Да, тогда они жили совсем иначе… Дело не в том, что от невзгод человек быстрей старится, но люди в то время жили с душой нараспашку, и такие вот мелкие лавочники, как он, верили в лучшее будущее…
На кухне перестала бежать из крана вода.
Мариго вошла в комнату. По лицу мужа она сразу поняла, что тут происходит.
- Опять клянчишь у него деньги? - сердито набросилась она на Хараламбоса.
- Чтоб мне провалиться сквозь землю!.. Мариго, как такое пришло тебе в голову?
- И тебе, несчастный, не совестно? Через несколько дней парнишка идет в солдаты. Вместо того чтобы ему дать, ты с него тянешь… Ах, боже ты мой! Боже мой!
Мариго не была злой, старик знал это. Но после разорения, живя в бедности, она вынуждена была держаться за своих сыновей, от них ждать хоть капельку радости.
- Оставь его, мать. Оставь в покое беднягу, - сказал Илиас и полез за деньгами в карман своего пиджака, висевшего на спинке стула.
Хараламбос не отступал от него ни на шаг.
- Нет, нет, ничего ему не давай. Он тут же пропьет все, - строго сказала Мариго, схватив сына за руку. - Ему на нас наплевать.
Старик стал сразу похож на робкого, несчастного ребенка, которого его сверстники посмелей не принимают в игру.
- Богом клянусь, Мариго, ты меня обижаешь… Я тебе прежде столько денег давал! - крестясь, забормотал он.
- Прежде, прежде?! - Она посмотрела ему в глаза, у нее готовы были вырваться какие-то резкие слова, но она сдержалась и после некоторого раздумья прибавила:
- А теперь раздобудешь какой-нибудь грош и прячешь его подальше, чтоб мы не нашли.
Хараламбос опустил голову. Ох, этот холод его погубит!
А Илиас перестал искать деньги, ему, видно, не хотелось огорчать мать.
Старик бесшумно, как кошка, прокрался к двери и молча выскользнул из комнаты.
2
Как только Сарантис услышал шаги Никоса во дворе, он сунул в рот недоеденный кусок хлеба и бросился догонять приятеля. Но, выскочив во двор, он увидел в дверях соседней квартиры Клио и остановился, растерянно улыбаясь.
- Добрый день, Клио, - сказал он, дожевывая хлеб и теребя в руке кепку.
Девушка недовольно передернула плечами.
Клио была вылитая мать, тоже тонкая, узкогрудая, с резко выступавшими скулами на впалых щеках. Целых два года носила она все ту же темную шерстяную кофточку. Волосы она стягивала на затылке в пучок так туго, что казалось, они могут вырваться с корнем.
Клио хотела было вернуться в комнату, но передумала.
- Спешу догнать твоего брата, - продолжал Сарантис и, сделав шаг, опять остановился. Он решил, что девушка его поджидала, и не мог понять, зачем он ей понадобился. - Я тебе нужен, Клио?
- Да, - ответила она.
Клио давно его избегала. Живя в одном дворе, они при встрече не обменивались даже ничего не значащими словами. Сарантис чувствовал, что девушка его презирает, но не мог понять за что и не терял надежды, что она все же смягчится, изменит к нему отношение и они станут друзьями.
Вот уже почти два года, как Сарантис снимал комнатушку у тетушки Урании. Он пришел к ней впервые однажды утром, когда она морила клопов, вспоминая беспрерывно своего мужа, который ворчал, что эти паразиты не дают ему спать по ночам. Новый жилец успел оглядеть крошечную комнатушку, выдвинуть и задвинуть ящики комода и теперь стоял в нерешительности.
- Для одного человека места достаточно, - сказала хозяйка.
- Здесь даже окна нет…
- Ты чем занимаешься?
- Я рабочий.
- Тогда, паренек, нечего привередничать… Тебе ведь лишь бы было где отоспаться… А что касается всяких услуг, спроси обо мне соседей… Мой покойный муж, Маркос, столько лет прожил со мной как у Христа за пазухой… Ох! В наше время редко встретишь хорошую хозяйку… - И Урания долго не закрывала рта, стараясь убедить юношу снять каморку, пустовавшую уже три месяца.
