– Черт побери! Место не указано! Что же делать? Каким образом действовать вслепую? Но вот что: мы организуем засаду. Висенса постарается выследить госпожу и даст нам знать вовремя, где они встретились. И мы нарушим блаженство этих двух голубков. Тысяча чертей! Какой-то жалкий охотник за бизонами, презренный нищий, собака осмеливается встать на моем пути! Но, терпение! Будет и на моей улице праздник.
В этот момент сержант Гомес вошел в комнату.
– Гомес! Отбери двадцать молодцов и чтобы они были готовы к одиннадцати часам. Времени впереди много, но устройте все так, чтобы вскочить на коней по первому сигналу, и предупреди людей, чтобы молчали. Чужим – ни слова! Зарядить карабины, – а я позже отдам подробные приказания. Дельце для тебя! Узнаешь, какое. Ступай!
Сержант молча вышел из комнаты и отправился выполнять приказ.
– Ничего не желал бы более, чем узнать место свидания. В саду ли они встречаются или за садом? А может, за городом? Последнее вероятнее всего. Карлос не осмелится появиться в городе, опасаясь, что здесь узнают его или его лошадь. Чтоб они подохли, и лошадь, и ее всадник! Но нет, нет! Мне по праву принадлежит это знаменитое животное. Я еще буду иметь этого коня, не будь я Робладо! О, почему я не знаю места их свидания! Успех был бы обеспечен… А в записке упоминается только обычное место – место, где они часто встречались… часто!.. Тысяча чертей!
При этой мучительной мысли Робладо застонал от отчаяния и заметался по комнате, как сумасшедший.
– Не пойти ли мне сообщить новость Вискарре? Нет, лучше подожду. Он ужинает поздно – вот я и позабавлю его рассказом о своей добыче, а может быть, с удовольствием подам к столу на гарнир уши охотника на бизонов.
И, рассмеявшись диким смехом, капитан подвязал саблю, взял пару тяжелых пистолетов и, проверив, хорошо ли укреплены шпоры, вышел во двор.
Глава XLIV
Час свидания
Было одиннадцать часов ночи. Луна уже взошла, но светила еще так низко над горизонтом, что скалы, замыкавшие долину с юга, отбрасывали огромные, во много ярдов, тени на равнину.
В этой тени, у самого подножия плоскогорья, вдоль его каменного края, тщательно укрывался всадник, который не желал быть видимым. С крайней осторожностью двигался он вперед, держась в тени скал; каждый раз, когда ему приходилось проезжать освещенную местность, где был пологий склон, сначала внимательно осмотревшись, он скакал галопом. Если бы он не остерегался посторонних глаз, он не жался бы так к утесам и выбрал бы лучшую дорогу, проходившую неподалеку.
Поравнявшись с городом, в трех милях от него, всадник пришел в раздумье, благоразумно ли ему выехать по прямой дороге, соединявшей Сан-Ильдефонсо с Утесом загубленной девушки. Опасаясь слежки, он продолжал путь вдоль утесов, пока не попал на поперечную дорогу, удобную только для верховой езды, которую, по-видимому, узнал. Уже не задумываясь, он поскакал по этой дороге, вынужденный выйти из защищающей его тени, отбрасываемой скалами, на открытое место.
В свете луны показался прекрасно сложенный молодой человек в костюме скотовода, сидевший на благородном вороном коне, шерсть которого лоснилась под серебряными лунными лучами. Всадника легко было узнать по его высокому росту, по белому цвету кожи и по светлым, густым кудрям, которые выбивались из-под широких полей сомбреро.
Это был Карлос, охотник на бизонов, а большая, похожая на волка собака, бежавшая следом и до этого не видная в тени, – его верный пес Бизон.
