- Но, тогда… Мне бы это… Смениться до вечера, а то у меня племянник гостит… Два года не виделись… - попытался было возразить Севастьянов.
- Не знаю, пока! Не знаю! Потом все подробно объясню! Главное сейчас быстро на охрану, времени нет! - тут же подавил в зародыше его порыв начальник управления, и прежде чем несчастный офицер вновь открыл рот испарился из виду, довольно потирая руки.
- Твою мать! Только этого не хватало! - смачно выругавшись Севастьянов неспешно двинулся к солдатской чайной, теперь торопиться куда бы то ни было уже явно не имело никакого смысла.
Ближе к вечеру Севастьянова все же выпихнули на рампу. Несмотря на приехавшего в гости племянника и все отмазки, какие только успело сочинить за это время изворотливое воображение подполковника. Никого из своих офицеров в пару на эту незапланированную ночевку Севастьянов решил не брать, зато уж и самому слинять сразу же как сослуживцы явятся завтра в часть. Хоть так компенсировав потерянное в бестолковом карауле время. В том, что хохлы и без его надзора никуда не денутся он ни минуты не сомневался, но навестить иностранцев все же стоило, чтобы лично на них поглядеть и заодно продемонстрировать начальству служебное рвение.
Рампа располагалась от жилой зоны площадки километрах в полутора и Севастьянов пока добрался до нее уже пришел в достаточно ровное и даже благодушное состояние духа. Военная служба неизбежно учит человека воспринимать любые неприятности с немалой долей философского смирения, излишне по поводу них не рефлексируя. Иначе большая часть людей в погонах уже давно сошла бы с ума и погрузилась в глубокую депрессию раздавленная тем потоком дерьма, что в армии ежедневно выливается на голову любому, практически вне зависимости от звания и занимаемой должности. Вот и Севастьянов, пройдя едва половину пути, уже перестал чертыхаться и даже принялся едва слышно насвистывать в такт неспешной поступи что-то лирическое, довольно щурясь под лучами валящегося за степной горизонт багрово-красного солнца и умильно разглядывая чахлую листву редких деревьев с маниакальным упорством насаженных по всей площадке солдатами испытательных групп.
Для Севастьянова всегда оставалась загадкой эта страсть армейского начальства к созданию живых насаждений. Сколько он себя помнил еще с курсантских времен от деревьев военным доставались только лишние проблемы: каждую осень приходилось титаническими усилиями сгребать на закрепленной территории опавшую листву, весной необходимо было опиливать не пережившие зиму сухие ветви, а летом копать вокруг стволов похожие на лунные кратеры ямы и белить их до точно вымеренного придирчивым старшиной уровня… Одни проблемы короче… Но если по счастливой случайности в расположении некой абстрактной воинской части деревьев вдруг не оказывалось, то их тут же принимались сажать, проявляя при этом чудеса упорства и воли к победе. Ни засушливый, ни чрезмерно морозный климат не могли остановить этого процесса. "И на Марсе будут яблони цвести!" И еще если бы яблони! Почему-то во всех гарнизонах, где довелось послужить Севастьянову деревья сажались исключительно бесполезные, не могущие искупить посвященной им возни даже сомнительной ценностью плодов.
Занятый мыслями о принудительном озеленении планеты Севастьянов незаметно преодолел отделявшее его от рампы расстояние, выйдя прямо к забетонированному скату этого циклопического сооружения. Рампой в испытательном центре звался возведенный еще в лихое советское время грубый бетонный перрон высотой вровень с подножкой товарного вагона покрытый шиферной крышей покоившейся на ободранных каменных столбах. О назначении этой самой прохудившейся где только можно кровли с азартом спорили уже несколько поколений испытателей. Одни придерживались вполне материалистического объяснения, указывая на необходимость сохранения прибывших грузов от дождя и снега. Другие приводили более романтичные резоны, вплоть до сокрытия внешнего вида российского оружия от наблюдения со спутников. И та и другая версия страдали явными недостатками. Ведь от осадков в принципе неплохо защищал сам вагон, а от спутникового глаза непременные брезентовые чехлы, которыми у нас по привычке кутают все, что ни попадя. Севастьянов с невольной улыбкой вспомнил жаркие баталии спорщиков и легко взбежал по скату на выщербленную временем и непогодой бетонную спину рампы.
