Они поднялись с корточек и направились в пещеру. Уйхан остался охранять вход. За тяжелым пологом из нескольких слоев брезента и камуфляжной сетки им открылось обжитое пространство. Пока Ахдан колдовал, заваривая свежий чай, Иса и гость расселись на раскладных стульях. Связной терпеливо ждал указаний своего полевого командира. Тот не торопился, обдумывая, как правильно сформулировать ту информацию, что не все к аферы и мун афики (оскорбительное - милиционеры-чеченцы на службе у федералов, не верящие ни в Христа, ни в Магомеда), ехавшие в автобусе, погибли, чтобы как можно больше вытряхнуть из прижимистого Доки Умарова зеленых американских рублей. С другой стороны, если подумать, не всегда удается уничтожить министерского милицейского чиновника такого ранга, как начальник уголовного розыска… Иса взял в руки протянутую охранником пиалу с чаем и монотонно, словно читая молитву аллаху, заговорил:
- Это все хорошо, но как-то мелко. Сидим по норам. Теряем бойцов, наши щипки - это действительно партизанщина… Что там с Джабраилом Хаважевым? Вы забыли, что это мой двоюродный брат? Забыли? Нельзя было уберечь его от ареста? Таких сильных бойцов в Ичкерии теряем…
- Это кровники его сдали ментам. Это он по первому случаю отличился, когда в районе Чечен-Аула на трассе Баку - Ростов подорвал ментов из рязанского СОМа…
- Помню, - согласился Иса, - тогда я ему заплатил за подполковника, майора и капитана.
- Ну и вот, а тут примерно в том же районе, у Чечен-Аула, он установил фугас. Рванул под "уазиком", а в нем, как оказалось, ехали сотрудники "Датского совета по беженцам в Республике Ингушетии", а за рулем сидел Ахмад Дагиев, нохча из Урус-Мартана. Главное, тем ничего, а этого разнесло в клочья, вот родственники Ахмада и впарили ментам. Убивать, значит с тобой дело иметь, боятся…
- Да, боятся, - приосанился Ночной волк, - так вот, чтобы еще больше боялись, с Ханпашой найдите иуду и накажите. Убивать тоже не надо, пусть правую руку потеряет…
- Сделаем.
- Я о другом думаю. Вот ты совсем забыл, что являешься руководителем отделения министерства шариатской государственной безопасности Заводского района города Грозного. Во как длинно звучит. Никакой организационной работы с населением, толку от тебя, как от козла молока. Не сам должен стрелять и подрывать, а организовывать суровое сопротивление федералам… - И продолжил, обращаясь уже к Ахдану: - Выйди, посмотри, чем там твой брат занимается.
Охранник вышел наружу, аккуратно завесив за собой вход в пещеру. Ночной волк приблизился к связнику, хрипло зашептал:
- Только тебе доверяю, потому что именно ты мне и поможешь в этом деле. Я думаю, что, если все срастется, попадем в историю, в большую историю и… в большую политику, Ичкерия будет у моих ног… Только мне нужно подумать, подготовиться. Могу надеяться только на тебя…
Гость внимательно слушал. Иса помолчал с минуту, собираясь с мыслями, и продолжил уже не так экспрессивно:
- В апреле выборы президента Чечни. Кандидат единственный - Рамзан. По моей информации, до этого он совершит хадж в Мекку. Пешком он туда, естественно, не пойдет, на машине и на поезде не поедет… Значит, полетит на гражданском самолете, без воздушного сопровождения. А это, в свою очередь, значит, что нужен один, всего лишь один выстрел НУРСа и хотя бы самодельная станина для наведения НУРСа. А еще нужна крепкая рука, как у меня, и хитрая лиса, как ты, чтобы нашла тропку, лежку… А это уже большая политика. Это большие деньги. Больше русским поставить в Чечне не на кого. Будет очередной разброд и шатание, снова введут безбашенных алкашей контрактников, население обозлится, а это третья, третья чеченская кампания… И победа, ты понимаешь, Халид, победа!