Приближаясь к городу, Карлос удвоил бдительность. К счастью, дорога не была открытой: кое-где возвышались отдельные группы деревьев, местами тропа пролегала через заросли кустарника. То тут, то там они выглядели, как заплаты на равнине. Прежде чем въезжать в кусты, Карлос посылал вперед собаку, а выезжая на равнину, зорко осматривал открытое пространство, отделявшее его от следующей группы деревьев, после чего продолжал путь.
Вскоре он достиг предместья города, над стенами которого блестел озаренный луной купол церкви. Всадник смотрел на ближайшую к нему стену. Он узнал этот дом, к нему он и направлялся.
Через несколько минут он распознал за садом террасу дома дона Амбросио. Карлос подъезжал к нему с задней стороны. Он остановился в маленькой рощице, последней в долине. Отсюда до самой речки, замыкавшей сад дона Амбросио, тянулась открытая местность шагов на триста – обширный луг, принадлежавший богатому рудокопу, где обычно паслись его лошади. Для облегчения перегона лошадей был построен грубо сколоченный мост, начинающийся за оградой сада. Но был там и другой, более легкий и щегольской мостик, соединявший оба берега – луг и сад, предназначавшийся только для пешеходов. Через него переходила Каталина, когда отправлялась гулять по лугу на другом берегу реки. Впрочем, едва ли кто-то, кроме молодой сеньориты, пользовался этим мостом, на середине которого была решетчатая калитка, запиравшаяся на ключ, чтобы кто-то любопытный не возжелал забраться внутрь сада.
От места, где Карлос остановился, до мостика было ярдов триста и в темноте его бы трудно было увидеть. Но при свете луны охотник рассмотрел на мостике калитку, окрашенную светлым цветом. Река не была видна ему за высоким берегом, а сам сад скрывался за серебристыми тополями и китайскими деревьями.
Сойдя на землю в роще, Карлос отвел своего коня в самую густую тень деревьев и оставил его не привязанным, только замотав за переднюю луку поводья, чтоб они не болтались и не волочились по земле. Мы уже видели, что благородное животное привыкло оставаться без привязи, на свободе. Карлос вышел на опушку и устремил взгляд на садовый мостик. Уже не в первый раз приходил он на это место, но никогда еще не ощущал такого сильного душевного волнения, как сейчас. Это было решающее свидание, он собирался поговорить с любимой девушкой откровенно и сделать ей предложение. Примет ли она его? Или откажет? От этого могло зависеть все его будущее, его судьба. Сердце его билось с такой силой, что он четко слышал его удары.
Глубокая тишина царила в Сан-Ильдефонсо. Все его жители давно спали, все огни в домах были погашены, а дома наглухо заперты. На улицах виднелось только несколько ночных стражей (serenos), закутанных в темные плащи; они дремали на лавках у ворот, держа в руках длинные алебарды, а возле них на тротуаре стояли их фонари.
Тихо было и в жилище дона Амбросио. Заперев накрепко ворота, привратник удалился в свою сторожку. Все обитатели дома должны уже быть дома и, скорее всего, спать. Однако слабый свет пробивался сквозь плотно задернутые шелковые занавеси из-за одной стеклянной двери и отражался на каменных плитах мощеного двора. Свет этот шел из комнаты Каталины.
Вдруг в этой тишине раздался гулкий звук колокола: это церковные часы пробили полночь. С последним ударом колокола свет в комнате вдруг погас, стеклянная дверь тихо отворилась, и плотно закутанная Каталина крадучись вышла, держась самой темной стороны двора. Несмотря на широкий плащ, легко было узнать и ее роскошную талию, и ее грациозную походку, хотя движения ее были скованы, видимо, опасением быть кем-то увиденной. Остановившись перед большой дверью, отделявшей двор от сада, Каталина вытащила ключ и отворила ее, хотя не без затруднения и не без шума. Заржавелый ключ завизжал в замке, так что Каталина не могла не вздрогнуть и даже возвратилась назад с целью убедиться, не увидел ли или не услышал ли ее кто-нибудь, и, стоя в темном проходе, осмотрела с беспокойством двор. Ей показалось, что, пока она проходила по аллее к садовым воротам, хлопнула одна из дверей, выходивших во двор. Она осмотрела их по очереди одну за другой, но все были заперты, в том числе ее собственная, в которой она два раза повернула ключ. Но так как сомнения закрались в голову молодой девушки, она, взволнованная, не могла отрешиться от некоторого страха.