Сарантис в тот же вечер перебрался в дом к Урании. Хозяйка пришла помочь ему устроиться. Она разложила в комоде его белье. Несколько рубашек, пара почти новых ботинок, грязные носки, майки - все вперемешку было засунуто в чемодан. А на дне лежали какие-то старые книги с потрепанными обложками. Урания постояла над ними в недоумении. Взяла одну из них в руки.
- Нет ли у тебя "Женевьевы"? - спросила она.
Он отобрал у нее книгу и закрыл чемодан.
- Не трогайте ничего, - сказал он.
- Ба, сроду не притронусь! Разрази меня гром, - проворчала Урания и ушла из комнаты.
Через замочную скважину наблюдала она за новым жильцом, пока он не погасил у себя свет. Для нее было развлечением подсматривать за своими квартирантами и совать нос в их дела. Видя, что Сарантис читает по вечерам, она недоумевала: "И что это за человек? Целый день убивается на заводе и вместо того, чтобы пойти вечером куда-нибудь развлечься, портит себе глаза, читает какие-то никчемные книжонки!" Но Сарантис всегда запирал чемодан, и она не могла удовлетворить свое любопытство.
Очень скоро Сарантис подружился с семьей Саккасов. Веселый, добродушный парень, словоохотливый, он часто подсаживался к Мариго, которая относилась к нему с симпатией, и рассказывал ей какую-нибудь историю. У него даже хватало терпения выслушивать нытье Хараламбоса. С Никосом, хотя тот был моложе его, их связывала глубокая дружба. Они работали на одном заводе, и открытый характер Никоса привлекал Сарантиса. Только Клио его избегала. Стоило ему наведаться к Саккасам, как девушка делала вид, что очень занята, и исчезала из комнаты.
Одна сцена в доме Саккасов, свидетелем которой оказался случайно Сарантис, открыла ему глаза на драму этой семьи. Как-то летом, в воскресенье утром Сарантис услышал у соседей какой-то странный шум и побежал узнать, что случилось. Дверь в их квартиру была открыта. Мариго лежала на диване, закрыв лицо руками. Рядом стоял понурившись испуганный Харамбос и, почесывая в затылке, бормотал:
- Не надо, Мариго, не надо!..
Илиас, Никос и Клио говорили все разом, так что ничего нельзя было понять. Никто не обратил внимания на Сарантиса, остановившегося на пороге.
- Помолчите минутку, надо же узнать, что случилось, - сказал Илиас брату и сестре. - Мама, что с тобой, почему ты так кричала?
Мариго, отняв руки от лица, не сводила глаз с мужа.
- Зачем ты это сделал, Хараламбос? Зачем? Неужели у тебя душа не болит?
- Успокойся, Мариго. А то тебя чего доброго удар хватит, - жалобно причитал старик.
- Боже мой! До чего ты докатился!
Хараламбос боязливо взглянул на детей, и по щекам его потекли слезы.
- Чем я, несчастный, виноват? Она меня вгонит в гроб, в гроб…
- Боже, как только ты ухитряешься слезы из себя выдавливать?! - Мариго схватила за руку Никоса. - Сынок, мы должны принять меры.
Никос подошел к Хараламбосу, продолжавшему стоять в растерянности, и робко прикоснулся к его плечу.
- Отец, ты что, опять взял деньги из ящика комода?
- Нет, чтоб мне сквозь землю провалиться. Да разве я, сынок, притронусь к деньгам? Лучше пусть мне руку отрубят!
- Почему, Хараламбос, у тебя не хватает духу признаться во всем? - в отчаянии закричала Мариго, привстав с дивана. - Уж эти длинные костлявые ручищи!.. Он вытащил из сундука одеяла и продал их, - добавила она.
- Вот негодяй! Что ему ни попадись на глаза, все стянет! - захохотал Илиас.
- Ты смеешься, Илиас! А что мы зимой будем делать?
- Мне на это наплевать! - ответил Илиас и развалился на диване в ногах у матери.
Между тем Хараламбос, порывшись в карманах, вытащил оттуда лист бумаги, на котором было напечатано что-то на машинке.
- Пожалуйста, вот договор, Мариго. Не думай, что я тебя обманываю.
