- Хорошо, - сказал он. - Я вас записываю на самое первое место в общежитие в первом городке. Сейчас ничего нет. (Олег сник - несмотря ни на что, он все же лелеял надежду, что ему местечко найдется). Но у нас скоро несколько человек оттуда точно уедут - в течение двух - трех месяцев. Как только места появятся, я вам сразу через Аманатова сообщу. А пока придется вам в общежитии второго батальона пожить… Знаю, что не очень хорошее место, но лучшего пока вообще ничего нет. Если есть средства, можете пока снять квартиру. У женщин, которые здесь работают, всегда что-то есть предложить. (Кабаев впервые улыбнулся). Квартира стоит недорого. Но это - на ваше усмотрение.
Когда Олег вышел, он сразу направился к этим теткам, переговорил с ними, узнал цены на постой, прикинул свои оставшиеся средства, и решил подождать хотя бы до первой получки.
- Приходи, - сказали тетки. - Квартиры хорошие, подумай!
Лейтенант кивнул им, поблагодарил, но ушел обратно в "Дом с привидениями". В общем, решил он, пока еще довольно тепло, и пару месяцев, в самом крайнем случае, там можно действительно перекантоваться.
Ведь если он снимет квартиру, Кабаев об этом, сто пудов, узнает. И легко вычеркнет его из списка нуждающихся в улучшении жилищных условий. Сочтет, что и так неплохо устроился…
Вечером Булкин, выслушав рассказа о дневных похождениях Олега, смеяться не стал, а сказал вполне серьезно:
- Чую я, что ты здесь надолго. Может быть, даже я уволюсь, а ты еще в этой комнате останешься. Но смотри, если дело дойдет до холодов, лучше снимай квартиру. Здесь не топят, а будет очень сыро и холодно. Лучше в казарме жить, чем здесь. За солдат еще кое-как спрашивают, а на офицеров тут все давно забили - типа, не маленькие, сами устроитесь… Но, честно говоря, я бы тебе даже посоветовал сразу квартиру снять, чем раньше - тем лучше. И поближе к первому городку.
- А сам? - не совсем вежливо спросил Олег, но, впрочем, ему показалось, что можно перейти с этим капитаном и на более тесное общение. Раз он сам начал такие советы давать.
- Я? - Володя улыбнулся. - Если бы я сюда надолго устроился, то снял бы квартиру. А так - зачем? Я в течение двух месяцев слиняю. А пока мне до части идти два шага. Местные меня не достают - я им не по зубам…
- В смысле? - Мищенко показалось, что это очень важный момент. Это надо бы узнать подробнее.
- О-хо-хо! - закряхтел капитан, потом мрачно посмотрел на Олега, но, подумав что-то про себя, закатив и опустив глаза, все-таки решился. - Я абсолютной информацией не владею, меня-то это особенно не касается. И, надеюсь, скоро вообще будет все по барабану. А вот тебе будет полезно знать… Осторожнее с Васей. Он - то ли наводчик, то ли нет - это не факт, и неизвестно, но вполне может быть. Уж слишком много совпадений. У него тут то ли друзья местные, то ли отказать им сил нет, но на всех местных лейтенантов, особенно "пиджаков", он местной шпане наколочки дает.
Олег покачал головой.
- Вот Артур, - продолжил Булкин. - Я его фамилии не помню. Его все Артуром так и зовут. Даже солдаты. Так вот его местные "конкретно" доят. Он, вообще-то, два раза на одном месте, говорят, не ночует. Боится. Ему еще целый год служить - не знаю, что он будет делать. А так - на всех наезжают. Тут два лейтенанта жили, то же с местными схлестнулись, теперь живут прямо в части. Говорят, так безопаснее. Хотя… Хотя и тут - в части - проходной двор. В первом батальоне еще куда ни шло… А тут! Местная гопота может прямо в штаб зарулить - запросто! Тут и контрактников много из этих, из бывших зэка. Тоже участвуют… То еще местечко.
- И на тебя наезжали? - Вечер для Олега перестал быть томным. Ситуация поворачивалась к нему своей самой омерзительной стороной.