Глаза Исы мертвенно блеснули в полумраке схрона. Халид вдруг всем своим нутром ощутил величие ситуации. Возможно, если все пойдет правильно, величие личности Ночного волка для простого чеченского народа. И от него, Халида, зависит, приблизится ли мечта возглавить чеченское государство Исе, выходцу из небогатого, но многочисленного рода.
А коли род бедный, а родственники начнут занимать чиновничьи кабинеты, это значит новый передел собственности. А это, в свою очередь значит, что и ему, троюродному свояку через десятую юбку, верному слуге Ночного волка, тоже достанется какая-нибудь должностишка и, что самое главное, только своя дырка в только своем куске гористой землицы, из которой сочится нефть…
- И еще, - продолжил давать указания полевой командир, - с первого по второе марта в Хал-Килое в доме у Кулумбека состоится Шур а. На совещание соберутся полевые командиры из Шатойского, Шаройского и Итум-Калинского районов Ичкерии. Меня тоже пригласили, но я сказал, что представлять Ночного волка на Шур ебудешь ты.
- Спасибо, Иса, сделаю все так, как ты скажешь.
- Там на совещании будут обсуждаться вопросы активизации деятельности национального подполья в весенне-летний период, а также привлечения молодежи и новых членов в наши отряды сопротивления. Вопросы распространения агитационной литературы, CD-дисков и еще, наверно, что-нибудь. Необходимо будет от моего имени поддержать все решения. Дальше, обговоришь возможную помощь в организации крупномасштабного теракта в Сыктывкаре. Перетри этот вопрос с Рустамом Басаевым. Мне сообщили, что он там тоже будет. Гоблины из сыктывкарского ОМОНа уничтожили шестерых моих бойцов, когда те ночью напоролись на их секрет.
Иса протянул гостю плотный конверт.
- Вот здесь деньги, оперативная карта города, адреса, телефоны, фамилии сочувствующих нашим задачам представителей чеченской диаспоры. Они готовы к выполнению этой сложной задачи. Тут вам с Ханпашой придется разделиться ненадолго. Мало умных, достойных бойцов, которым можно поручать сложные задания. Не этих же баранов Мунаевых посылать. У них мозги только жрать да стрелять настроены.
- Как скажешь, так и сделаем, - покачал головой боевик.
- Ханпаша поедет в Сыктывкар организовывать шурум-бурум, а в это время мы с тобой будем здесь менять историю к лучшему для чеченского народа. Да так, чтобы потом никому неповадно было к нам сюда ходить свои порядки устанавливать. Ты согласен, Халид?
- На все воля Аллаха, я согласен…
- Все, иди.
Они поднялись и стали традиционно обниматься на прощание.
- Аллах Акбар…
- Аллах Акбар…
ГЛАВА 3
Подрыв на улице Восьмого марта
Жизнь на кичливом своей красотой и новизной стройматериалов проспекте Кадырова кипела, как украинский борщ в узбекском казане. Бородатый, в национальном одеянии, мерно вещал, а его спутник в допотопном европейском костюмчике, покачивая головой в такт неспешному шагу, слушал.
- Согласитесь, что жизнь горцев во всем мире определяется большой изолированностью родов и общин, свободолюбием и воинственностью. Рабство и крепостничество не могли привиться в горских обществах, где каждый мужчина - воин. Феодалы могли распространить свою власть лишь на отдельные районы, а удержать ее было возможно только при добровольной поддержке свободного и воинственного населения. В горах интересы семьи, рода, общины чаще всего превалировали над общенациональными интересами, поэтому нам трудно было создать устойчивое государственное образование.
