- А пулемет зачем?
- Нада. - ответил я, стараясь изобразить Василия Алибабаевича из "Джентльменов удачи", а затем добавил уже обычным тоном: - На всякий случай.
- Без команды не стреляй! - Маркусин дал понять, что, невзирая на мое обладание пулеметом, приказ на открытие огня будет давать именно он.
Я в лишний раз оглянулся на солдат. Сидевшие у открытых иллюминаторов и выставившие наружу оружие разведчики напряженно хмурились и всматривались в окружающий пейзаж. Те, кому не досталось бойниц- окошек, ожидающе смотрели то на меня, то на комбата, то еще куда-то в сторону. Свои автоматы они держали между ног, уперев приклады в пол.
- Если что - подашь мне новую ленту. - сказал я на всякий случай пулеметчику. - Мой винторез положи на бак. Только осторожно.
Пулеметчик-калмык разместил мою винтовку на дополнительный топливный бак желтого цвета, установленный по левому борту. Затем достал из бокового кармашка рюкзака конец пулеметной ленты.
Внизу показались частные одноэтажные домики - мы уже летели над пригородом. Впереди голубой лентой мелькнула река Кума. Полет происходил на высоте около ста метров и нам были хорошо видны мельчайшие детали проплывающей внизу местности.
- К бою! - скомандовал я и дернул затворную раму пулемета.
Сзади защелкали затворы автоматов.
Как-то сразу появилась городская больница, построенная в виде обратной буквы "Г". Короткое крыло этого здания было обращено торцом прямо на нас. Внизу всё казалось мирным да спокойным и отсутствовали даже слабые признаки насильственного захвата данного лечебного заведения. Лично мне были отлично видены как сам торец короткого крыла здания, так и внутренний фасад длинного основного корпуса больницы.
Наш борт ещё не поравнялся с этим зданием, которое оставалось заметно правее меня, как снизу раздалась резкая и внезапная стрельба. Опять же на всякий случай я откинул металлическую планку, после чего упёр приклад пулемета в свое плечо и уверенно взялся за рукоятку. Из-за моей спины пытался выглянуть вниз комбат Маркусин.
- Ну что там? - послышался сзади голос доктора.
Я хотел было перевести взгляд вниз, как прямо напротив нас в черном проеме чердачного окна появились сверкающие огоньки, будто бы там работала мощная электросварка.
- "ДШК!" - мгновенно мелькнула мысль, но руки уже сами развернули ствол пулемета чуть влево на упреждение, а палец самопроизвольно нажал на курок.
Мой пулемет выстреливал одну за другой короткие очереди. Вражеский ДШК также долбил по нам очередями, отчего три ослепительно ярких огненных раструба у его дульного тормоза казались мне убивающе вечными. Расстояние между нами составляло каких-то сто метров и подбить наш вертолет с такой удачной позиции, да еще из ДШК, было делом нехитрым и простым до ужаса. Я же находился на летящем Ми-8 и пулемет мой не имел специального авиационного прицела. При таких условиях попасть из моего ПКМ в перемещающуюся мишень было очень трудно, если не невозможно.
Поэтому мне только и оставалось в отчаяньи брать небольшое упреждение влево и, совершая пулемётным дулом небольшие круговые движения для веерообразного разлета пуль, выстреливать очередь за очередью в этот сверкающий бешенными огоньками крупнокалиберный пулемет противника.
Внезапно ДШК умолк и я, никак не веря своим глазам, резко оторвался от своего пулеметного прицела и сразу же посмотрел на пустые гнезда пулеметной ленты, свисающей слева из ствольной коробки. За эти несколько минут отчаянной перестрелки мной было израсходовано чуть больше половины ленты. Но расслабляться оказалось слишком рано…
- На телевышке - снайпер. По нам долбит. - раздался над ухом оглушающий вопль комбата.
