Механик дал газу и боевая машина понеслась вперёд будто птица. Ведь ехать по ровнёхонькой поверхности твёрдокаменного такыра - это самое милое дело во всём Афганистане. Хочешь - направо, хочешь - налево, а хочешь - круги наяривай любые… Красота!
Через несколько минут караван остался далеко позади. Когда броня подъехала к подножию холмов, механики сбавили скорость и переключились на пониженные передачи.
- Иваныч! - обратился старшина роты к командиру нашей группы. - Что ты думаешь по этому каравану?
Веселков ещё раз оглянулся назад и с некоторой долей огорчённости высказал свои мысли.
- Успели спрятать. Они нас ещё тогда слышали, когда эти охотнички со всех стволов лупили по джейранам. Потом мы минут пятнадцать стояли с той стороны холмов. И только потом мы поднялись на гряду. Так что у них было в запасе минут сорок-пятьдесят. Вот так-то!
Было хорошо видно то, что командир группы очень уж сильно переживал из-за всего случившегося. И джейранов упустили, и долгожданный караван прошляпили. Ведь если бы не беспорядочная стрельба со второй БМПешки по убегающим животным, то наша броня на пониженной передаче заползла наверх без лишнего шума. И тогда мы застали бы караванщиков почти врасплох. Они, конечно же, попытались бы припрятать оружие, но сделали бы это в большой спешке. Да и у нас на виду. А значит, шанс обнаружить припрятанное всё-таки оставался…
Но, увы… Мы его упустили. А всё из-за чего? Вернее, из-за кого? В первую очередь был виноват сам командир группы. Который разрешил товарищу майору ехать первым. Таким образом, командир подразделения по своей собственной воле утратил надлежащий контроль за половиной своего личного состава. Это для товарища майора всё происходящее является своеобразной прогулкой… Афганской экзотикой! А для всех нас это была тяжёлая и изматывающая работа.
Вот и сейчас… Боевая машина пехоты тяжело взбиралась вверх по склону. Каждый разведчик старался удержаться за любую выступающую деталь БМПешки, чтобы ненароком не свалиться с брони. А для товарища прапорщика это было каким-то развлечением, и он при первой же возможности стал докучать Коле Малому. Боевая машина как раз сейчас попала на более-менее пологий склон.
- Малый! - обратился Акименко к солдату с самой невинной миной на лице. - Ну, ты хоть покажи мне…
Микола покосился на старшину и всё же уточнил:
- А что показать?
- Ну, деньги афганские! - с наглой наивностью произнёс прапор. - Как они хоть выглядят?
- А я почём знаю! - чуть не взорвался эмоциями разведчик Малый. - Что вы их ни разу не видели?
- Нет конечно! - безаппелляционно отпарировал тёзка Николай, но в прапорщицком звании. - Откуда?
Однако хмельницкий разведчик Микола быстренько успокоился и говорил весьма аргументировано:
- Вот когда в Лашкарёвку приедем, тогда я вам покажу одну "афганю". Она у меня в тумбочке валяется. Если захотите, то могу и подарить её вам. Чтобы у вас хоть какая-то память об Афганистане осталась!
Наступила долгая и томительная пауза… Вообще-то Малый почти всегда ведёт себя очень спокойно и даже дружелюбно. А тут на него что-то нашло… Раз в его ответе очень отчётливо слышна была плохо скрытая издёвка. Но, как говорится, каков привет, таков и ответ… Нечего было прапору умничать и докапываться до борзых наших фазанов. Видать, очень уж сильно разозлило Малого и недавнее поведение алчного караванщика, и незамедлительно проведённое дознание со следствием… А тут ещё одна напасть объявилась…
Товарищ прапорщик, наверное, и сам понял то, что слегка оказался не прав. Больше он не лез с неуместными расспросами и неподходящими просьбами. И, таким образом, возникшая пауза продлилась ещё дольше…
Мы наконец-то перевалили через холмы и спустились к пескам. Командир выдал механику направление дальнейшего движения, и боевая машина советской пехоты принялась утюжить нетронутую целину афганской пустыни. Веселков искал новые караванные тропы… По которым день и ночь шастают тяжело гружённые оружием верблюды, лошади, буйволы и ослы. Словом, все вьючные животные… Окромя ездовых собак и одомашненных слонов.
