Мы пристаем к барже и я выскакиваю зачалить лодку а он выгружает мой рюкзак, теперь я босиком и чувствую себя великолепно - И О большая белая кухня полная жратвы и с радио на полке, и письма ждущие меня - Но в общем-то мы не особо голодны, немного кофе, и я включаю радио а он отправляется за Патом - двухчасовое путешествие, и вот я остаюсь вдруг один с радио, кофе, сигаретами и чудной карманной книжонкой о героическом продавце подержанных автомобилей в Сан-Диего который видит сидящую в кафешке девушку и думает "Ловкая у нее задница" - Ух ты, добро пожаловать в Америку - И вдруг по радио Вик Дэмон напевает мелодию которую я позабыл и никогда не пел в горах, старая классика, и не то чтобы совсем забыл, просто не вспоминал давно, а он выдает ее тут с целым оркестром (О гений Американской Музыки), "В Этом Мире,
Обычных людей,
Не-о-обычных людей
Здорово что ты здесь",
- на "здесь" с придыханием, "В этом мире бесчисленных удовольствий и малочисленных сокровищ", гм, "здорово, что ты здесь" - а ведь в 1947-м именно я попросил Полин Коул передать Саре Воэн, что неплохо бы ей это спеть - О чудесная американская музыка, теперь она всего лишь на том берегу озера от меня, и вот, после нескольких милых забавных словечек ведущего в Сиэттле, Ой, Вик поет
Прикосновение твоей руки
К моим бровям",
в среднем темпе, и вступает величественная труба, "Кларк Терри!" узнаю я его играющего так прекрасно, и старая баржа постанывает на своих буях, яркий полдень - Та самая старая баржа которая ветреными ночами хлюмпает и гудит и брызги воющей воды сияют в лунном свете, О туманная печаль Крайнего Северо-Запада, и больше нет границ которые я мог бы пересечь и - и мир, там, впереди, лишь кусок сыра, и я это часть кино и эта прелестная песня-западня
56
Чтоб мне провалиться если это не они, старые друзья - горы четко выделяющиеся над лежащим лоном лапис-лазурного озера, с весенним еще снегом на вершинах, и эти скорбные всеохватывающие летние облака подцвечивающие розовым Эмили Дикинсоновский полдень мира и ах бабочек - Издевательское стрекотание жучков в кустах - На барже жучков нет, только лиловое лоно воды под днищами буйков и непрерывное журчание кухонного крана, всегда открытого, из него льет бесконечным горным потоком чтобы вода не нагревалась, захотелось попить - протяни стакан и готово, слейся с этой песней - Солнце сияет - жаркое солнце сушащее мои носки на горячей рассохшейся палубе - и Фред уже отдал мне новую старую пару ботинок на первое время, по крайней мере чтобы добраться в них до лавки в Конкрите и купить себе новые - я загнул головки торчащих гвоздей при помощи инструментов Лесной Службы взятых из большого сарая со снаряжением, и теперь в них будет удобно если надеть толстые носки - В горах и на войне высушить носки или иметь запасную пару большое дело
Ангелы в Одиночестве
Видения Ангелов
Видения Одиночества
А н г е л ы О д и н о ч е с т в а
Все ближе и ближе старый Фред со своей лодкой, и я вижу на расстоянии мили маленькую кукольную фигурку около него, Пат Гэртон, смотритель с Кратерной, вернувшийся, задыхающийся, счастливый, такой же как я - Парнишка из Портленда (Орегон) и все лето напролет мы обменивались утешениями по радио - "Не волнуйся, скоро все закончится" и вот уже почти октябрь - "Ага, но когда этот день придет, я собираюсь просто слететь с этой горы!" кричал Пат - Но к несчастью его рюкзак был слишком тяжелым, почти вдвое тяжелей моего, и он чуть не опоздал но какой-то лесоруб (добрая душа) поднес ему рюкзак последнюю милю до устья ручья