"Бля"- только и успел автоматически подумать я, но глаза уже привычно выискивали новую и опасную цель. Позади и слева больничного корпуса стояла ажурная телевизионная мачта с установленными на ней тарелками-ретрансляторами. Эти вогнутые металлические чаши были мне хорошо видны и притом сбоку. Две верхние тарелки, направленные в противоположные стороны, оказались "чистыми". С нашего борта четко просматривался профиль этих ретрансляторов. Между двумя другими, расположенными где-то на половине высоты вышки, находилось что-то темное.
Взяв такое же упреждение я стал поливать из пулемета подозрительную цель, пока в ленте не закончились патроны. Сухо щелкнул пустой затвор и я быстро поднял крышку ствольной коробки и взял у пулеметчика новую ленту. Пока я заряжал пулемет и телевышка и сама больница сместились влево под хвост вертолета, отчего они выпали из сектора обстрела пулемета.
Ближайшие пять минут мы с особым напряжением вслушивались: не влупят ли нам боевики очередь вдогонку и поймает ли эти пули своим корпусом наш вертолет.
- Охуеть! - с дикой радостью выдохнул я, разогнувшись от пулемета.
Теперь мы отлетели на достаточно большое расстояние и можно было передохнуть. Из пулемета свисала новая лента. На полу лежали пустые фрагменты отстрелянной ленты и пустые гильзы, которые перекатывались в разные стороны в зависимости от крена вертушки.
Из проема кабины вертолетчиков на меня с такой же радостной миной на лице посмотрел комбат:
- Молодец. Еще чуть-чуть и нам бы пришел пиздец.
- Да тут все-равно падать невысоко. - пошутил справа доктор. - Мы бы недолго мучались.
- Ага. Какая разница - в воздухе взорваться или на земле. - поддакнул ему борттехник.
- С земли спрашивают - кто отдал приказ стрелять. - повернувшись к нам, прокричал вдруг правый пилот.
От такого неожиданного поворота событий я даже замер. Ведь не всякое начальство может грамотно оценить правомерность открытия огня в некоторых ситуациях.
- Они что, там на земле совсем ебанулись? - Взвившись, проорал комбат в открытую дверь летчиков. - Передай, что были сами обстреляны с чердака больницы и с телевышки. Тут по нам в упор ебашат, а мы будем у них разрешение на стрельбу спрашивать.
- Уже доложили. - ответил правый вертолетчик.
- Если что, приказ открыть огонь дал я! - продолжал храбриться и материться Маркусин.
Мелкой и противной дрожью в руках напоминала о себе оставшаяся позади опасность гибели. Почему-то страшно захотелось покурить. Скорее всего за этим крупнокалиберным пулеметом стоял неопытный стрелок, абсолютно не умевший стрелять по движущейся мишени, когда необходимо брать некоторое упреждение и наводить пулемет на какое-то расстояние перед вертолетом. На наше же счастье противник целился из ДШК прямо в корпус вертушки и пули все улетали под хвост Ми-восьмого. Если бы он взял хоть какое-то упреждение, то наш борт уже давно лежал бы пылающим костром в частном секторе города.
Ранее мне приходилось слышать об умении чеченцев сбивать наши вертушки практически из любого вида оружия, кроме пистолетов. Были случаи, когда борта уничтожались выстрелами из гранатомета. Так же поражали наши вертаки огнем из пулеметов ПК и автоматов. В горах один Ми-8 был сбит двумя снайперами, сделавшими всего по одному выстрелу. Они стреляли одновременно - один в левого летчика, а второй - в правого. Получившие смертельные ранения в голову пилоты потеряли управление, из-за чего борт со всеми пассажирами рухнул на дно ущелья и взорвался.