А через час мощный двигатель нашей БМП-2 стал чихать и фыркать. Лука матерился и нервничал, но ничего не помогало. Вскоре двигатель заглох. Несколько попыток завести его так и закончились неудачей.
- Посмотри-ка уровень топлива! - распорядился Веселков. - Что-то здесь странное.
Наш механик-водитель забурился внутрь десантного отделения и несколько минут возился с имуществом, которое завалило шкалу с показаниями уровня топлива. Вскоре Лука вылез наружу…
- Соляры нет вообще! - сказал он помертвевшим голосом. - Всё пусто!
Старший лейтенант Веселков сначала присвистнул от внезапно нахлынувшего удивления, а затем стал сердито отчитывать механика-водителя Лукачину, который и упустил из виду ежедневный контроль за расходом горючего.
- А что я?! - отнекивался солдат. - Там всё десантное отделение завалено рюкзаками, масксетями и спальниками. Туда даже поверх них пролезть трудно!
- Надо было из башни, - сердился командир. - Если из десанта не получается, то изнутри башни надо было попробовать. Я же тебя каждый вечер спрашивал: "Сколько топлива осталось?" А ты мне что говорил? "Всё нормально, товарищ старшнант! Ещё хватает! Чуть больше полбака - чуток меньше полбака…" Вот и доездился!.. Смирнов! А у тебя сколько солярки осталось?
А рядовой Вовочка сидел на краю люка своей БМПешки и внимательно слушал всё. Однако вопрос нашего старшего лейтенанта застал Смирнова почти врасплох.
Маленький механик-водитель замер на несколько секунд, но затем признался со всей своей честностью:
- Не знаю, товарищ старшнант.
Командир группы не сдержался и высказался от всего сердца в адрес обоих солдат. Не остановило Веселкова в этом увлекательнейшем занятии даже присутствие всё того же товарища парторга. Который, впрочем, повторно сделал вид, что ничего такого особенного тут не происходит.
Затем смирновская БМПешка взяла на буксир нашу броню. Ехали мы очень осторожно, чтобы не оборвались троса. Направление движения было строго на север. То есть на Лашкарёвку. Ни о каких караванных путях и тропах теперь не могло быть и речи.
А ещё через три-четыре километра стал чихать и кашлять двигатель второй боевой машины. Движение было моментально остановлено. Через несколько минут выяснилось второе ужасное обстоятельство - закончилось топливо и на смирновской БМПешке.
- Ну, что я говорил, товарищ старшнант?! - с некоторой долей внутреннего облегчения произнёс Лука. - Обе машины были заправлены под горлышко!.. И никакого перерасхода нет!.. Солярка кончилась у нас обоих почти одновременно. Мы же по этой пустыне куролесили так, что…
Он не договорил. Из его многозначительной паузы выходило так, что ни Лукачина, ни Смирнов не были ни в чём виноваты. Куда им указывали направление движения - туда они и вели свои БМПешки.
Но у командира группы имелось своё мнение на этот счёт.
- Ты мне докладывал каждый вечер, что с топливом у вас всё нормально! - устало констатировал Веселков. - А вышло по-другому. Значит, ты мне докладывал недостоверную информацию.
Однако сейчас было крайне неразумным искать виноватых и выяснять все обстоятельства произошедшей… Нет, не катастрофы, но неприятности. Боевые машины без топлива лишали нашу разведгруппу такого важного фактора как мобильность. И теперь из-за замерших БМПешек мы оказались привязанными только к одной точке на карте. Точные координаты которой нам, впрочем, не были известны.
