До самого Климента Ефремовича дошла, но добилась, чтобы ее зачислили в авиашколу! Но сначала мужа одолела, чтобы научил ее летать.
"Вот, настырная дивчина была!.." – усмехнулся Григорий.
Учебные полеты происходили на нескольких площадках, куда к полудню на самолете У-2 привозили стартовый завтрак. В этих полетах муж разрешал ей подержаться за управление. Так она летать и выучилась…
Снова он услышал о Полине уже в тридцать шестом, когда в Кремле на Всесоюзном совещании жен командного и начальствующего состава она на всю страну пообещала с трибуны "летать выше всех девушек мира!".
И, кстати, слово свое сдержала. Три международных женских рекорда высоты, два международных женских рекорда дальности! За эти рекорды и ордена имела. А прошлой осенью за дальний беспосадочный перелет ей присвоили звание Героя! Вся страна за нее переживала, вся страна ей гордилась. Знали ее, правда, уже как Осипенко. Фамилию она поменяла после нового замужества. Не удержал Степан жар-птицу…
Да и фамилия у него была какая-то совсем не геройская.
Григорий познакомился со вторым мужем Полины, летчиком-истребителем Александром Осипенко, пару месяцев назад, когда Михаил Иванович Калинин им обоим вручал в Кремле грамоты Героев Советского Союза и ордена Ленина. Григорию – за Китай, а Александру – за Испанию.
"Вот так и встречаемся. Раз в полгода. От указа, до указа. Да еще на похоронах…" – Кравченко нахмурился. Что-то его сегодня заклинило на похоронные темы. Об этом думать – только беду накликать! Он покосился на шофера, как будто тот мог прочесть его мысли и неправильно понять.
"Хватит раскисать, Григорий Пантелеевич! Не к лицу летчику-испытателю Герою Советского Союза такие настроения! Лучше давай подумаем, зачем тебя начальство вызывает. Наказывать вроде особо не за что. Поощрять тоже…" – гадал Григорий.
В этот момент "эмка" подъехала к крыльцу Управления ВВС РККА. Кравченко выскочил из машины, взбежал по лестнице и, козырнув дежурному, хотел доложить о прибытии. Но полковник нетерпеливо замахал рукой:
– Давайте, давайте товарищ майор, уже все собрались!
Григорий быстрым шагом поднялся на второй этаж и вошел в приемную начальника Управления ВВС командарма второго ранга Локтионова. Она была переполнена летчиками, оживленно разговаривавшими между собой. Сплошь знакомые все лица.
"Оба-на! А ты-то сетовал, что редко видимся!" – подумал Григорий, пробираясь сквозь толпу и на ходу пожимая протянутые руки.
От блеска орденов рябило в глазах. Полковники, майоры и капитаны, большинству из которых не было еще и тридцати. В основном это были "испанцы".
"Ага, вот и "китайцы"!" – Григорий поздоровался с Леонидом Орловым и Александром Николаевым, а затем поискал глазами Рахова.
Виктор стоял рядом с "испанцами", которых хорошо знал по летно-испытательной работе и вместе летал в "красной" пилотажной пятерке во время воздушных парадов. Борис Смирнов возбужденно развивал какую-то мысль, что-то втолковывая Павлу Коробкову и Сергею Грицевцу.
Всех интересовало, зачем их собрали. Да еще по персональному отбору, из самых разных мест. Высказывались самые разные предположения, одно другого фантастичней. Но все сходились на том, что это неспроста.
В приемную, так и не оправившись после тяжелейшей прошлогодней аварии и сильно хромая, вошел комкор Смушкевич. Пилоты кинулись к своему любимцу и покровителю с вопросами, но он только махнул рукой и скрылся за дверью кабинета Локтионова.
Через пару минут начальник Управления вышел и сообщил, что все они – двадцать два летчика – по персональному списку вызваны на совещание к наркому обороны Маршалу Советского Союза Ворошилову. Он их уже ждет.
