- В Восточной Пруссии произошла смена командующего 3-й армией. Вместо Гинденбурга назначен генерал Шуберт. Информация получена из штаба соседей.
- Знаю. А куда ушёл Гинденбург?
- Он теперь командует всеми немецкими войсками, действующими против России на Востоке.
- Неожиданности в этом, Мирослав Эдуардович, нет. Для способного Гинденбурга засиживаться на армии было бы грехом. В Берлине это видели. Откуда получено известие о новом назначении Гинденбурга?
- Охотниками из 9-го гренадерского Самогитского полка, ходившими в поиск по ту сторону, была захвачена почта одного из ландверных полков. В ней и оказался приказ по провиантской части с указанием новой должности Гинденбурга.
- По этому случаю вы связывались с разведотделом штаба соседей? Что говорят они?
- По странному совпадению они получили схожую информацию в тот же день. Так что факт нового назначения Гинденбурга подтверждается. Генерал-квартирмейстер Бонч-Бруевич разговаривал по телеграфу со мной лично.
- Хорошо. Что ещё из разряда серьёзного?
- Немцами формируется новая армия на северном участке нашего фронта.
- Где формируется?
- В Верхней Силезии. По крайней мере, именно там замечена концентрация немецких полевых войск.
- Откуда они перебрасываются? Есть сведения?
В состав новой армии вошёл полностью пополненный ландверный корпус генерала Войрша, нашего старого знакомого. Армейские войска с тылами перебрасываются из Восточной Пруссии. Из-под Берлина прибыл гвардейский резервный корпус. Выгрузка его, по всем сведениям, завершилась.
- Как был установлен факт концентрации немецких войск в Восточной Пруссии?
- По данным агентурной разведки. Были замечены усиленные переброски войск по железной дороге Познань-Освенцим. Затем появились новые данные. Часть перепроверялась. Теперь все сомнения у разведотдела фронта отпали.
- Известно, кто командующий новой немецкой армии?
- Всё тот же генерал Гинденбург.
- Любопытное совмещение двух должностей. Значит, удар готовится германцами по нам в районе Средней Вислы? Так, Мирослав Эдуардович?
- Точно так, Михаил Васильевич.
- Что говорят местные жители поляки?
- Поляки из прифронтовой полосы, перебежчики из их числа, свидетельствуют, что немцы появились в Верхней Силезии, чтобы оказать поддержку австрийцам.
- Германцам давно пора было это сделать. Тогда бы нам трудно было разбить противника в Галиции. Донесение для Ставки готово?
- Да, Михаил Васильевич. Прошу разрешения на отправку.
- Отправляйте без задержки. Штаб соседнего фронта о ваших тревогах проинформирован?
- Точно так. С генералом Бонч-Бруевичем час назад я разговаривал по телеграфу лично.
- Хорошо, Мирослав Эдуардович. Прикажите штабам северного участка фронта усилить разведку с незамедлительными докладами о результатах.
- Такое приказание мною уже отправлено.
- Тогда за работу. Нам важно предупредить действия противника. А для этого надо знать его намерения...
Озабоченная Ставка Верховного главнокомандующего решила прикрыть район Средней Вислы перегруппировкой войск. Генералу Иванову ставится задача переместить три корпуса к Ивангороду. Туда была переброшена 4-я армия генерала Эверта с приданной ей Уральской казачьей дивизией.
Генерал Янушкевич от имени великого князя Николая Николаевича-младшего запросил командующих фронтов и их штабы о предложениях относительно прикрытия на Средней Висле польской столицы Варшавы и возможности наступательной операции на Берлин. При ртом в телеграмме Иванову говорилось, что армии его фронта нацелены для нанесения удара по австрийцам на правом берегу Вислы, но те имеют полную возможность уйти от него.
Иванов и Алексеев, взвесив все за и против, предложили Ставке свой план перегруппировки фронтовых сил. Он заключался в том, чтобы отвести войска за рубеж реки Сан, выделив достаточно сил для защиты Львова. По этому поводу состоялся разговор со Ставкой:
- Почему фронт предлагает отвести войска за Сан?
- Это будет лучшей позицией для дальнейшего наступления по обеим берегам Вислы на Краков или по только левому берегу на Бреславль.
- Как вы предлагаете распределить войска по линии фронта?
- Восемь корпусов оставить на линии Карпаты-Краков. Десять иметь в направлении на Ивангород-Бреславль.
- Что это даст в случае наступления на запад совместно с соседним фронтом генерала Рузского?
- Мы можем совместно угрожать Берлину силами восемнадцати корпусов.
- Вы считаете, что для решения стратегической цели этих сил будет достаточно?
- Думаем, что да. Штабные расчёты подтверждают реальность проведения Берлинской наступательной операции.
