Прибыл молодой учитель в свою часть, облачился в немудреный солдатский мундир. И его сразу вызвали в штаб, вручили большой пакет с пятью сургучными печатями, литер на железнодорожный билет, сумку с сухим пайком и приказали отправиться в Киев. Там по прибытии ему объяснят, что обязан делать.
Он даже не успел заехать домой, в Меджибож, проститься с матерью, сестрами, друзьями. Его ждала срочная дорога. Не успел и оглянуться, как уже сидел в набитом до отказа вагоне, смотрел, как быстро мелькают перед глазами телеграфные столбы, скошенные поля, пожелтевшие огороды, сады…
Ночь провел без сна. И не только потому, что в вагоне было очень тесно, душно и накурено. Главным образом по той причине, что народ ехал уж очень оживленный, возбужденный. Как-то все сразу перезнакомились, стали рассказывать о себе. В этих разговорах и спорах незаметно шло время.
Нащупывая каждый раз за пазухой свой пакет с сургучными печатями, который он должен был в целости и сохранности доставить туда, куда его направили, поддерживал разговор, острил, шутил, как обычно, и вскоре оказался в центре внимания.
В его купе собралось много людей, которые с завистью глядели на неугомонного солдата.
То, что молодой человек был с шевелюрой, а не со стриженой головой, как другие мобилизованные, спешившие в свои части, свидетельствовало, что это не обычный солдат, а просто еще не определившийся то ли офицер, то ли курсант… Он свободно и бойко отвечал на множество вопросов, волновавших соседей, а это свидетельствовало, что молодой человек не из простых… Искушенный парень!
Он был слегка возбужден, чрезмерно разговорчив, весел. Но все же точила его назойливая мысль: по какой причине так быстро, не дав осмотреться, его срочно отправили из части в столицу, да еще с каким-то важным пакетом!
Волнение усиливалось с приближением к Киеву, где он никогда еще не был. Тревожные думы уводили его далеко-далеко, куда только метнулось его воображение. Но под конец решил, что нечего ему так много думать. Он нынче не штатский человек, не сам себе хозяин, а солдат, и начальству положено за него думать; ему все скажут, когда найдут нужным. К тому же следует еще добраться по адресу, который не очень был для него ясен.
Он не заметил, да и все соседи не заметили, как настало утро и как первые солнечные лучи брызнули в окно, озарив золотистым сиянием усталые, сонные лица пассажиров.
Да, по всему было видно, что до столицы не так уж далеко и недолго осталось сидеть в этом оживленном, накуренном вагоне.
Впереди встреча, первая встреча с незнакомым городом, о котором он слышал столько хорошего. Беспокоило, правда, то, что в этом городе он никого не знал. И вдруг он вспомнил, что где-то там живет его дальний родственник, которого величают, кажется, Самуилом. Работает он на мебельной фабрике. И это его несколько обрадовало. Однако радость его длилась недолго - всего лишь несколько мгновений.
Хорошо, когда у тебя в таком большом городе, куда ты неожиданно едешь и никого не знаешь, вдруг оказывается дядюшка. Плохо лишь то, что представления не имеешь, где этот дядюшка живет - на какой улице, в каком доме- и как он тебя встретит. Это не Меджибож или Копайгород, где первый встречный житель тут же растолкует и объяснит. Это ведь столица, где живет какой-нибудь миллион человек, вот и поди узнай в этой неразберихе адрес твоего дяди. В самом деле, станешь похожим на Гершелэ из Острополья, который когда-то с мешком за плечами ходил по местечку в поисках вчерашнего дня…
И он ругал себя последними словами, что так опрометчиво поступил, не узнав у домашних точного адреса…
Прислонившись к стенке вагона, усталый, сонный, Илья Френкис вдруг задремал, позабыв обо всем. Не знал, сколько времени длился его неспокойный, тревожный сон. Проснулся от сильного толчка, громко зевнул, стараясь вспомнить, как сюда попал, куда его несет нечистая сила и что за усталые, сонные люди сидят вокруг.
