- "Кому они были нужны?" - сотрясался вопрос и упирался в просторы космического пространства! Но это единственное, что связывало разъяренного капитана химических родов войск и рядового учебного артиллерийского полка, стоящего во внутреннем карауле на территории данной части. И было очевидно, что топоры кому-то потребовались больше чем просто на этом пожарном посту. Поэтому полковой пост внутренней караульной службы и понес этот невосполнимый убыток. Пропажа обнаружилась утром, когда хмурый офицер изможденного вида прибыл в район своего хранилища, отпер бытовку, выполз покурить это дело и уставился на стекла, сиротливо стоящие у стены.
"Откуда были эти предметы?"
Взгляд проследовал дальше, и не стоило труда догадаться - с поста пожарной безопасности, который служил красой и гордостью этого участка, этих ангаров. Минута, и караульный, сонно таращивший глаза, был призван к ответу.
- Объект находящийся под твоей непосредственной охраной, подвергся нападению! Это наверняка диверсия, это акт возмутительного… посягательства на самое святое! На химические войска!
Дальше капитан, умело используя статьи устава и весь запас богатого жизненного опыта, плюс фразы русского языка, сыпал без остановки.
Вот уже прибыла смена во главе с разводящим с простой украинской фамилией Шмыглюк. Старший сержант артиллерийского полка - Володя Шмыглюк. Он стал хмуро щуриться, а когда вник в суть дела, то решил завершить свои прямые обязанности разводящего на посту. Уже рядовой пришел в себя, оправился от внезапного нападения, огрызаясь, позорно покинул свой пост, а "химик" не унимался. Нервно дымя сигаретами, он не хотел слушать, что пломба на месте, и что никого из посторонних "вроде… не было". Это выражение ещё больше напугало его, и вслед он выжал вопрос:
"А кто, мол, вроде был?"
С этого потом все и началось!
* * *
- Автомат разряжен! - так доложил Олег и сдал оружие в оружейную комнату, не подозревая, что на очень длительное время все виды патрулирования в городе и караулы в полку и гарнизоне были для него заказаны. Снятый с караула, он так и не выспался. Предыдущая подготовка к караулу, регулярное изучение статей Устава Вооруженных Сил, дневные уборки в помещении и другие срочные и необходимые дела и поручения - вот тот короткий перечень обязанностей, что лежат на обычном курсанте учебной воинской части очень южного гарнизона с загадочным пятизначным номером полевой почты. Отслуживший чуть больше военнослужащий имел значительные преимущества перед курсантом, та же самая подготовка к караульной службе свелась к внешней подготовке одежды и обуви и внутреннему тренингу, спокойному сну. От военнослужащего, находящегося на постоянном месте службы, вообще меньше спроса, считалось, что свое он уже отбегал, всё знает и со всеми трудностями может и должен справиться. Обязанности караульного столь сложны и противоречивы, что сам Устав трактует порой поведение военнослужащего неоднозначно. Главное, порой, принять удобную позицию, скажем, платформу, на которой стоит младший командир:
- Люминий! Значить, люминий грузим, а те, кто умный, пойдут разгружать чугуний\".
Вот Олега определили в столовую, чтобы он мог достоять сутки наряда. Но, попав в наряд к чужому взводу, он уже вечером имел все шансы заступить в наряд, но со своей батареей. Чужие были немного юмористы!
- Итак, продолжай! Работа очень знакомая, как в кино про Чапаева, то есть картошку чистить. Полванны начистили ещё ночью, четверть ванны тебе осталось дочистить для ужина. Видишь! Картошка эта вся привозная. Но сохранилось её в хорошем состоянии очень мало, видимо везли очень долго, издалека. Земля с картофелем была тоже привозная. Это очень красивый чернозём, но весь отчего-то мокрый!
- Это сказалась среда хранения, и сырое состояние кладовых. Довеском к этой среде служат… Правильно, тараканы! Смотри, это местные, десятисантиметровые особи, которые прекрасно чувствуют себя в привозном картофеле. Вероятно, землю не стали счищать после уборки урожая, чтобы "нетто" не снизилось, а тараканов уже местные снабженцы добавили, чтобы потери при транспортировке смогли окупиться!
- А может быть, таким образом хотели удобрить другие, очень бедные черноземом территории необъятной страны. Известны же случаи, когда землю мешками продавали с Украины, или вот, в Приморье крестьяне- переселенцы везли с собой на подводах хорошую почву.
