***
Президент с непонимающим видом потряс молчавшую телефонную трубку и, не веря себе, приложил ее к уху – наушник упорно молчал. На экране стоявшего в углу кабинета телевизора репортер брал блицинтервью у полицейского офицера, командующего операцией по захвату засевших на заброшенных складах террористов, совершивших нападение на дворец парламента. Около двери, на стуле, с отрешенным видом сидел начальник личной охраны главы правительства, страстно мечтавший о том, чтобы прибывшие телевизионщики поскорее закончили свое дело и убрались восвояси. Тогда можно будет наконец-то отправиться к себе, упасть в кресло, вытянуть уставшие от бесконечной беготни ноги, выпить чашечку кофе, закурить сигарету и посмотреть телевизор: все же любопытно, как будут развиваться события на этих складах?
– Что с телефоном? – сердито бросив трубку и ни к кому не обращаясь, раздраженно спросил президент.
Телевизионщики, расправлявшие змеившиеся по полу толстые кабели, только ниже опустили головы. Начальник охраны привстал со стула, но его опередил Греди:
– Я узнаю?
– Да, будьте так любезны, – согласился президент, перебирая лежавшие перед ним листки с текстом обращения к народу. Он еще не решил, стоит ли пользоваться "бегущей строкой", чтобы говорить, постоянно глядя в камеру, или просто прочесть текст и в самом конце добавить несколько слов от себя.
Греди пошел к двери, но в этот момент в кабинет вбежал секретарь президента и, прямо от порога, крикнул:
– На улицах танки!
– Что? – привстал президент.
– На улицах танки, – уже тише повторил секретарь. – Столичный гарнизон вышел из казарм.
– Они выражают солидарность с правительством в этот ответственный момент, когда... – начал было начальник личной охраны, но президент оборвал его:
– Помолчите! Откуда известно, что армия вышла на улицы?
– Мне только что сообщили об этом по телефону, – озабоченно потер онемевшую от нервного напряжения щеку секретарь: у него дома осталась жена с маленьким ребенком.
– Вы можете как-нибудь объяснить это мне, Эдвин? – президент, не смущаясь присутствием начальника охраны, работников телевидения и секретаря, повернулся к Греди. – В чем дело?
– Я сейчас позвоню Хону, – схватил телефонную трубку Эдвин, – он должен быть у себя, на вилле "Джулия".
– Телефон не работает, – холодно напомнил президент.
– Да, простите, – смешался Греди и кинулся вон из кабинета: сейчас он дозвонится до Джеймса и спросит, нет, потребует у него объяснений! Почему, черт бы его побрал, армия вдруг вышла на улицы?
– Мне очень не хотелось бы думать о предательстве, – в спину Эдвину сказал президент и увидел, как под тонкой тканью пиджака дернулись лопатки советника, словно ему неожиданно дали пинка.
– Свяжитесь с генеральным штабом и министром обороны, – приказал секретарю президент. Тот поспешил следом за Греди и столкнулся в дверях с представителями телевидения.
– Пардон, – тесня секретаря внутрь кабинета, извинился один из них.
– Пропустите, – попробовал отстранить его секретарь, но в руках у вошедших вдруг появились короткоствольные автоматы и загремели очереди.
Президента отбросило к стене. Прошитый пулями, он сполз по ней на пол, уронив кресло и не успев даже удивиться происходящему. Секретарю всадили порцию свинца в живот, и он осел на ковер, а начальник личной охраны рухнул вместе со стулом, не сделав ни одного выстрела в ответ, хотя успел выхватить висевший у него под мышкой крупнокалиберный кольт.
Кисло запахло порохом, весело раскатились по ковру стреляные гильзы, померк экран разбитого пулей телевизора и диктор оборвал свой комментарий на полуслове.
Возившиеся с кабелями рабочие телевидения деловито начали закатывать в ковер тела убитых, небрежно свалив их друг на друга...
Услышав выстрелы, бежавший по коридору Греди повернул обратно, но ему преградил дорогу один из охранников:
– Не стоит ходить туда!
Эдвин, не слушая, попытался оттолкнуть его, но, получив сильный удар в грудь, отлетел к стене. По коридорам президентского дворца сновали какие-то вооруженные люди, врываясь в кабинеты и выставляя посты на этажах; где-то раздавались крики, тянуло запахом горелой бумаги, возвращавшим к реальности и убивавшим еще остававшиеся надежды, что происходящее просто кошмарный сон.