Она вошла в сад и, стараясь скрываться в тени деревьев и кустов, отправилась прямо на другой конец сада. Остановившись здесь, она сквозь стволы деревьев внимательно вглядывалась в открытое пространство. Она видела только темную массу небольшой рощи, где теперь был Карлос, но в тени и на таком расстоянии невозможно было увидеть человеческой фигуры да еще в темной одежде.
После недолгого наблюдения девушка быстро вышла из рощи и вскоре оказалась на самом высоком месте мостика у решетчатой двери. Здесь она снова остановилась, выпрямилась во весь рост, вынула из-под плаща белый батистовый платок и несколько секунд подержала его над головой.
Воздух был наполнен светящимися насекомыми, их переливающийся при движении блеск заметно отражался от темных кустарников, но это не мешало Каталине отличить более яркий свет, похожий на вспышку пороха. Значит, на сигнал ответили сигналом.
Через несколько секунд Каталина достала ключ, отворила дверь калитки на мостике и ушла в беседку из китайских деревьев, где остановилась в ожидании. На лице ее выступил румянец, сердце забилось от радости, глаза светились любовью и нежностью, когда она увидела фигуру Карлоса, вышедшего из рощи и направившегося к саду. Этот человек был ей дороже всех на свете.
Глава XLV
Висенса
Каталина не ошиблась, ей вовсе не показалось, когда она вошла в садовые ворота, что она услышала стук: кто-то действительно запер дверь на галерею. Если бы она шла скорее, то увидела бы женщину, которая, пробежав по двору, вошла в комнату служанок, но Каталина опоздала. Дверь закрылась, и вокруг снова господствовала прежняя тишина.
"Я ошиблась, мне все-таки показалось", – подумала она.
К сожалению, это не было ошибкой. За дверью комнаты Каталины начали следить сразу же после того, как все члены семьи разошлись по своим спальням. Висенса не сводила глаз с узкой полоски света, пробивавшейся через занавеси. Еще с вечера Висенса попросила разрешения ненадолго отлучиться из дому. Хосе предоставил ей возможность поговорить с Робладо, и они, сговорившись, составили план действия.
– Ты будешь наблюдать за своей госпожой, – сказал ей капитан, – и последуешь за ней до самого места их тайного свидания. Узнав, где это место, ты дашь мне знать: побежишь в лес, туда, где тебя будут ждать. Оттуда проведешь меня к нежным любовникам. Остальное я беру на себя.
Робладо был уверен, что это очень разумный и верный план действий.
Комната Висенсы находилась как раз напротив комнаты Каталины. Весь вечер коварная служанка наблюдала в замочную скважину за комнатой своей госпожи. Увидев, как вышла сеньорита, она тоже потихоньку вышла, чтобы последовать за ней; она стала за стеной прохода, но, услыхав шаги Каталины, возвращавшейся назад из сада, сочла за лучшее снова войти в свою комнату, которую до этого не решалась оставлять.
Однако надо было сдержать обещание, данное Робладо: приложив глаз к замочной скважине, она убедилась, что ее госпожа еще не возвращалась и, следовательно, должна находиться в саду. Висенса набралась храбрости и на цыпочках пошла до самой аллеи, которую луна полностью освещала в эту минуту. Садовая дверь стояла открытой настежь, и, конечно, сеньорита прошла в нее. Но куда она направилась? Она знала, что у ее госпожи был ключ от калитки, и она частенько днем, а бывает, и ночью, уходит гулять за реку. В таком случае она и сейчас могла перейти мост? Вдруг она уже очень далеко на том берегу? А если она не узнает ничего и не выполнит поручения?