Когда все расселись, Ворошилов оглядел присутствующих и сказал:
– Мы собрали вас сегодня, товарищи летчики, в связи с важными событиями. Одиннадцатого мая японо-маньчжурские части нарушили государственную границу дружественной нам Монгольской Народной Республики…
Коротко пояснив общую обстановку в районе боев, Ворошилов перешел к главному:
– Позавчера утром семь И-16 вылетели на перехват звена японских истребителей. В результате этого первого воздушного боя только двое летчиков вернулись на свой аэродром, остальные были сбиты. Четыре наших летчика погибли, один был ранен… А самураи, наоборот, не потеряли ни одного своего самолета!
Летчики зашевелились, озабоченно переглядываясь. А Ворошилов тем временем продолжал:
– Вчера днем в двух боях с нашей стороны участвовало тринадцать И-15 бис. Японцы сбили десять самолетов и еще один сожгли на земле после посадки. Два самолета также совершили вынужденную посадку и восстановлению не подлежат… Погибло девять пилотов, один был ранен. А самураи опять не имели потерь!
После этих слов маршала в зале для совещаний повисла гробовая тишина.
"Не может быть!" – Григорий посмотрел на Локтионова. Верить услышанному не хотелось, но и не поверить было нельзя.
Командарм сидел в напряженной позе, неестественно выпрямившись. Все это он уже знал. Сам ведь и докладывал наркому.
Однако двадцатишестилетний майор даже отдаленно не мог себе представить, какие мысли ворочаются в измученной бессонницей голове начальника Управления ВВС Рабоче-крестьянской Красной армии…
Командарм второго ранга Александр Дмитриевич Локтионов уже почти полтора года был начальником Управления ВВС, сменив на этой должности разоблаченного врага народа Алксниса. И, хотя в середине тридцатых годов несколько лет подряд он являлся помощником командующего войсками военного округа по ВВС, считал себя в авиации человеком случайным и не забывал напомнить наркому о том, что никакого специального авиационного образования не имеет, и всю жизнь командовал стрелковыми частями и соединениями.
Да что тут греха таить, он даже обычного регулярного военного образования не имеет. Краткосрочные курсы – не в счет! Как и многие другие военачальники его поколения, чин прапорщика он выслужил в Германскую, на фронте. В восемнадцатом вступил в Красную армию. В годы Гражданской командовал полком и бригадой. В мирное время был начальником стрелковой дивизии, а затем командиром и комиссаром стрелкового корпуса. И только в тридцать седьмом резко пошел в гору. Сначала был командующим войсками Среднеазиатского военного округа, вместо врага народа Дыбенко, а потом был назначен начальником Управления ВВС.
По иронии судьбы, после ареста Алксниса дела в авиации пошли гораздо хуже, чем при его вредительском руководстве. Катастрофы чуть не через день. Начальник Главного управления политпропаганды РККА армейский комиссар первого ранга Мехлис без конца строчит доклады о повальном пьянстве в авиации. Эти летуны пьют по-черному и бьются один за другим! Локтионов почти физически ощущал, как накаляется под ним кресло. И вот теперь его самые худшие ожидания начинают оправдываться.
Свою долю упреков и матерщины он уже поимел. Хотя, понятное дело, настоящий разбор полетов еще только предстоит. И никакие прежние заслуги и ордена не спасут, как не спасли его предшественников. Поэтому надо было что-то срочно предпринимать. Болванов, которые допустили этот бардак в Монголии, он от должностей уже отстранил. Но это только полдела. После таких поражений снова посылать людей в бой было равносильно самоубийству. Поэтому он и предложил для поднятия боевого духа отправить в район боев тех, кто умел побеждать и уже много раз побеждал врага.
Ворошилов еще раз оглядел присутствующих:
– Из-за господства японской авиации сухопутные части несут большие потери. Гибнут красноармейцы и командиры… Вот, дорогие товарищи, потому-то мы и вызвали вас, уже имеющих опыт боев в Испании и Китае. Уверен, что вместе с другими летчиками вы сумеете добиться коренного перелома в воздушной обстановке в Монголии. Все вы будете назначены советниками и командирами частей и подразделений. Ваша главная задача – передать свое умение бить врага, научить этому строевых летчиков! И вместе с ними разгромить обнаглевшую японо-маньчжурскую сволочь! – Ворошилов повернулся к начальнику Управления ВВС. – Товарищ командарм!
