Вот и сейчас Кулов начал беседу с этих вопросов. Оба бойца оказались родом из Самары, и, так же как и они были дедами, а приехали сюда в составе одного из самарских мотострелковых полков.
Пока они разговаривали, появился офицер. Увидев, его самарцы, поблагодарили за чай и ушли. Все трое сели в кабину УРАЛа. Грузовик медленно выполз из сада на дорогу и уехал, гремя гнутыми стойками, с которых сыпался снег.
- Знаете, чё, в машине было? - Спросил Сергей, когда машина уехала.
- Ну и чё, - спросил снайпер.
- Снаряды.
- Вот ништяк, если бы туда ночью мина е…ула, нас бы как в песне поется, нашли километров за шесть, частями, ха - ха - ха, - сострил снайпер и засмеялся своей шутки.
Костер потух, мы сидели уже вокруг остывающих углей. Тишину время от времени нарушали взрывы - это артиллерия продолжала бомбить президентский дворец. В воздухе начал барражироват вертолет. Из могучих динамиков установленных на винтокрылой машине доносились призывы боевикам: "Командование объединенной группировки российских войск, предлагает всем незаконно вооруженным формированиям сдаться и сдать оружие, в противном случае все будут уничтожены!"
- Счаз, побегут они сдаваться! - ехидно воскликнул Кузя.
- Мочить их козлов надо! - зло проговорил снайпер.
- В натуре, чё у нас градов, что ли нету? - поддержал его Леха.
- Ну и чё вы здесь расселись? - прервал разговор крик капитана Колоскова, на которого никто не обратил внимания, когда он подходил. Все встали и молча уставились на капитана.
Колосков был взбешен тем, что, во-первых, его никто не остановил, а во вторых, тем, что, когда он подошел, никто ему не сделал доклад. Колосков обматерил всех и дал пинка снайперу стоявшему ближе всех.
- Почему никто не стоит на посту? - заорал он.
- Мы все стоим, - ответил за всех Кулов.
- Почему же я к вам подошел незамеченным?
- Так вы же наш командир, сейчас уже светло и видно кто идет, - вставил Кузя, и тут же был свален с ног ударом приклада в грудь.
- Балбесы! Всем во двор и остальных уродов позовите! Процедил Колосков, - Ну чё встали бего-о-ом! - проорал он и зашагал во двор пятиэтажки.
Остальных звать было не нужно, услышав крики капитана, они сообразили, что лучше побыстрее явиться во двор.
Через несколько минут все подвластные Колоскову бойцы стояли во дворе, где их поджидал Романенко.
Там уже обживались тыловые службы. Несколько солдат копали капонир под полевую кухню, другие пытались сложить поаккуратнее продукты, сваленные в кучи прямо на землю. На действия Романенко никто не обращал внимания.
Старлей пересчитал своих солдат, построившихся перед ним в две шеренги - всего двадцать человек. Остальные были либо убиты, либо пропали без вести или просто заблудились и попали в другие подразделения.
Сейчас Романенко нужно было организовать блокпост в другом месте, ожидался прорыв из президентского дворца, нужен был заслон на одном из возможных путей отхода боевиков.
- Так ребята, мы переходим на другие позиции, - начал Романенко с дела, - как только я укажу вам места расположения постов, вы приступаете к рытью блиндажей. Мы слишком близко к президентскому дворцу, его будут обстреливать из УРАГАНов. Вчера нас накрыли наши же минометчики, а УРАГАН покруче миномета будет. Поэтому чем глубже вы закопаетесь, тем больше шансов спасти ваши тупые черепушки!"
Романенко не стал говорить, что ожидается прорыв чеченцев, решил пока не накалять обстановку. "За мной!" - приказал старший лейтенант и повел взвод на новое место.
Миновали перекресток, который охраняли прошлой ночью и прошли еще несколько домов, пока не дошли до следующего Т-образного перекрестка.
Улица здесь упиралась в большой одноэтажный дом. По углам перекрестка стояли гараж и сгоревшее здание без крыши.
Романенко распределил четверых в гараж, шестерых в сгоревший дом, остальных в одноэтажный дом.