– Уходите, пока есть возможность, – посоветовал охранник. – Лучше, если вы некоторое время поживете у друзей.
– Что происходит? – застонал Эдвин, обхватив пылавшую голову руками.
– Можно выйти через двор, – подталкивая его к черному ходу, шепнул охранник. – Не тяните, ну!
Пошатываясь, как пьяный, ничего не понимающий Греди побежал вниз. Во дворе разворачивались армейские грузовики, строились вооруженные солдаты в касках, сердито покрикивали офицеры, из открытых окон резиденции главы правительства кипами выбрасывали бумаги.
Никто не обратил на Эдвина внимания, и он вышел за ограду. На площади перед президентским дворцом стояли танки. Отыскивая свой автомобиль, Греди тупо глядел на бронированные боевые машины, все еще отказываясь верить происходящему и ловя ускользавшую из воспаленного мозга мысль.
"Бог мой! Хон обманул меня, – наконец рассеялся бредовый туман, – это же военный переворот!.."
***
Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от сцепившихся Мензы и Барелли, Ривс втиснулся между ними, оттолкнув адвоката и его подзащитного в разные стороны:
– Прекратите! Сейчас не время выяснять отношения!
Побледневший еще более адвокат начал суетливо приводить в порядок костюм, а Менза, грубо выругавшись, подступил к Ривсу:
– Спелись, да?! Ты тоже хочешь сдаваться?
– Мы зря теряем время, – спокойно ответил бывший офицер, – они не выставили снайперов и это наш шанс.
Глаза китайца быстро забегали, на щеках выступил румянец:
– Говори!
– Надо попробовать прорваться к дороге, ведущей вдоль моря, – начал объяснять Ривс, заметив, что вокруг них собрались остальные. – Там плотность оцепления минимальна, а от огня будут прикрывать здания складов.
– А кто прикроет бегущих, когда начнется пальба? – подал голос внимательно слушавший Тонк. – У нас осталось всего пять минут, не больше. Полиция не станет ждать, пока мы влезем в машины и заведем моторы.
– Всех убьют, – дрожащим голосом пролепетал Барелли. – Ваше предложение безумно!
– Молчи! – цыкнул на него Бэрх.
– Да, шансы на успех минимальны, – согласился Латур, – но что остается делать? Они убьют нас, и если мы сдадимся, и если откажемся. К сожалению, привычки службы безопасности мне хорошо известны.
Повисло гнетущее молчание, прерываемое лишь сопением Мензы, – ему мешал нормально дышать разбитый в драке на тюремном дворе нос.
Ривс подумал, что еще утром он был пожизненно заключенным, днем неожиданно обрел свободу, а ближе к вечеру встал на черту между жизнью и смертью. И все за один день. Ну, на что решатся собравшиеся в кружок бывшие заключенные, адвокат и управляющий казино?
– Потянем жребий? – предложил Тонк.
– Ты о чем? – хлюпнул разбитым носом китаец.
– Кто-то же должен прикрывать? – объяснил террорист, доставая из кармана мелкую монету. – Кому орел?
Барелли, стоявший за спиной Ривса, потихоньку начал пятиться к воротам склада, не спуская глаз с пытавшихся перехитрить судьбу и полицию беглецов, – он решил не участвовать в жеребьевке. Зачем рисковать жизнью, когда второй не даст никто и ни за какие деньги ее не купить? Смешно и жутко видеть, как те, кто через считанные минуты должны стать трупами, разыгрывают фарс с монеткой, доверяя слепому случаю решение своей участи. Да и какая участь, если тех, кто побежит к машинам, просто убьют на несколько минут раньше оставшихся? Латур прав, убьют в любом случае, а быть убитым или раненым итальянец не желал.
Осторожно вытянув из кармана носовой платок, адвокат зажал его в потной ладони и молился, чтобы никто не обернулся раньше, чем ему удастся добраться до ворот, – бежать рано, успеют выстрелить или догнать, а надо действовать наверняка, поскольку у него свой шанс выбраться отсюда невредимым и упускать его просто нельзя – другого не представится.
– Решка тем, кто остается прикрывать, – сказал Мен-за. – Бросай!
Тонк подбросил монету, она слабо блеснула и упала в пыль, покрывавшую пол склада. Все склонились, чтобы увидеть, как она лежит и не дать обмануть себя.
Воспользовавшись этим, Барелли развернул платок и, подняв его над головой, как знамя капитуляции, выскочил за ворота склада, крича:
– Не стреляйте!
– Стой! – не своим голосом заревел Бэрх, но было поздно.