- Да нет, - усмехнулся Булкин. - У меня же контакт с папоротниками местными хороший. Ты - мне, я - тебе. Они, если что, поговорят с кем надо, и проблема решится.
Они молча закончили ужин. Олег вызвался вымыть посуду. Володя "возражать" не стал.
- Что за хрень тут вообще творится? - спросил Олег после продолжительного молчания.
- А сейчас приезжие военные, особенно здесь, самые беззащитные люди. Связей - никаких, никого не знаешь, ни к кому не обратишься. Оружие носить нельзя. Да разве выстрелишь, если что? Тебя в местную ментовку заберут - и поминай, как звали. А единственные, кто регулярно получает деньги в этом городе - это именно военные. Вот вокруг них и крутятся все, кому не лень… Короче, смотри осторожнее… Кстати, в баню солдатскую один не ходи - там по вечерам местные собираются. Одного солдата - срочника, банщиком там был, на перо уже посадили.
- И что?
- А ничего. Крайнего так и не нашли. Естественно. Вынесли заключение, что сам на ножик упал. Аж два раза целых. И шобла эта по вечерам часто у Василия этого преподобного сидит. Вечером будешь в комнату нашу возвращаться - сто пудов на них наткнешься… Если будут проблемы, обращайся. Попробую чем-нибудь помочь…
Уже в постели Олег опять подумал: "Черт побери! Куда же я все-таки попал!"…
На следующее утро лейтенант Мищенко неторопливо начал приступать к своим обязанностям.
Встал он рано, даже раньше, чем Булкин, позавтракал лапшой быстрого приготовления, выпил кофе, и по утреннему холодку мерным армейским шагом отправился в часть. Идти пришлось минут двадцать. Хорошо, что вниз по склону, и ноги почти не устали. Когда он пришел к казарме, все три роты первого батальона были выстроены около нее, а вокруг майора Аманатова суетился уже знакомый Олегу лейтенант Лебедев. Остальные лейтенанты и прапорщики еще известны не были.
Аманатов, увидев Мищенко, тут же махнул ему рукой. Олег, решив, что подход строевым шагом тут будет, пожалуй, не вполне уместен, просто подошел ближе, но часть отдал, и представился по уставу.
Аманатов скривился, и даже как бы гримаса неудовольствия пробежала тенью по его усатому лицу. "Привык тут с неорганизованными "пиджаками" общаться", - беззлобно подумал Олег, - "и сам форму потерял".
- Вот, знакомьтесь, - сказал майор. - Это Мисиков.
Мисиков посмотрел на Олега с любопытством. Но ни почтения, ни особой благожелательности в этом взгляде Мищенко не увидел - так, для Мисикова он представлял собой любопытный экземпляр, и не более того. Сам же Мисиков был худ, жилист, как Лебедев, но заметно ниже ростом. Зато уверенность в себе била через край. И потому среднего роста лейтенант Мисиков производил гораздо более внушительное впечатление, чем высокий, но не такой уверенный в себе Лебедев.
- А вот и твой будущий подчиненный - лейтенант Близнюк. Это который из Ростова, - продолжил майор.
- Из Батайска! - обиженно перебил начальника "пиджак".
Майор прервал речь на полуслове, и тяжелым взглядом посмотрел на Близнюка:
- Ты со мной пререкаться вздумал, лейтенант?!
"Пиджак" деланно испугался, и обиженным голосом ответил:
- Ни в коем случае! Я так… Ради точности и справедливости!
"Тот еще экземпляр!" - подумал Мищенко. - "Глаза плутовские - это точно. Но еще и какая-то жестокость за ними сидит. С "перышком" в ночи представить его совсем не трудно. Прав был майор - блатота какая-то. Запру в отдельном помещении, и морду набью. Будет как шелковый".
- А уральца опять нет, - развел руками Аманатов. - Опять где-то что-то чинит. Это тебе потом с ним самому обговаривать придется.
Олег не успел еще осмыслить - бить ему и этого "пиджака", или использовать что-то другое, как майор уже дал вводную:
- Сегодня ротой Лебедев последний день командует. Сейчас все подразделения выдвигаются в парк, грузятся на машины, и на стрельбище. Поезжай с ними, и посмотри со стороны. Там всех увидишь, а с завтрашнего дня - ты - командир роты.