Обгоревший дом достался нашему отделению, нас усилили еще одним парнем по фамилии Бармаков.
Кроме взвода капитана Колоскова на этой улице устраивалось еще несколько подразделений, оснащенных БТРами и БМП. На помощь окапывающимся вызвали экскаватор и тягач-бульдозер из инженерно-саперной роты. Тягач сделал капониры под боевые машины, а экскаватор принялся за блиндаж. Саперы со своей работой управились быстро - за какой-то час три окопа под бронетехнику украсили улицу.
Нам под блиндаж тоже вырыли яму. Осталось сделать только крышу. В соседнем дворе мы нашли трубы и перекрыли ими яму, сверху положили гаражные ворота. На эту кровлю еще накидали земли. Конечно, это сооружение никак не подходило под определение "блиндаж", но проверять качество вряд ли будут.
Все блиндажи и окопы расположили по краям дороги, поэтому теперь проехать по ней могла лишь одна машина.
После работы мы с Куловым, решили сходить в больничный комплекс за матрасами и спальными мешками. Кузя и снайпер отправились за продуктами во двор пятиэтжки, снайпер и Бармаков остались на посту.
Мы с автоматами наготове, внимательно осматриваясь, отправились в больничный комплекс. Шли по дороге усеянной воронками по ней не так давно драпали из больницы.
Наконец дошли: на выезде поперек дороги стоит БРДМ уже подернутый ржавчиной. Обошли железный труп и через пролом в заборе забрались во двор больницы. Кулов полез в здание осматривать комнату, а я остался во дворе.
Ноги сами повели меня по пустынному двору. Сейчас он напоминал кладбище. Ко всему мусору, валявшемуся на земле, добавились куски черного металла и окровавленные куски мяса еще не растащенные бродячими собаками.
Вдруг я со всего размаху шлепнулся лицом в грязь. Встал и посмотрел обо что споткнулся: оторванная по плечо почерневшая и окоченевшая рука. Из оторванного рукава бушлата виднелась с одной стороны ладонь со скрюченными пальцами, а с другой торчала кость, окруженная лохмотьями мяса и ваты. Между укзательным и большим пальцами виднелась наколка: буква А в окружении лучей. Я с трудом сглотнул подкативший к горлу комок, рванул бегом в здание больницы.
- Ну и видок у тебя, - удивился Кулов.
- Там рука лежит, - хрипло сообщил я. - Пацан с нами ехал, я его по наколке узнал, а лица вот не помню.
Заглянул в комнату, из которой Кулов уже вышел. На полу куча штукатурки, из неё торчали куски обугленного дерева, в потолке зияла огромная дыра.
- Марат валим отсюда, - позвал Кулов, - а то стемнеет скоро.
Пошли обратно к посту. Возвращаться решили по другой улице, чтобы
заглянуть в какой-нибудь дом и взять там матрасы. Перешли на параллельную улицу. Дома здесь были все пятиэтажные.
Мы шли друг за другом и разговаривали в поголоса.
- Слушай Марат, позвал - Кулов.
- Чё? - я повернул голову к Кулову, и в этот миг почувствовал, как что-то просвистело рядом с ухом. В этот момент мы проходили мимо пятиэтажки.
Я инстинктивно повалился на землю и открыл огонь из автомата по окнам верхнего этажа дома. Кулов тоже стал стрелять, присев на одно колено. В начале он хотел подбежать к стене дома, чтобы выйти из сектора обстрела, однако потом решил остаться рядом.
За несколько минут мы оба отстреляли по четыре рожка - все снаряженные обоймы. Как только автоматы замолчали, замерли. Тишину, наступившую после оглушительной стрельбы и звона разбитых стекол, нарушил только один звук, заставивший вздрогнуть обоих. Глухо звякнул металл.
Из окна на четвертом этаже вывалилась снайперская винтовка без оптического прицела и упала на асфальт. В проеме окна виднелся человек сидевший в неестественной позе на подоконнике. Не сговариваясь, одновременно мы направились в подъезд дома. Здесь перезарядили рожки. На четвертом этаже осторожно осмотрели все квартиры. В одной из них, в комнате выходящей окнами на улицу, увидели мальчишку сидевшего на подоконнике. Он сидел, подогнув ноги под себя, привалившись телом на раму. Кулов потянул за кожанку, одетую на убитого, и тот рухнул к его ногам.