Размахивая поднятым над головой платком и бессвязно крича, адвокат что было сил бежал к цепи залегших полицейских, поднимая при каждом шаге маленькие облачка пыли, оседавшей на его дорогих модных ботинках из тонкой марокканской кожи.
Коротко треснула автоматная очередь и Барелли, сломавшись пополам, упал.
Не выдержав, Бэрх дал ответную очередь, и тут же по металлическим листам обшивки стен складов защелкали пули, насквозь прошивая ангар и жутко посвистывая в разных направлениях, заставив беглецов броситься на пол и расползтись.
– Шакалы, – сипел Менза, вставляя в автомат рожок с патронами, – а Барелли скотина и подлец!
Ударил крупнокалиберный пулемет с бронетранспортера. Его очередь разворотила листы кровли; с жутким, почти беззвучным хлопком разлетелся на части забытый на галерее телевизор, тяжелые пули ударялись о металлические перила лестницы, и она гудела, как колокол. Перекатившись ближе к воротам, чтобы хоть как-то укрыться за пустыми бочками и штабелями старых ящиков, Ривс поманил к себе Латура, лежавшего, закрыв голову руками, и прокричал:
– Пугают, прицел высокий!
Подполз Менза, сплюнул набившуюся в рот пыль и проскрипел осевшим голосом:
– Надо прорываться. Прикроешь? Лучше тебя никто не стреляет. Мы остановим машину у ворот и заберем тебя.
– Я остаюсь с Ривсом, – откликнулся Латур.
Китаец только дернул плечом, как бы говоря, что это личное дело каждого, выбирать в заварухе, где умереть, и ящерицей пополз к воротам, готовясь выскользнуть наружу. Бэрх и Тонк последовали за ним.
Поудобнее устроив локти, Ривс тщательно прицелился – он не хотел никого убивать и намеревался добиться только того, чтобы полицейские, залегшие в цепи перед складами, не могли вести прицельный огонь по рискнувшим прорваться к машине. Главное, чтобы по ним не ударили с бронетранспортера.
Увидев, что Менза уже выбрался за ворота, он дал первую очередь и удовлетворенно усмехнулся, заметив, как ткнулись носами в землю полицейские, когда пули выбили перед ними фонтанчики пыли...
Менза старался не думать ни о чем, кроме того, как побыстрее добраться от одного укрытия до другого, – только позволь себе расслабиться, задуматься о готовой прилететь невесть откуда смерти, как она окажется тут как тут: безжалостная, не ведающая сомнений, глухая к любым мольбам и просьбам. Впрочем, китаец был более чем уверен, что его не убьют и даже не ранят. В худшем случае – захватят живым.
Сзади полз Тонк, старавшийся держаться поближе к хозяину казино, а замыкал маленькую группу Бэрх, тревожно косивший налитыми кровью глазами на труп адвоката, валявшийся в пыли перед складом. Неужели этот человек, недавно приезжавший к нему и помешавший разговору с вертлявой манекенщицей, лежит в красноватой пыли и все для него закончилось навсегда?
Неожиданно Бэрх почувствовал тупой удар в голову и еще успел удивиться, что руки и ноги стали страшно непослушными, а тело тяжелым, подобно колоде, но в глазах уже потемнело и внутри черепа взорвалась дикая боль, полностью поглотившая все чувства...
Обернувшись, Менза увидел, что его телохранитель застыл, открыв рот, из которого протянулась тонкая струйка крови, – пуля клюнула Бэрха прямо в висок и, выходя через затылок, снесла половину черепа.
Выругавшись, китаец с удвоенной энергией пополз к автомобилю, заклиная удачу не отвернуться от него, не дать шальным пулям разорвать покрышки, пробить мотор или бензобак. Мелькнуло сожаление, что управляющий так бездарно закончил, но эта мысль пропала – важнее спастись самому.
Добравшись до машины, Менза приподнялся, высматривая, уцелел ли Тонк? Террорист был уже неподалеку и только выжидал момент, чтобы одним броском добраться до автомобиля. Со стороны склада раздавались скупые, точные очереди автомата Ривса.
Решившись, китаец вскочил и рванул дверцу. Плюхнувшись на сиденье, повернул ключ в замке зажигания и радостно засмеялся, услышав, как заработал мотор. Сзади хлопнула дверца – в машину влез запыхавшийся, потный и грязный Тонк, жадно хватавший воздух полуоткрытым ртом.