В теоретическом-то принципе Ми-восьмой можно сбить даже из пистолета Стечкина, лишь бы умело выпущенные пули попали точно в топливный бак с авиакеросином или же в шланг какой-нибудь системы или прямо в высокоскоростной редуктор, передающий крутящий момент на сами лопасти. Есть конечно бронезащита, но она прикрывает снизу только ноги пилотов. Ми-восьмой только внешне кажется крепким да надежным, а на самом же деле сделан из лёгкого авиационного дюралюминия, который может защитить только от камня. Конечно такой разнообразной информацией совершенно не следовало расстраивать бойцов моей группы, но досконально знать её я был просто обязан, чтобы в случае необходимости противопоставить свои командирские навыки, знания и умения против вражеской хитрости…
Тем временем наш вертолет по восходящей спирали набирал высоту и вновь делал заход на больницу. Я задумчиво, сидел на своем откидном сиденье лицом к открытой двери и машинально сгребал ногой рассыпанные по полу пустые гильзы в небольшие кучки, после чего машинально сбрасывал их вниз. Калмык-пулеметчик уже убрал пустые пулеметные ленты в карман рюкзака и сейчас пытался взглянуть на город.
- У ДШК прицельная дальность - четыре километра. А убойная сила -до семи километров. - Прокричал я комбату, когда он направился опять в кабину экипажа.
Маркусин на ходу кивнул головой и я отвернулся обратно к двери.
Теперь наш борт летел прежним курсом, но уже на высоте около двух километров. Отсюда больничный корпус выглядел будто сложенным из спичечных коробков, а злополучный чердак - черной точкой. Данные факторы меня неплохо успокаивали, поскольку вражеский пулемётчик, обладающий возможностью посылать пули на столь большие расстояния, все-таки не сумеет задрать так высоко длинный ствол крупнокалиберного ДШК, чтобы из чердачного проёма достать наш вертолет. А ведь изначально этот пулемёт в далеком 37-ом году замысливался конструкторами Дегтярёвым и Шпагиным как стрелковое оружие для борьбы с воздушными целями… И Слава Богу об этом боевики даже и не догадывались…
В настоящее время в больнице или всё ещё продолжался штурм или же наши бойцы -антитеррористы вновь пошли в очередную атаку. В некоторых занавешенных чем-то белым окнах вспыхивали огоньки автоматных выстрелов. За больничным зданием поднимались клубы черного дыма.
- Передают, что во дворе больницы заживо сжигают заложников. - прокричал мне доктор, выглянув из кабины. - Сейчас беэмпешка должна помочь нашим.
Мне было отлично видно в ОМС-1, как вдоль длинного корпуса больницы движется темная коробочка боевой машины пехоты. Когда она поравнялась с серединой здания в одном из окон появилась яркая вспышка. Через секунду более мощная вспышка возникла уже на корпусе самой БМП. От страшной догадки у меня враз заныло сердце…
- С граника долбанули по беэмпешке. - Крикнул я, не отрываясь от прибора.
Боевая машина пехоты застыла напротив больницы. Из нее показался сначала небольшой дымок.
- Дай-ка глянуть. - Комбат потянул из моих рук ОМС.
- Сейчас добьют бээмпешку.
Мне даже невооруженным глазом было видно, как легкий дымок быстро превращался в столб густого черного дыма. Вдруг на месте подбитой боевой машины образовалась ярчайшая вспышка, за которой повалили большие и всё разрастающиеся клубы маслянистой копоти и чада. Это взорвался боекомплект БМП-шки.
- Охренеть можно! - сказал Маркусин и передал прибор доктору.
Солдаты прильнули к иллюминаторам левого борта. Только что мы оказались очевидцами того, как боевая машина пехоты превратилась в груду горящего железа.
- Экипаж успел выскочить или нет? - задал доктор мучавший нас всех вопрос.
Ни я, ни комбат не видели отбегающих от поврежденной машины людей. У меня засосало под ложечкой от мысли, что на моих глазах заживо сгорел экипаж. Если их не разнесло на куски взрывом БК, то затем внутри машины обнаружат лишь обугленные обрубки людских тел, без рук и ног.
- Какого хуя они туда поперлись? - опять заматерился Маркусин. - Они, наверно думали, что у Басаева гранатометов нет.