Да, вспомнил! В этом городе должен жить его дальний родич по имени Самуил. Он его очень давно не видел. И фамилия, как на грех, вылетела из головы. Нужно будет непременно разыскать его, заскочить к нему хоть на несколько минут. Иначе тот обидится, узнав, что Алик был в городе и не зашел повидаться. Времена настали очень тревожные, никто в точности не знает, что может с тобой случиться завтра, куда забросит тебя судьба.
Эта назойливая мысль обрадовала его. Но он тут же вспомнил еще одно обстоятельство: не знает даже, в какой части города, в каком хоть приблизительно районе тот живет. Как же найти его? Ищи ветра в поле! Да и какой вид будешь иметь, разыскивая вчерашний день, сам не зная кого в такое неспокойное время?
Вот тебе и солдатская радость!
И еще об одном Илья снова подумал: никогда он не был в этом городе, и кто знает, как будет со временем, удастся ли ему что-нибудь тут посмотреть. У него за пазухой лежит странный с сургучными печатями пакет. И только те, к кому он едет, имеют право вскрыть его и прочитать, что там написано. Кто знает, куда они его отправят. Будь пророком и угадай, где ты можешь очутиться завтра. Ведь ты теперь солдат, и твой главный начальник - это приказ…
Погруженный в новые, нахлынувшие на него мысли, злясь на себя, что он такой нерасторопный, - фамилию и то не знает, - он взглянул в окно и увидел высокие крутые горы и купола, первые постройки незнакомого города и понял, что приближается к цели.
Прошло еще немного времени, и запыленный, казалось, усталый поезд со своим грохотом и лязгом буферов подошел к городскому перрону, резко затормозив, остановился.
Вскинув на плечо свой вещевой мешок, новобранец перебросил через руку шинель - все его военное обмундирование - и стал пробираться к выходу.
Вместе с волной штатских и военных пассажиров его вынесло на теплый асфальт.
Постоял несколько минут, оглядываясь по сторонам. Раздумывал, куда идти прежде всего. И вдруг его осенила догадка: дядя, кажется, жил на улице Мариинской. Когда-то мать называла ему такую улицу. И то, что он теперь неожиданно и так кстати вспомнил об этом, принесло ему большую радость.
Илья обрадовался, словно клад нашел. Он ясно припомнил, как мать когда-то попросила его отнести открытку на почту и опустить в ящик. С тех пор врезалось в память: улица Мариинская… А номер дома не мог вспомнить. Хоть караул кричи.
Вот тебе и задачка!
Но не беда. Еще рано. В запасе пара часов времени у него пока есть. И он помаленьку отправится искать. Войдет в один двор, в другой, спросит. Мир не без добрых людей! К тому же недаром говорят мудрецы, что язык до Киева доведет. А до улицы - тем паче! Главное - узнать, где она находится.
Когда схлынула людская волна на перроне и вокруг стало просторнее, гость почувствовал, как под ложечкой что-то засосало. Захотелось есть. Проболтав почти всю ночь с соседями по вагону, он совсем забыл, что у него в мешке лежит кружок колбасы, полбуханки ржаного хлеба, большой кусок сахара, выданные старшиной в виде сухого пайка. Примостившись в отдаленном уголке на груде камней, он принялся за трапезу. Развязал мешок и стал аппетитно есть. Еще Гершелэ из Острополья когда-то твердил: "Отправляясь в гости, не забудь подкрепиться. Кто знает, покормят ли там тебя…" А чтобы найти дядьку в таком большом городе, не зная точного адреса и фамилии, надо набраться сил и терпения.
Между делом он узнал от одного прохожего, что нужная ему улица находится совсем недалеко. Стоит только выбраться на привокзальную площадь, сесть на трамвай, как ты через несколько минут доберешься туда. Досадно только, что прохожий не мог ему ответить, где именно, в каком доме живет дядя Самуил и как его точная фамилия.
И все же начало сделано!
Справившись наскоро с завтраком, молодой солдат пустился в путь. Все же ему предстояло разгадать весьма сложную загадку. Так уже заведено издавна - в дальний путь отправляйся на рассвете. А если вам нужно найти дядю в Киеве, не зная фамилии, номера дома, а только одну улицу, начинай с первых номеров, и язык не только до Киева, но и прямо к дядюшке приведет.
