Они построились в колонну, пленные подняли Риггса, Саксби и раненого француза, которые лежали на носилках, сооруженных из винтовок и шинелей. Температура воздуха была на несколько градусов выше нуля. Света оставалось еще часа на два.
Время от времени Шеванне останавливался, оглядывал в бинокль окрестности. Так они продвигались около получаса, и тут французский лейтенант приказал выйти из-под деревьев и начать подниматься в гору. Люди встретили этот приказ стонами, однако и Таннер уже различил вверху за деревьями хижину. Возможно, Шеванне начал-таки прислушиваться к голосу разума.
- Только бы не еще одна ночь в хижине, - сказал Хепуорт.
- Уверен, Шеванне знает, что делает, - сказал Таннер.
- Я смотрю, ты запел по-другому, - заметил Сайкс.
- Просто он делает то, что я ему сказал. Мы оставим пленных вон в той лачуге. - И он указал на уже хорошо различавшуюся за деревьями хижину.
Когда они добрались до нее, Шеванне приказал загнать заключенных внутрь. Там их связали кусками бикфордова шнура. Таннер заметил, что на шее у Целлнера все еще висит бинокль, а на ремне - пустая кобура.
- Это я у вас забираю, - сказал он, снимая с Целлнера бинокль, кобуру и прикрепленные к поясному ремню патронташи.
Целлнер пристально посмотрел на него, потом на его винтовку.
- Снайперская винтовка, - по-английски сказал он, - я не забуду этого, Таннер. И, когда мы встретимся снова, я тебя убью.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся Таннер, а потом врезал кулаком Целлнеру в висок. Немец захрипел и потерял сознание.
- Где ты этому научился? - спросил Сайкс.
- Армия может научить многому, - ответил Таннер, - в том числе и боксу. Я не люблю вот так вырубать людей, но это - кусок дерьма, и он грозился убить меня.
Оставив связанных немцев в хижине, солдаты вернулись в лес. Шеванне объявил привал.
- Надо немного отдохнуть, - сказал он.
К Таннеру подошел Ларсен.
- Я хочу извиниться. Я плохо повел себя с тем немцем.
- Вам не за что извиняться, сэр.
- Нет, я виноват, - ответил Ларсен. - Мы остановились на ферме моего двоюродного брата, взяли его грузовик. Я тогда не подумал об этом, но потом мне стало ясно, что немцы возвратятся туда и увидят, что грузовик исчез.
- Вы думаете, они забрали вашего брата?
- Не знаю. Они могли и убить его. - Он вздохнул. - Понимаете, меня все время преследовала эта мысль. Ну, в общем, я просто хотел все объяснить вам.
Таннер кивнул.
- Спасибо, сэр, - сказал он и, сделав несколько шагов, прислонился рядом с Сандвольдом к дереву.
- Как вы себя чувствуете, сэр? - спросил Таннер.
- Устал, - ответил норвежец. - Как-никак, мне сорок семь лет. Для мужчины моего возраста этот поход слишком труден и долог.
И он вдруг начал медленно сползать по стволу. Таннер подхватил его, опустил на землю.
- Что случилось? - спросил подбежавший к ним Ларсен.
Подошел и Нильсен:
- С ним все в порядке?
Таннер нащупал у Сандвольда пульс.
- Просто отключился.
Он вытащил фляжку со шнапсом, налил немного спиртного в рот норвежцу. Тот, отплевываясь, открыл глаза.
- Простите, - сказал он. - Что вы могли обо мне подумать?
Таннер протянул ему фляжку:
- Все нормально. Выпейте немного. - Он встал, оказавшись между двумя молодыми норвежцами. - Нужно найти место, где можно было бы отдохнуть и поесть.
- Вы правы, сержант, - ответил Ларсен. - Если мы будем продолжать в том же духе, никому из нас долго не протянуть, а уж профессору Сандвольду тем более.
Профессору? Таннер оглянулся на Сандвольда.
- На этой стороне долины есть несколько ферм, - заметил Нильсен.
- Нам необходимо соблюдать осторожность, - сказал Таннер. - В долине теперь немцы, и понять, кому мы можем доверять, а кому нет, трудно. Но если придется рискнуть и довериться какому-нибудь фермеру, значит, так тому и быть.