И выходило так, что теперь наше местоположение в песках мог засечь любой случайно проезжающий верблюжатник. И этот счастливый обладатель одногорбой или даже двугорбой скотинки мог совсем не спеша "доплыть" на своём полуоблезлом корабле пустыни до враждебно настроенного кишлака. И самый распоследний духовский отряд, вооружённый пиками, саблями и, увы, дальнобойными Бурами, окажется полноправным хозяином военного положения. Душманы неторопливо досеменят на своих полудохлых ишаках до нужного района пустыни. Стреножат "жеребцов" серенькой масти, выкурят по доброй порции "плана" или даже опия-гашиша… А потом пешочком станут окружать нашу славную разведгруппу Љ613. Тихо подползут тёмной ночкой как можно ближе и, как это заведено у врагов-изуверов, ранним-ранним утром пойдут неспешным шагом в атаку…
"Как поётся в песне… С саблями и пиками… С Бурами и криками!"
Ну, а сейчас нашей разведгруппе спецназа следовало принять меры по развёртыванию боевых порядков. Командир приказал было Смирнову сдать назад, чтобы обе брони замерли кормой друг к другу. Однако последних остатков топлива хватило только лишь на несколько минут работы двигателя. И вторая БМПешка, успевшая развернуться лишь наполовину, так и застыла в десятке метров от первой брони. Это была полная засада… В смысле, неудача…
Однако к командиру нашей разведгруппы уже вернулось его обычное расположение духа и он принялся отдавать необходимые приказания как ни в чём не бывало.
- Так, Зарипов! Броню замаскировать всеми средствами! Днёвку организовать как положено. Завтрак, обед и ужин - по распорядку! Фишку установить на каждую башню! Наблюдение вести самое бдительное. Стоим тут, как будто у всех на виду!
- Почему "как будто"? - спросил я. - Так оно и есть!
Но моё беззлобное ворчание Веселков уже не слышал. Он быстро шагал к связистам, которые занялись своими антеннами и противовесами.
Через час наша группа уже закончила обустройство днёвки на новом месте. Сейчас мы располагались на совершенно открытом участке афганской пустыни. В любом направлении видимость была аж до самого горизонта. Мы, конечно же, постарались на славу, маскируя обе БМПешки всеми имеющимися средствами. Но всё равно… Нас было видно издалека… На общем фоне зеленоватой саксаульной растительности очень заметно выделялось что-то угловатое и серое. Совершенно не похожее ни на небольшой холм, ни на здоровый бархан песка.
- Сойдёт для сельской местности, - балагурил Малый. - Как в нашем колгоспе…
На ужин мы нажарили блинчиков. Развели сначала муку ржавенькой водичкой, замешали жидкую болтанку… И давай потом шлёпать этим якобы тестом на раскалённую поверхность противня. Свежеиспечённые блинчики ссыпали в картонную коробку, которая так и не успела заполниться. На дразнящий ароматный запах сбежалось всё наше солдатское население. И блинчики поедались почти моментально…
Затем сварили чайник чая. И остывшие блинчики пошли теперь уже вприкуску. Сахар и сгущённое молоко - по выбору каждого желающего…
Поздним вечером, когда наступила кромешная тьма, удалось прокачать радиосвязь с батальоном. Командир вкратце доложил о том, что у нас закончилось горючее. В Лашкарёвке помолчали-помолчали… Да и пообещали подумать… Чем бы это нам помочь…
А вот связаться с командиром первой роты нам так и не удалось. Ведь в ядре нашего отряда имелся МАЗ-топливозаправщик, в котором этой дизельной солярки было видимо-невидимо… Но отряд пока что находился слишком далеко от нас. На самом стыке границ Пакистана, Ирана и Афганистана. То есть в краю непуганых моджахедов. И их возвращения следовало чуточку подождать.
И мы стали ждать.
Глава 11.
ИМИДЖ - НИЧТО!.. ЖАЖДА - ЭТО Всё…
В тот счастливый день дежурным по кухне был Витя Билык. Он только что сменился с фишки и в шесть часов утра намеревался быстренько что-нибудь сварганить для группы, чтобы затем спокойно завалиться спать. Но военная судьба решила распорядиться по-другому и этим самым преподнести нам всем сюрприз.