Тут Никос подскочил к Хараламбосу и, схватив его за плечи, хорошенько встряхнул. Худой, ниже Илиаса ростом, он был очень похож на отца. Особенно когда шел по улице, опустив голову.
- Отец! - закричал он. - Что с тобой? - Этот крик, напоминавший вой раненого зверя, напугал всех. - Ты просто болен, - тихо добавил он.
Отступив назад, Хараламбос посмотрел на сына с придурковатой улыбкой.
- Видишь, Никос, вот документы… Мне нужно только немного наличных, чтобы заключить сделку.
- Купля-продажа тебя погубит, - сказал Никос. - Одной ногой стоишь в могиле, а все ловчишь. Мы, твои дети, никогда не попрекали тебя нашей бедностью.
Лицо старика внезапно оживилось. Казалось, мертвая маска вдруг обрела жизнь.
- Я не виноват, - стал оправдываться он, слегка запинаясь. - Мать свою, спроси мать свою, она тебе скажет, на что она прежде могла рассчитывать.
- Глупости, - оборвал его Никос. - Пустые мечты. Все мещане надеются, что детки их не будут ходить чумазые, перепачканные машинным маслом, а заделаются важными персонами и станут щеголять в крахмальном воротничке и галстуке. Но почему? Чем хуже рабочий? - В его голосе звучало негодование.
Сарантис посмотрел на Клио. Перестав вышивать, она нервно крутила в пальцах конец нитки. Казалось, девушка вот-вот взорвется.
Хараламбос робко приблизился к жене.
- Не успеет зима прийти, как я куплю новые одеяла. Мариго, лопни мои глаза, если я вру, - жалобно твердил он.
Вдруг Илиас вскочил с дивана, разразившись смехом.
- Ну и мошенник! Ну и мошенник! Что он тут сует нам в нос вместо договора! Ха-ха-ха! Эти бумаги прислали ему из суда после того грязного дельца с продажей материи.
Никто не засмеялся. В комнате воцарилась гнетущая тишина.
Вдруг Клио отшвырнула вышивание. Клубки цветных ниток покатились под этажерку.
- Как ты смеешь его оскорблять! - срывающимся голосом закричала она на Илиаса. - Почему вы все смотрите на него как на конченого человека?
Хараламбос немного приободрился и опять развернул документ.
- Прекрасно, можешь его защищать, - сказала Мариго дочери, - а завтра он при твоей поддержке весь дом опустошит… Ты уже уходишь, Никос?
Никос ничего не ответил. Только бросил взгляд на старую увеличенную фотографию матери, висевшую на стене над сундуком. "Он не мог не видеть ее, когда открывал крышку, чтобы вытащить одеяла", - подумал он и молча вышел из дому, не обратив даже внимания на Сарантиса.
Клио в негодовании повернулась к Элени, младшей сестре, которая стояла, прислонившись к этажерке.
- А почему ты молчишь? Почему не заступишься за него?
Она не сомневалась в том, что Элени никогда не примет сторону отца, но ее злило, что та молчит, теребя свои косы. Элени никогда не участвовала в семейных ссорах, но под конец, когда меньше всего этого можно было ожидать, бросала какие-нибудь страшные слона, поражавшие всех.
Элени, круглолицая девочка с крепкими ногами и смуглой кожей, была самой младшей в семье. Мальчишеская походка и резкие движения, лишенные всякой грации, не красили ее. Она носила полуботинки без каблука и из-за этого еще больше походила на мальчика. Иногда казалось, что она нарочно стремится к этому.
Элени с удивлением посмотрела на Клио.
- Я? - наконец отозвалась она, прижимаясь к этажерке. - Я не витаю, как ты, в облаках, я не слепая… Разве отец - человек? Он просто дохлая крыса! - И она сердито топнула ногой.
Этажерка зашаталась, и безделушки с нее чуть не посыпались на пол. Все испуганно уставились на Элени.
- Элени, как ты смеешь! - воскликнула Мариго.
Девочка стояла, засунув два пальца в рот и глядя в пространство. Но по лицу ее было видно, что она всячески старается скрыть свое волнение.