- Съесть бы чего-нибудь горячего, - улыбнулся Нильсен. - Ради этого я прямо сейчас рискнул бы очень многим.
Пошел снег, не густой, но Таннер, увидев падающие с неба хлопья, все равно обрадовался. Разумеется, Целлнер и его люди вполне могут освободиться и спуститься вниз. Там они получат помощь и снова начнут рыскать по горам. Он поднял к небу лицо, ощутил, как на него опускаются и сразу начинают таять снежинки. По крайней мере снег заметет их следы.
Затем он увидел, как Сандвольд поднялся на ноги, покачнулся, схватился рукой за ствол дерева.
- Давайте-ка я вам трость сооружу, профессор.
Таннер поднял сосновый сук, обрубил штык-ножом веточки.
- Спасибо. - Сандвольд выпрямился. - Знаете, мне и в самых страшных снах ни разу не привиделось, что я брожу на рассвете по горам и молюсь о том, чтобы меня не подстрелили.
Он покачал головой.
- У вас есть семья, сержант?
- Нет, - ответил Таннер. - Только армия.
- Холостяк, как и я, - улыбнулся Сандвольд, - обвенчанный со своей работой. Но у меня еще жива мать. Во всяком случае, я молюсь о том, чтобы она была жива. Как только началось вторжение, мне было приказано покинуть Осло, однако мать поехать со мной не могла, а я считал, что не вправе оставить ее. Потом появился полковник Гулбранд с тремя офицерами, и вдруг выяснилось, что принимать решения - уже не мое дело. И все это из-за моей работы и того, что я знаю. - Он снова вздохнул. - Если бы вам удалось вытащить меня отсюда, я был бы вам очень благодарен. Я хочу помочь моей стране.
- А почему вы обращаетесь с этой просьбой ко мне? - спросил Таннер. - Наш командир - лейтенант Шеванне. К тому же здесь двое ваших соотечественников.
- Я заговорил с вами потому, что знаю, о чем просил вас полковник Гулбранд. Я слышал каждое слово вашего разговора. И я полностью согласен с полковником. Вы, безусловно, очень опытный и умный солдат, сержант.
- Спасибо, - ответил Таннер. - Я сделаю все, что в моих силах, профессор.
Шеванне согласился с тем, что следует найти ферму, на которой можно будет отлежаться. Сейчас они находились на пару миль севернее Треттена, шли по густому лесу. Затем вышли из него на горное пастбище. Снегопад прекратился. На дальнем краю пастбища обнаружилась калитка, а за нею тропа.
Нильсен и Ларсен повели всех по тропе, которая в конце концов уперлась в фермерскую усадьбу. Два норвежских офицера осторожно направились к дому, все прочие остались ждать. Ожидание тепла и еды ударяло в головы, точно крепкое вино. Таннер смотрел, как норвежцы подходят к дому. Залаяла собака.
Прошло несколько наполненных тревогой минут. Таннер вглядывался в напряженные, усталые лица солдат. А ведь были еще и раненые, и они нуждались в помощи.
На пороге появился седоватый мужчина средних лет. Какое-то время он слушал то, что говорил ему Ларсен, потом вышел из дома и направился к сараю. Ларсен поманил к себе ожидавших завершения переговоров солдат.
- Идите за ним, - сказал он.
Фермер открыл двери сарая, размашисто повел рукой - "входите" - и скрылся внутри. Остальные последовали за ним.
Ларсен сказал:
- Скоро придут его жена и дочь. Сначала они принесут хлеб и суп, потом горячую воду и бинты.
В сарае было темно и пыльно, запах высохшего сена и соломы смешивался здесь с навозной вонью. Таннер подошел к Сайксу, снял рюкзак. Потом нащупал в сумке для провизии пистолет Целлнера, полуавтоматический "вальтер". Люди молчали, они слишком устали. Один из французов, заметил Таннер, уже спит на соломе. И Сандвольд тоже. Таннер задумался о профессоре - может быть, он изобрел какое-то новое страшное оружие, способное изменить весь ход войны?