Они затаскивают лодку и привязывают веревочный чал, я люблю это делать сам потому что в море привык иметь дело с толстенными конопляными канатами завязывая их на столбы размером с меня, в размашистом ритме завязываемой петли, на маленьких столбах это тоже приятно делать - К тому же мне хотелось выглядеть полезным, ведь сегодняшний день мне тоже оплачивался - Они выбрались из лодки и я взглянул на Пата чей голос я слышал все лето и он выглядел вполне обыкновенно - Более того, как только мы зашли в кухню и он шел бок о бок со мной меня охватило ужасное чувство что его здесь нет, и я начал пристально вглядываться чтобы проверить - На мгновение этот ангел исчез - Два месяца в одиночестве сделают с вами еще и не то, как бы ни называлась ваша гора - Он был на Кратерной, которую мне было видно, прямо на кромке воронки явно вулканического происхождения, на границе снегов, и продуваемой со всех сторон света ветрами и бурями дующими снизу вдоль желоба Рубиновой и Старательской, и с востока, и с моего севера, у него было больше снега чем у меня - И койоты выли по ночам, сказал он - И ночью страшно выходить из сторожки - И если когда-нибудь в своем портлендском пригородном мальчишестве ему приходилось пугаться зеленой рожи в окне, то несколько раз там, наверху, в его ночных осторожных зрачках отражались вкрадчивые морды Особенно туманными ночами когда легко представить себя в блэйковской Завывающей Пустыне или просто в старомодном аэроплане тридцатых годов затерявшемся в видимость-ноль тумане - "Ты здесь, Пат?" спрашиваю я в шутку
"Я бы сказал что здесь и готов идти - а ты?"
"В порядке - нас ждет еще одна длинная дорога с плотины, черт бы ее подрал -"
"Я не уверен, что с ней справлюсь", честно говорит он, совсем охромевший. "Пятнадцать миль с восхода до восхода - у меня ноги совсем отваливаются"
Я приподнимаю его рюкзак и он весит сто фунтов - Он даже не позаботился о том, чтобы избавиться от пяти фунтов литературы Лесной Службы, с картинками и рекламой, все это было понапихано в рюкзак, и сверх того еще и спальный мешок под лямками - Слава Богу у его ботинок хоть подошвы были на месте.
Мы едим праздничный обед из разогретых старых свиных отбивных, вопим от восторга при виде масла, джема и всего того чего нам так не хватало, пьем кружка за кружкой приготовленный мной крепкий кофе и Фред рассказывает об МакАллистеровском Пожаре - Похоже, что несколько сотен тонн оборудования было сброшено с самолета, и все это теперь поразбросано по склону горы "Надо бы сказать индейцам, чтоб подобрали что им нужно" хочу сказать я, но где они эти индейцы?
"Никогда больше не пойду в смотрители", заявляет Пат, и я повторяю это - так кажется мне тогда - перед отправкой Пат постригся ежиком а теперь за лето оброс и я удивляюсь какой он молодой, 19 или что-то вроде, и я такой старый, 34 - это меня не тревожит а скорее приятно - В конце концов старому Фреду 50 и ему наплевать, и нам довелось встретиться всем вместе, так же мы и расстанемся - Чтобы вернуться опять в какой-нибудь другой форме, всего лишь форме, потому что сущность наших 3 существ не есть 3 их формы, они просто протекают сквозь них - Так что Бог во всем, мы ангелы разума, и поэтому возрадуйтесь и сядьте на свои места