Олег не удержался, автоматически козырнул, и ответил:
- Так точно!
Но на этот раз Аманатов улыбнулся.
По команде подразделения повернулись налево, и нестройными колоннами направились в парк, который, как оказалось, был прямо за забором, рядом с казармой. Солдаты прошли под аркой, а дальше пути у рот разошлись - каждая отправилась к своим собственным боксам. Впрочем, "Уралы" для личного состава уже были выгнаны, и находились "под парами".
Лебедев слегка замешкался у кабины. Он явно не знал, кому из трех человек - ему, Мищенко и Близнюку - садиться в кабину. Свободных мест было только два. Олег сам разрешил эту небольшую заминку.
- Я - в кузов, - сказал он, и отправился к месту посадки рядовых. "Пиджаки" скрылись в кабине.
Когда последний солдат влез в кузов, Мищенко взлетел за ним одним прыжком. Он пригнулся, пока глаза привыкали к темноте. Внутри кто-то сказал:
- Дайте место лейтенанту!
Послышалась легкая возня, кого-то вытолкнули на пол, и перед Олегом освободилось место прямо у бортика. Он спокойно сел, и стал по очереди неторопливо и пристально рассматривать каждого солдата, кого мог увидеть со своего места.
Бойцы, видимо, уже знали, что это новый командир роты, и притом кадровый офицер, поэтому вся поездка прошла, без преувеличения, в суровой тишине.
Дорога до полигона оказалась по-настоящему горной. Она то поднималась круто вверх, то также резко устремлялась вниз. Потому, чтобы удержаться на скамейке, приходилось прилагать немалую физическую силу рук. Часть пути вообще шла по грунтовке, и пыль клубами залетала внутрь кузова, отчего все те, кто сидел ближе к выходу, периодически чихали.
Олегу тоже пришлось и чихать, и беспомощно наблюдать, как пыль оседает на его чистенькой форме.
"Придется запаску вынимать", - со злобой подумал он. - "И стирать придется… Тут на питье воды хрен наберешь, а тут надо на стирку набрать!".
Когда, наконец, транспорт прибыл к месту назначения, Мищенко испытал немалое облегчение, и решил, что обратную дорогу надо бы провести в кабине, не повторять ошибку. А с личным составом познакомиться он всегда успеет. Никуда они не денутся.
Рота построилась, и отправилась получать боеприпасы.
- Не желаешь из ПМ пострелять?
Неожиданный вопрос задал Аманатов. Сам он приехал на персональной "санитарке".
- Отчего бы и не пострелять? Я с удовольствием! - ответил Олег. А, собственно говоря, почему он должен был бы отказываться? Стрелял он неплохо, и показать это прямо сейчас было бы вполне уместно. Тем более, что предлагают сами.
Вместе с Аманатовым приехало еще два капитана - из штаба бригады. Мищенко представился им, они ему, но особого интереса он у них не вызвал. Эти парни были на какой-то своей волне, и почти все время, проведенное на полигоне, проговорили о каких-то своих учетных проблемах. Судя по их отдельным репликам, Олег пришел к выводу, что это спецы из службы РАВ. Соответственно, и они его также мало заинтересовали.
Стреляли в четыре мишени, сериями по три выстрела. Олег стрелял неторопливо, тщательно целясь, с удовольствием.
- Девять! Восемь! Восемь! - Аманатов посмотрел на его мишень, и уважительно покачал головой. Результаты остальных были заметно хуже.
- Учитесь, штабные! - сказал, обращаясь к капитанам комбат. - Вы там в своем штабе совсем стрелять разучитесь. Скажите спасибо, что я вас хоть на природу вывез!
"Штабные" кисло улыбнулись.
- Кстати, о природе! - сказал один из них. - У тебя скоро день рождения. Пригласишь?
Аманатов ехидно закрутил головой:
- Да куда же от вас денешься?! Ну, конечно, приглашу… Если барана поможете разделать. А то попить - поесть желающие есть, а как готовить…
- Поможем, - в унисон ответили капитаны.