- Ваше предложение в штабе Ставки будет рассмотрено...
Поскольку мнения главнокомандующих фронтов - Юго-Восточного и Северо-Восточного и их штабов в продолжение войны расходились, великий князь Николай Николаевич-младший отправился к Иванову. Это была одна из инспекционных поездок Верховного на передовую линию.
- Как нам известно, Николай Иудович и Михаил Васильевич, значительные силы австрийцев и прежде всего германцев появились на левом берегу Вислы.
- Точно так. Эти данные полностью подтверждаются фронтовой разведкой.
- Чтобы противостоять им, нам следует принять срочные меры. Поэтому приказываю вам передвинуть с возможной энергией и быстротой на участок между Ивангородской крепостью и устьем реки Сан не менее двух армий.
- Армии, ваше высочество, уже готовятся для такого манёвра.
- Тогда им надо отдать ещё и приказ находиться в полной готовности к форсированию Вислы и атаки неприятеля на её левобережье.
- Будет исполнено.
- Относительно Львова, Ярослава и Перемышля. Этот район удерживать, а также обеспечить себя от удара со стороны Венгрии.
- Прикрытие Карпат фронтом уже завершено.
- Хорошо. О плане предстоящего наступления вам будет сообщено от моего имени в директиве Ставки...
Названная директива (позднее уточнённая) пришла в штаб Юго-Западного фронта 15 сентября. В ней говорилось следующее:
"Общей задачей армий обоих фронтов Верховный главнокомандующий ставит деятельно готовиться к переходу в наступление возможно большими силами от Средней Вислы в направлении к Верхнему Одеру для глубокого вторжения в Германию".
Началась перегруппировка огромного количества войск двух фронтов: многих сотен тысяч человек, тысяч орудий, массы конницы, тылов. Была продолжена блокада крепости Перемышль с её австрийским гарнизоном. Фронтовым штабом разрабатывались маршруты движений и отдавались соответствующие приказы. Опасность крылась в том, что во время походного марша русских войск германцы могли нанести опережающий Удар.
Алексеев связался с командующим 4-й армией Эвертом, "вторая составляла правый, северный фланг фронта:
- Алексей Ермолаевич, замечены ли вашей разведкой угрожающие действия со стороны немцев?
- Пока нет, Михаил Васильевич. Штаб фронта чем-то озабочен?
- Да. Передвижение эшелонов по железной дороге вышло из графика. Реальные сроки передислокации войск удлинились. Германская разведка об этом, вероятно, знает, и может последовать атака по авангарду вашей армии.
- Пока армейской разведкой ничего не замечено.
- В любом случае приказываю наблюдение за противной стороной усилить разведывательными сотнями уральских казаков. Такую же задачу поставьте коннице отряда генерала Ольховского.
- В каком направлении усилить разведку?
- В западном и перед городом Радом. Основной целью считать своевременное обнаружение движения неприятеля к Висле...
Однако не дремал и главнокомандующий войсками Германии на Востоке генерал Гинденбург. Подчинённая лично ему новая 9-я армия 20 сентября подошла к Висле. Русские стали срочно усиливать оборону Варшавы, поскольку их авангардные войска были вытеснены на правый берег Вислы, переходить которую немцы не стали.
Одновременно начали наступление и австро-венгры. Они вышли на рубеж реки Сан. Но их попытка переправиться была успешно отбита.
В итоге действия воюющих сторон вылились во встречные бои. Особенно сильными они оказались на Средней Висле. Положение русских войск здесь спасло мужество сибирских стрелков, которые порой сразу же после выгрузки из эшелонов шли в штыковые атаки без артиллерийской поддержки.
В битве под Варшавой покрыли себя славой 1-й и 2-й Сибирские стрелковые корпуса генерала от кавалерии М. М. Плешкова и генерала от инфантерии А. В. Сычевского. Первый из корпусов прибыл на польскую землю из Приамурского военного округа, где его полки размещались в Никольск-Уссурийске, Шкотово, Раздольной, Новокиевске, Барабаше. Второй корпус до войны входил в состав Иркутского военного округа. Его полки начали свой далёкий путь на войну с забайкальских железнодорожных станций Читы, Березовки, Песчанки, Сретенска, Даурии.
Фронтовой штаб работал днём и ночью. Позже главнокомандующий армиями Юго-Восточного фронта генерал Иванов так отзовётся о своём начальнике штаба:
"Алексеев, безусловно, работоспособный человек, очень трудолюбивый и знающий, но, как всякий человек, имеет свои недостатки. Главный - это скрытность. Сколько времени он был у меня, и ни разу мне не удалось с ним поговорить, обменяться мнением. Он никогда не выскажет своё мнение прямо, а всякий категорический вопрос считает высказанным ему недоверием и обижается. При этих условиях работать с ним очень было трудно. Он не талантлив и на творчество не способен, но честный труженик".