Хохлятские вагоны замерли в дальнем ее конце. Полувагон с "птичками" и теплушка с караулом, облезлые и жалкие даже на вид. Из раздернутых настежь дверей теплушки потягиваясь выбрался человек в болотного цвета полевом камуфляже, остановился, вглядываясь из-под руки в приближающегося Севастьянова. Что-то показалось в нем подполковнику странно знакомым. С этого расстояния лица было не разглядеть, но разворот плеч, массивная квадратная фигура и этот характерный жест Ильи Муромца с Васнецовского полотна однозначно кого-то напоминали. Даже внутри тряхнуло вдруг сердце каким-то еще неясным пока, но однозначно радостным предчувствием. Севастьянов невольно ускорил шаг, цепко держа глазами украинца, уже расплываясь в улыбке, но пока не узнавая.
- Витоха! - громовым басом раскатилось по рампе, отражаясь от бетона массивных опор и рикошетом возвращаясь обратно. - Витоха! Мать моя женщина!
- Пашка! - радостно выдохнул Севастьянов.
Теперь он уже был полностью уверен, спутать этот рыкающий бас невозможно было ни с чьим другим голосом.
А Померанец уже бежал навстречу широко распахивая неуклюжие медвежьи объятия. Налетел лавиной, пахнул крепким табаком, чесноком и сивушным перегаром, облапил, гулко хлопая по спине.
- Витоха! Чтоб тебя! Как живой!
- Пусти, медведь! А то сейчас буду не как живой! Раздавишь же, черт! - шутливо пытался отпихиваться Севастьянов, вырываясь из кольца могучих рук бывшего сослуживца.
Наконец отвалились друг от друга, стояли жадно щупая глазами постаревшие лица, отыскивали знакомые черты, стирая возрастную маску морщин и обвисшей кожи, ухмылялись счастливо, не зная что сказать, с чего начать, как выплеснуть наружу переполняющие душу чувства.
- Ты как здесь? - добродушно прогудел Померанец, ревностно оглядывая поджарую жилистую фигуру Севастьянова.
- Я? Это ты как здесь?! - фыркнул Севастьянов. - Я-то обычным путем, как вывели из Казахстана, так тут и осел. Куда центр, туда и я, ничего особенного. А вот ты, я гляжу, иностранцем заделался…
- Да, ладно тебе, иностранцем… Тоже сказал… - Померанец смущенно фыркнул, опуская глаза. - Сильно там вашему пацану, что вчера дежурил, нагорело?
- Да уж порядком, - не стал щадить бывшего однополчанина Севастьянов. - Развел ты его, как молодого, а он теперь без премии останется…
- Не, ну ты меня тоже пойми, - загорячился украинский подполковник. - У меня люди одиннадцать дней в дороге, на одном сухпайке, не мылись, спали на нарах, срали в дырку в полу вагона…
- Ладно, ладно… Не надо мне тут на жалость давить, - с улыбкой оборвал его Севастьянов. - Все знаю, а то никогда в выездные караулы не ездил! Ты, гляжу уже подполковником ходишь?
- Ха! Нашел чему удивиться! Сам-то, смотрю тоже не майор! Так чего же я, дурней тебя что ли?
- Не скажи, - шутливо погрозил пальцем однополчанину Севастьянов. - Я-то на одном месте, горбом своим постепенно карьеру сделал. А ты вон, в иностранной армии уже до такого чина дойти успел…
- Так не с лейтенантов чай начинал, - передернул плечами Померанец. - Как уходил майором, так майором и восстановился. А за это время, да с моим-то опытом мог бы уже и в генералы выйти…
- Чего ж не вышел? - невинно съехидничал Севастьянов.
- С языком проблемы… - помрачнел Померанец.
- С языком? Никак прикусил? - продолжал издеваться Севастьянов, уж больно забавен был сейчас по-детски обиженный квадратноплечий бугай Померанец.