- Нет, я не разревусь. Я уже взрослая и буду говорить то, что думаю. - И, сорвавшись с места, налетев на стол и чуть не сдернув с него зеленую скатерть, Элени выбежала из комнаты. Бронзовая вазочка с искусственными цветами, стоявшая на столе, покачнулась, но не упала. Дверь в соседнюю комнату с шумом захлопнулась. Хараламбос перекрестился.
- Я - дохлая крыса? Господи Иисусе! - забормотал он, следя краешком глаза за лицами близких.
Он понял, что продолжения не последует. Поправив подломившуюся ножку дивана, он нацепил на голову кепку и вышел из дому.
- Смылся! - объявил со смехом Илиас.
Только теперь Клио заметила Сарантиса. Гордо подняв голову и сердито нахмурив брови, она подошла к нему.
- Тебе что-нибудь нужно, Сарантпс? - холодно спросила она, взявшись за дверную ручку.
- Нет, Клио.
Он смотрел как зачарованный в ее большие глаза. Перед ним только что открылась ее драма, погибшие мечты, призрачный мир, куда ее увлекало разгоряченное воображение. Он невольно улыбнулся девушке.
- Тогда чего же ты стоишь? Мне кажется, ты слишком много себе позволяешь, - сказала она, захлопнув дверь у него перед носом.
Но он продолжал улыбаться, улыбаться растерянной улыбкой…
С того дня они не обменялись ни словом. Думая по ночам об этой девушке, Сарантис предавался мечтам. Весь его опыт в любовных делах сводился к двум незначительным встречам, и в свои двадцать пять лет он был по-юношески чистым и романтичным. Ему представлялось, как они идут вдвоем к холму, держась на некотором расстоянии друг от друга. Он надевает кепку козырьком назад, подставляя открытое лицо вечернему ветру. Клио слушает его, а он говорит и говорит без конца. Мечтая об этой прогулке, Сарантис обдумывал заранее тему разговора или, вернее, различные варианты одной и той же темы. Прежде всего он объяснит Клио, как бессмысленно жить в стороне от людей, замкнувшись в четырех стенах в ожидании благополучия, которое никогда не вернется к ним в дом. Не только их семья в бедственном положении. Все мещанское сословие потерпело крах. Клио подумает с удивлением: "А я-то не знала, что Сарантис такой умный". Тогда он заговорит с ней о своих убеждениях.
"У нас, Клио, только один путь…" - "Какой путь?" - спросит она, глядя на него своими большими глазами. "Путь борьбы", - тихо ответит он.
Она смутится, в замешательстве потупит взгляд. Ее прежний страх будет бороться с возвышенной любовью; новые горизонты, внезапно открывшиеся перед ней, преобразят ее внутренне. Он посмотрит ей в глаза. "Только в борьбе найдем мы свое счастье", - убежденно скажет он и замолчит, в задумчивости опустив голову.
Легкий сумрак окутает город и холм, у подножия которого раскинулось рабочее предместье. Мимо них будут проходить, обнявшись, парочки.
"Да, Сарантис", - шепнет она, прижимаясь пылающей щекой к его лицу…
Но сегодня лицо Клио было холодным, и Сарантис застыл в ожидании.
- Мне нужно тебя кое о чем спросить, - сухо заговорила она. - Что происходит на заводе?
- А Никос разве тебе не рассказывал? Люди борются за сокращение рабочего дня…
- Это меня нисколько не интересует, - резко перебила она его. - Я не хочу, чтобы мой брат впутывался в какие-нибудь беспорядки. Ты думаешь, я глупая и не вижу, во что ты его втягиваешь? - Она упрямо поджала губы и немного погодя прибавила: - Предупреждаю, оставь его в покое, иначе я донесу на тебя в полицию!
Она хотела уйти, но Сарантис схватил ее за руку. Грубоватый, коренастый, широкоплечий, он стоял перед ней полный решимости. Его загорелое лицо нахмурилось. Он сразу стал твердым и непреклонным.
- Клянусь, такого разговора я не ожидал. Клянусь… А в другой раз лучше не суйся в дела, в которых ничего не смыслишь. - Он слегка запинался. Его натруженные мозолистые руки больно сжимали пальцы девушки. - Мне очень жаль… - сказал он мрачно.
- Не смей! Пусти меня! - закричала Клио, выдернув свою руку.