"Парень", говорю я "вечером я раздобуду парочку пива" - или бутылку вина - "и сяду у реки" - На самом деле я не говорю этого - Пат не пьет и не курит - Фред постоянно прикладывается к бутылке, два месяца назад в грузовике по дороге наверх старый Энди откупорил свою кварту купленного в Мэрблмаунте двенадцатиградусного черничного вина и мы выхлебали его еще до Нью-Халема - Тогда я пообещал Энди что в ответ куплю ему большую кварту виски, но сейчас я вижу что его тут нет, видать ушел взяв свой рюкзак куда-то в верховья Большого Бобрового, и у меня шевельнулась подленькая мыслишка что мне удастся улизнуть не купив Энди этой четырехдолларовой бутылки - После долгого застольного разговора мы собираем наши вещи - и на фредовой лодке заплываем за баржи Ризорта (бензозаправки, лодки, сдающиеся комнаты, снасти и такелаж) до большой белый стены Плотины Росс - "Я понесу твой рюкзак, Пат", предлагаю я, думая что я достаточно силен чтобы сдюжить и пытаюсь удержаться от самодовольства, потому как сказано в Алмазном Резце Обета Мудрости (моя библия Ваджра-чедика-праджня-парамита Сутра которая, говорят, была продиктована вслух - а как же еще? - самим Сакъямуни) "Твори благо но не думай о благотворительности, ибо благотворительность это всего лишь слово", вот почему - Пат полон благодарности, рывком закидывает мой рюкзак, а я беру его необъятный тяжелейший тюк, надеваю, пытаюсь встать и не могу, для этого мне пришлось бы столкнуть с места самого Атланта - Фред улыбается из лодки, на самом деле ему жаль что мы уходим - "До встречи, Фред"
"Теперь вам немного осталось "
Мы отправляемся в путь но сразу же обнаруживается что мне в ногу впился гвоздь, так что мы останавливаемся на дороге, я нахожу маленький кусочек рыбацкой сигаретной пачки, делаю себе прокладку в ботинок и мы идем опять Меня трясет, мне это не по силам, мои бедра снова дрожат от слабости Крутая дорога вниз огибает утес у плотины - В одном месте она опять идет наверх - Облегчение бедрам, и я наклоняюсь и устремляюсь вверх - Но несколько раз мы останавливаемся, вымотанные - "Никогда не доберемся" продолжаю повторять я бормоча это на разный манер - "Ты ведь научился на этой горе чистым вещам, правда? - ты не чувствуешь что ценишь теперь жизнь больше?"
"Это уж точно", говорит Пат, "и я буду рад когда мы отсюда выберемся".
"Эх, выспимся ночью в вагончике и завтра поедем домой - " Он мог бы в пять вечера подвезти меня до Маунт Вернон по 99 Дороге, но я лучше не стану ждать, а поеду стопом с утра - "Буду в Портленде раньше тебя", говорю.
В конце концов тропа спускается до уровня воды и мы топаем потея мимо группы сидящих рабочих Городской Гидроэлектростанции - как сквозь строй -"Где тут лодочная станция?"
Его спальник под моими лямками соскользнул и размотался но мне плевать, я так его и несу - Мы доходим до лодочного причала и там маленький деревянный настил, скрипим прямо по нему, сидящие женщины и собаки должны подвинуться, мы не можем остановиться, бабахаем поклажу на доски и presto я падаю на спину, рюкзак под голову и закуриваю сигарету - Готово. Кончилась дорога. Паром довезет нас до Диабло, короткий переход, гигантский переезд до Питтсбурга и Чарли уже ждет нас внизу со своим грузовиком
57
Потом вдруг на тропе, спуск по которой облившись десятью потами мы только что закончили, показываются двое бегущих чтобы успеть на паром обезумевших рыбаков, с поклажей и здоровенным навесным лодочным мотором подвешенным на катящуюся и подпрыгивающую на камнях двухколесную конструкцию - они успевают как раз вовремя, паром отчаливает, все уже погрузились - я вытягиваюсь на скамье и начинаю медитировать и отдыхать - Пат позади рассказывает туристам как он провел лето - Паром плывет, вспенивая воду в узком месте озера между каменистыми утесами - А я просто лежу сложив руками и закрыв глаза и медитирую на эту сцену издали - Я знаю что в ней есть нечто большее доступного глазу, так же как глаз больше доступного ему - И вы тоже это знаете - Путь занимает 20 минут и вскоре я чувствую как паром замедляет ход и глухо ударяется о причал - Вверх, с рюкзаками, я все еще тащу большой рюкзак Пата, великодушие до самого конца? - Даже сейчас у нас еще четверть мили пыльной мучительной дороги впереди, поворот за валуном и хо! вот и большая платформа-лифт готовая спустить нас на тысячу футов к маленьким опрятным домикам с лужайками и тысячью кранов и проводов идущих от Плотины Электростанции, Плотины Диабло, Дьявольской Плотины - дьявольски скучное место для жизни, всего с одной лавкой и в ней нет пива - Жители поливают свои лужайки-тюрьмы, дети с собаками, средняя Индустриальная Америка в полдень - Робкая девчушка в мамином платье, беседующие мужчины, все уже собрались на площадке лифта, и вскоре он начинает поскрипывать вниз и мы медленно спускаемся в земную долину - Я все еще подсчитываю: "Движемся со скоростью миля в час к Мехико-Сити и его высокогорному Плато, осталось еще четыре тысячи миль" - и прищелкиваю пальцами, кому какое дело? - Вверх движется большой груз нескрепленного железа, ненадежный противовес нашему спуску, величественные тонны и тонны черной тяжести, Пат показывает мне это (с комментариями)(он собирается стать инженером) - У Пата легкий дефект речи, такое легкое заикание, возбуждение, подмямливание и иногда удушье, его губы чуть цепенеют, но разум у него острый - и есть мужская гордость - Я помню как летом по радио он иногда срывался на очень смешные оговорки, все эти его "ух-ты" и восторги, но трудно себе представить что-нибудь более безумное по этому радио чем серьезный евангелист и студент-иезуит Нед Гауди, разразившийся, когда его навестила компания наших альпинистов и пожарных, сумасшедшим прихихикивающим смехом, ничего более дикого в жизни не слышал, охрипшим голосом, и все из-за того что внезапно стал говорить с нежданными посетителями - Что касается меня, то вся моя радио болтовня сводилась к поэтичному "Лагерь Хозомин, сорок второй на связи" чтобы перекинуться парой слов со Старым Скотти, так, ни о чем, нескольким коротким обменам приветствиями с Патом, нескольким приятным беседам с Гауди, ну и пару раз в самом начале я поддался и вступил в общий треп о том, какую еду я готовлю, как себя чувствую и почему - Пат смешил меня больше всех - Частенько упоминался некто "Джон Ногастик", и во время пожара Пат сделал два объявления "Джон Ногастик Скуп прибудет со следующим грузом, Джон Твист вывалился из первого самолета" - честное слово, так и сказал - совершенно безумный парень
У подножья лифта нет никаких признаков нашего грузовика, мы сидим, ждем, пьем воду и разговариваем с маленьким мальчиком, прогуливающимся в этот превосходный полдень со своей прекрасной большой Лесси - собакой колли.
В конце концов приезжает грузовик, его ведет старый Чарли, клерк из Мэрблмаунта, шестидесяти лет, живет там в маленьком домике-автоприцепе, стряпает, улыбается, печатает на машинке, подсчитывает заготовленную древесину - читает у себя в вагончике - сын у него в Германии - моет за всех посуду в большой кухне - Очки - седые волосы - однажды в выходные, когда я спустился вниз за выпивкой, он собирался на прогулку в лес со счетчиком Гейгера и удочкой "Чарли", сказал я, "точно тебе говорю, в пустынных горах Чихуахуа полным-полно урана"
"А где это?"
"На юге Нью-Мексико и Техаса, дедуля - видел небось Сокровища Сьерра-Мадре, ну это кино о старом плешивом старателе, Уолтере Хьюстоне, который перешагал других парней и нашел золото, прыткий прям как горный козел, они там еще в начале встретили его в бомжовой ночлежке, в пижаме?"