– Давай! – заорал он над ухом Мензы, и тот рванул машину вперед, стараясь спрятаться от огня за зданием склада и прорваться к дороге, идущей вдоль моря.
Позади запоздало пророкотала очередь пулемета бронетранспортера.
– Быстрей! – подпрыгивая на сиденье, вопил Тонк, вставляя в автомат новый рожок с патронами. – Давай, пока не опомнились!
Слева вспорола землю очередь полицейского автомата, но машина на бешеной скорости уже проскочила через оцепление и, поднимая тучу пыли, понеслась к приморскому шоссе.
– Быстрее! – Тонк возбужденно вертел головой в разные стороны. – Быстрее!..
– Далеко не уйдут, – опуская бинокль, сказал репортеру полицейский офицер, командовавший операцией. – А оставшихся мы сейчас выкурим.
***
– Они нас бросили, – горько улыбнулся Латур.
Ривс вытащил из автомата пустой рожок и отбросил бесполезное оружие – патронов больше не было. Улыбнувшись в ответ Латуру, он показал руки:
– Все!
Бывший депутат подал Ривсу пистолет, оставленный ему Мензой:
– Возьми, я не умею стрелять.
– Слабое утешение, – скривил губы Ривс, глядя, как в воротах склада завертелась, выбрасывая белый удушливый дым, граната со слезоточивым газом.
Хлопнул еще один выстрел, и рядом с первой упала вторая граната. Начало щипать глаза, запершило в горле, вызывая неудержимый кашель.
– Ну, что будем делать? – засовывая за пояс брюк пистолет, спросил Ривс. – Сдаваться?
– Убьют, – вздохнул Латур. – Может быть, попробуем отсидеться в канализации?
– Где?
– Здесь есть канализационные колодцы, – пояснил Латур. – Я же говорил тебе, что работал на строительстве этих складов. Можно попытать счастья.
Встав на четвереньки, он направился в угол складского помещения и, отыскав крышку люка, поманил к себе Ривса:
– Помоги поднять.
Прихватив обломок доски от разбитого ящика, тот поспешил ему на помощь. С трудом им удалось поднять тяжелую крышку – из глубины темного провала пахнуло затхлым воздухом, пискнули разбежавшиеся крысы. В стенке колодца виднелись ржавые скобы, спускавшиеся вниз, как ступени в преисподнюю.
– Задохнемся, – кашляя от начавшего распространяться по складу газа, сказал Ривс, поглядев вниз.
– Скорее мы погибнем здесь, – возразил Латур. – Если удастся добраться до коллектора, то нас не найдут.
Нащупав ногой первую скобу, он осторожно начал спускаться. Сунув под мышку обломок доски, за ним последовал Ривс. Поднатужившись, он поставил на место крышку люка, отрезая обратный путь...
***
Лесли взял из рук шефа листок с текстом радиограммы и вышел. Откинувшись на спинку кресла, Хон зажмурил глаза и, довольно улыбаясь, представил, как его помощник идет по коридору, открывает дверь в комнату их маленького радиоцентра и радист начинает передавать коротенький текст, содержащий в себе новость, о которой еще не могут сообщить даже самые пронырливые репортеры.
Через считанные секунды радиостанция в резиденции Филда примет шифрованную радиограмму и Кристофер, прихрамывая, подойдет к аппарату, чтобы дать распоряжения своим людям на биржах, – он успеет сделать большие деньги раньше, чем опомнятся другие, и, следовательно, доля Хона тоже возрастет. Ведь не зря же он ввязался в это предприятие?
Продолжая улыбаться, Джеймс привычным жестом протянул руку и взял из стоявшей на столе коробки сигару – все идет как надо, можно теперь расслабиться и дать себе непродолжительный отдых, поскольку потом опять навалятся дела, не терпящие отлагательства...
Прочитав расшифрованную радиотелеграмму, Филд действительно прохромал к телефонному аппарату и набрал номер пожилого джентльмена, с которым он встречался в церкви Святой Троицы и на веранде гольф-клуба. Кристофер знал, что где бы ни был сейчас джентльмен, звонок телефона, переданный электронными приборами, отыщет его, и он снимет трубку.
– Слушаю, – раздался через некоторое время в наушнике чуть дребезжащий, старческий голос.
– Сегодня в столице страны произошел военный переворот. Президент погиб в результате покушения террористов. Власть в руках столичного гарнизона, – негромко сказал Филд.
– Благодарю за сообщение, – отозвался пожилой джентльмен, – хочу надеяться, что они сумеют сохранить ее...