Эти житейские премудрости нашему гостю помогли.
Сев в трамвай, он проехался в самый конец бесконечно длинной улицы, вылез на той остановке, где начинались первые номера.
А тем временем жарко пригрело солнце. На пробуждающейся улице появлялось все больше и больше народу. Все спешили на работу. Шли быстро, озабоченные, сосредоточенные.
Илье пока некуда было спешить, и он шагал неторопливо, всматриваясь в лица прохожих, читая яркие вывески. Он не представлял себе, кого и как остановить, если все так спешат. Среди этого большого потока безусловно есть такие, которые знают, где живет его дядя, но поди разгадай, кого именно в этой толпе спросить. К тому же как-то неудобно задерживать спешащих на работу. Как они на тебя посмотрят, когда ты станешь задавать глупые вопросы? Твой дядя Самуил скорее всего не относится к знаменитостям, чтобы каждый встречный-поперечный знал его. Обыкновенный, должно быть, человек, каких тут тысячи. И ты предстанешь в глазах этих горожан этаким местечковым растяпой, чудаком и разгильдяем, который не знает ни адреса, ни фамилии того, кого ищет.
Он свернул в один большой двор, в другой, оглядывался, ожидая чуда. Заглядывал в открытые окна, и люди посматривали на него с удивлением, отчего он испытывал стыд и неловкость. Он стал задавать вопросы дворникам, подметавшим тротуары. Те, не торопясь, отставляли к стенам свои метлы, закуривали, изучающим взглядом смотрели на растерянного солдата, сочувствовали, еще раз переспрашивали, кого он ищет. Погрузившись в долгие размышления, почесывали затылки и пожимали плечами:
- A бic його знае… От якби знати номер будинку, тодi iнше дiло…
И он уходил, заглядывал в следующие дворы. Обращался к старушкам, которые прогуливали своих собак:
- Не знаете ли, где тут живет Самуил, фамилии не помню, точного адреса тоже не знаю…
Те смотрели на солдата глазами, полными участия, но ничем помочь но могли. Советовали поехать в адресное бюро, написать запрос. Денька через два-три разыщут дядюшку. Но это Илью уж никак не устраивало. У него ведь мало времени.
Собирались вокруг него любопытные зеваки, переспрашивали в десятый и сотый раз, кого ищет этот симпатичный озабоченный солдат с пышной копной русых волос, с большими светло-голубыми глазами, и жалели, что ничем не могут помочь.
И он шагал дальше в соседние дворы, и все начиналось сначала. Человек впервые, значит, в городе, хочет повидаться с дядей, который живет где-то на этой самой улице, работает на фабрике… А какой дом и как фамилия - позабыл…
И опять одни смотрели на него с участием, другие - как на несусветного чудака, провинциала. Иные даже сердились, почему, мол, морочит занятым людям голову…
И в самом деле, он теперь выглядел в глазах многих этаким растяпой, ищущим вчерашнего дня. Ему только не хватало того, что некогда в Меджибоже сделал его знаменитый земляк Гершелэ из Острополья. Тот привязал к своему пиджачку на длинной веревке ломоть хлеба, который волочился за ним. Когда люди спрашивали его, куда он идет и как дела, он отвечал:
- Слава богу, плохо, но помаленьку, как видите, тянется кусок хлеба за мной…
Да, но это было давно. Чего теперь плетется этот солдат и чего ищет - непонятно…
Но иного выхода у Ильи нет. Настойчивым и упрямым он слыл издавна. И знал: кто ищет, тот находит.
Так он обошел множество дворов. Устало заныли ноги. Солнце уже крепко припекало, а он, обливаясь потом, все еще шагал в поисках родича.
Ему это уже изрядно надоело. Он тихонько поругивал и своего дядюшку, и свое упрямство, и самого себя… Решил было махнуть на все рукой и податься в свою часть. На пакете точно указано, куда надлежит явиться. А там, возможно, его уже ждут.
Но, с другой стороны, зло разбирало. Столько времени потерять. Так неужели он оставит эту свою затею и уйдет несолоно хлебавши? Столько шуток, острых словечек за эти поиски услышал в свой адрес. Столько насмешек было на лицах людей, наблюдавших за его растерянным видом. Так разве можно отступать? Это ведь не в его привычке!