- Ага, прикусил! - со злостью выдохнул тот. - Еще с рожденья! Ну не даются мне ихние "поляницы" и что там еще…
- Ладно, брось, - спохватился, чувствуя, что задел друга за живое Севастьянов. - Пойдем лучше, покажешь свое хозяйство.
- Во! - разом просветлел лицом Померанец, хитро подмигнув Севастьянову. - А ты никак моих птичек принимать будешь?
- Ага, размечтался! - безжалостно осек его подполковник. - Сначала их таможня примет, а потом уж наши с базы. Я к твоим ракетам и на пушечный выстрел до этого не подойду. Не моя епархия!
- А чего тогда пришел? Повидаться?
- Скажешь тоже. Я и не знал, что ты с караулом приехал. Нет, брат, приставили, понимаешь меня специально за вами присматривать.
- Не понял…
- А чего тут понимать? В режимной части, где между прочим и опытные образцы новейшего оружия могут оказаться, в самом ее, понимаешь центре, находятся иностранные граждане. Больше того, военнослужащие иностранной армии. По крайней мере один из которых является специалистом как раз в области зенитных ракет, - при этих словах Севастьянов значительно глянул на хлопающего глазами Померанца и закончил сурово сдвинув брови. - Тут любой поймет, что дело не чисто. А значит, нужно принять к этим наглым иностранцам меры. Например, приставить к ним для присмотра сурового и непоколебимого тюремщика с правом немедленного расстрела любого, кто попытается осуществлять шпионскую деятельность.
- Витоха, ты чего? - только и смог из себя выдавить опешивший от этой тирады Померанец, беспомощно разводя руками.
- Да, ладно, расслабься ты! - довольно ткнул его кулаком в бок Севастьянов. - Просто положено так, знаешь же. Иностранцы должны быть под присмотром. Мало ли. Так что есть приказ, охранять вас тут до утра и не разрешать покидать территорию рампы. Только и всего.
- Это че? Значит опять сухпай хавать… - разом загрустил Померанец.
- Вот-вот, - кивнул Севастьянов. - Причем едоков у вас сегодня будет на одного больше. Догадываешься кто этот один?
- Да это-то ладно, - махнул рукой украинский подполковник. - Там этой тушенки один хер еще целый ящик, давно уже в зубах навязла…
Тушенки действительно оказалось вволю, да и устроились караульщики в теплушке со всем возможным в подобных спартанских условиях комфортом. Внутренности вагона имели вполне обжитый и старательно окультуренный вид. На крепко сбитых деревянных нарах, разместились одинаково серые набитые настоящим пухом натовские спальники. Подле сооруженного из ящиков стола притулились сколоченные из гладких оструганных досок скамьи. Сумки и рюкзаки с вещами и продуктами аккуратно сложены вдоль вагонной стенки. Дальний угол деликатно прикрыт брезентовой ширмой. А прямо посреди теплушки весело потрескивает плюясь безобидными искрами самая настоящая печка буржуйка. Даже в эпоху космических полетов и нанотехнологий ничего более уютного и удобного для обустройства нехитрого солдатского быта так и не придумали.
Кроме Померанца в теплушке обнаружились четверо сумрачных контрабасов при ремнях и полном боевом снаряжении, да совсем лопоухого вида лейтеха - начальник караула. Едва войдя в распахнутую дверь Померанец грозно рыкнул на личный состав и поднялась деловитая суета, всегда предшествующая даже самому немудрящему банкету. А встречу старых друзей всенепременно полагалось отметить. Севастьянов удобно устроившись на широкой скамье с удовольствием наблюдал за тем, как служивший столешницей щит из досок стремительно преображается, превращаясь в уставляемую шкворчащими жиром пайковыми банками, железными мисками и кружками скатерть самобранку.
- Так, орлы и вороны! - сурово сведя к переносице густые брови обратился к бойцам Померанец. - Двое с оружием на улицу к полувагону. Смена через два часа. Этой ночью караулим по полной программе, все-таки в другой стране находимся. Надо не ударить в грязь лицом. Тарасенко, ты приглядывай за ними. А то расслабились что-то в последнее время твои хлопцы.