- Лет четырнадцать наверно, - сказал Сергей, рассматривая лицо мальчика, залитое кровью, пуля попала ему прямо в переносицу.
- Интересно, кто из нас, его грохнул, - сказал я в ответ, подошел к окну, - мы слишком близко шли к дому, ему пришлось встать на подоконник, чтобы стрелять в нас.
- Нам повезло, что это сопляк, он успел сделать всего один выстрел.
- Да профессионал положил бы обоих.
- Ладно, пошли отсюда, - предложил Кулов.
- Стой матрасы, возьмем, я не собираюсь мерзнуть из-за этого урода, - возразил я. Какая-то ярость овладела мной: дал очередь в телевизор стоявший в углу, потом схватил торшер и с размаху разбил его об стену. Кулов в это время расстреливал хрустальную посуду стоявшую в серванте.
Отвели душу, снова перезарядили обоймы и ушли забрав с собой по два матраса. На улице я подобрал винтвку взял ее за ствол и с рахмаху стал бить об стену, то тех пор пока деревянные части не отвалились, потом вытащил затвор и выкинул ставшее бесполезным оружие в канаву. До блокпоста уже пришлось бежать.
Там нас уже ждали, Кузя со Снайпером притащили с собой ведро с супом, сваренным тыловиками на походной кухне, хлеб и сигареты. Ждали только нас с Куловым.
- Ну, пацаны, надо согреться, - сказал Кузя и достал алюминиевую канистру.
- Чё пойло приволок, - оживились мотострелки.
- Ну, мы вот со Снайпером в один подвал заглянули, там всякие соленья были и вот это, - Кузя приподнял канистру.
- Ну-ка, - схватил канистру Бармаков, он отвернул крышку и налил в пиалу подставленную Куловым красную жидкость. Кулов понюхал жидкость и резюмировал:
- Вино кажется.
- Ну, давай не тяни, - Кулову протянули соленый огурец из банки, которую заодно с канистрой притащил Кузя.
Кулов выпил, закусил огурцом и стал хлебать суп прямо из ведра.
После ужина разделились на две смены. Каждой выпадало по четыре часа дежурства. Первая смена осталась в доме, а вторая спустилась в блиндаж. На пост заступили Кулов, Бармаков и я.
Расположились у окон, каждый у отдельной стены, за четвертой глухой стеной без окон стояла командно-штабная машина. Пока мы ходили за матрасами Бармаков получил у Романенко ящик гранат и два цинка с патронами. Каждый взял по одной гранате, остальные положили в окопчик, специально вырытый под боеприпасы.
Ночь тем временем вступила в свои права. Новогодняя ночь по старому календарю.
Я устроился у окна, выходящем на дорогу. На другой стороне дороги виднелся гараж - в нем расположился соседний пост. Блиндажи обоих постов были расположены так же напротив друг друга.
Занялся чисткой своего автомата, благо ночь выдалась светлая. Вместо оружейной смазки пришлось использовать смесь солярки с машинным маслом, которую выпросил у механика командно-штабной машины. Кулов с Бармаковым осторожно курили, пряча огонек сигареты в кулак, и разговаривали в полголоса. Я слушал их разговор и шуровал шомполом в стволе "калашника"
- Слушай Леха, - так звали Бармакова, - ты знаешь, какая ночь сегодня? - спросил Кулов.
- Не-а, - вяло промычал тот в ответ.
- Старый новый год.
- Ну и че, - так же вяло спросил Леха.
- Чё - чё, через плечо, в новый год че было забыл?!
- А-а-а, думаешь, и сегодня так будет?
- Не знаю, но надо ко всему быть готовым.