С Ивановым трудно согласиться. Вполне возможно, что он ревниво относился к успехам начальника штаба своего фронта, который меньше чем через год станет таким же, как и генерал от артиллерии Иванов, главнокомандующим армиями фронта. И более того, шагнёт ещё выше, став фактически "стратегическим главой" Ставки.
Между тем события на Средней Висле разворачивались. Генералу Эверту в ночь на 27 сентября удалось переправитьсвою 4-ю армию на противоположный берег реки, с тем чтобы помочь гарнизону Ивангородской крепости. Но, как оказалось, германцы подтянули сюда многочисленную артиллерию, в том числе и батареи тяжёлых орудий. На русских обрушился шквал огня. Спустя сутки Эверт отвёл свои два авангардных корпуса - Гренадерский и 16-й армейский - на правый берег реки.
Раздосадованный генерал Иванов категорически потребовал от великого князя Николая Николаевича-младшего и начальника штаба Ставки немедленно заменить двух подчинённых ему генералов. Он желал заменить начальника фронтового штаба Алексеева на генерала Данилова, и командующего 2-й армией Шейдемава на генерала Сиверса. Тогда Янушкевич позвонил Иванову:
- Всякую перетасовку в командном составе я и Верховный считаем вредной. Особенно касательно генерала Алексеева.
- Но я, как главнокомандующий армиями фронта, настаиваю.
- Мы с великим князем своё мнение вам высказали.
- Что мне тогда остаётся делать?
- Подчиниться мнению Ставки...
В окружении Верховного главнокомандующего уже давно видели то, что Иванов "определённо не справлялся с возложенной на него задачей по руководству столь огромной массой войск, сосредоточенных на Средней Висле". К такому выводу, например, пришёл один из крупнейших отечественных историков Первой мировой войны И. И. Ростунов.
Можно добавить, что начавшаяся конфликтная ситуация не разрядилась благодаря "миротворческой" позиции Ставки. Отношения между Ивановым и Алексеевым так и Остались неприязненными...
Варшавско-Ивангородская операция в истории Первой мировой войны стала одной из крупнейших прежде всего но числу задействованных в ней сил и по широте стратегического замысла. В середине сентября под Ивангородом войска Юго-Западного фронта завязали ожесточённые бои. 1-я австро-венгерская армия Данкля была разгромлена и отступила в южном направлении.
Начальник штаба германского главнокомандующего на Востоке генерал Эрих Людендорф следующим образом оценил сложившуюся обстановку:
"27 (октября. - А. Ш.) был отдан приказ об отступлении, которое, можно сказать, уже висело в воздухе. Положение было исключительно критическое...
Теперь, казалось, должно произойти то, чему мешало в конце сентября наше развёртывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним наступление: вторжение превосходящих сил русских в Познань, Силезию и Моравию".
Слова генерала Людендорфа, сподвижника Гинденбурга до самого окончания Первой мировой войны, можно расценить так. И в штабе главнокомандующего германскими армиями на Востоке, и в Берлине опасались, что в случае полного успеха русского оружия под Варшавой и Ивангородом противник мог появиться на территории современных Польши (в её бывшей германской части) и Чехии (её восточной части).
Однако в Ставке уже сами великий князь Николай Николаевич-младший и начальник его штаба Янушкевич не справились с управлением наступательными действиями двух огромных фронтов, координацией их атакующих усилий, своевременной поддержкой резервами и огневыми припасами. Самое главное заключалось в том, что время для последующего атакующего удара оказалось безвозвратно упущенным.
Этим и воспользовался опытный генерал Людецдорф. Он сумел хорошо скоординировать действия германских войск с австрийскими в Лодзинской операции, которая началась в последних числах октября и закончилась 6 декабря первого года Первой мировой войны.
Главную ударную роль в наступлении на польский город Лодзь играла немецкая 9-я армия. Её атаку обеспечивали четыре корпуса, которые Берлин так и не успел до конца сформировать - "Грауденц", "Познань", "Бреславль" и "Торн". Немцы имели в Лодзинской операции 279 тысяч штыков и сабель, 1440 орудий и 700 пулемётов. Три русские армии - 1-я, 2-я и 5-я - обладали силой в 367 тысяч штыков и сабель, 1305 орудий и 740 пулемётов.
Русские почти в два раза превосходили неприятеля в кавалерии, но её активно использовать так и не удалось. И заметно уступали в числе тяжёлых артиллерийских орудий, хорошо обеспеченных снарядными запасами. Эти два обстоятельства заметно повлияли на ход сражения вокруг города Лодзь.