Розовощекий лейтенант с серьезным видом кивнул, окинув замерших бойцов грозным командирским взглядом.
- Все, выполнять! - разрешил Померанец. - Свободная смена к столу. Ужин подан.
Севастьянов с легкой усмешкой на губах следил за тем, как Померанец увлеченно изображает сурового и требовательного начальника, вспоминая про себя, что раньше особой склонности к дисциплине за нынешним подполковником отнюдь не замечалось. Скорее наоборот. Надо же как меняют человека возраст и погоны… Впрочем не прошло и нескольких минут как Померанец со всей непреложностью доказал, что если он и изменился, то не сильно. Хитро покосившись на чавкающих на другом конце стола контрактников, подполковник неуловимым жестом фокусника извлек откуда-то хитро изукрашенную яркими заманчивыми этикетками бутылку водки и торжественно водрузил ее на струганные доски.
- Вот! Специально берег на тот момент, когда "птичек" сдадим. Но за нашу с тобой встречу грех не выпить, согласен?
- Все-таки ты шпион, Пашка, - довольно щурясь заявил Севастьянов. - Так и хочешь споить приставленного за тобой наблюдать офицера. Совсем у тебя совести нет…
Померанец гулко захохотал, но неожиданно оборвав смех цыкнул на заинтересовано переставших греметь ложками контрабасов:
- А вы, воины, даже рты свои не разевайте! Тем, кто с оружием, ни капли алкоголя, понятно объясняю?!
Те разочаровано скривившись вновь склонились над своими банками.
- Тебя тоже касается, Тарасенко, - внушительно глянул Померанец на лейтенанта. - И нечего тут обижаться и морщить лоб, ты свою цистерну горилки еще выжрешь, успеешь. А сегодня будешь за старшего. И смотри у меня, понял?
- Да понял, понял… - отворачиваясь протянул лейтенант.
"Все-таки обиделся, - безошибочно поставил диагноз Севастьянов. - Тоже офицер, а его вроде как с контрактниками сравняли. В лейтенантские годы такие вот мелочи отчего-то очень больно ранят самолюбие и приобретают слишком большое значение… Зря Пашка с ним так, надо было плеснуть хлопцу грамм пятьдесят, он бы только службу бдительнее нес".
Однако долго раздумывать о психологических нюансах общения с младшим офицерским составом Померанец ему не дал. Хрустнула сворачиваемая пробка и маслянистая, резко пахнущая жидкость плеснула в железные кружки.
- Ну давай за встречу, брат!
- Давай, брат! Давненько не видались!
Грохнули металлическими боками кружки. Водка против ожидания оказалась весьма даже приличной, пилась мягко и не требовала немедленного лихорадочного закусывания.
- От тож, брат, от тож! - ликовал изрядно порозовевший после выпитого Померанец. - Настоящая украинская горилка! Это тебе не ваша москальская водка, которая после второй рюмки обратно просится. Этой немеряно выпить можно и голова на завтра свежая будет, словно и не пил ничего.
С полчаса они увлеченно обсуждали сравнительные достоинства украинской и российской водки. И лишь побежденный тем аргументом, что водку вообще придумал Менделеев, а значит самая правильная водка именно русская, Померанец частично признал свое поражение заявив однако:
- Так то же водка! За водку вообще у нас разговору не было! Я ж тебе дурню за горилку толкую!
- А то горилка не водка! - с пьяной настойчивостью не желал уступать Севастьянов.
- Конечно не водка! - убежденно отрезал Померанец. - Водка на Украине тоже есть. Только зовется она окавыта, а це - горилка!
- "На Украине", - передразнил его Севастьянов. - Эх ты, лапоть, не знаешь что ли, что правильно говорить "в" Украине, а не "на"? А еще хохол?
- Какой я тебе хохол?! - неожиданно зло возмутился Померанец. - Я еще похлеще тебя русский, понял! Самый что ни на есть! И по хрену мне как там по-новому говорят! Как привык так и говорю, и дальше так говорить буду!
