Снизу кричали, чтобы они сдавались. Они понимали, что немцы любой ценой хотят взять их живыми. В ответ они лишь молча сжимали рукоятки пистолетов, которые могли продлить им жизнь еще на несколько минут.
На лестнице снова послышались выстрелы и шум голосов. Ганс и Агнесса, прижимаясь к стене, осторожно спускались по лестнице. Первая лестничная площадка. Здесь они остановились. Произнесли свои последние слова. Простились друг с другом.
Ганс, не раздумывая, бросился по лестнице вниз. Он стрелял наугад. Еще секунда, две. Оставалось сделать буквально несколько шагов - и он окажется во дворе. А дальше… Вдруг он почувствовал сильный удар в грудь, в глазах потемнело, и он упал на землю. Потом раздались еще два, а может быть, три выстрела из пистолета Агнессы, и все стихло.
В эту ночь в эфире долго звучал настойчивый голос: "Я - "Неман", я - "Неман", как меня слышишь?"
Утром тысячи орудий обрушили лавину огня на немецкие позиции под Житкеймами, а затем под Голдапом. Танковые армии генерала Черняховского двинулись на Голдап. Они шли по дорогам, которые им указали два героя советской разведки, погибшие в эту ночь: майор Георгий Багровский, он же Ганс, и лейтенант Татьяна Лоновицкая, Агнесса.
Куст орешника
Часовой некоторое время пристально рассматривал идущего офицера, затем отдал честь и приветливо улыбнулся. Сергей отвел рукой ветки березы, вошел в блиндаж и доложил:
- Товарищ полковник, капитан Сергей Галин прибыл по вашему приказанию.
Склонившиеся над картами офицеры штаба подняли головы.
- Хорошо, садитесь! - показал полковник на скамейку и взглянул на своего любимого офицера.
Сергей был красивым парнем. Стройный, с юношеским загорелым лицом южанина, черными как смоль взъерошенными волосами и большими мечтательными глазами. На аэродроме его звали "артистом". И надо сказать, он гордился этим прозвищем. Когда-то, будучи еще студентом консерватории в Одессе, он мечтал о мировых эстрадах, концертах, славе артиста. Войну он ненавидел: она прервала его учебу и спокойную жизнь. Но от авиации был в восторге. В воздухе он чувствовал себя также артистом. Красоту неба, облаков при лунном свете, рев моторов и даже разрывы снарядов и визг осколков вокруг самолета он перекладывал на язык музыки. В свободные минуты, которых выпадало так мало на полевом аэродроме, он записывал ту музыку, которую сам придумывал. Командиром звена бомбардировщиков он стал недавно. Это произошло после того, как из боевого полета на Восточную Пруссию не вернулся Андрей, бывший командир звена.
Сергей подошел к заваленному картами столу. Спустя минуту в штаб явились пилоты и штурманы его звена.
Полковник окинул всех взглядом, затем спросил:
- Ну как, готовы?
- Готовы, товарищ полковник, - дружно ответили все.
- Отдохнули?
- Так точно!
- Возьмите карты с квадратом А-6. Сегодня на станцию Голдап прибудут три воинских эшелона. Это - подкрепление для 4-й полевой армии генерала Хоссбаха. В помощь ему направлены несколько полков танкового корпуса "Великая Германия". Их необходимо уничтожить. Понимаешь, Сергей? Во что бы то ни стало уничтожить! - полковник взглянул на Сергея, затем на остальных собравшихся и добавил: - Это приказ!
- Понимаю, товарищ полковник, - ответил спокойно Сергей.
- У немцев в этом районе сильная противовоздушная оборона. С вами полетят наши ночные истребители. Они атакуют зенитки и позиции прожекторов. Вы же ударите бомбами и бортовым огнем. Впрочем, зачем я это говорю… - махнул он рукой. - Линию фронта пересечете в районе населенного пункта Дубенаи, - показал полковник на карте, а летчики отметили его на своих картах. - Высота 7000 метров. Остальное расскажет начальник авиационной разведки, - кивнул полковник на майора.