Я собрал свой автомат и тоже закурил. Все было спокойно сегодня нам приказали прежде чем стрелять спрашивать пароль. Мы не всегда это делали, знали: чеченцам зачастую известны все коды, акцент не выдавал боевиков из-за того, что в их рядах появились русскоязычные наемники. Чтобы разогнать сон начинавший одолевать я вышел на дорогу и натянул через нее проволоку. Довольный своей придумкой, вернулся на свое место.
- Надо все-таки отметить старый новый год, - подал голос Бармаков.
- Как, хором спросили Кулов и Марат.
- Ракетами сигнальными, у меня две штуки есть.
Предложение Бармакова было принято с одобрением, среди ракет постоянно взлетавших то там, то тут, эти не вызвали бы подозрений. Как только часы Бармакова показали полночь, все трое выпили вина, после чего запустили ракеты. Опасения были напрасны: со всех постов вверх взвились ракеты, поднялась стрельба из всех видов оружия, трассеры огненными стрелами перерезали небо. На всех постах стали орать. Кулов с Бармаковым поддержали эту какофонию криками и стрельбой. Только я не стал стрелять, не хотелось еще раз чистить автомат.
- Блядь! Че это такое?
Донеслись проклятия, подкрепленные трехэтажным матом: кто-то споткнулся о проволоку перетянутую через дорогу. Я увидел офицера, вдрызг пьяного, с трудом поднявшегося после падения.
Это был начальник тыловых служб, я не знал на какой он должности, но ему подчинялись все тыловики, которых я видел. В отличие от других офицеров он не скрывал знаков различия, на его погонах красовались майорские звезды. Он всегда пренебрежительно относился к своей безопасности и своих людей, но ему все время везло, а ведь он участвовал в этой авантюре с самого начала при этом умудрялся сохранять ухоженный вид и чистоту.
По всей видимости бравый майор шел к капитану Колоскову, с собой у него было две бутылки водки. Ни автомата, ни бронежилета у него не было. Я преградил ему путь:
- Стой пароль!
- Какой пароль военный, зенки протри, не видишь, кто идет! - пробурчал майор и, не обращая больше никакого внимания на меня, пошел дальше.
Бармаков сообразил, что лучше майора отвести самим, поэтому пошел его провожать. А я вернулся в дом. Как только Бармаков вернулся, заступила на пост вторая смена.
Глава 10
А я им пел рок-н-ролльные песни,
Говорил: "все будет нормально",
И я кричал, им, что мы все вместе, Да как-то слышалось
это как-то банально.
Ю. Шевчук
Как мы попали в плен я так и не понял. В комнате полуразрушенного дома нас было около десяти человек. Черные прокопченные лица, грязные бушлаты, испуганные глаза.
Мы сидели и прислушивались к гортанным голосам доносившимся из-за стены. Где-то вдалеке слышались редкие выстрелы и короткие очереди. Я встал и на плохо слушавшихся ногах подошел к разбитому окну. На улице никого не было. "Здесь мне не жить" - запульсировала в голове мысль, вспомнились рассказы солдат побывавших в плену и чудом вырвавшихся из лап боевиков. Я медленно выбрался в окно, мои товарищи даже не обратили на это внимание, они сидели и отрешенно смотрели на противоположную стену.
Я медленно, шатаясь, пошел по незнакомой улице куда глаза глядят. "Раз, два, три, раз, два, три" - тупо повторял я про себя и шел, шел, шел. Я ждал, что вот вот и крикнут: "эй куда пошел русская собака!". Но все пока тихо. Вот послышался странный звук, похожий на писк шенка.
Подошел к полуразрушенному саманному домишке без крыши и заглянул в пролом. На куске ковра лежал маленький годовалый ребенок. Когда, я подошел малыш замолчал и посмотрел на меня черными глазенками.
- Ах, ты горемыка, - зашептал я и подполз к ребенку на карачках. Трясущимися руками я стал заворачивать маленькое тельце в одеяло, которое он раскрыл, когда дрыгал ручками и ножками.
- Что ж я дурак делаю, - пронеслось в голове, - это же наверняка чеченец, - тем временем малыш совершенно успокоился и стал засыпать у меня на руках.
Я растерялся, - бросить? Зажмурился, передо мной возникли темные глаза малыша. Нет, я не смогу жить и видеть каждую ночь эти глаза.