Но я особо много не разговаривал видя что Чарли как-то смущается, и мне кажется они мало чего понимают в моей манере говорить с примесями канадско-французского, нью-йоркского, бостонского и оклахомского говоров, и даже с примесью испанского, и даже из "Поминок по Финнегану" - Они останавливаются ненадолго поболтать с рейнджером, я ложусь на траве и вижу как дети глазеют на лошадей у изгороди под деревом, подхожу - Что за прекрасные минутки в Унылом городке Диабло! - Пат валяющийся на травке (по моему совету)(мы старые алкаши знаем тайну травы), Чарли болтающий со старым приятелем из Лесной Службы, и этот прекрасный жеребец трущийся своим золотым носом о подушечки моих пальцев, сопя, и маленькая кобылка около него - Дети хихикают над нашими маленькими лошадиными нежностями - Один из них трехлетний мальчик, никак не может дотянуться
Они машут мне и мы отправляемся, с рюкзаками на спинах, в Мэрблмаунт, где будем ночевать в вагончике - Беседуя - И горести не-горного мира уже навалились на нас, громадные задевающие стенки каньона грузовики с камнем громыхают в удушливой пыли, нам приходится остановиться на обочине чтобы их пропустить - А пока справа от нас течет то что осталось от Скэджит-Ривер после всех этих плотин и впадений в Озеро (моего Господа - любви) Росс (серо-голубого) - мутнобурлящий бешеный старый поток, широкий, моющий золото в ночи, стремящийся впасть в Скуохоулвиш Куакиютл Пасифик в нескольких милях к западу - Любимая моя чистая речушка Северо-Запада, у которой я сиживал, с вином, на присыпанных опилками пнях, потягивая вино под испепеляющими звездами и наблюдая как живая гора испускает и гонит от себя эти снега Прозрачная, зеленоватая вода, хлюпающая на бревнах-топляках, и Ах реки Америки которые видел я и которые видели вы - струение без конца, видение Томаса Вулфа, Америка истекающая кровью в ночи своими реками бегущими к бездонным морям, но восстающая водоворотами и новыми рождениями, громоносным было устье Миссисипи в ту ночь когда мы повернули в него и я спал в койке на палубе, всплески, дождь, вспышки, молнии, запах дельты в которой Мексиканский Залив теребит свои звезды и явит покров вод своевольно разделяющих недоступные горные массивы, где одинокие американцы живут среди маленьких огней - и именно розы всегда выплывают брошенные заблудившимися но бесстрашными влюбленными с волшебных мостов розы чтобы кровоистечь в море, иссушенные солнцем они впитывают влагу чтобы вернуться опять, вернуться опять - Реки Америки, и все деревья всех этих берегов и все листья на всех этих деревьях и все зеленые миры во всех этих листьях и все атомы во всех этих молекулах, и все бесконечные вселенные во всех этих атомах, и все наши сердца и все наши платки и все наши мысли и все клетки наших мозгов и все молекулы и атомы в каждой клетке, и все бесконечные вселенные в каждой мысли - пузыри и шары - и свет всех звезд танцующий на волнах всех рек без конца и повсюду во всем мире, не только в Америке, ваши Оби и Амазонки, и даже Тигры с Евфратами (верится мне), и Озера Нильской Дамбы чернейшей Конголезской Африки, и Дравидийские Ганги, и Янг-Цзе, и Ориноко, и Платы, и Валоны и Мерримаки и Скэджиты
Майонез
Банки майонеза плывут
Вниз по реке
58
Мы едем вниз по ущелью в сгущающихся сумерках, около 15 миль, и добираемся до правого поворота, после которого покрытая черным гудроном дорога тянется милю не сворачивая среди деревьев и затаившихся ферм и кончается тупиком у Рейнджерской Станции, такая вполне подходящая для быстрой езды дорога что водитель последней машины моего автостопного пути сюда два месяца назад, слегка перебравши пива, подлетел к Рейнджерской Станции на скорости 90 миль в час, на скорости 50 крутанулся на усыпанном гравием развороте, поднял облако пыли и до свидания, взревел и умчался прочь так, что Марти - помощник рейнджера встретив меня, протянув руку и спросив "Ты Джон Дулуоз?" добавил потом: "Это че, друг твой?"
"Нет"
"Я бы разъяснил ему кое-что насчет превышения скорости на государственной дороге" - Теперь мы опять подъезжаем сюда, но на этот раз медленно. Старый Чарли крепко сжимает руль в руках и наша летняя работа закончена