- Вы верно подметили. Чеченское общество всегда было как бы "не государственным" этнократическим, больше ориентирующимся на сложившиеся веками обычаи. Существовала традиция проведения народных собраний, на них избирались временные предводители для ведения войны, управления обществами. Но у вайнахов никогда не было царя. Проблема консолидации для них всегда была актуальна.
Они постояли на перекрестке перед недавно родившимся здесь светофором и продолжили свой неспешный путь. Школьный учитель, помахивая портфелем, эмоционально говорил:
- Постоянная угроза, исходившая от внешних врагов, все же способствовала специфическому процессу консолидации чеченского общества. У вайнахов дольше, чем у других народов Кавказа, сохранились институты родоплеменной, военной демократии, общинные демократические формы управления страной. В силу особенностей исторического развития, борьбы с внешними врагами уровень социального расслоения чеченского общества был не высок, и, соответственно, социально-классовые различия развиты слабо.
Профессор вскинул указательный палец правой руки.
- Однако, думаю, вы согласитесь с тем, что возникающие в тогдашнем чеченском обществе социальные конфликты эффективно регулировались в рамках родоплеменных отношений, на основе синтеза обычного (адат) и исламского (шариат) права. В результате чего чеченцы, имея сравнительно высокий уровень духовной, материальной и бытовой культуры, не знали института феодальной власти в его классической форме, жили своеобразными самоуправляющимися общинами. Каждый тейп жил на своей исторической территории, являющейся родовой общинной землей.
Они так же степенно свернули с проспекта Кадырова на улицу Восьмого Марта. Как только прошли квартал, ситуация вокруг резко изменилась. Парадный фасад Грозного, в виде наново отстроенных проспекта Кадырова и бульвара Победы, остался позади. Вокруг стояли нежилые в большинстве своем пятиэтажки с уродливыми пулевыми и снарядными дырами, с заложенными разномастным кирпичом окнами с торчащими из них ржавыми трубами буржуек.
Людей вокруг стало гораздо меньше, по улице проезжали редкие автомобили, поднимающие облака едкой пыли. Не обращая на нее внимания, пожилой и молодой собеседники продолжали свой научный диспут:
- Все вопросы жизни сородичей на этой территории, - говорил учитель, - решались советом старейшин рода. Функции государственной власти, регулирования международных, межплеменных, межродовых отношений ложились на "совет страны" - мехка кхел, в ведении которого находились вопросы общенационального уровня. При необходимости совет избирал временного военного предводителя.
- Именно, коллега, вы правы - временного… Для чеченского общества характерно максимальное сосредоточение власти внизу, в местных общинах, и делегирование полномочий снизу вверх по мере необходимости. - Указательный палец правой руки бородатого снова взмыл, указывая на небо. - Вольные общества Чечни не терпели над собой единоначальной власти, диктатуры. Чеченцы всегда отрицательно относились к преклонению перед вышестоящими, тем более к возвеличению их. Превалирование чести, справедливости, равенства, коллективизма - особенность чеченского менталитета…
На этих словах и прогремел взрыв под проезжавшей мимо ученых машиной местных милиционеров.
ГЛАВА 4
Напиться бы до белых "бэтээров"
Мясистые арабские губы хрипло прошептали в трубку мобильного телефона:
- Аллах Акбар, Аллах Акбар…
Однако ничего ожидаемого не произошло. Люди в камуфлированной форме одежды в зоне видимости из развалин винзавода, сохранившихся еще с первой чеченской войны, также возились вокруг обнаруженного со взрывчаткой автомобиля. Те же губы скомандовали:
- Шайтан, балхбяш яц (рация не работает)… Уходим…
И несколько теней в камуфляже бесшумно растворились в окрестностях развалин.