Локтионов встал:
– Товарищи командиры! Сейчас вас отвезут на Центральный аэродром. Три транспортных "Дугласа" уже подготовлены к вылету. Маршрут перелета: Москва – Свердловск – Омск – Красноярск – Иркутск – Чита – Баян-Тумен. Группу возглавляет заместитель начальника Управления ВВС комкор Смушкевич! Он назначен командующим советских ВВС в районе боев. По прибытии каждому из вас будет поставлена персональная боевая задача.
Он повернулся к Ворошилову:
– Разрешите выполнять, товарищ нарком?
Ворошилов коротко кивнул:
– Действуйте!..
По дороге на аэродром все разговоры в автобусе были только о том, о чем шла речь на совещании. И тут уже "китайцы", как настоящие эксперты, вовсю делились своими впечатлениями о самурайских "королях неба". Вывод был единодушный: японцы – противник серьезный и недооценивать его нельзя, но бить можно и даже нужно!
На аэродроме обсуждение продолжалось с не меньшим жаром. Тем более что пришлось-таки задержаться, как это обычно и бывает в армии. Сначала – беги, потом – жди, потом опять – беги.
Провожать их на Ходынку приехал сам Ворошилов, который как чувствовал, что все надо перепроверить. Узнав, что ни экипажи, ни пассажиров Гражданский Воздушный флот парашютами не обеспечивает, народный маршал едва не разнес эту несчастную контору на букву "Г" по бревнышкам и запретил вылет, пока не доставят парашюты на всех – и на тех, и на других. А заодно приказал поменять гражданские экипажи на армейских летчиков.
Действительно, весь цвет советской военной авиации и в том числе одиннадцать Героев Советского Союза в одном самолете! Да еще без парашютов! Случись что – и особистов дожидаться не стоит, сразу можно пулю в лоб пускать. Без разницы, маршал ты или командарм.
Ну и что, что за штурвалами "Дугласов" лучшие из лучших пилотов ГВФ, а ведущим идет вообще летчик-миллионер Александр Голованов! Тут дело государственное! А пилот, он и сам в том же самолете сидит без парашюта, как и остальные, с него не спросишь потом, если что!
– Хорошо, миллионер пускай летит. Лидировать будет. А остальных поменять! – приказал Ворошилов.
Довольные отеческой заботой своего маршала летчики, как мальчишки, потешались, глядя на мечущихся во все стороны, как на пожаре, гражданских.
Наконец парашюты привезли, и все три "Дугласа" после недолгого разбега оторвались от бетонки и взяли курс на восток.
Григорий смотрел сквозь иллюминатор на исчезающую в сизой дымке столицу, и сердце его наполнялось какой-то задорной силой. Он снова летит на войну! Жизнь-то, похоже, опять налаживается!
"Эх, не успел-таки ты жениться, Григорий Пантелеевич!.. И, слава богу!" – подумал он. А потом решительно сдвинул на лоб фуражку, закрыл глаза и заснул.
Глава 6. "Мы войны не хотим, но себя защитим…"
Москва, 1 июня 1939 г.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!
СТЕНОГРАММА совещания Политбюро ЦК ВКП (б), СНК и НКО СССР
СТАЛИН. Товарищ Ворошилов доложите Политбюро, что у вас там такое происходит в Монголии?