- Кто знает, с чем это все связано. Но картошки выходит на круг всегда мало. Это было лучше, чем сухой картофель из пятилитровых консервных банок. Тот получается жидким, как клейстер, и обычно безвкусным, порой комки не промешанной массы просто вызывали отвращение даже у самых голодных!
- Иногда варят блюда из маринованного картофеля, с тем проблем не возникает совсем: быстро вспарывали банки и высыпали содержимое в емкость, а уже готовые для приготовления куски просто резали мельче!
Юмористы разошлись. Сейчас же, героически сражаясь с тараканами и сгребая кожуру в ведра, Олег даже не мог вспомнить, как выглядели топоры на посту, и, что самое интересное, видел ли он их вообще накануне. В последние два года зрение он решительно посадил, поэтому не мог обращать внимание на многие вещи. Так часто случалось, что просто проходил мимо интересного, рассеянно кивал знакомым или незнакомым людям, считая, что они с ним здороваются. Свои очки, выполненные для него на заказ, он разбил сам, в первые дни в учебном полку. Было такое требование!
"Все личные вещи сдать в каптерку!"
Кожаный футляр от его очков пропал сразу, видимо, что кому-то потребовался больше, чем хозяину. Красивую оправу, с темнеющими на солнце стеклами, оценили все тут же. Олегу показалось дикостью - расстаться с ними, а объяснять и вечно доказывать всем, что они с диоптрией, он устал. Никто не стал считаться с новичком, тем более выслушивать его. Вероятно, что они предназначены для лечения, было малопонятно!
- Но почему ты их носишь не всегда? И почему не можешь оставить в каптерке?
- В какой каптёрке?
Тогда возникла ссора, и чтобы не отступать, Олег сам раздавил их ботинком у всех на виду. Совершив этот непредсказуемый поступок, он нажил себе врагов в образе сержантов соседнего взвода.
Сейчас же, перебирая мелочь в карманах, Олег пытался придумать, как купить такие топоры в ближайшем с воинской частью магазине. Он мысленно уже перелез через высокий забор. И даже тщательно отряхнулся, но угодил в руки какому-то капитану, вероятно, тех же химических родов войск, так популярных в последнее время. Потом они вместе приобретали эти топоры, торговались, но денег выложенных на прилавок катастрофически не хватало, сумма на счёте росла с астрономической скоростью, а капитан все толкал его, мол, бери, а то больше не будет… такого сна! Но растолкал его "земляк", попросил для сержантов чайник компота из холодильника. Олег набрал, ему было не жалко столь драгоценного напитка в начале жаркого дня.
- И почему компота варят всегда немного?
- Это только на столы, сладким его поэтому не назовешь!
- Конечно, если увидят дежурные по столовой, то обязательно за такое поведение взгреют как по первое число!
- Да! Тут было бы за что.
Но мысли подсказывали, что не это сейчас главное на данном этапе жизни. Итак, глядя на огромную чугунную ванну времен Великой Отечественной войны, боец вспоминал о том, чем занимались все на его смене возле поста вечером прошлого дня. Все - это водители автотранспорта, который должен был храниться в боксах этого ангара. День для них закончился поздно, они загоняли свои "КрАЗы", "ЗиЛы" и "КАМАЗы" в ангар, не торопясь попасть в казармы.
Водители срочной службы имели все шансы вести приличный образ жизни, это выражалось в том, что частые отлучки из полка, а также из города вносили в службу много разнообразия, а зависимость от них тех или иных офицеров - вела к поблажкам с их стороны. Это была почти светская жизнь, согретая южным туркестанским солнцем, где выход на общие построения имел оттенок очередного развлечения и обмена новостями. В остальное время работа просто отделяла их от учебного полка. Объяснительные записки тогда написали все члены караула.
В "объяснительной" Олег написал, что факт пропажи обнаружил не сразу, кто брал - не знает, кто присутствовал на объекте - может не узнать в лицо, что сам пост пожарного инвентаря только находится в зоне видимости - во время обхода его не всегда видно, особенно за подъезжающими машинами. Во взводе ему посоветовали тянуть время, мол, всё утрясется. Приблизительно определили и возможное время ЧП. Кто знал, что тактика выжидания - это не самая слабая позиция в жизни, но подсказанное - не всегда правильное. Ошибки всегда влекут последствия. Не "губа" пугала в тот момент Олега, а неприятная бездна, что вдруг образовалась возле него и то отношение к нему - смотрят сочувственно, как на покойника, или кисло улыбаются, как, например, их командир взвода, лейтенант Бойко. Этому уже точно очередное звание не светит! - "Такое произошло! "ЧП", в моём взводе!"