Стрелки вернулись на исходную.
Вторая серия вышла чуть хуже - девять, восемь, семь.
Однако после осмотра мишеней комбат внезапно обратился к Олегу самым серьезным тоном:
- Вон твоя рота на огневую подходит. Тебе туда.
Мищенко вернул пистолет, отдал честь, и бегом отправился на стрельбище. Шагом он уже не успевал.
Первая шестерка как раз изготовилась к стрельбе.
- Я вовремя, - больше самому себе, чем Лебедеву, сказал Олег, переводя дух.
Бойцы стреляли весьма посредственно, но "пиджак" был доволен.
- Это еще здорово! - сказал он. - Это мы последнее время стали на полигон выезжать чуть ли не каждую неделю. Месяца два - три последних. Бойцы хотя бы стрелять перестали бояться. А некоторые и попадать иногда стали в мишень. А сам не желаешь пострелять?
- Я - последним, - хмуро ответил Мищенко. - Только вот автомат чей взять?
- Я тебе свой дам, - с готовностью отозвался Лебедев.
Олег кивнул. Его гораздо больше занимала информация о внезапном появлении настоящей, не "на бумаге", боевой подготовке. Что-то в этом виделось загадочное, подозрительное, и даже пугающее. "Значит, будем в кого-то стрелять… Но в кого? Неужели в чеченов?". Вообще-то, это было очевидно. Глядя на улыбающееся лицо Лебедева, Мищенко думал, понимает ли тот, что все это может означать лично для него. "Ну, может быть, "пиджака" и не пошлют еще. А вот мне - кадровому офицеру, не отвертеться". Впрочем, тут же мелькнула мысль и о боевых выплатах. От боевых выплат - к собственной машине, а там дальше… "Не стоит загадывать, что там будет дальше. Может, вообще еще ничего не будет!".
Задумавшись, Олег даже как-то упустил из виду, что вся его рота уже отстрелялась. Лебедев слегка толкнул лейтенанта.
- Олег! Ты чего? Заснул?
Мищенко поднял голову, протянул руку за автоматом, и отправился на огневую. Он даже спиной чувствовал, как подчиненные сверлят взглядами его спину. Однако это нисколько не пугало, а даже добавляло азарта и бодрости.
Отстрелялся он, словно в училище - на "пятерку". Оружие привычно лежало в руке, запах пороха, чувство отдачи - все было так знакомо, привычно… Не стрельба - а ностальгия какая-то.
Возвращая автомат Лебедеву, Олег с легким призрением окинул строй взглядом. Солдаты смотрели исподлобья, но в их хмурых взглядах чувствовалось уважение. "Надо закреплять!" - механически подумал Мищенко. - "Надо закреплять так, чтобы и помыслить сказать что-то против боялись… Кстати, хорошо, что местных вроде нет. С этими по любому были бы проблемы"…
- Все, - сказал Аманатов. - С завтрашнего дня - ты полноценный командир первой роты. Жду к шести утра. И хотя не понедельник, будем считать, что завтра у тебя "командирский" день.
Олег кивнул. В "командирский" день командир части должен был присутствовать на всех текущих мероприятиях - начиная с подъема и заканчивая вечерней поверкой. Прийти надо было к подъему, а уйти - когда все уснут. Один день в неделю должен был быть "командирским". И, как правило, это был именно понедельник. Хотя лично Олег считал это глупостью. Вставать в такую рань именно в понедельник, после воскресенья, было особенно тяжело.
А пока Мищенко возвращался в "Дом с привидениями", он всю дорогу усиленно размышлял, где бы ему устроиться жить. Правда, вечернее происшествие решило все как бы само собой.
Олег ужинал. Разогрел китайскую лапшу быстрого приготовления, заправил ее китайской же тушенкой "Великая стена", залил оливковым маслом нарезанные помидоры, огурцы и лук, и с удовольствием приступил к трапезе. Так как обеда не было, а сил сегодня ушло немало, еда только трещала за ушами, и Мищенко начал подумывать, что, пожалуй, придется взять еще одну упаковку "Анакома".