ВОРОШИЛОВ (Маршал Советского Союза, нарком обороны, член Политбюро ЦК). Самураи опять распоясались, товарищ Сталин! Мало им Хасана показалось…
У нас с монголами с тридцать шестого года протокол о взаимной безопасности, целый корпус расквартирован, а они лезут! За полгода семнадцать раз провокации устраивали! А на этот раз совсем обнаглели! Одиннадцатого мая разгромили монгольскую погранзаставу, четырнадцатого снова напали на ихних пограничников, двадцатого уже на наш стрелковый взвод напали возле реки Халхин-Гол. Что характерно, на монгольской территории! Ну, мы их, конечно, вытолкали обратно. А три дня назад они целой дивизией навалились. Превосходящими силами. Наших-то там всего ничего было – пара стрелковых батальонов, да артдивизион. Командир корпуса Фекленко нерасторопный оказался. Потеснили нас япошки немного. Вчера мы кой-чего подтянули к месту боев и выбили их обратно. Но есть потери… (заглядывает в бумажку) десять броневиков, три орудия, около ста человек убитыми. Раненых чуть побольше… Авиация наша здорово облажалась. Самураи летали, как хотели и где хотели. Поэтому и потери такие.
СТАЛИН. Начальник ВВС, объясните, почему самураи у вас летают, где хотят?
ЛОКТИОНОВ (командарм второго ранга, начальник Управления ВВС, заместитель наркома обороны). Товарищ Сталин! Действительно, в майских боях авиация особого корпуса себя не проявила. Точнее, показала свою неготовность к воздушным боям с матерым, опытным противником. У японских летчиков большой опыт боевых действий в Китае, а у нас там были необстрелянные пилоты. Но из боя никто не выходил. Дрались до последнего!
СТАЛИН. Какие потери?
ЛОКТИОНОВ. Боевые потери с двадцатого по тридцать первое мая составили семнадцать самолетов, в том числе один разведчик Р-5, четыре истребителя И-16 и двенадцать истребителей И-15 бис. Погибло двенадцать летчиков.
СТАЛИН. Сколько японцев сбили?
ЛОКТИОНОВ. В воздушных боях повреждено более десяти японских самолетов.
СТАЛИН. А сколько сбито?
ЛОКТИОНОВ. Ни одного, товарищ Сталин.
СТАЛИН. Что вы предприняли?
ЛОКТИОНОВ. Позавчера по приказу товарища Ворошилова в район боев была направлена большая группа летчиков и специалистов, имеющих опыт боев в Испании и Китае, во главе с моим заместителем комкором Героем Советского Союза Смушкевичем. В группе одиннадцать Героев Советского Союза. Все они будут назначены советниками в полки и эскадрильи. Я ручаюсь, что в кратчайший срок ВВС корпуса будут подготовлены к боям! Это всего лишь первый раунд! Мы их задавим!
СТАЛИН. Хорошо. Политбюро обязательно проверит, как вы выполните свое обещание… Значит, командир особого корпуса Фекленко не справился?… Я думаю, его надо заменить. Разве у нас нет достойных командиров корпусов, которые покажут наконец этим зарвавшимся милитаристам, с кем они имеют дело?
БУДЕННЫЙ (Маршал Советского Союза, инспектор кавалерии, член ЦК). Я предлагаю отправить в Монголию комдива Жукова.
СТАЛИН. Какого такого Жукова?
БУДЕННЫЙ. Заместителя командующего Белорусским округом по кавалерии. Я его знаю, он у меня в инспекции служил. Хороший конник. Знает, с какой стороны к кобыле подойти. Исполнительный. И потребовать может. Он им там всем даст просраться!
ЩАДЕНКО (армейский комиссар первого ранга, начальник Управления по командному и начальствующему составу, заместитель наркома обороны, член ЦК). Жуков – не политик. А там другая страна и вообще.
СТАЛИН. Нам не надо политиков. У нас их достаточно, даже слишком много лишних. Нам нужны исполнители. Вызвать Жукова в Москву немедленно!..
ЩАДЕНКО. Слушаюсь, товарищ Сталин.
СТАЛИН. Значит, семнадцать раз монголам провокации устраивали? Совсем обнаглели эти милитаристы… Товарищ Берия, а сколько раз они нам устраивали провокации?
БЕРИЯ (комиссар госбезопасности первого ранга, нарком внутренних дел, кандидат в члены Политбюро ЦК). Только за последние два года на границах с Маньчжурией зафиксировано более двухсот тридцати нарушений, из них тридцать пять – крупные боестолкновения, товарищ Сталин. Самое крупное было у озера Хасан в прошлом году.