Таннер привалился спиной к своему рюкзаку, закрыл глаза. Какая это все-таки роскошь - сон. Однако его тут же и разбудили. Он увидел рядом с собой Сайкса и хорошенькую девушку со светлыми глазами и волосами цвета соломы.
- Это Анна Ростад, сержант, - сказал Сайкс. - Она принесла нам поесть.
- Боюсь, не очень много, сержант, - на хорошем английском сказала девушка, протягивая ему чашку с супом и кусок хлеба.
- Спасибо, - сказал Таннер. Теплый, наваристый мясной бульон показался ему замечательно вкусным.
- Мы с матерью позаботились, как могли, о раненых, - продолжала девушка, - однако их необходимо показать врачу. Завтра мы отвезем их к нему.
Таннер, подумав немного, спросил:
- Куда? В Треттен?
- Да. Доктор живет там.
- Там теперь есть и военные врачи, немцы. - Он помолчал. - Вам начнут задавать вопросы. Что вы им скажете?
- Что нашли раненых в горах.
Таннер улыбнулся:
- Храбрости вам не занимать. Спасибо.
Анна пожала плечами:
- Это самое малое, что мы можем сделать. Моего брата Йонни две недели назад призвали в армию. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мы с ним близнецы.
Таннер, взявшись за винтовку, встал.
- Где Ларсен и Шеванне? - спросил он у Сайкса.
- Думаю, в доме.
- Они разговаривают с отцом, - сказала Анна. - Давайте я провожу вас к ним.
Анна провела его через двор, впустила в дом. Трое мужчин сидели на кухне вокруг большого стола, в середине которого помигивала, мягко освещая их лица, керосиновая лампа.
- Что вам нужно, сержант? - спросил Шеванне.
- Поговорить о том, что мы будем делать дальше.
- Вы не офицер. Составлять планы такого рода - наше дело.
- Вы, может быть, и старше всех нас по званию, сэр, - резко ответил Таннер, - но под моим началом по-прежнему остаются десять человек, о которых я обязан заботиться.
Ларсен взглянул на Шеванне:
- Он прав.
Шеванне вздохнул:
- Вы можете остаться и послушать нас, сержант, однако окончательным будет наше решение. Вам понятно?
Ларсен расстелил по столу карту.
- Мы должны двигаться на север, - сказал Шеванне.
- Нам нужны дороги, - сказал Таннер, - и какая-то машина. Не знаю, как далеко отступили союзники, но, каким бы ни было это расстояние, мы ни за что не сумеем одолеть его по горам быстрее, чем фриц, который движется по долине. - Таннер склонился над столом. - Как насчет вот этой дороги? Выходит из Треттена, пересекает горы, спускается в эту долину. Если мы сможем добраться до нее и найти машину, нам удастся попасть вот сюда, в Утту, не встретив по пути ни одного немца.
Шеванне покачал головой:
- Блестяще, сержант. Вот только как вы проскочите мимо стоящих в долине немцев и пересечете озеро шириной триста метров? И где именно вы собираетесь найти машину?
- Озеро мы пересекать не будем. Мы переправимся через реку в Треттене, ночью. К тому же у нас имеется немецкая форма.
- Там есть переправа, - сказала Анна. - Немного севернее деревни находится вдающийся в реку гористый мыс. Ширина реки там около ста пятидесяти метров, а на берегу стоят лодки.
Умница, подумал Таннер.
Анна начала что-то быстро говорить отцу, тот кивал в ответ. Затем Ларсен о чем-то заспорил с ней по-норвежски.
- Она хочет идти с нами, - сказал Ларсен. - Я объяснил ей, что об этом не может идти и речи.
- Но прошлым летом мы с братом исходили все горы Оппланна. Пожалуйста. Я хочу помочь вам.
- Для женщины это слишком опасно, - сказал Шеванне, - и особенно для такой хорошенькой девушки, как вы.
Таннер внутренне застонал, потом сказал:
- Да, но она хорошо знает эти горы, к тому же женщина вызовет у немцев меньше подозрений.
- А кроме того, я говорю по-немецки, - добавила Анна.
- Она замедлит наше продвижение, - сказал Шеванне.
- Нисколько, - вызывающе ответила Анна.
В разговор вмешался, произнеся несколько фраз, ее отец.