- Может, им приказали. - предположил я, говоря об экипаже.
Густой и черный дым поднимавшийся от уничтоженной БМП производил на нас тяжелое и гнетущее впечатление. Мысль о том, что экипаж погиб из-за тупости и самонадеянности какого-то начальства добавляла в общий настрой ощущение безысходности и обреченности.
- Да-а-а. Если бы и мы еще ждали разрешения открыть ответный огонь, то мы первые там бы сгорели. - Подвел общий итог доктор.
- Все заебись! - комбат хлопнул меня по плечу. - Молодец!
Скоро БМП выгорела вся дотла и из нее перестал валить густой дым. Это означало только то, что огонь уничтожил практически всё внутри боевой машины пехоты. А дымный столб за больничным корпусом появлялся и затухал с какой-то непонятной периодичностью.
- Бля, неужели они продолжают сжигать заложников? - Глядя в ОМС, прокричал доктор.
Никто ему не ответил. Настроение у всех было подавленное и всё оставшееся время до возвращения на базу никто не проронил ни слова. После посадки комбат и доктор умчались к дежурному по аэродрому узнавать последние новости. Я вместе с группой высадился с борта, в который уже раз проверил их стволы на разряженность, а затем устало пошел к своему месту отдыха. На соседних стоянках уже набрали обороты двигатели вертушек с нашей очередной разведгруппой, улетавшей прикрывать с воздуха следующий штурм…
Когда мы сняли все вооружение и медленно разлеглись отдыхать на привычных досках, ко мне подошел уже знакомый командир взвода десантников, у которого и оказались сигареты. Солдатские папиросы конечно были покрепче, но они меня всё-таки не прельщали и меня по-прежнему потянуло к благородным сортам табака… Стрелок из меня получился неплохой. Выкурив одну, я тут же затянулся второй…
От лейтенанта-десантника мы узнали, что в пять утра бойцы "Альфы" бросились в атаку на больницу, но из-за сильного встречного огня боевиков были вынуждены сразу отступить. При первой атаке они потерь вроде бы не понесли. Оказалось, что в открытые окна на всех этажах здания боевики выставили женщин-заложниц в хорошо различимых снаружи белых халатах, которые отчаянно махали своими белыми платками и громко кричали заветное "НЕ СТРЕЛЯЙТЕ!", чтобы их отлично видели и слышали практически все люди, кто смотрел на больницу. При этом своих несчастных жертв террористы заставили стоять в полный рост и расставить пошире свои ноги. И находящиеся под таким надежным прикрытием мужественные боевики с подоконника вели ответный огонь по атакующим. Теперь стало ясно, что же это было такое, когда мы в полете наблюдали в окнах больницы непонятные и постоянно колыхавшиеся белые пятна…
От подошедшего доктора мы дополнительно узнали, что при втором штурме, который моя группа прикрывала с воздуха, бойцы "Альфы" всё-таки прорвались в здание и даже захватили на первом его этаже холл и еще несколько прилегающих к нему комнат. Но и в больничном коридоре басаевцы опять поставили шеренгой заложниц в белых халатах, а сами из-под ног женщин в упор стреляли по атакующим "Альфовцам".
Однако подразделению антитеррора "А" не удалось закрепиться на только что захваченных позициях. По плану штурма бойцам "Альфы" предписывалось атаковать боевиков и освобождать от них больничные помещения. Вслед за ними должны были следовать вевешники с боевой задачей закрепиться в отбитых у боевиков комнатах. После этого "Альфа" приступала к дальнейшему захвату уже следующих помещений. И поначалу этот замысел стал вполне успешно выполняться… Но только лишь в первые минуты…
Весь план штурма больничного здания был сорван из-за, якобы, неразберихи в радиосвязи, то есть несостыковки частот соседствующих подразделений и так далее… Что бы там ни говорили теперь, но вевешный спецназ (Ну никак!) не пошел в атаку вслед за "Альфой" и продолжал оставаться на своих первоначальных до штурма позициях. И встретившись один на один с заранее подготовившимися боевиками да еще без должной поддержки спецгруппа "А" была вынуждена оставить захваченные комнаты, которые достались ей слишком дорогой ценой. Ведь при втором штурме "Альфа" потеряла одного бойца убитым и несколько ранеными, один из которых был тяжелораненым. Своего погибшего товарища они смогли вытащить из больницы даже под плотным огнем боевиков.