- Ты потише, Паш, пьян уже, так хоть не ори, - попытался тихонько урезонить разбушевавшегося Померанца Севастьянов приметив краем глаза острый ненавидящий взгляд лейтенанта брошенный на подполковника с дальних нар.
Похоже не так прост этот начальник караула, несмотря на бесхитростную внешность младенца. Этак по возвращении напишет докладную в ихнюю контрразведку, не знаю уж как она там называется и полетят кое у кого с плеч погоны.
- Что ты мне рот затыкаешь?! - рявкнул уже в полный голос Померанец. - Да срать я хотел на этих пидоров, что в Киеве окопались. Я, бля, голосовал за этого урода, потому что думал он нормальный мужик, будет связи с Россией налаживать. А он! Сука! Да я до сих пор по ихнему пишу с ошибками и читаю по складам! На хер оно мне надо было это независимое государство когда жрать нечего! Он, бля, памятники разным ублюдкам ставит, да мемориальные комплексы открывает, а полстраны по помойкам объедки жрут!
- Ну раз есть объедки, значит все еще не так плохо, правда? - попытался унять его Севастьянов. - Знаешь, как генерал на инспекции: "Сынки, хорошо ли кормят? Хватает ли еды?". А ему в ответ браво: "Так точно, товарищ генерал, еды хватает, даже остается!". Он хмурится недовольно: "Вот как? А что же с остатками делаете?". Те понимают, что накосячили и так же браво: "Съедаем! Даже не хватает!"
- Не смешно, - стух все-таки в продолжении рассказа Померанец. - Ты бы видел, брат, что у нас там творится. У власти пидоры, деньги захапали пидоры, вообще кругом пидор на пидоре сидит. А эти западенцы, так вообще…
- Тс-с-с, брат, - незаметно приложил палец к губам Севастьянов. - Ты лейтеху своего давно знаешь, что-то он больно настойчиво в углу уши греет. Смотри…
Померанец невольно косанул на тут же отвернувшегося с самым независимым видом лейтенанта.
- Да, брат, чего-то я зря… Накипело просто…
- Да чего там, понимаю, у нас тут тоже не сладко… Не так как у вас, конечно, но своих уродов тоже хватает…
- Как везде, брат… Уроды, они повсюду…
- Согласен, брат. Так что ну их. В конце концов у нас сегодня радость - давно не видались. Так что давай лучше будем пить и разговаривать о чем-нибудь приятном.
- Давай, брат. Будем!
Горилка приятной жаркой волной растеклась по желудку, постепенно расползаясь благостной расслабухой по мышцам, в голове закружилась легкая муть, сквозь которую все предметы начали казаться ярче, утратив при этом присущую им в нормальном мире четкость очертаний.
- Вот сука, ну так всегда!
Обиженный голос Померанца вырвал угревшегося в тепле буржуйки Севастьянова из мечтательного морока в котором он плыл притулившись к стене вагона.
- Что случилось? Тушенка не в то горло пошла?
- Хуже, - тон Померанца был исполнен истинного трагизма. - У нас кончилась горилка.
- Совсем? - Севастьянов отнюдь не считал это трагедией.
- Абсолютно, - горестно качнул головой Померанец.
- Да и хер с ним, - легкомысленно отозвался уже изрядно захмелевший Севастьянов. - Пожалуй, нам больше уже и не требуется.
- То есть как не требуется?! Это что за детские дозы?! Тогда не стоило и начинать! Или ты, жмот, хочешь сказать, что у тебя на подобный случай не припрятано никакой заначки?
Севастьянов лишь отрицательно мотнул головой, сам по себе он к выпивке был весьма равнодушен, так что держать в служебном сейфе бутылку ему просто в голову не приходило. Сейчас подобная непредусмотрительность похоже была готова обернуться международным скандалом.
- Корче, не волнует! - тут же подтвердил его подозрения Померанец. - Мы тут гости, ты - хозяин. Значит пузырь с тебя по любому! Или ты хочешь нарушить священный законы гостеприимства?