- Он говорит, что ей двадцать два года, - перевел сказанное им Ларсен, - этого довольно, чтобы думать своей головой. И говорит, что гордится дочерью, желающей помочь нам.
Некоторое время Шеванне молчал, потом сказал:
- Я должен обдумать это. И я вовсе не убежден в том, что нам стоит хотя бы пробовать пересечь долину. Но как бы там ни было, вы предлагаете остаться здесь до следующей ночи?
- В лесу над фермой есть пещера, - сказала Анна. - Очень укромная. Утром мы вам ее покажем.
- Кроме того, нам необходимо избавиться от раненых, - сказал Таннер. - Анна и ее отец готовы отвезти их в Треттен.
- И отдать в руки врага? - поинтересовался Шеванне.
- Если они останутся здесь, то умрут, - сказала Анна.
- Сэр? - произнес Таннер. Шеванне теребил двумя пальцами свою нижнюю губу. Ну, давай же, думал Таннер. Прими решение. И он снова сказал: - Сэр, нам необходим какой-то план.
- Молчите! - огрызнулся Шеванне. - Мне нужно подумать.
- Но как же все-таки быть с ранеными? - настойчиво спросил Таннер. - Вы - наш командир. Господин Ростад и его дочь готовы рискнуть ради их спасения жизнями. Скажите им, что они должны сделать.
- Хорошо, будь оно проклято! - Шеванне провел всеми десятью пальцами по своим волосам. - Отвезите раненых в Треттен. Утром. Благодарю вас, мадемуазель, мсье.
Таннер проснулся чуть раньше шести. Он сел, огляделся вокруг. Большая часть солдат все еще крепко спала. Тут он заметил, что раненых с ними уже нет. И Ларсена тоже. Взяв винтовку, Таннер пошел через двор к фермерскому дому. Анна, ее мать и Ларсен пили кофе. Кухню наполнял аромат свежеиспеченного хлеба.
- С добрым утром, сержант, - сказала Анна. - Хорошо поспали?
- Слишком хорошо, спасибо. Куда подевались раненые?
- Мы перенесли их ночью, - сказала Анна. - Они начали кричать от боли.
- Господи. А я ничего не услышал. Как они сейчас?
- Мы дали им бренди. Вот, правда, Риггс совсем плох.
Мать Анны поставила перед Таннером тарелку с хлебом и кружку кофе.
- Нам нужно выставить часовых, - сказал он Ларсену, а затем повернулся к Анне: - Когда вы повезете раненых в Треттен?
- Отец чистит и кормит скотину. Как только закончит, мы тронемся в путь.
- Я провожу вас немного, - сказал вдруг Таннер. Ему пришло в голову, что разведка окрестностей, пусть даже поверхностная, повысит их шансы на успех. - Надо бы присмотреться к Треттену.
Он отъехал на стуле от стола, встал.
- Спасибо за завтрак. Когда вам потребуется помощь с ранеными, позовите меня.
Снаружи золотисто сияло утреннее солнце, покрывая горы длинными синими тенями. Таннер услышал, как с заснеженных сосен начинают падать капли талой воды.
Интересно, думал он, освободились ли уже Целлнер и его солдаты и когда немцы пошлют сюда на поиски свежие силы? Нужно придумать, как справиться с Шеванне. Таннер был уверен в том, что его план - план пересечения долины - верен. А пока пора поднимать солдат. Он направился к сараю, но тут из фермерского дома вышел и окликнул его Ларсен.
- Сержант, - сказал он, подойдя к Таннеру. - Знаете, вам следует как-то наладить отношения с лейтенантом Шеванне.
- При всем моем уважении, он не понимает, что делает. Принимает неверные решения и подрывает мой авторитет у солдат.
Ларсен улыбнулся:
- Он чувствует, что вы с вашим опытом представляете для него угрозу. Мы все уже успели понять: то, чему нас учили в мирное время, имеет слабое отношение к тому, с чем мы сталкиваемся на войне. Никто не говорил нам о том, какие трудные решения мы вынуждены будем принимать.
- Таков удел командира, - ответил Таннер. - Нам следовало покинуть хижину две ночи назад. И тогда Сандвольд был бы сейчас у союзников. - Он вздохнул. - Если я буду помалкивать, Шеванне приведет нас к катастрофе.