Стоял солнечный мартовский день. Термометр показывал чуть больше двадцати градусов. Обычная для Грозного в это время года температура. На перекрестке улиц Сайханова и Восьмого Марта сработало неустановленное взрывное устройство. Был подорван "уазик" патрульно-постовой службы милиции, объезжавший этот район. Двоих раненых "пээсников" уже увезли на "Скорой помощи" в военный госпиталь "Северный" в пригороде Грозного. Погибли двое местных жителей, проходивших в момент взрыва неподалеку от подорванной машины. На место происшествия, кроме следственно-оперативной группы, съехались руководство местной милиции и командированные из России спецы. На их уничтожение и был рассчитан второй взрыв.
Но к такому развитию событий спецы всегда были готовы, потому и работали две "пелены" на их машинах, электронные устройства, гасящие любой радиосигнал.
- Мазурин, саперов сюда, срочно! - рявкнул полковник в милицейском камуфляже.
И закрутилась работа с новой силой и скоростью. Сработала собачка по кличке Фугас, не зря приехали кинологи. В двадцати метрах от первого взрыва под деревом обнаружилась "копейка" молочного цвета, в салоне которой находилось металлическое ведро, начиненное пластитом, кусками обрезанной арматуры и залитое монтажной пеной.
- Пиши дальше, - диктовал осматривающий бомбу взрывотехник, - из ведра выведены наружу два провода, прикрепленные к радиостанции "Кенвуд" без задней крышки с батареей "крона". На лицевой части радиостанции имеется листок бумаги с цифрами наверху: "155, 155", и внизу: "1233". Данная автомашина могла быть использована для совершения диверсионно-террористического акта в отношении членов специальной огневой группы и руководителей силовых структур в момент работы при осмотре места происшествия по первоначальному подрыву…
С места происшествия на пункт временной дислокации ехали молча. Полковник в милицейском камуфляже, богатырской славянской внешности, набивал текст эсэмэски жене, с которой не созвонился, как это бывало обычно, в обеденный перерыв, не успел. "Будет теперь волноваться почем зря…" - думал он.
Еще в салоне бронированного "уазика" с работающей "пеленой" сидели двое: его заместитель по криминальной милиции и начальник милиции общественной безопасности оперативной группы Грозненского сельского района. За ними следовала "буханка" с личной охраной Первого и спецами. Третьей машиной в колонне был "уазик" военной комендатуры с начальником военной разведки подполковником Николаем, который так всем по-простому и представлялся только по имени, вынужденно секретясь, а также саперами и кинологом.
Мысли у полковника были тяжелые. Творившееся в Чечне с точностью до наоборот соответствовало тому, о чем вещали все каналы телевидения. Вот и он сам писал жене, мол, все нормально, политическая ситуация в республике стабильна. Боевики затихарились, видимо, и на них действует несусветная жара. А на самом деле, как в сумасшедшем доме, затянувшееся весеннее обострение шизы посетило и членов незаконных вооруженных формирований. И были на то как внутренние, так и внешнеполитические причины. В горы пачками уходили "кадыровцы". Их не устраивала оплата труда, подогревала интерес объявленная неформальным муфтием Чечни амнистия, привлекала объявленная зарплата на порядок выше и в долларах.
Над дорогой тяжело пролетели два вертолета. Вертушка сопровождения шла уж очень низко. От грохота ее двигателя заложило уши. Водитель включил радио, из динамика бодренько донеслось:
- Вас приветствует радио "Милицейская волна", сегодня температура воздуха за бортом…
По всей республике сновали вербовщики, которые мутили головы необстрелянной местной молодежи. Федералы чуть ли не ежедневно "бомбили" схроны боевиков, оружия не хватало. В бандах существовало неписаное правило: так как границу с Грузией ненавистные федералы основательно укрепили и перекрыли тем самым каналы поставки вооружения и боеприпасов, вновь прибывший боевик должен добыть себе оружие сам. Вот и посыпались обстрелы ПВД (пунктов временной дислокации) федеральных войск и командировочных милиционеров с одной главной целью: не только уничтожить как можно больше личного состава, наделать шума для получения финансовой поддержки из-за границы, но и главное - завладеть оружием. Об этом жене в далекий Сыктывкар не напишешь. Пусть смотрит телевизор, верит официальной версии событий в Чечне и находится в наивном неведении его нынешнего нервного состояния.