Зловещие утверждения Басаева о том, что в случае штурма он будет сжигать заложников живьем в больничном дворе оказались ложными. Во время проведения спецоперации там горели личные автомобили медперсонала и кареты "скорой помощи", которые были подожжены боевиками для прикрытия своего тыла, на тот случай, если бы наши подразделения штурмовали больницу и с тыльной стороны.
В боевой машине пехоты, которая на наших глазах двигалась вдоль фасада больничного корпуса находился лишь один майор, сидевший на месте механика-водителя. Зная о грозящей ему опасности, смелый офицер самоотверженно выполнял свою персональную боевую задачу… Стать своеобразным щитом ради спасения других людей… Ведь за легкобронированным корпусом БМП-шки, прячась от прицельного огня боевиков, перемещалась какая-то часть подразделения вевешников. В полусогнутом положении и скученной массой бойцы внутренних войск пытались добраться до другой, более удобной и безопасной позиции… Именно поэтому спасительная броня передвигалась на столь невысокой скорости… Когда же боевая машина оказалась подбита чеченским гранатометчиком из окна больницы, солдаты ВВ благополучно покинули опасную зону. Но отважный майор из поврежденной машины так и не выбрался. Может он был сразу убит или же тяжело ранен при разрыве кумулятивной гранаты, которая поражает всё живое внутри не только мелкими осколками, но и мощной ударной волной… Или он получил сильную контузию и от этого потерял сознание… Никому не была известна причина… Но очевидной осталась истина в последней инстанции - храбрый офицер он так и остался в БМП…
- Уж лучше бы его сразу убило. - с неподдельной горечью сказал контрактник. - Чем вот так заживо сгореть.
- А вдруг его ранило или контузило и он попросту не смог сам вылезти? - спросил всех нас пулеметчик. - Если бы его сразу вытащили - может и живой остался.
Ему никто не ответил и вся группа находилась в угрюмом молчании.
- А в Афгане у вас подбивали БМп-шки? - чуть погодя спросил какой-то солдат.
Несмотря на то, что мы уже несколько дней находились вместе, но я только в своей подгруппе знал каждого бойца по фамилии и даже имени. А вот со вторым бортом, часто находящимся в отрыве, процесс запоминания оказался немного сложнее.
- Ну конечно. Правда это до меня было. - Ответил рассеянно я.
В возникшей ситуации срочно следовало хоть как-то сменить эту тягостную тему и мне постепенно вспомнились некоторые забавные эпизоды боевой юности.
- Моя третья группа находилась на задании и однажды днем подъехала на трех БМП к какому-то непонятному кишлаку. И хрен его знает, чего туда поперлись… То ли проверить есть там духи или нет, то ли еще чего… Остается метров триста и вдруг оттуда ка-ак начал ДШК лупить. Еле-еле смогли развернуться и обратно драпануть. Но в последнюю БМПшку одна такая пуля всё-таки попала - прямо посередине между дверцами десанта. Прошла между двух топливных баков и через передний нижний бронелист наружу выскочила. Хорошо, что над двигателем пролетела, а то бы точно хана! И ведь никто в этой суматохе даже не услыхал того, что в них прямое попадание получилось. Ведь все солдаты сидят сверху на броне и только механик-водитель внизу, рядом со своим двигателем рулит штурвалом. Только тогда, когда они отъехали чуток подальше и спустились в ложбину между холмами, то тут и заметили внезапно, что из башенных люков дымок идет.
- Ну и что, бросили беэмпешку? - попытался предугадать ход событий контрактник.