- Почему вы так уверены в этом? - спросил Ларсен.
- Отсюда для нас нет иного пути, как только через долину. При всех остальных вариантах мы должны будем пройти больше двадцати миль, удаляясь от побережья. На то, чтобы нагнать союзников, нам не хватит ни времени, ни сил. Единственная наша надежда - найти транспорт и использовать проезжие дороги. Мы должны пересечь долину.
- Наверное, вы правы, - сказал Ларсен. - Но у меня такое чувство, что мы лезем прямиком в логово льва. А Сандвольд не должен попасть в руки врага.
- Этого я не допущу, - мрачно сказал Таннер. - Может быть, вам стоит самому переговорить с Шеванне. Вас он послушает скорее, чем меня. И кстати, иметь рядом с нами Анну Ростад тоже было бы неплохо. Речь сейчас идет о том, чтобы выжить, а не о чести и правилах хорошего тона.
Ларсен улыбнулся:
- Я это сделаю. И я рад, что у нас состоялся этот разговор.
В то утро Таннер и Шеванне старательно избегали друг друга. Впрочем, Таннеру не пришлось дальше отстаивать свою правоту. Когда все проснулись, Шеванне, встав посреди сарая, описал дальнейшие их действия, и они в точности соответствовали тому, что предложили Таннер и Анна.
Не возразил Шеванне и против идеи Таннера пройти с Анной и Эриком часть пути до деревни.
- Он надеется, что тебя немцы сцапают, - сказал Сайкс.
Таннер усмехнулся:
- Может, ты и прав, Стэн.
Однако первым делом Анна должна была отвести их в пещеру. Расположенная не более чем в четверти мили от фермы, пещера оказалась идеальным укрытием.
Таннер оставил вместо себя Сайкса.
- Что нужно делать, ты знаешь, Стэн. Не спускай глаз с Сандвольда.
Он оставил в пещере свою плотную куртку и каску, надев взамен немецкую ветровку и кепи.
Старую поскрипывающую телегу тащил мул. Эрик сидел впереди, с дочерью. Сидевший сзади с ранеными Таннер видел, как на каждом ухабе Саксби корчится от боли.
- Теперь уж недолго, - сказал Таннер.
- Не хочется, чтобы фрицы меня убили, - пробормотал Саксби.
- Не убьют. Они тебе помогут.
Таннер понимал, что говорит банальности. Он очень надеялся на то, что враги проявят сострадание к его людям, но полной уверенности в этом у него не было. Черт, подумал он и перебрался от стонущего Саксби поближе к Анне и ее отцу.
- Спасибо, что делаете это, - сказал он.
- Я хотела бы, чтобы у нас была возможность ухаживать за ними, - сказала Анна. - Я ведь училась на врача, и то, что я не могу им помочь, меня мучает. Но учебу в Осло мне пришлось прервать - из-за войны, да к тому же у меня нет ни нужных лекарств, ни инструментов.
Она бросила на Таннера печальный взгляд, и он впервые начал понимать, каким ужасом обернулось для норвежцев вторжение Германии в их страну.
- Мне очень жаль, - сказал он. - Наверное, вам сейчас приходится очень трудно.
- Я испытываю то горе - за Норвегию, за себя, за Йонни, - то страшную злость. Это одна из причин, по которой я хочу пойти с вами. Я не могу сидеть дома и изнывать от жалости к себе.
- Я разговаривал сегодня утром с лейтенантом Ларсеном, он пообещал еще раз переговорить с лейтенантом Шеванне, - сказал Таннер и, на миг встретившись с Анной взглядом, подумал: "Какие глаза". - И думаю, что вы нам очень поможете.
Она улыбнулась:
- Спасибо, что вы так говорите.
Таннер оставался в телеге, пока не увидел вьющуюся по долине дорогу. Теперь леса на склонах перемежались с пастбищами.
- Далеко вам идти не придется, - сказала ему Анна. - Треттен покажется очень скоро.
Таннер поблагодарил ее, пожелал удачи. Хотя, пока он смотрел вслед телеге, его одолевали все более сильные сомнения.