..
- Не читали, - буркнул Ника. - А как называется вон та, черная рыбка - тоже вуалехвостка?
- Нет. Это рыбка-телескоп.
Родин долго и нудно рассказывал о нравах различных рыб и основательно всем надоел, только один Игорь слушал внимательно. Кузе наскучил ихтиологический экскурс, он встал с цементной стенки бассейна и подмигнул ребятам:
- Ах, до чего же я люблю рыб!..
- И я тоже, - поддакнул Ника.
- В сметане, в масле, фаршированных, маринованных и особенно уху!
- И я тоже… - повторил Ника.
Родин обиделся. Замолчал. Потом достал из вещевого мешка кусок хлеба.
- Покормлю их. Кто теперь о них позаботится?
Родин бросал в воду крошки. Рыбки стайкой бросались к хлебу, хватали его и, плеснув хвостом, стремглав уходили в глубину. И так тихо было кругом, что ребятам казалось, что войны никакой нет, что все недавнее прошлое - тяжелый кошмарный сон, который никогда не повторится. Перестрелка прекратилась, только где-то вдали в бледном вечернем небе звенел жаворонок.
Родился новый звук. Он возник в бледнеющем вечернем окаймленном багровой полоской заката небе. Он приближался, рос, настойчиво лез в уши.
- Ложись!
Андрей толкнул Кузю, пригнул к земле Копалкина и вместе с ним плашмя распластался на траве у самой цементной стенки бассейна. Через какую-то долю секунды одиночная мина, провыв над головами, с треском плюхнулась в бассейн.
Взметнулся к небу фонтан зеленой воды, завыли, раздирая воздух, осколки. Когда взрыв отгремел, ребята стали подниматься, отряхивались и смущенно поглядывали на Боброва. Валька не ложился, он продолжал стоять на том же месте, где и стоял, с самым независимым видом и курил папиросу. Андрей даже подивился спокойствию товарища. Если б он знал, сколько это стоило Валентину! Еще больше восхитился поступком Боброва Игорь Копалкин.
"Он хладнокровен, как индеец из племени могикан", - думал Игорь, восторженно оглядывая Валентина.
Бобров действительно немного смахивал на индейца. Смуглый, черноглазый, прямой нос с горбинкой, атлетическая, тонкая в талии фигура - Игорю на самом деле казалось, что перед ним ожившая иллюстрация к роману Фенимора Купера.
- Смотрите, смотрите! - Андрей указал на бассейн.
Мина уничтожила маленький грот, разметала водоросли, повредила стенки бассейна, обнажила кирпичную кладку. Десятки рыбок, растерзанных осколками, оглушенных взрывом, перевернувшись вверх брюшками, плавали на поверхности. Красивая золотая рыбка-вуалехвост, пробитая осколком, сочилась кровью.
Ребята хмуро смотрели на уничтоженный бассейн.
- Пойдем, - негромко сказал Бобров и сбросил с плеча пук водорослей. - Война продолжается.
Ночью никто не спал. Противник не подавал признаков жизни, но полковые разведчики, вернувшись из поиска, сообщили, что гитлеровцы накапливаются за лесом Рота укрепляла позиции, рыла траншеи, соединяя их ходами сообщения. Быков понимал, что удержаться здесь можно будет недолго слишком слаба оборона, нет почти противотанковых средств, зато танкоопасных направлений вполне достаточно для того, чтобы выбить обороняющихся.
Андрей прилег на дно окопа, положив под голову вещевой мешок. В нем находились котелок и пара белья - лежать было неудобно. Андрей смял белье комком и положил на котелок. Земля была теплая, песчаная. В темном небе мерцали крупные звезды. Андрей вспомнил о матери, о родных и знакомых, вспомнил Лару.
Наверху зашуршало, послышались шаркающие шаги, в окоп скатились комочки земли - подошел связной красноармеец.
- Подымайтесь, братки!
- Немцы? - встревожился Родин, выскакивая из соседнего окопчика.
- Какие немцы! На собрание шагом марш!
Комсомольцы собрались в городском сквере. Возле зарослей акации поставили стол, принесли садовые скамейки. Многие сидели прямо на траве. Собрание открыл Бобров. Его избрали комсоргом еще под Можайском, когда рота гордо именовалась самокатной. Валентин был честен, прям и смел. Комсомольцы его уважали. На повестке дня стояло несколько вопросов. Первый вопрос - прием. Приняли двух пулеметчиков. Узкий лучик карманного фонарика скользнул по третьему листку.