Два дня назад соседей, Карельский ОМОН, обстреляли, положили практически половину отряда во время смены дежурных постов и проведения развода. Затаились в недалеких развалинах и дали несколько автоматных очередей по строящимся для развода бойцам. В результате двенадцать человек "трехсотых" (раненых). Слава богу, обошлось без убитых, все ребята стояли в строю как положено, в бронниках. И смогли дать отпор, отстреливались, пока бандюки не отошли. Это уже потом подоспела помощь, организовали погоню, зачистку развалин и близлежащего населенного пункта, оперативную разработку… Это уже потом выяснилось, что у всех получивших ранение в ноги бойцов в металлических пластинах бронежилетов насчитывалось до пяти-шести застрявших автоматных пуль. А в электронных средствах массовой информации - ничего.
По телевизору в сюжетах показывали на всю страну проспект имени Кадырова-отца в Грозном, в скороспелом порядке наворовавшем денежных средств во времена существования Ичкерии, отремонтированный и прилизанный евростройматериалами, залепившими в стенах дыры от пуль и снарядов. Открытие на этом проспекте очередного культурного, детского или медицинского центров. Все пристойненько, красивенько, и, главное, никакой партизанской, минно-взрывной войны, никаких ваххабитов, недовольных правящим режимом. Улыбки, европейские костюмы на мужчинах с бритыми подбородками…
- Да-да, - выдохнул полковник, глядя на пробегающие за окном автомобиля унылые пейзажи, загаженные пластиковыми бутылками, какими-то целлофановыми мешками неухоженных заброшенных полей. Он снова вернулся к дисплею мобильника.
Его больше всего возмущало, когда в угоду каким-то не совсем ему понятным политическим требованиям "замыливались" героические боевые действия военных или милиции, чтобы элементарно не платить "боевых", не отмечать наградами. В Шалинском районе шел бой с бандгруппой человек в триста. Пытались спуститься с гор, чтобы рассредоточиться и сойтись в Грозном. Бандгруппу по оперативным сообщениям вычислили, организовали на горной дороге засаду. Но своих сил у местной комендатуры и сводного отряда милиции не хватило. Вызвали подкрепление. На двух вертолетах на "грузовом" и боевом "крокодиле" сопровождения в их сторону для отсечения от границы бандгруппы, чтобы запереть ее в горном массиве, а затем уничтожить или пленить, был направлен спецназ внутренних войск.
На подходе к месту боя летуны обознались, приняли оборонявшихся боевиков за своих, за федералов. Вертолет с тридцатью бойцами стал снижаться для высадки личного состава. В этот момент бандюки его и обстреляли. Машина загорелась, потерпела аварию и при падении на землю взорвалась, похоронив в своих обломках всех, находившихся в ее чреве. А с голубого экрана симпатичная дикторша сообщила, что никакого боестолкновения-то и не было, просто-напросто сыграл свою коварную роль так называемый человеческий фактор. Летчики в условиях плохой видимости не заметили склон горы и врезались в него.
Кто виноват в гибели нескольких десятков человек? Два неопытных вертолетчика-старлея. Вот и весь сказ. И не надо выплачивать семьям погибших боевую страховку. Полковник вздохнул. Сообщение ушло по адресу, жена его получит спустя несколько минут.
Звали полковника милиции, начальника оперативной группы по Грозненскому сельскому району Чеченской республики, Сергей Иванович Павелецкий. Форма на нем сидела как влитая. Фигура выдавала спортсмена-тяжелоатлета и маститого рукопашника. В машине стояла тишина. Заместители на заднем сиденье тоже молчали. И они, и водитель знали, что "первый" любит во время поездок обдумывать предстоящие решения.