Майор развернул на столе свернутые в рулон снимки Голдапа и его окрестностей. Летчики столпились вокруг майора. Начальник разведки показал им на фотографиях позиции зенитной артиллерии противника, расположение станции Голдап, и прежде всего железнодорожных путей и веток, на которых стояли эшелоны, обсудил с летчиками другие детали, связанные с предстоящей операцией. Летчики внимательно слушали его информацию, записывая нужные сведения в свои блокноты, отмечая что-то на картах.
Совещание окончилось.
- Сергей, ты понял задание?
- Так точно, товарищ полковник, понял!
Полковник подошел к нему и положил руку на плечо.
- Приказ надо обязательно выполнить. Действуй смело, но не играй со смертью. Мне рассказывали, как ты летаешь, артист…
- Да что вы, товарищ полковник! - смутился Сергей, и румянец выступил на его смуглом лице. - Это все шутки…
- Помни об этом… - погрозил тот ему пальцем. Сергей, еще больше смутившись, отдал честь и обратился к полковнику:
- Разрешите выполнять приказ?
Полковник задержал на минуту на нем свой взгляд, затем кивнул головой. Вместе с Сергеем вышли летчики и штурманы его звена. Взглянули на небо. Луны не было видно, тьма стояла кромешная.
* * *
Плавным движением он включил рычаг газа и освободил тормоз. Земля замелькала под крыльями самолета. Сергей быстро окинул взглядом бортовые приборы и уставился на красные огни, горевшие в конце короткой взлетной полосы. Самолет, едва не задев верхушки деревьев, с трудом оторвался от земли. Каждый раз он испытывал такое ощущение, будто вот-вот заденет крыльями за стройные березы. Он убрал шасси, вошел в вираж и начал искать взглядом машины своего звена, взлетавшие одна за другой вслед за ним в воздух. Он чувствовал, как тяжело нагруженный самолет с трудом набирает высоту. Он поднимался вверх по большой спирали, поджидая, пока к нему присоединятся остальные и построятся в боевой порядок.
Стрелка высотомера приближалась к высоте 7000 метров. Теперь он уже мог вывести самолет на заданный курс. Его примеру последовали остальные, и все звено взяло курс на запад.
Далеко внизу Сергей видел темные, расплывшиеся очертания земли. Где-то впереди вспышки разрывов артиллерийских снарядов и огненные шлейфы ракет указывали на близость фронта. Он знал, что вскоре их встретит зенитная артиллерия противника. Прибавил скорость.
Вначале несколько облачков разрывов появилось с левой стороны. Темноту прорезали лучи прожекторов. Затем вспышки разрывов стали приближаться к бомбардировщикам. Однако снаряды разрывались либо над ними, либо не долетев до них.
Самолеты прорвались через первую полосу заградительного огня вблизи линии фронта. Свет прожекторов и огненные хвосты снарядов зенитных орудий отражались в темной глади Виштынецкого озера. Вдали виднелись железнодорожная линия на Житкеймы и Роминцкая пуща. Цель была близка.
Штурман передал Сергею поправку к курсу. Теперь они уже летели на северо-запад. Основной объект бомбардировки - железнодорожную станцию в Голдапе - надо было атаковать с севера. Они понимали, что это лишь прелюдия к тому, что ждет их над городом. Где-то с левой стороны лежал погрузившийся в темноту Голдап.
Один из самолетов должен был сбросить над городом осветительные бомбы. Словно по команде, небо разрезало пять лучей прожекторов, и тут же заговорила зенитная артиллерия. Сергей напряженно ждал, когда самолет выполнит свое задание. Вскоре в небе по очереди зажглось свыше десятка осветительных бомб.
Настало время атаки. Сергей развернул самолет, и звено повторило его маневр. Город все отчетливее вырисовывался под ними. В озере отражались блеск осветительных бомб и лучи прожекторов.
Станция была под ними. На вытянувшихся нитях железнодорожных путей виднелись длинные ряды маленьких, словно спичечные коробки, вагонов, силуэты танков на платформах, орудий, крохотные фигурки разбегающихся людей.
Сергей на минуту забыл о лучах прожекторов и разрывах зенитных снарядов. Он спросил о чем-то штурмана и толкнул штурвал от себя. Самолет замер на мгновение и круто перешел в пике.