- Копалкин, - негромко вызвал Бобров, - подойди сюда.
Игорь, волнуясь, вышел вперед и замер.
- Расскажи биографию, - попросили из темноты.
- Слушаюсь. Родился в 1924 году, отец - рабочий, мать - домохозяйка, окончил девять классов Ильинской средней школы. Ну вот… вот и вся… автобиография.
- Устав знаешь?
- Да, мне Валя объяснял.
- Какой еще Валя? - насмешливо спросил Каневский.
- Товарищ Бобров, комсорг…
- Основная обязанность комсомольца в чем заключается?
- Защищать родину, бить фашистов.
- Что ж, - заметил политрук Светильников, - правильно.
- Вопросов больше нет?
Ребята молчали. Конечно, в мирной обстановке, в школе, вопросы несомненно нашлись бы, но здесь, на фронте, о чем спрашивать?
- Как проявил себя в бою?
- Пока ничего. Не теряется, - ответил за Игоря Бобров.
А Светильников заметил, как бы про себя:
- Еще и боев настоящих не было.
- Есть предложение принять Игоря Копалкина в комсомол. Ставлю на голосование: кто за это предложение, прошу поднять руку… Тьфу, забыл, что ночь на дворе… Кто против, назовите свои фамилии.
Грянули взрывы, ахнув, раскололось небо - фашисты начали артподготовку. Мины летели сериями, рвались с треском, расцвечивая темноту вспышками пламени. Когда огонь утих, комсомольцы поднялись с земли.
- Голосую! - громко крикнул Бобров. - Кто против?
В кустах стонали раненые, кто-то явственно произнес сдавленным от муки голосом:
- Горыть… пэче… Ой, не можу…
- Вызвать санитаров, - приказал Светильников. - Перевязать раненых - и в тыл.
- Против нет? - крикнул Бобров. - Воздержавшихся нет? Поздравляю, Игорь. Собрание окончено - по местам!
Но гитлеровцы этой ночью в атаку не пошли. Они предпочли дождаться рассвета. И всю ночь обстреливали передний край, держа красноармейцев в непрерывном напряжении. Отделение Иванова вело редкий огонь по противнику. Андрей вместе с Никой Черных и Захаровым забрались на крышу ближайшего дома - оттуда была хорошо видна позиция фашистов. Гитлеровцы стреляли трассирующими пулями - светящиеся пунктиры тянулись от опушки леса к городу, вонзались в его тело.
- Следи, откуда стреляют, - сказал Андрей. - Бей по вспышкам.
- Ладно, - отозвался шепотом Ника.
Захаров сердито дернул плечом:
- Не учи, сами знаем!
Андрей обернулся к нему:
- Ленька, неужели ты до сих пор злишься на меня?
- А ты как думал? Такую подлость не сразу забудешь.
- Что? - хрипло произнес Андрей. - Да за эти слова я тебе знаешь, что сделаю!
- Плевать мне на тебя, трус!
Осторожно положив винтовку, Андрей бросился на Захарова - они покатились по крыше, гремя черепицей.
- Сбесились! - гаркнул Ника, разнимая их. - Ленька, перестань! Андрей, оставь его!
Фашистский крупнокалиберный пулемет дал длинную очередь. Тяжелые бронебойные и зажигательные пули хлестнули по крыше, и дом вспыхнул, как свечка.
- Ребята, вниз! - крикнул Ника и первым спрыгнул с трехметровой высоты.
Андрей и Ленька Захаров поспешили за ним. Дом пылал и, по-видимому, служил неплохим ориентиром - гитлеровцы усилили огонь, засвистели пули.
- Бежим в траншею!
- Стой! - спохватился Андрей. - Я винтовку забыл на крыше! - и бросился к дому прихрамывая (он спрыгнул с крыши неудачно и подвернул ногу).
"Не успею, - лихорадочно стучало в висках. - Сгорит оружие. Позор!"
Ника и Ленька, не сговариваясь, подбежали к дому. Захаров ловко полез вверх по водосточной трубе, едва удержался и через мгновение очутился на пылающей крыше. Темный силуэт на фоне яркого пламени был заметен издалека и несколько пуль просвистели над его головой, но Захаров уже разыскал винтовку товарища, швырнул ее Нике и скатился вниз.
- Возьми свое оружие, герой, - буркнул Захаров, не глядя на Андрея, - и больше не бросай - дураков нет за тобой ухаживать.
- Спасибо…
- Плевал я на твое спасибо!