Нервничая, снедаемая этими мыслями, метиска бросилась в сад, стараясь пригибаться как можно ниже. Никого не увидев среди деревьев и клумб, она уже начала отчаиваться в своем успехе, как вдруг вспомнила о беседке, стоявшей в конце сада. Место – самое удобное для свиданий, не сомневалась Висенса, весьма искушенная и опытная в подобных делах.
Но тут встретилось новое затруднение. Подойти к роще оказалось не слишком просто.
Между цветниками и деревьями, росшими на берегу реки, тянулась открытая лужайка, которую нельзя было пройти незамеченным, ведь луна светила очень ярко.
Висенса поняла это и задумалась. Каким же образом преодолеть этот опасный участок? Ведь ей необходимо туда пробраться!
Метиска хотела, последовав примеру своей госпожи, подождать, пока луна зайдет за облака, но минуты были чрезвычайно дороги. Висенса заметила довольно широкую полосу тени от кирпичной ограды и с хитростью, присущей ее племени, легла на траву и поползла до самого берега именно к беседке, где должны были встретиться любовники. Когда она остановилась и, подняв голову, легонько раздвинула листья, она увидела то, что ей было необходимо и что она хотела видеть.
В это время Каталина стояла на мосту выше того места, где лежала служанка, и ее силуэт вырисовывался на лазурном фоне неба.
Метиска, увидев поднятый белый платок, догадалась, что он служил сигналом и что вспышка служила ему ответом. Увидев открытую калитку на мосту, Висенса больше не сомневалась, что свидание произойдет в роще, и могла бы возвратиться с этим сообщением к Робладо. Но капитан приказал ей ожидать и не уходить до тех пор, пока она не увидит своими глазами, что влюбленные встретились.
Заметив ожидаемый сигнал, белый платок, Карлос в ответ поджег щепотку пороха. Затем он на миг подошел к своему коню и произнес несколько слов, таких, какими обычно отдавал ему приказание оставаться на месте. Сам же из рощи направился к саду. Бизон проводил его до реки и, после того как услышал шепотом отданный приказ хозяина, улегся на берегу, в то время как его господин пошел на мост.
Как только Висенса узнала его и увидела, что он приблизился к Каталине, она подумала о возвращении. Теперь она знала и могла сообщить все, что нужно Робладо: место свидания и их состоявшуюся встречу. Надо быстро добежать до офицера и все ему сказать. Она уже приготовилась уползти, даже привстала. Однако молодые люди смотрели в ее сторону и через рощу направлялись прямо к беседке, за которой она притаилась. Они бы ее непременно заметили. Выбора не оставалось – поневоле она должна была оставаться на месте, выжидая более благоприятного случая.
Глава XLVI
Прерванный разговор
Каталина и Карлос уселись на скамейке, оба очень взволнованные так, что некоторое время не могли вымолвить ни слова. Молодая девушка первая прервала молчание.
– Что с вашей сестрой? Как она? – спросила Каталина.
– Она возвратилась в хижину, которую я велел отремонтировать, и с тех пор она там. Дома будто чудом к ней вернулся рассудок. Изредка случаются приступы бреда, она будто заговаривается, но я надеюсь, что вскоре она выздоровеет окончательно.
– Это меня очень радует. Бедняжка! Сколько ей пришлось выстрадать в руках этих грубых, безжалостных дикарей!
– Действительно, грубых и безжалостных, Каталина! Они заслуживают именно этого названия и вашего негодования, хотя вы, собственно, и не знаете, о ком говорите.
– Как? – удивленно воскликнула Каталина, которая все еще разделяла общее мнение относительно того, что сестру Карлоса захватили индейцы. – Разве ваша сестра не была в плану у индейцев?
– Нет. Как раз для того, чтобы разъяснить это недоразумение и объяснить вам свое поведение, я и умолял вас о свидании. Я хотел раскрыть пред вами то, что могло показаться вам непонятным в моем поведении. А теперь выслушайте меня.