Через прицел Сергей видел освещенную прожекторами и разрывами снарядов землю, бежавшую ему навстречу. Нажал на гашетку и взглядом проводил уносившуюся вдаль огненную строчку трассирующих пуль.
Дав длинную очередь из пулемета, он сбросил бомбы и потянул штурвал на себя. Машина рванулась вверх. Он взглянул вниз. Четыре столба огня взметнулись один возле другого. Паровозы словно смело с железнодорожных путей. Горели подожженные взрывами вагоны.
Сергей видел, как второй самолет, спикировав, сбросил бомбы. Затем то же проделали остальные машины. Дрожащее пламя пожара поднялось в небо. Тем временем ночные истребители атаковали позиции зенитной артиллерии и прожекторов.
Пожар охватил уже почти всю станцию. Вдруг Сергей заметил несколько составов, которые во время первой атаки не удалось уничтожить. Он отдал по радио короткий приказ и вторично атаковал станцию. В прицеле он видел платформы с орудиями и танками, замаскированные ветками. Сбросил последние бомбы, послал последнюю очередь из пулемета.
* * *
Вдруг резкий удар вырвал у него штурвал из рук. Он понял, что самолет поврежден.
Почти машинально он выключил правый мотор, который вскоре заглох. Тогда он выровнял самолет и инстинктивно направил его вниз, поскольку по фюзеляжу забарабанила новая очередь.
Погасли лампочки бортовых приборов. Перестала работать радиостанция. Сергей уже вырвался за черту города и взял курс на восток. Внизу с правой стороны тянулось шоссе Голдап - Дубенинки. Он летел на Вижайны.
Сергей редко испытывал страх, но сейчас он опасался ночных истребителей и зенитной артиллерии. Его мучил один вопрос: сумеет ли самолет дотянуть до линии фронта, удастся ли спастись экипажу?
Сергей приказал экипажу приготовиться к прыжку. Зарево над Голдапом осталось далеко позади. Машина становилась все менее послушной, падала скорость.
Луч прожектора некоторое время блуждал по черному небу. Вдруг он как бы невзначай скользнул по самолету раз, другой, и сразу же загрохотала зенитная артиллерия. Сергей инстинктивно хотел было направить машину вниз и пролететь над самыми верхушками деревьев, однако передумал и задержал руку на штурвале. Он знал, что с этой высоты вряд ли удастся снова подняться вверх.
Он мучительно переживал свое бессилие. Самолет отказывался повиноваться. Сергей еще раз проанализировал, не допустил ли он ошибки там, над Голдапом? Но успокоил себя тем, что выполнил задание.
Он вздрогнул, когда очередь трассирующих пуль прошла буквально рядом с самолетом. Это открыл огонь ночной истребитель, почуявший легкую добычу. Ему ответил бортстрелок.
Немецких истребителей оказалось два. Сергей видел, как они повернули назад. Он с трудом поднял самолет вверх, подал команду прыгать и отстегнул предохранительные ремни.
Дым наполнил кабину. Ошеломленный, он повернулся и увидел, что второй летчик беспомощно повис на ремнях сиденья. Окликнул его, но тот не ответил.
Самолет горел. Последним усилием Сергей отодвинул фонарь и оттолкнулся руками от сиденья. Сильный порыв ветра подхватил его. Несколько секунд он стремительно падал вниз, затем дернул кольцо парашюта. Его резко подбросило вверх, и он увидел над собой купол раскрывшегося парашюта. Поправил стропы, лямки и глубоко вдохнул в себя холодный ночной воздух. Недалеко от него падал его самолет. Он отчетливо видел пламя на крыльях и фюзеляже и черный хвост дыма. Сергей смотрел, как угасало пламя, в горле стоял комок, как будто на его глазах погибал близкий человек.
Ветер относил его на восток. Он помнил по карте, что самолет был подбит почти над самой железной дорогой Дубенинки - Житкеймы. Где-то там и рухнул сбитый самолет. Он прикинул, что в эту минуту должен находиться над районом Сувалок. Его только удивляло, что нигде не видно немецких истребителей, которые обычно охотились за спасающимися на парашютах летчиками. По-видимому, они возвратились в Голдап.