Разведывательная информация о перегруппировке германских войск у Торна и Познани была получена поздно, только 30 сентября. Ставка отдала соответствующую директиву фронтам, но она исходила из неправильной оценки сил германцев.
К тому времени русские войска уже нуждались буквально во всём: боеприпасах, прежде всего снарядах, провианте, фураже и обмундировании, которое основательно поизносилось за полгода войны. Немцы при отступлении разрушали железные и шоссейные дороги, мосты. Их восстановление в русском тылу шло крайне неудовлетворительно.
Заметно усугубляло для русских ситуацию то обстоятельство, что германцы регулярно перехватывали их радиопереговоры. Это позволяло Гинденбургу и его штабу хорошо знать оперативную обстановку, точное расположение войск противника и их предполагаемые действия, наличие резервов, жизнь фронтового тыла, командный состав противной стороны.
Показательно мнение о радиоперехвате разговоров русских генерала Эриха фон Фалькенгайна в его мемуарах "Верховное командование 1915-1916 гг. в его важнейших решениях":
"Это главным образом и придавало войне здесь (на Русском фронте. - А Ш.) совсем иной характер и делало её для нас совершенно иной, гораздо более простой, чем на Западе".
Немцы успешно вели радиоперехват на Восточном фронте с первых дней войны до середины 1915 года. Это было прежде всего "результатом" несоблюдения мер скрытого управления войсками со стороны русского командования всех звеньев. Только с середины второго военного года стала применяться обязательная шифровка радиодонесений.
Лодзинская операция началась вечером 29 октября атакой германцев сторожевого охранения 5-го Сибирского корпуса у городка Влоцлавска. Однако окружить и уничтожить корпус сибирских стрелков не удалось. Генерал Л. Л. Сидорин умело вывел свои дивизии из-под угрозы окружения и отступил на полтора суточных перехода.
Когда стороны попытались ввести в дела кавалерию: немцы - кавалерийский корпус генерала Фроммеля, русские - Сводную казачью и Кавказскую кавалерийскую (четыре драгунских полка) дивизии под общим начальством генерала Казнакова, проку от этого получилось мало. На действиях конницы стало сказываться то, что неприкрытых пушками и пулемётами фронтовых километров уже почти не было.
Лодзинская операция закончилась для сторон "ничейным" результатом. Людендорф в своих воспоминаниях писал:
"Крупная оперативная цель - уничтожить русских в излучине Вислы - не была достигнута...".
Однако и стратегическая задумка русской Ставки - осуществить глубокое вторжение в Германию - не была осуществлена. А такая цель наступления армий России на Берлин исходила из общего плана Антанты на начало войны.
Наступившая зима заметно "охладила" наступательный порыв противоборствующих сторон. И те, и другие стали "зарываться" в землю, строя полевые фортификационные линии на многие сотни километров. Война на Русском фронте, правда, намного позже, чем на Западном, превращалась из маневренной в позиционную.
К началу весны в высшем военном командовании России произошли кадровые перестановки. Они были вызваны прежде всего неудачами в ходе кампании 1914 года. Генерал от инфантерии Н. В. Рузский, который в бытность своего командования армией за успешное проведение операции по овладению городом Львовом был награждён сразу орденами Святого Георгия 4-й и 3-й степени (он был первым кавалером императорского Военного ордена в Первой мировой войне), неожиданно для многих "заболел".
Император Николай II и великий князь Николай Николаевич-младший не стали, вполне разумно, винить во всех грехах неудачливого командующего Северо-Западным фронтом. Рузский стал за 1914 год человеком весьма популярным в армейских рядах. И с этим Ставке и официальному Петрограду приходилось считаться.
13 марта "заболевший" Рузский с почестями покинул свою фронтовую штаб-квартиру. Он был назначен членом Государственного и Военного советов Российской империи.
Пройдёт немного времени, и он вернётся на фронт. "Выздоровевший" полководец получит в командование сперва армию и затем Северный фронт (осенью 1915 года), прикрывавшего направление на столицу. Он не забудет личную обиду, нанесённую ему императором, и будет одним из главных действующих лиц принуждения Николая II к отречению от престола.
В апреле 1917 года главнокомандующий Северным фронтом, когда начался "распад" Русской армии, покинул свой пост и уехал лечиться в Кисловодск "на воды". В сентябре 1918 года генерал Рузский "был взят в плен" Кавказской Красной армией.
После мятежа против большевиков главнокомандующего советскими войсками на Северном Кавказе И. Л. Сорокина взятые в курортном Кисловодске и других городах Кавказских Минеральных Вод "в плен" генералы старого режима были расстреляны. Они виделись, несмотря на свой преклонный возраст, как потенциальные противники страны Советов.