Днем, осмотрев личный состав автороты, Олег сразу узнал крепко сбитого, светловолосого паренька, который ковырялся со своей машиной поздно вечером и последним ушел.
Все знали, что это плохо закончится, для Олега тем более. И хотя сам факт участия в краже не был доказан, но капитан пообещал, что "все участники" понесут суровое наказание!
"Я лично сам позабочусь об этом!"
В этот момент он был похож на грозного индейского вождя, который призывал Небо в свидетели своей страшной клятвы. Поразительно, но Олег представил свой скальп на поясе в связке рядом с другими окровавленными трофеями этого краснокожего "Большого Брата" - капитана. Ему стало невероятно смешно, груз тяжелых утренних переживаний смыло потоком брани, он уже знал, что нужно сделать. В тот же вечер Олег вынес из солдатской столовой большой разделочный топор, сменил на нем топорище и покрасил его весь в красный цвет. Другой топор для него так же стащили. Тут пострадал другой ангар с боевой техникой. Его также пришлось перекрасить.
* * *
Ночью!..
Когда все утряслось, Олег и старший сержант повесили ещё липкие от краски топоры на место, щит застеклили заново. Часовой проверил пломбу, откозырнул им. Когда и это срослось, то соучастники пошли пить чай в каптерку, чести такой до этого случая рядовой не удостаивался. Существовала большая пропасть между рядовым составом и сержантами. В каптерке Шмыглюк внес предположение, которое ошарашило всех присутствующих. Он утверждал следующее:
- В этом происшедшем имело место ошибка!
Но успокоил!
- А ведь тебе отвечать все равно придется!
Оказывается, что у светловолосого шофера был брат, который отсутствовал на утреннем построении. Он прибыл вечером, сразу хотел что-то предпринять, но было поздно. Интересно, что под утро следующего дня подбросили еще два топора и, что самое занятное, вернули два старых, которые явно были с этого поста сняты.
Глава 13. День после "Дня Большого Топора"
Утро принесло другие хлопоты и заботы. В этом режим учебной воинской части расслабиться не давал. Бег вокруг жилого квартала (к которому примыкала воинская часть) - два круга: шесть километров, слабое подобие гимнастики, то есть "упражнение номер один" и "упражнение номер два", всё это из примерно-показательных. Потом умываться, завтрак, после поверки утренний развод, а дальше - изучение материальной части, обслуживание этой материальной части, уборка территории. Выглядело это со стороны серо и однообразно, каждый день одно и то же, но выходило иногда ещё хуже - уныло и безобразно.
Если утром, под звуки песни группы "Мираж", солдаты могли радоваться всем невероятным краскам рассвета, то после бега радость сужалась до минимального размера:
"Финиш, и ещё пока жив!"
Если пробился к умывальнику сразу, то потом вырвал несколько минут отдыха, если освежился у колонки раньше, во время забега, то заново воскрес. Позавтракал, заложил энергетический заряд на весь день, завтрак съел залпом - заряд прошел мимо. Потом построение и медосмотр.
На построении только наивный солдат признается, что у него что-то болит!
"Да, "косить" нужно уметь!"
Иначе сержант медицинской службы быстро разоблачит очередного "шланга". В борьбе за здоровый образ жизни в доверенном ему подразделении сержант просто боролся с больными солдатами.
У Олега в батарее таким медицинским братом был Кайрат, по национальности киргиз, по натуре немного садист, немного карьерист. Лечить он мог только старым шаманским способом - изгоняя демонов, осыпая пациентов резкими ударами указательного пальца под ребра и оплеухами, но если и это не помогало, и хвори не уходили, то применялся сильнодействующий гипноз и знание болевых точек на ногах. Это выглядело так: сержант внимательно изучает больного, ищет следы хитрости или страха в его глазах, удар по голени - больной настаивает, что где-то ещё болит. Тогда взгляд более милосердный, а голос нежно продолжает опрос:
- Что это, солдат, уже не болит, но где-то покалывает. Ги - де? Да - ра - гой!
Понятно! Нужно увеличить дозу внимания, вот и всё! Солдату просто казалось, что у него проблемы. Проблемы в батарее со здоровьем - это дело нешуточное. Теперь и другим тоже меньше кажется. Нет заболевших, тогда больше милости и славы осядут на погоны с золотыми, ядом заполненными чашами, больше шансов у сержанта уйти в увольнение в выходной день, с почетом и заслугами!