- А кто тебе сказал, что ты выживешь? - спросил внутренний голос.
- Но он же маленький, - возразил я.
- А ты что же, большой? - с ехидцей возразил мой собеседник, - брось гаденыша спасайся сам!
- Не могу я. Почему мне попался этот малыш?
Борясь с самим собой я поднял ребенка и снова пошел по улице. Он на удивление был тих и спокоен у меня на руках он заснул так как будто был на руках отца.
Ладно, убьют так пусть нас вдвоем убивают, решил я. А если спасусь, значит и ему судьба такая же.
Вдруг меня окликнули: "Эй парень!". Я мгновенно покрылся холодной испариной. Голос был женский, но это еще ничего не значило, чеченские женщины как мне рассказывали в пытках пленных бывали зачастую еще изощренней мужчин.
"Ну че встал как баран!" снова окликнули меня, я повернулся всем телом и увидел не молодую уже женщину в платке. Она сурово смотрела на меня, однако, увидев, что у меня в руках, запричитала что-то по своему.
Женщина стояла в проеме калитки, за ее спиной виднелся полуразрушенный домик.
Она поманила меня рукой и я как под гипнозом пошел за ней.
В доме она поставила на стол тарелку с какой-то снедью, которую я тут же обжигаясь и не разбирая вкус съел. Женщина тем временем, ловко перепеленала ребенка и покормила его какой-то снедью. Малыш опять заснул.
Жнещина, молча вручила сверток мне.
- Куда, мне его? Я же солдат!
- Аллах поможет, иди.
Она вытолкала меня на улицу и я снова побрел куда глаза глядят. Но на улице по прежнему никого нет. На негнущихся ногах я шел и шел. Пока наконец не добрался до какой-то площади. На краю стоял УАЗик, рядом копошились люди в форме. Я направился к ним они заметили появление незнакомого бойца, но почему то не удивились. И тут раздалась стрельба.
Я проснулся - Кузя разбудил всех стрельбой.
- Ты чё, - поднял голову Бармаков.
- Вставайте жрать.
Днем службу было нести легче, нападений, как правило, не было. По улице ходили солдаты, гражданское население здесь почти не появлялось - слишком близко от президентского дворца.
Я просто смотрел на дорогу, по которой время от времени проходили солдаты или проезжала бронетехника.
- Слышь, Марат, глянь-ка, - позвал Кулов.
Подошел к Сергею и заглянул в окно, через которое тот вел наблюдение.
Мы увидели, как прямо по середине улицы шел человек одетый в камуфляж на голове черная шерстяная шапочка. Он нес на плече большой черный футляр от гитары. Лицо его показалось мне знакомым. На вид ему было лет тридцать, лицо, окаймленное черной щетиной, а круглые очки придавали ему добродушный вид. За ним шли еще какие-то люди, один из которых нес на плече видеокамеру и видимо вел съемку. Их сопровождали здоровые парни в спецназовской форме и бронежилетах. Когда группа миновала дом, где был расположен наш пост, из гаража с соседнего поста выскочил солдат. Он подбежал к Кулову и закричал:
- Вы знаете, кто щас прошел?
- Кто? - спросили заинтригованные его возбужденным состоянием бойцы.
- Шевчук!
- Какой Шевчук?
- Какой, какой - из ДДТ! - воскликнул солдат.
- Точно, а я смотрю, рожа у него знакомая, - пробормотал я.
- Интересно че он здесь делает, - поинтересовался Бармаков.
- Концерты дает.
- Вот бы послушать, - мечтательно сказал Кулов.
- Обломитесь ребята.
- Че он не поет что ли, - возмутились мы.
- Петь то он поет, да кто вас к нему пустит, я вот вчера в гости ходил к одному дружбану, они штаб полка охраняют, ну и задержался там, а тут какой-то офицер привел туда Шевчука, к нам сразу толпа стал ломиться, но больше никого не пустили.
- Кто?
- Офицеры, самих-то их знаешь, сколько было!
- "Осень" пел?
- И "Осень" и "Родину", я вот у него автограф взял, - солдат показал свой блокнот.