И Карлос рассказал своей подруге обо всех подробностях ужасного заговора, задуманного двумя офицерами. Каталина была потрясена.
– Какие же негодяи! – воскликнула она. – Кто бы мог предполагать подобное зверство? Какая жестокость! Я ни за что не поверила бы этому, Карлос, если бы не вы мне рассказали. Я слышала уже о подлости этих людей, но такого кошмара и представить не могла, это уже сверх меры! Непостижимо!
– Теперь вы знаете, заслуженно ли меня называют убийцей.
– О Карлос, не думайте так! Я не верила этому ни одной секунды. Я знала, что правда на вашей стороне. Но не бойтесь: все выяснится, и суждение света…
– Свет! Он не существует для меня, – с горечью перебил Карлос. – У меня нет крова, нет больше отечества. Для тех, с кем вместе вырос, я до сих пор чужестранец, едва терпимый, отверженный еретик. А теперь вообще я беглец, за голову которого назначена награда согражданами. Право, если я подумаю о сумме, обещанной в объявлениях, то даже удивляюсь, что стою таких больших денег!
При этих словах охотник не мог удержаться от ироничного смеха. Он продолжал:
– Всю вселенную для меня составляете вы, Каталина. Но я оставлю вас только в своем сердце, потому что вынужден проститься с вами. Меня здесь ожидает смерть, даже хуже – пытки. Поэтому я должен возвратиться на свою родину, родину моих родителей, к своим родственникам, с которыми расстался в самом раннем детстве. Может быть, я найду там и кров, и новых друзей, но без вас я не смогу быть счастлив никогда!
Каталина дрожала, опустив наполненные слезами глаза. Она не смела высказать мысли, мелькнувшие у нее в ту минуту. Но нерешительность и ложная скромность не были особенностями ее характера. Да и не время для их проявления. Будущее ее и счастье любимого человека зависели от одного слова. Наклонившись к Карлосу и взяв его за руку, она сказала ему нежным, но твердым голосом:
– Карлос, вы хотите, – я поеду с вами?
Карлос обнял и поцеловал ее.
– Боже! – воскликнул он. – Возможно ли это? То ли я услышал? Так ли понял? Вы, вы сами предлагаете мне то, о чем я не смел и подумать!.. Я хотел предложить вам это, но не смел. Неужели вы решитесь покинуть все ради меня? Бога ради, повторите! Неужели это правда? Вы согласны уехать со мной?
– Да, согласна, – коротко и решительно ответила она.
– Значит, я снова нашел счастье! Я так счастлив! Но на восемь дней я потерял счастье и обрел страдания, ибо восемь дней назад я тоже был счастлив, Каталина. Странный, удивительный случай привел меня тогда на дорогу к богатству. Я надеялся завоевать вас или, по меньшей мере, быть принятым вашим батюшкой. Посмотрите! – сказал Карлос, показывая полную горсть блестящего металла. – Это золото, я открыл его целый рудник и рассчитывал сравняться с вашим отцом в богатстве и затем получить его согласие. Теперь, к сожалению, он оттолкнет меня, сейчас и золото не поможет… Но ваши слова придают мне бодрости, они возвратили мне счастье. Не заботьтесь о состоянии, которое оставляете, не думайте, что вы его теряете: у меня есть средства доставить вам другое, может быть, еще более значительное. Я знаю и скажу вам подробно, где можно добыть его. В эту же ночь…
Тут его прервала осторожная Каталина, которая неожиданно услышала шелест в кустах за беседкой, словно листья зашевелились от ветра. Но ветра совершенно не было, ни дуновения, ни звука, откуда же взялся шелест? Оба они встали, осмотрели кусты, но не заметили ничего тревожного. Луна склонялась к горизонту, небо потемнело, однако на некотором расстоянии можно было еще различать предметы.
– Не ошиблись ли вы? – спросил Карлос.