Однако когда до дна тарелки оставалось совсем немного, дверь в номер внезапно распахнулась, и в нее вошел местный абориген, ни вид, ни содержание которого Олегу сразу очень не понравились.
Очевидно было, что мужчина пьян. Но не до такой степени, когда начинаешь любить весь мир и всех окружающих, а в той степени, когда ищешь, кому бы набить морду.
Только тут до Олега дошло, что шум за стеной - это чья-то попойка. Первоначально-то он решил, что там кто-то слишком активно ужинает, но тип, который появился, никак к офицерскому корпусу относиться не мог, (достаточно было взглянуть на его лицо, не обезображенное интеллектом), и появился он явно со стороны источника шума.
"Вот черт!" - мелькнуло в голове у лейтенанта. - "Это становится не смешно. Начиная с поезда… Да что за проклятье"!
Тем не менее, вошедший поздоровался, а Олег сдержанно ответил.
Потом абрек без приглашения уселся на кровать Булкина, и приступил к расспросам. Кто? Да откуда?
Мищенко отвечал сухо, без подробностей. По ходу дела доел свое кушанье, не наелся, но за добавкой, естественно, уже не полез.
- Надо отметить знакомство! - заявил вошедший, который, видимо, все-таки просто забыл представиться. Хотя как зовут Олега, он таки спросил.
- Это как? - спросил Мищенко, не вставая из-за стола, и меланхолично ковыряясь спичкой в зубах.
- Ну, за водкой сбегай, а я пока полежу тут отдохну.
Это был откровенный наезд, сомнений не оставалось - добром все это не кончится.
- А я думал, надо в гости со своей ходить, - прямо сказал Олег.
Абрек подскочил:
- Это ты в гостях! Это ты на мою землю сюда приехал!
Ситуация выходила из-под контроля, и исправить ее вряд ли уже было можно.
- Это земля Российской Федерации, а не твоя, - ответил Олег.
- Это с каких пор? - ухмыльнулся местный, и его оскал ничего хорошего собеседнику уже не предвещал.
- Лет двести уже, - снова ответил Мищенко.
Абрек схватил с тумбочки Булкина лампу, и попытался ударить ее Олега по голове.
Лейтенант уклонился, но абрек был быстр, и, не попав по голове, очень больно ударил Олега по плечу. Рубикон был перейден.
Мищенко нанес ответный удар левой рукой, но выпад получился не сильный, и хотя кулак въехал местному в ухо, особого эффекта это не принесло. Абрек снова бросился на Олега.
Вскоре лейтенант убедился, что незваный гость совсем не прост. Очевидно, что раньше он занимался или боксом, (или борьбой - хотя это менее вероятно), реакция у него присутствовала, и удар был поставлен.
Во всяком случае, два тяжелых удара в корпус и в скулу Олег уже пропустил.
Однако и абрек, очевидно, не рассчитывал на такое сопротивление. Когда Мищенко все-таки достал его ударом ноги в челюсть, желания сражаться у нападавшего резко поубавилось, и теперь чувствовалось, что он с удовольствием убрался бы отсюда. Однако между ним и дверью стоял противник.
Абрек пропустил еще один хороший удар - в колено, что резко ограничило его подвижность. Теперь он только оборонялся, хмель на глазах вылетал из его головы.
- Тебя зарежут, черт! - прохрипел он.
Олег не отреагировал, он кружил вокруг противника, выбираю такой момент, чтобы одним ударом вырубить незваного гостя. А уже потом думать, что делать дальше.
Однако шум потасовки, наконец, привлек компанию из-за стены. По крайней мере, одного из участников.
В комнату сначала заглянул, а потом стремительно ворвался контрактник из местных - высокий, крепкий, с приятным, хотя и остроносым, лицом.
Олег сразу же отступил к боковой стене, повернувшись лицом к обоим противникам. Впрочем, как тут же выяснилось, контрактник противником не был. Он сильно и резко ухватил агрессивного аборигена за плечи, и выволок его из комнаты, сопровождая процесс выталкивания громкими криками на каком-то из местных языков, причем несколько слов он все же произнес по-русски. Это были, в основном, нецензурные слова, кроме нескольких - "Что же ты делаешь"?