СТАЛИН. Предлагаю в целях обеспечения безопасности наших дальневосточных границ поддержать идею создания Союза Дальневосточных Народных Республик в составе: Тувинской Аратской Республики в ее нынешних границах, Монгольской Народной Республики в ее нынешних границах, Маньчжуро-Китайской Народной Республики с южной границей по реке Хуанхэ и ее притоку Вэйхэ, и Корейской Народной Республики с северной границей по рекам Ялуцзян и Тумыньцзян.
Товарищ Чойбалсан с нашей помощью уже навел революционный порядок в Монголии. Поэтому основной политической задачей в настоящий момент считаю – ликвидацию марионеточного прояпонского режима Маньчжоу-Го и образование Союза Дальневосточных Народных Республик, а основной военной задачей – разгром японской Квантунской армии.
ГОЛОС. Давно пора раздавить это белогвардейское гнездо!
ГОЛОС. Самураи сами напросились!
ГОЛОС. Раскатать их к такой-то матери!
ГОЛОС. Пора рассчитаться за Цусиму и КВЖД!
ГОЛОС. Надо помочь китайским товарищам!
СТАЛИН. Давайте послушаем, как Генштаб планирует решить эту задачу.
ШАПОШНИКОВ (командарм первого ранга, начальник Генерального штаба, кандидат в члены ЦК). Для решения поставленной задачи Генштаб предлагает сформировать на базе Забайкальского военного округа, первой и второй отдельных Краснознаменных армий и пятьдесят седьмого особого стрелкового корпуса три фронтовых объединения – Забайкальский, Дальневосточный и Приморский фронты – и подчинить их Ставке главнокомандования Красной армии на Дальнем Востоке.
Ориентировочные сроки проведения Маньчжурской стратегической операции – конец этого лета.
Основной удар планируется нанести силами Забайкальского фронта и Монгольской народно-революционной армии со стороны Забайкалья и территории МНР в направлении на Цицикар, Мукден и Бэйпин. Его цель – вывести главную группировку советских войск в обход с юга Хайларского и Халун-Аршанского укрепленных районов и рассечь фронт Квантунской армии на несколько частей.
Встречный удар планируется нанести в направлении на Харбин и Гирин с востока, из района южнее озера Ханка, силами Приморского фронта, и с севера, из района Благовещенска, силами Дальневосточного фронта при поддержке кораблей Краснознаменной Амурской военной флотилии. После соединения все три фронтовые группировки должны развить наступление в направлении на Бэйпин, Порт-Артур и Сеул.
Кроме того, Генштаб предлагает нанести вспомогательный удар на Южном Сахалине, высадить морские десанты на острова Курильской гряды, а также воздушные десанты в основных стратегических пунктах на территории Маньчжурии, Северо-Восточного Китая и Кореи. Указанные действия обеспечивают полное окружение и разгром главных сил Квантунской армии в кратчайшие сроки.
Таким образом, замысел Маньчжурской стратегической операции предполагает последовательное решение следующих задач. Во-первых, быстро разгромить японские войска прикрытия, преодолеть труднодоступную полосу местности, вывести основные силы наступающих войск на рубежи, с которых можно развить наступление непосредственно на жизненно важные районы противника. Во-вторых, разгромить резервы Квантунской армии и вывести основные силы наступающих войск на линию Бэйпин, Мукден, Чанчунь, Харбин, что приведет к освобождению всей территории Северо-Восточного Китая и Кореи.
При проведении операции предполагается тесное взаимодействие с частями, руководимыми Компартией Китая, а именно – Объединенной северо-восточной антияпонской армией под командованием Ян Цзинюя, Восьмой национально-революционной армией под командованием Чжу Дэ и Новой Четвертой национально-революционной армией под командованием Е Тина, а также Корейской Народно-революционной армией под командованием Ким Ир Сена. Окончанием операции будет являться выход наших войск на рубежи Цзинань – Кайфын – Сиань – Ланьчжоу.