И он упрямо ходил из одного двора в другой, спрашивал, искал. Но это была напрасная затея. Никто не видел и не слышал о таком дядюшке.
Да, он, пожалуй, и сам уже стал убеждаться, что все это несерьезно: работа для бездельника. А время шло, солнце поднялось уже высоко.
Окончательно убедился, что напрасно топчет ботинки, хотя и казенные.
Махнув на все рукой, гость выбрался из лабиринта киевских дворов и размашистым шагом пошел по улице.
И тут произошло удивительное!
Меджибож, как вы уже знаете, издавна славился своими чудесами. Там ведь жил-поживал когда-то знаменитый чудотворец, мудрец и исцелитель всяческой хвори, благодаря которому люди стали верить в него - Балшема. К тому же Гершелэ из Острополья вытворял такое, что тоже походило на чудо. Каждый день, бывало, выходил на улицу со своими шутками, выдумками, и люди держались за бока от смеха.
Так вот, почти такое необычайное теперь и произошло с Ильей!
Он уже направился было к трамвайной остановке, чтобы поехать в другой конец города, вручить наконец адресату пакет. Шел, правда, не очень-то веселый, усталый и расстроенный: не повезло с первого шага, что являлось плохой приметой. И вдруг кто-то схватил его за рукав:
- Эй, куда ты?! Могу поклясться, что знакомое лицо. Ты не из Меджибожа? Учитель? Не внук Гершелэ из Острополья? Откуда ты ваялся здесь?
- Как откуда? Откуда все… - ответил Илья, пристально всматриваясь в незнакомого пожилого человека. И после долгой паузы широко раскрыл глаза: - И я могу поклясться, что где-то вас видел… Если не ошибаюсь, вы тоже из Меджибожа. Вы не Бруловский?..
- Как был при этом! Тот самый, твой бывший сосед! - И обнял парня, не отводя от него пристального взгляда. - Значит, ты Илья Френкис? Как же ты вырос, возмужал! С трудом узнал тебя… Значит, Алик?
- Ну, конечно, Алик! А кто же я, граф Потоцкий? И я вас тоже сразу признал. Подумал: кто это меня посреди улицы в чужом городе может схватить за рукав?.. Да, не узнал, реб Бруловский, разбогатеете!..
- Спасибо бабушке твоей! Только этого мне не хватало! - поморщился тот. - Зачем мне надо богатеть? К черту! Мне не нужно богатства. Мне нужно быть здоровым! И зарабатывать на кусок хлеба… Слава богу, я и так не жалуюсь…
Присматриваясь к стройному, красивому парню в солдатском мундире, он спросил:
- Так скажи же, разбойник, не выматывай душу - каким ветром тебя занесло сюда? Откуда и куда шагаешь? Нарядился, как генерал…
Илья почувствовал себя вольготнее с этим разговорчивым соседом. Задорно улыбаясь, ответил:
- Так я вам уже сказал, как попал сюда, - немного поездом, немного конкой, а остальное ногами, как наши прадеды когда-то в рай ходили…
- Какой конкой? О чем ты говоришь? Где ты теперь увидишь конку? - оживился земляк. - Когда-то, в старые времена, ходили здесь конки. Теперь, слава богу, у нас уже трамвай!
- Ладно, пусть будет по-вашему! Конка, трамвай… Но скажите, дядя: а что вы тут делаете?
- Ого, что я тут делаю! Уже шестой год как я тут живу со своей старушкой. Работаем на самой сладкой фабрике в городе - конфеты делаем. Приехал шесть лет тому назад к дочери в гости и забыл обратный адрес… Она кончила институт, лечит людей, а я их пичкаю конфетами и шоколадом…
Сосед все еще вдоволь не мог наглядеться на своего возмужавшего земляка, которого помнил по Меджибожу совсем желторотым мальчишкой. Помнит с тех пор, как лупил Алика ремнем за то, что тот пробрался к нему в сад и очистил целое дерево.