- Будет вам грызться, - вмешался Ника. - Ишь, какие антагонисты! Пошли к окопам, покуда нас не подстрелили.
В траншее их встретил спокойный, как обычно, Иванов.
- Целы? Не спалил вас Гитлер?
- Куда ему!
- Так. А это что за украшение? - Иванов ткнул пальцем в Андрея.
У того под глазом расплывался солидный синяк. В рассветном сумраке синяк выглядел особенно неприглядно.
- Упал, - потупился Андрей. - Ушибся.
- Понятно. Упал. А когда падал, на чей кулак наткнулся? Драку сочинили?
- Лейтенант идет! - шепнул Черных, стараясь отвлечь Иванова.
Бельский рассеянно оглядел притихших бойцов и негромко сказал:
- Приготовьтесь. Сейчас пойдем.
Рассветало Из-за зеленой кромки леса показалось солнце. Дрожащие косые лучи осторожно скользили по земле, точно ощупывали ее. С земли поднимались полосы тумана - плыли, колыхались, таяли. Рота Быкова застыла в обороне. Сам командир находился вместе с бойцами Бельского.
Быков подошел к позиции пулеметчиков. Здоровенный Григорий Тютин, по обыкновению, что-то жевал, а нервный, порывистый Каневский курил папиросы одну за другой.
Здесь и застала старшего лейтенанта вражеская артподготовка. Быков пригнулся в окопчике. Оспины на его лице обозначились резче - отлила кровь. Каневский уткнулся головой в песок, и только Тютин неторопливо спрятал в карман хлеб и, продолжая жевать, медленно спустился в окопчик.
Когда артиллерийский огонь стих, Бельский скомандовал тонким голосом:
- Приготовиться к отражению атаки!
Бойцы поспешно отряхивались, протирали оружие. Подполз Лаптев, степенный, конопатый, круглоглазый, и шепотом доложил:
- Накрыло двоих в моем отделении. Прямое попадание.
- Идите к своим. Сейчас начнется!
- Есть!
Налетевший ветер донес обрывок вражеской команды:
- Эрсте компани, шнеллер!
Застрекотали немецкие автоматы, рассыпая веера пуль. Бойцы сидели в окопах - над головами посвистывало. И вдруг земля задрожала от крика, топота сотен ног вражеских солдат. Бельский выглянул из траншеи, выхватил пистолет. Андрей во все глаза глядел на лейтенанта - Бельский сердито посмотрел на бойцов, призывно махнул рукой и выскочил из окопа.
- За мной! Вперед!
- Бей фашистов! - крикнул Иванов и вместе с бойцами побежал навстречу фигуркам в серо-зеленых мундирах.
Андрей бежал рядом с ребятами, вытянув винтовку. Его обогнал Бобров. Андрей увидел впереди распахнутый чужой мундир, красное лицо, залитое потом, и выстрелил, не целясь. Фашист упал.
- Танки! - заорал Родин. - Наши танки! Ура-а!
По полю мчались советские танки. Они врезались во вражеские позиции, раздавили длинноствольную пушку, обратили в бегство немецкую пехоту и сами остались на поле боя, превратившись в пылающие костры.
Но дело было сделано - фашистская атака захлебнулась.
К вечеру гитлеровцы отошли. Перед концом атаки автоматная пуля прохватила Андрею руку ниже локтя. Ему показалось, что по руке ударили палкой. Рука онемела. Андрей продолжал стрелять. Прямо перед ним с воем упала мина. Всплеск огня, упругий толчок, тишина…
Глава девятая
На рытье рва
Сеял мелкий дождь. Резкий ветер, налетавший порывами, бросал в разгоряченные от тяжелой работы девичьи лица пригоршни холодной воды. Дождь шел третий день. Одежда облепляла тело, стесняла движения. Быстрые струнки проникали за ворот, текли по спине, по груди. Грунт вязкими пудовыми комками прилипал к лопатам; землю трудно было поддеть и стряхнуть. На нежных подушечках рук пухли, багровели мозоли. Хлюпающие туфельки расползались по швам. Одежда не просыхала неделями. Было неимоверно тяжело, но девушки и женщины не прекращали работы.
Огромная извивающаяся змея противотанкового рва бурым суглинистым поясом охватила столицу.
Портнихи, врачи, учительницы, продавщицы, телефонистки, секретари, машинистки, домашние работницы, домохозяйки, школьницы и киноактрисы самоотверженно работали на строительстве оборонительных сооружений.