Отпрянув назад, она в растерянности посмотрела на него. Впервые голос Сарантиса звучал так решительно. Куда девалась та нежность, с которой он посматривал на нее всегда при встрече, хотя она и отворачивалась презрительно от него? Сейчас она боялась Сарантиса и жалела, что начала этот неприятный разговор. Что ее толкнуло на это? Она и сама не могла понять. Давно уже прислушивалась она к беседам, которые вел Сарантис с ее братом. Она находила под матрасом у Никоса книги и брошюры, которые давал ему читать Сарантис. Все это злило ее. Нет, она не питала особой любви ни к Никосу, ни к другому брату, ни к сестре, но подсознательно чувствовала, что этот грубоватый парень в кепке и поношенной рубахе, часто бывавший у них в доме, считает естественным их бедственное положение и не одобряет её мечты. Вот за что она невзлюбила его чуть ли не с первого взгляда. И когда-нибудь ее чувства должны были прорваться…
- Никос совсем еще мальчик… - заговорила Клио кротко, чуть испуганно. - Ему приходится работать, иначе он пошел бы учиться. Он тебе не чета.
Сарантис был искренне огорчен. Потирая рукой небритую щеку, он слушал Клио и смотрел на цветы в жестяных банках, которые Урания расставила во дворе. Почти все они к зиме увядали, но весной снова давали ростки и зацветали, распространяя вокруг благоухание.
- Мне очень жаль… - повторил он.
- Другие, наверно, привыкли к такой жизни, - продолжала девушка, - а я предпочитаю умереть, если ничего не изменится.
- Что же так мучает тебя? - с расстановкой спросил он, в недоумении глядя на нее.
- Я и сама не знаю, - волнуясь, сказала она. - Мне опостылело вышивание. Опостылел этот грязный квартал, бесконечные ссоры; каждый день то же самое. Все вы заладили одно: про завод, безработицу, зарплату. Мне и это опостылело. Иногда я чувствую, что задыхаюсь здесь. - Она вдруг замолчала и закусила губу, а потом прибавила более спокойно: - Только отец меня понимает. Если бы он меня слушал, мы бы жили иначе!.. - Она внезапно замолчала, словно пораженная своим признанием.
- Мне кажется, ты его осуждаешь больше всех, - сказал Сарантис.
- Я?!
- Да. Ты не можешь простить несчастному старику, что он так опустился.
Некоторое время оба они смущенно молчали. Сарантис мял в руках кепку, Клио судорожно ломала пальцы.
- Тебя в один прекрасный день арестуют, - вырвалось вдруг у девушки.
- А ты обо мне пожалеешь?
- Мне-то какое до тебя дело? - Клио рассмеялась нервным смехом. - Тоже красавчик выискался! Скажи-ка, а когда ты ложишься спать, ты стаскиваешь с головы кепку? - Она подошла к своей двери и, остановившись на пороге, крикнула: - Стаскиваешь кепку? А? Или рабочему человеку, по-твоему, не положено спать без кепки? Ха-ха-ха! - И она захлопнула за собой дверь.
И тут Сарантису ничего не оставалось, как опять улыбнуться растерянной улыбкой.
Он постоял немного в надежде, что Клио выйдет к нему, и, не дождавшись, пошел на работу. Никоса он, конечно, не мог догнать, тот давно уже скрылся из виду. Холодный ветер пробирал до костей. Сарантис шел по улице, втянув голову в плечи и надвинув кепку низко на лоб, чтобы в глаза не попала пыль. Смех девушки еще звучал у него в ушах.
Ему хотелось взглянуть на себя в зеркало, но неудобно было заходить в кофейню. "Да, шут ты этакий, вид у тебя довольно-таки смешной, когда ты надвигаешь кепку на самые брови. Кого это ты изображаешь? Пролетария? Или считаешь, что ради пользы дела ни днем, ни ночью не надо расставаться со своей паршивой кепчонкой? Она только и может, что давить тебе на лоб", - разговаривал он мысленно сам с собой.
Завернув в переулок, ведущий к фармацевтическому заводу, он сорвал с головы кепку и закинул ее подальше. Вдруг он увидел издали полицейских, стоявших у забора против заводских ворот. Сарантис прибавил шагу.