И, рассмеявшись вдруг, сказал:
- Ага, теперь я уже знаю, чего ты приехал! Вероятно, хочешь рассчитаться со мной за те груши!.. А вкусные груши были?.. Но тебе, помню, хорошо влетело за них! Знал бы я, что из тебя получится такой бравый солдат, разве бы я тебя тогда лупил? Да побей меня гром!..
Оба весело смеялись, стоя посреди улицы, мешая пешеходам. Перебрасывались шутками и чувствовали себя счастливыми от столь неожиданной встречи.
- Так скажи мне, голубчик, - перебил его сосед, - только без шуток. Знаю, что внук Гершелэ из Острополья мастер пошутить. Какими же судьбами ты попал сюда и куда держишь путь, если это не военный секрет?.. И что ты здесь собираешься делать? Открыть фирму по изготовлению шуток или учредить государственный банк?.. Да, но прежде чем ответишь мне на эти вопросы, скажи, не можешь ли оказать мне большую любезность…
Илья широко раскрыл глаза:
- С удовольствием. Скажите только что именно.
- Давай отойдем немножечко в сторону. Это тебе не Меджибож, где ты можешь стоять с кем-то посреди площади хоть целый день и ни одна душа тебя но заденет. Видишь, сколько людей спешит взад и вперед? Они тебя сшибут с ног и скажут, что так и было! Стоим с тобой посреди улицы, будто хозяева города, и мешаем движению…
Они немного отошли. Бруловский выслушал, как Илья с самого раннего утра ищет дядю, и разразился таким смехом, что люди шарахались от него. Видно, человек рехнулся или пьян.
- Ну, брат ты мой, - взглянул на него сосед, - скажу я тебе: это такая комедия, каких я еще не видывал! Мне кажется, что Гершелэ из Острополья со всеми своими шутками и проделками годится тебе в ученики. Он ребенок по сравнению с тобой. Вот, значит, как ищут дядю в таком огромном городе, где живет, не сглазить бы, миллион душ. Легче найти иголку в стоге сена. Ты мог бы искать своего дядю от первых дней пасхи до покровы!.. Счастье, что я тебя случайно увидел, не то, так бы и ушел ты несолоно хлебавши.
Да, не зря так обрадовался земляку Илья. Он сразу понял, что его мытарствам пришел конец.
Бруловский взял его под руку и отправился с ним совершенно в противоположный конец, где жил-поживал дальний родич Самуил.
К счастью, дядя случайно оказался дома. И, увидев солдата, обрадовался ему, словно неожиданно нашел потерянный клад. Он не знал, куда усадить желанного гостя.
Не успели они переброситься первыми фразами, передать взаимные приветы от дядюшек и знакомых, как дом заполнился соседями и земляками. Неизвестно, откуда они узнали, что к Самуилу приехал такой важный гость из Меджибожа. Да еще, оказывается, дальний родственник!
И началось в доме торжество.
Люди окружили солдата и стали засыпать его вопросами, расспрашивать о том, о сем: и что делается в Меджибоже, и как поживают знакомые и родичи, и куда он собрался, и откуда прибыл. Что слыхать в мире вообще и скоро ли хватит апоплексический удар проклятого ефрейтора Гитлера, который залил целые страны кровью и все еще бесится. Не собирается ли он пойти войной и на нас и скоро ли ему переломают хребет?
Народу все прибавлялось, и в доме уже яблоку негде упасть.
Тетя Зина хлопотала у стола, выставляя вое свои припасы, ставя последние бутылки с наливкой. "Как же так поступают, - сокрушалась она, глядя рассеянными и взволнованными глазами на неожиданного гостя, - как же так делают - приезжают, даже не сообщив заранее, что едут такие желанные гости!" Разве такую трапезу она бы приготовила, если бы знала, кто приезжает. Она бы налепила вареников с вишнями, сварила бы кисло-сладкое жаркое, зафаршировала бы королевский корои, как в былые времена, и спекла бы такой пирог с изюмом - пальчики оближешь! Но что поделаешь, пусть гость пеняет на себя и простит за такое скромное угощение. Он, наверно, задержится здесь, и она ему все приготовит, как родная мать приготовила бы своему сыну…