Милые, родные москвички, наши добрые морщинистые матери, верные подруги, светлоглазые бойкие сестренки, прекрасные возлюбленные! В этот грозный час вы отдали родине все, что могли. Вы хотели быть поближе к нам, поближе к фронту, и свое слово сдержали.
Своими нежными руками вы вынимали сотни тысяч кубометров мерзлого грунта, возводили баррикады и доты, вбивали в закаменевшую землю тяжелые надолбы и рельсы, протягивали колючую проволоку, устанавливали ежи…
Неоценим ваш вклад в дело победы. И за это спасибо вам, наши верные спутницы в труде и в бою!..
- Перерыв! - громко крикнул руководитель работ инженер-майор Боровой.
Вытерев мокрое лицо, Лара с силой воткнула лопату в рыхлый песок. К ней подошли Надя и Нина.
- Как самочувствие, девчонки? - спросила Лара.
Полная, круглолицая Нина пожала плечами.
- Пустячная работа, - заметила Надя.
- Как дела, неразлучные подружки? - пошутил мимоходом Коровой. - Вы прямо попугаи-неразлучники, всегда вместе, только попугаи вдвоем, а вы - втроем.
- Так всю жизнь и будем!
- А когда замуж выйдете?
Маленькая Надя смутилась, а Нина бойко отшутилась:
- Кто нас возьмет, кому мы нужны?
Лара, улыбаясь своим мыслям, едва заметно щурила ореховые глаза. Она как-то сразу выделилась из общей массы. Начальство назначило ее старшей, и многие полунасмешливо, полусерьезно называли ее командиром.
К подругам подошла Райка Бирюкова, хитрая, болтливая бабенка, не упускавшая случая пококетничать с каким-нибудь тыловым начальником О своих мимолетных увлечениях Бирюкова рассказывала подробно, не торопясь, подолгу смакуя детали знакомства. Девушки сторонились ее, старались поменьше с ней общаться, а она, напротив, пыталась навязаться Ларе в подруги.
- Ох, девочки! И когда эта работа кончится? Прямо осточертела…
Поправив лакированным коготком тонкую, как лезвие бритвы, крутую бровь, Бирюкова скользнула по Ларе завистливым взглядом.
- Эх, была бы я такая, никогда бы на окопах не работала! Окрутила бы самого большого начальничка, и он бы пригрел меня… И чего ты, Ларка, теряешься?
Бирюкова рассмеялась и сделала глазки проходившему мимо Боровому. Озабоченный инженер, ничего не заметив, пошел дальше. Бирюкова пожала узкими плечами.
- Подумаешь, птица! Что с него возьмешь? Банку консервов, буханку черняшки? Нет, солдатики, лейтенантики - пустышки, у них, кроме пары запасных портянок, ничего нет. Голодранцы! Теперь в цене снабженцы, интенданты, это я понимаю! Достанут что угодно, оденут как куколку.
Надя брезгливо отодвинулась, Нина посмотрела на Бирюкову с нескрываемой злобой.
Высокая костистая старуха Иванова, жена ушедшего на фронт рабочего, обрушилась на бесстыдницу:
- Цыц, сатана! Народ смертный бой ведет, а ей хаханьки! Чтоб духу твоего поганого здесь не было!
- Испуга-ала! - лениво протянула Райка и, увидев в руках у проходившего саперного капитана папиросу, подскочила к нему:
- Товарищ командир! Умоляю, позвольте сигарету!
Девушки снова взялись за лопаты - замелькали комья глины. Тяжелое дыхание работающих вырывалось из их открытых ртов облачками пара.
Вечером, перед концом работы, к девушкам подошел взволнованный, осунувшийся Горовой.
- Девчата, товарищи женщины! Родные мои! Надо остаться продолжить работу.
Смертельно уставшие женщины неподвижными глазами уставились в кривящееся, как от боли, лицо инженера.
- Отступают наши, фронт подходит. Нужно закончить ров. Не закончим - танки прорвутся к городу.
Встревоженным ульем загудела толпа:
- Опять отступают!
- Опять потеснили…
- Царица небесная, спаси и сохрани!
Молодая женщина истерично, с надрывом зарыдала, и тотчас десятки голосов обрушились на нее:
- Замолчи!
- Брось слезу проливать!
- Тоже мне москвичка! Раскисла!
Лара шагнула вперед:
- Девчонки, давайте работать, выроем могилу фашистам!
- Бабы! - грозно крикнула старуха Иванова. - А ну, берись за лопаты!