Однако ни о чем мы даже и не подозревали… И потому распрекрасное утро началось как обычно… То есть как обычно в эти последние дни… Когда даже привычно бодрое настроение пулемётчика Билыка исчезло в неизвестном направлении…
- Алик… - присаживаясь на корточки, сказал Витька безрадостным тоном. - Что будем готовить на завтрак?.. Опять блинчики?..
Я нехотя развернулся на спальнике к только что подошедшему кормильцу и стал соображать о том, чем бы нам накормить всю группу. Ну, разумеется, за исключением товарища Партайгеноссе, Весёлого и прапора.
- Да ну их на фиг эти блинчики! - возразил я, приподнявшись и опершись спиной о броню. - До сих пор изжога от вчерашних…
- У тебя тоже?! - полувопросительно и одновременно полуутвердительно произнёс дежурный кашевар. - Это или от комбижира… Или от ржавой воды…
Я устало кивнул головой, натужно стараясь сглотнуть несуществующую слюну. Но безрезультатно… Гортань была словно чужая… Пришлось отпить глоток из своей фляжки… Билык проследил взглядом за пластмассовой драгоценностью, пока она не скрылась под моим изголовьем… Но просить попить не стал… Да и я ему не предложил… Ведь все мы были в одной шкуре, и у каждого имелся свой персональный запас воды… Так что мы друг друга понимали более чем превосходно…
- А что у нас осталось? - поинтересовался я более чем оживившимся голосом. - Только мука?
- Ну, да…
Пессимистический ответ Виктора совершенно не соответствовал латинскому значению его имени победителя. Но делать нам сейчас было нечего… Кроме как поскрести по сусекам…
- Витёк!.. - начал говорить я. - Ты проверь всё… Что лежит на полу десанта… В вашей БМПешке…
- Да там нет ни хрена! - уныло возразил Билык. - Только цинки с патронами и ящики с гранатами… Может у вас?..
Но я уже точно знал, что в нашем десанте ему совершенно ничего не светит… Сам вчера прошерстил его полностью…
- Там глухо… - сказал я со вздохом. - Как в танке… А у вас должны где-то валяться две или три большие банки свеклы… Консервированной… Тогда Бельмандо притаранил… Я ему сказал в десант забросить…
- И что мы с ней будем делать? Борщ варить?..
При этих словах потресканные губы Билыка даже растянулись в невесёлой улыбке… Я тоже усмехнулся…
- Салат приготовим… Свекольный… Афганский вариант.
На этом обсуждение дневного меню закончилось и дежурный по солдатской столовой поспешил на поиски заветного корне продукта… А я улегся на спальник и постарался уснуть хотя б ещё на полчасика. Пока не исчезла спасительная тень…
И вдруг я ощутил сначала жаркое дыхание у своего уха, а затем и торопливо-сбивчивый шепот…
- Алик! Пошли со мной!.. Только тихо!.. Да тихо… Не шуми…
Рука Билыка отпустила моё плечо, поскольку от внезапного пробуждения я так и ринулся… Словно по боевой тревоге… Но теперь… Так ещё толком ничего не понимая, я медленно побрел за Витькой… Но держа пулемёт в руке и привычно оглядывая окружающую местность. Всё вроде бы было спокойно…
У полуприкрытой дверцы десантного отделения меня уже поджидал Билык… Пребывающий в каком-то странном нетерпении… Или даже в перевозбуждении…
- Глянь сюда! - вполголоса сказал пулемётчик, лишь наполовину открывая дверь десанта. - Видишь?!..
Там, то есть на краю сидений, возвышался обычный большой рюкзак… Ну, может быть, чуточку поновее чем у нас… Однако мой взгляд сразу же загорелся от другого момента… Верхний клапан рюкзака уже был откинут, открывая нам вид на содержимое… Сквозь узко затянутую горловину неестественно белым цветом сияло что-то ослепительно-снежное…
- Смотри! - горячо шептал Витька, стараясь побыстрей развязать туго завязанный узел. - Нет, ты только погляди!..