Линия фронта была близко, и он мог легко попасть в руки немцев. Покрытая мраком земля вырисовывалась все отчетливее. Теперь он уже различал пригорки, скудную растительность на них и видневшийся вдали лес. Вот он уже на земле. Быстро поднялся, спрятал парашют, проверил пистолет и зашагал на восток…
* * *
После полудня артиллерийская стрельба утихла, и Ванда украдкой пробралась на картофельное поле, тянувшееся до самого леса. В последнее время она часто приходила сюда копать тайком картошку. Поставив корзину, боязливо оглянулась вокруг и начала быстро разгребать мотыгой землю. Каждую минуту поднимала голову и прислушивалась. Временами ей казалось, что кто-то следит за ней. Ей не терпелось уйти отсюда как можно скорее, но в корзине было еще слишком мало картошки. Вдруг она вздрогнула и застыла в напряженном ожидании. Со стороны леса послышался подозрительный шорох. Она долго всматривалась между деревьями, но ничего особенного не заметила. Взялась опять за мотыгу, но снова отчетливо услышала шорох и чей-то тихий шепот. Сердце заколотилось у нее в груди, а от страха сдавило горло. Она бросила мотыгу, схватила корзину и только собралась бежать, как из густых зарослей орешника показался незнакомец. Приложив палец к губам, он дал ей понять жестами, чтобы она подошла к нему. Ванда от страха боялась двинуться с места. Постепенно до ее сознания дошло, что это не немец, поскольку форма на нем была другая. Она преодолела страх и подошла к нему.
- Здравствуйте, я - русский, - тихо произнес мужчина. - А вы полька?
Она кивнула головой, не в состоянии вымолвить ни слова.
- Не бойтесь. Я только хочу кое о чем вас спросить, - старался он успокоить ее. Он видел, что она побледнела и что у нее дрожат от волнения руки.
Ванда теперь уже с любопытством смотрела на незнакомца, страх постепенно исчезал. Она украдкой поглядывала на его смуглое лицо с большими голубыми глазами. В руках он держал шлем. Она смотрела на него смущенно и в то же время с интересом. Он заметил ее смущение и украдкой бросаемые взгляды.
- Я - друг, - сказал он. - Немцы здесь есть?
Она снова кивнула головой.
- Где? Много?
- Везде… - выдавила она наконец из себя и показала рукой вокруг.
- Какая это деревня?
- Вулька.
- А фронт далеко?
- Кругом стреляют. Наверное, близко, - пожала она плечами. - Утром было много немцев. Они кого-то искали… - добавила она тише и взглянула на него.
- Немцы? А кого именно они искали?
- Каких-то летчиков, парашютистов. А вы… летчик?.. - спросила она.
- Да.
- Летчик… - Она опять испугалась. - И что же теперь вы будете делать?
- Не знаю, помогите…
Со стороны деревни донесся шум мотора автомашины. Летчик на всякий случай спрятался в кустах орешника. Ванда присела на траву и некоторое время испуганно прислушивалась к подозрительным звукам.
- Слушайте! - сказала она спустя минуту. - Я заберу картошку и пойду домой. Вы, наверное, хотите есть?
Летчик кивнул головой.
- Я вам сварю немного картошки. Ночью нельзя, могут увидеть дым из трубы, - говорила она шепотом, не глядя на летчика. Тот лежал на траве, подперев руками голову, и, не отрываясь, смотрел на нее.
- Спрячьтесь в лесу… А ночью я приду. Ждите меня здесь. Хорошо?
Он кивнул головой.
- И разузнаю о немцах…
- Я - Сергей, а ты?
- Ванда, - шепнула она, покрываясь румянцем, и опустила глаза.
- Ты придешь… Ванда?
- Да… - едва шевельнулись ее губы.
Он взял ее за руку и спросил совсем другим тоном:
- Правда?
Она быстро взглянула на него из-под длинных ресниц, покраснела еще больше, отдернула руку и встала.
Сергей продолжал лежать на траве и смотрел на Ванду. Он видел ее длинные загорелые босые ноги, упругую грудь и красивое, совсем юное лицо, толстую черную косу.
- Я пошла, - сказала она. - Жди меня здесь. Я приду… Обязательно приду…
Сергей смотрел, как Ванда копала картошку, а затем скрылась за пригорком. После этого он вернулся в лес…