Но сегодня Кайрату не повезло, что-то случилось с Яном, латышским парнем с известной писательской фамилией, впрочем, они с писателем наверняка были просто однофамильцами. Латыш был огромного роста, никакой гипноз на него не действовал, просто не доставал взглядом, а причитания и заклинания, ввиду разности национальных традиций, не помогали. Ян честно игнорировал попытки шарлатана провести лечебно-профилактический сеанс, а когда уловки не помогли, направился в лазарет к настоящему военному медику. Все понимали, что Кайрату повезло бы ещё меньше, если бы он попытался настаивать: однофамилец латышского писателя отличался неимоверной силой, поэтому мог заткнуть за пояс даже двух таких сержантов. Это был, вероятно, настоящий потомок тех латышских стрелков, штыками которых держалась диктатура пролетариата в грозовые годы Великой Октябрьской Революции! Прямолинейный и бескомпромиссный, как соль земли, но большой и наивный, как ребенок, Ян словно заблудился в событиях этого времени.
Развод. Это солидное мероприятие, максимальная собранность личного состава. Надо много успеть, побольше охватить, всему полезному научить и научиться всем без исключения, да, исключение составляют те, что в наряде или в карауле, и те, кто действительно заболел. Отсутствующих по неуважительной причине быть не может!
Каждый командир должен знать, где у него и сколько людей находится. Обычно об этом знают только младшие командиры, они-то и вводят в курс дела своих боссов. Боссы, отлично проводя время вне расположения части, быстро осваиваются и убедительно докладывают дальше по команде. Развод - это когда отцы-командиры пытаются узнать своих чад в общей массе солдат. И если бы не знание точного месторасположения своего взвода в общем, полковом строю, на плацу, то все чада осталось бы сиротами. Если бы не усилия сержантского состава, только их судорожные знаки привлекают внимание взводных командиров.
И вот оно! Чудо свершилось: снова полководцы под сенью своих знамен! Взгляд налился отцовской любовью к своим вассалам, дым бессонной ночи за карточным столом, сладкие вздохи в чужой, потной постели, бессилие перед пустым бокалом, все это улетучилось прочь! Офицер, как боевая единица, обрел себя в строю, готовый согласно нормативам уложить весь личный состав в первые минуты боя с условным или потенциальным противником. Только дайте ему этот шанс, он отработает деньги, вложенные Родиной на его обучение - исполнит свой долг! Но в тот день Родина на подвиги нарядов не прислала, это в порядке другой очереди, извините, господа офицеры! Так, часть в караул, вышли и строем - шагом марш, готовиться! Другая часть батареи направляется на изучение учебной программы!
Тут же, на месте происходит следующий развод, людей могут направить в неизвестность. Бывают случаи разгрузки вагонов, складов, нелегальных работ на строительстве, в ремонте или просто в разработке чужих земельных участков. Всякого рода частники ждут этой минуты, чтобы забрать откомандированных в их распоряжение людей, им нужно решить свои небольшие проблемы за соответственно небольшие деньги, то есть даром. Мирок маленького гарнизонного городка полон таких "нужных людей", всякого рода "жучков", порой шапочное знакомство или совместный бизнес обязывает расплачиваться за услуги сдельщиной. Ответственных специалистов доставляют на объекты, порой личным транспортом. На складах всегда нужны грузчики, на стройках - строители, в садах и на огородах - пахари. Там хозяева чутко относились к вверенному им личному составу, к их нуждам и требованиям. Особенностью национальной традиции служит желание радушного хозяина пустить потоки пыли в глаза, поразить всех широтой своего кармана, отблагодарить по-хански, а в общем, как говорится, чем богаты, тому и рады. Почему-то перестали гордиться предками, как это было когда-то принято по седьмое колено, достаточно намекнуть, что какой-то большой начальник находится в неоплатном долгу, да, что там, пусть даром берет, короче, это друг по самую скамью подсудимых. А всё больше намеками, недосказанностью, недомолвками.
В обеденный час накрывалась скатерть-самобранка: горячий лагман в огромной пиале, невероятно вкусный плов с горкой, несколько чайников зеленого чая, обязательный холодный арбуз или душистая бухарская дыня и, конечно, дышащие жаром тандыра лепешки - все это приятно радовало глаза и желудки счастливчиков. Хозяин всегда знает своих батраков по имени, старается получить добросовестных и надежных людей, выжать из этого максимум пользы. Известным только ему способом вычисляет из массы неизвестных людей "паршивую овцу" и отказывается от неё. А замеченных в воровстве солдат может припугнуть собаками, это огромные местные сторожевые овчарки.