Его крайняя степень возбуждения уже передалась и мне. Ведь в нашей серой действительности такими белоснежными могут быть только новенькие пластмассовые фляги… Полуторалитровые!.. И разумеется не пустые!.. Ведь рюкзак оказался очень тяжелым…
- Я его из самой глубины достал… - бормотал Билык. - Прямо возле башни был… Еле-еле вытащил… Опа-да-на! Есть!
Пулемётчик уже развязал верёвку, которая стягивала рюкзак, и достал из него флягу… А я не верил своим глазам… Даже когда сам ощутил в своих руках её приятную тяжесть… И потому всё не хотел откручивать крышку!.. Чтобы ненароком не проснуться!..
- Ты чего?! - рассмеялся Витёк. - Это же вода!..
Он уже вытянул из чудо-рюкзака вторую флягу, раскупорил её и принялся жадно пить… А я… Ну, никак не верил в наше солдатское счастье… Хотя уже и сам заглянул в прозрачную глубину… И даже когда начал пить прохладную воду… Сначала мелкими-мелкими глоточками… А затем всё больше и больше…
Мы выдули по половинке фляги и только теперь пришли в себя… Естественно, что первой на ум пришла опаска… Ведь мы только что выпили чью-то воду… Чужую… То есть явно не нашу… А потому возникал вполне закономерный вопрос: не огребём ли мы за это по своим шеям?
Но вокруг нас обстановка оставалась прежней… Тихой и спокойной… И мы отпили ещё и ещё…
Второй насущный вопрос возник следом после всё ещё неразрешенного первого… И его озвучил Билык…
- А чья это вода?
Не сговариваясь, мы отхлебнули ещё по десятку глотков… Пока у нас не отобрали свалившуюся с небес воду… И только потом стали рассуждать… Благо, что с увеличением жидкости в наших организмах стали гораздо быстрее появляться разные умные мысли…
- Абдуллы? - предположил я. - Вряд ли…
Самым главным мобилизующим фактором тут являлась реальная опасность за наше самоуправство и потому мы решили действовать от противного, то есть от наиболее вероятного и вполне реального противника. За точку отсчёта поначалу был взят наводчик Абдулла, который на данный момент представлял собой негласного лидера среди солдатского коллектива нашей группы. Ведь он - дембель. Есть ещё конечно же Лёнька Пайпа, но мы его в расчет пока не брали. По причине не совсем дембельского его статуса… А вот Абдуллаев… И дембелем он являлся очень даже борзым, да и воду мы нашли в его БМПешке, где он и является непосредственным наводчиком-оператором…
- Нет! - твёрдо сказал я. - Абдулла не станет воду по рюкзакам тарить, чтоб другие этого не видели.
- Да… - подтвердил Билык и на всякий случай ещё раз огляделся вокруг.
На наше счастье, вся группа пребывала в сонном состоянии, и данное обстоятельство могло исчезнуть в любую минуту. А потому следовало шуровать мозгами с повышенной скоростью… Мы лишь мельком упомянули Веселкова с прапором… И теперь остановились лишь на одной кандидатуре…
- Это майора рюкзак. - догадался Витёк. - Рюкзак без обозначения первой роты. Фляжки канолевые - даже муха не садилась…
- Даже цепочки есть. - подметил я ещё одну улику. - На ротных фляжках такого нет.
И таким образом мы пришли к обоюдному мнению - рюкзак с кристально чистой водой принадлежит товарищу майору, то бишь парторгу нашего батальона спецназа… Да… Задача перед нами сейчас стояла не из лёгких… Ведь Генка Болотский возглавлял партийную организацию батальона спецназа и соответственно своему статусу являлся очень уж большой птицей…
- Ну, что будем делать? - нетерпеливо спросил Билык. - Ал-лик!..
- Да погоди ты… - отмахнулся я. - Пять сек…
Лихорадочно прокручивая в мозгу все возможные варианты, я пришел к одному-единственному решению… Наиболее верному и предельно справедливому… Однако грозящему мне самыми непредсказуемыми бедами…
Но решение мной уже было принято, и я стал медленно выдавать Билыку свои короткие приказы: