* * *
Декабрьским, до треска морозным вечером уходящего 1992 года, после окончания знаменательного и торжественного для станицы Круга, проходившего в актовом зале Вилимского горвоенкомата, где в присутствии почетных гостей, внесших большой вклад в становление казачества: мэра, его заместителей, военкома, начальника ГУВД, атаманом Иркутского казачьего войска Мериновым были вручены Кресты "За оборону Приднестровья", новоявленные кавалеры-саратники собрались своим "походным кругом", чтобы по обычаю "обмыть" полученные награды.
- … Слышь, Вадим, мы тут чего-то не поняли, а ты-то когда Крест получил? - спросил Лекарев после пущенной по второму кругу глубокой "братины", на дне которой золотым ворохом лежали награды, - Когда нам вручали, я в зал посмотрел, а ты уже кавалер… Батька в приказе-то тебя зачитал, а вот чтоб ты подходил к нему за Крестом и Наградной грамотой - не помним мы что-то…
- Ну, это я расскажу обязательно, только пусть вначале Влад расскажет, как он ввел в позор всю румынскую "сигуранцу" вместе с кишиневским спецназом…, как он там у них назывался: "Зет" что-ли? - и хитро улыбаясь, Вадим спросил, смотря на Смолина: - Скажи нам, мил-человек, как же ты ихнего полковника-то "завалил"?..
- Какого… полковника?.. - Влад перестал жевать. Все казаки за столом настороженно притихли и с интересом посмотрели на него.
- Ну, ведь предлагали же "румыны" за твою голову десять тысяч "зеленых"… Припомни, когда это было?.. Чем ты им стал так "дорог"?.. Может, обидел кого?.. - с дружеской ехидцей Вадим закидывал вопросами обалдевшего Влада.
- Михалыч, хорош выёживаться! - не выдержали казаки, оживленно загалдев, - Говори, какой еще полковник?.. Чего молчишь, Влад?.. Ты что, действительно так много стоишь?.. Вадим, ты не знаешь, там цена на него еще не упала?.. - начали "прикалываться" за столом, - Влад, говори, а то еще минуту помолчишь, так мы тебя сами за полцены сдадим…
- Ладно вам… Подождите, сам расскажу, что узнал. А Влад дополнит… - сказал Вадим, - А сейчас, господа офицеры, третий тост!.. - В скорбной тишине, на миг, задерживаясь в руках вставших из-за стола казаков, хрустальная "братина" вновь поплыла по кругу.
- Ты же помнишь, Влад, почти две недели назад я по работе в командировку летал? - начал рассказывать Вадим, - Так я перед этим Меринову позвонил, сказал, что буду в Иркутске, а вечером уже в Москву лечу. Спросил, может чего передать нужно в Союз казаков? Он мне в управе и вручил какой-то пакет, просил передать лично Наумову, ну вы знаете - походный атаман Союза…, дал его телефоны… На следующий день по прилету в Москву позвонил я ему. Он уже Мериновым был предупрежден обо мне. Оказывается, Наумов работает в Моссовете - в красном доме напротив памятника князю Долгорукому. В кабинете у Наумова сидел еще один человек - такой крепкий, кряжистый, с густой седой шевелюрой, представился по фамилии - Кон…в. В пакете, что я передал, оказались… тридцать два наградных листа! На всех иркутян, кто воевал в Приднестровье… Как я понял, Кресты "За оборону Приднестровья" были только на днях изготовлены и доставлены Наумову, у него весь сейф был ими забит… Так что, мне было им поручено доставить тридцать два Креста в Иркутск. Кстати, вы уж извините, но Меринов просил меня не говорить об этом раньше времени… Так вот, тот седой, что был у Наумова - я почему-то, несмотря на его гражданский "прикид", понял, что это военный, чувствовалось в нем сильная, властная натура и эдакая "военная косточка" - стал с интересом спрашивать меня о Бендерах, о боях… Хотя по его вопросам я подумал, что он знает гораздо больше, чем мы с вами вместе взятые… А тут Наумов еще сказал ему, что нас звали там "группой "Филин", - это уже после нашего отъезда название, как по эстафете, на Влада и его ребят перешло… - так он оживился аж, начал о группе расспрашивать. Услышал фамилию "Смолин", - глаза забегали, стал лихорадочно что-то вспоминать… "Постой-постой", - говорит, - "Владимир Владимирович, это не тот ли Смолин?…"
"Да, тот", - отвечает Наумов, - "который румынского полковника "завалил"… Ну, Влад, и шума же ты, оказывается, наделал - на всю Молдову с Румынией!.. Вобщем, как мне рассказали, тот полковник в Румынии был какой-то "шишкой" в "сигуранцевской" спецшколе, в которой готовили диверсантов, спецназ… Он, насколько я понял, аж в самой Италии обучался… Так вот, решил этот полковник приехать в Бендеры, посмотреть на своих питомцев, как они его "науку" на практике освоили. И в первый же свой выход взял да и попался Владу на мушку… Это уже после нашего отъезда было. Так что, Влад, давай "колись" перед обществом, как дело-то было?.. - закончил свой рассказ Вадим.
- Ну, ни ф-фига себе!.. - ошарашено, растягивая слова, проговорил Влад. Он был в полной растерянности, - Да я в точности и не помню уже… Была какая-то странная паника у "румын", вплоть до того, что нам по телефонам визжали - требовали выдать им кого-то…, - недоумение не сходило с лица Смолина, - … вроде бы даже цену назначили. Ну, их, конечно, послали куда подальше… Так они, суки, нас потом полдня долбили… Успокоились только, когда над городом пара МИ - двадцать четвертых 14-й армии стала ходить… А откуда я знал, что это полковник? Если бы Вадик сейчас не сказал - я и дальше бы ничего не знал! Случайно все произошло… Та пятиэтажка долго ничейной была - в нейтральной зоне стояла, а потом в нее "румыны" зашли. Мы и не знали, случайно на них наткнулись. Зашли вечером с их тыла, когда с рейда выходили… Они чего-то расслабились - никакого охранения даже не выставили!.. Нас увидели, когда мы уже внутри были и стрелять по ним начали. Они, как тараканы, и драпанули через окна… Никого из них даже зацепить не успели! А через пару минут с той стороны, куда они побежали, слышим, огонь открыли. Видать, и там они на кого-то напоролись… На ночь решили остаться в этом доме, отдохнуть, осмотреться. А под утро уже только-только начало светать - вижу из окна, как в полумраке с той - нашей стороны, цепочкой идет какая-то группа, человек восемь-десять было… И прямо к дому, где мы!.. Уже метров с тридцати, когда они свернули и по дворику пошли, рассмотрел их. По обмундированию, экипировке, а она у них что надо! - на наших явно не похожи. А один, тот, что в центре шел, по возрасту был старше других, а на голове у него шляпа, ну, военная панама с полями… Они мимо уже почти прошли, я вдогонку только и успел всадить в спину очередь из своего АКаэМа… "Шляпа" взмахнул руками и рухнул. Остальные такой огонь открыли - жуть! У них "подствольники" были! А нас только пятеро, и ни одной "Мухи" даже не было… Ну, мы, не приняв боя, быстренько оттуда "ноги сделали"… А там еще долго пальба шла! Так что, случайно это произошло!..
- Влад, вот за эту "случайность", выражая благодарность, от его имени меня просил пожать тебе руку замминистра обороны России генерал-полковник Кон…в, что я с удовольствием и делаю, - Вадим встал, и под изумленные взгляды казаков через стол протянул Владу руку, - а всем вам, то есть нам, - продолжил Вадим, - просил передать признательность и наилучшие пожелания!..
- Ура! - громко сказал Лекарев.
- Ура! Ура! Ура! - встав из-за стола, дружно и восхищенно прокричали казаки.
Предугадывая вопрос, Вадим, сразу же обведя всех взглядом, добавил:
- Тот седой, что был в кабинете у Наумова, им и оказался… Но была настоятельная просьба: пока это все не афишировать. Еще не время. Может, когда-то через много лет, об этом можно будет говорить… Да, и еще… Вот он-то собственноручно и приколол мне к джинсовой куртке Крест, а Наумов вручил Наградную грамоту. Ну, мы там сразу и обмыли это дело… Кстати, посмотрите на свои Грамоты. Видите их номера? Иркутяне одними из первых получили эти Кресты. Как Влад сказал: "случайно" но…!
- Борис! Наполняй "братину"! За братов наших - с Днестра, Дона, Кубани, Терека, Урала, Сибири!.. За всех, кому мы обязаны этой наградой! - поднявшись, сказал Лекарев, бережно держа в руках хрустальную чашу, - И… слава Богу, что мы казаки!
* * *
Самый невероятный и, пожалуй, во многом знаковый, как ниспосланный Свыше, случай произошел три месяца спустя…
Война, как высшая ступень вражды человеческой, несет не только смерть, горе и бедствия. В большей степени, как хребты сталью гусениц, даже не замечая этого, она ломает судьбы людские, на всю оставшуюся жизнь калеча и обрекая на мучения их души…
* * *
- Влад, хватит спать! - Вадим буквально крикнул в трубку, услышав после "Алло" недовольный, заспанный голос, - Ну, подумаешь, час ночи…, - был ответ на ворчание Смолина, - Слушай сюда…, ты сейчас как "лягуха" подпрыгнешь!.. Да хорош тебе ворчать. Ты представляешь, кто у меня сейчас в гостях был?… "Румын"! Какой-какой?.. Из тех, которые белые повязки носили… Ага, подскочил? Да ты что, офигел? Какой "сполох"? Ты еще сирену включи, общегородскую тревогу объяви… Лучше извинись за меня перед Валентиной, если я разбудил ее… Короче, открывай дверь, я у тебя минут через десять буду, расскажу… Тут, кстати, после него у меня еще бутылка "Букета Молдавии" осталась…
* * *
- Вадим, можно сегодня вечером Светка в гости зайдет?… Может праздник вместе отметим? - "лисой" спросила бывшая "половинка" Михайлова, с которой он вот уже год был вынужден в силу обстоятельств жить в одной квартире, почти как соседи, занимая разные комнаты… - Посидим в твоей комнате?.. Она все же попросторнее… не на кухне же… А в комнате доча уж спать будет…
Ну, как он мог отказать, пусть уже ставшей чужой, но все же женщине, в праздник 8 марта?
- Да, еще… К Свете ее брат в отпуск приехал, она спрашивала: можно с ним прийти?
Светку - чернявую, чуть растолстевшую, хохлушку-хохотушку со своеобразным говорком, жену одного знакомого бывшего комсомольского функционера, вылезшего из мутной пены перестройки в малиновом пиджаке, Вадим знал уже года два. Но знал о ней немного - что уж лет пять, как муж привез ее в Вилимск вроде бы откуда-то с Западной Украины; знал об их, странной для него, семейной жизни - каждый жил сам по себе, но при этом вроде бы и любя друг-друга, и что детей у них нет; что ни в чем себе не отказывая и, вращаясь в кругах "крутых" и "новых русских", Светка не растеряла своей доброты и душевности; слышал, что остались они с братом сиротами еще в юности, что брат у нее офицер…
- Да Бога ради, пусть приходят, - в благостном настроении ответил Вадим. День прошел прекрасно, и идти сегодня никуда больше не хотелось, а тут вечер мог оказаться приятным, - С тебя только закуска. Виски, коньяк и "Чинзано" у меня есть…
…Посидели хорошо, весело. Сергей, как представился брат Светки, весьма интеллигентный человек, обладая чувством юмора и тонкой иронией, оказался очень интересным собеседником. В "красках" рассказывал о своей былой службе в Германии, о своей курсантской жизни в Одесском артиллерийском училище, о проказах своих малышей… Вадим узнал, что они с ним сверстники, что Сергей майор, комбат-минометчик…
Покурив вместе в полумраке кухни и потравив анекдоты, Вадим предложил выпить хорошего коньяка, мол, пусть вино и виски дамы "добивают".
- "КВИНТ" - "Юбилейный", - достав из шкафчика, показал он бутылку Сергею, и хвастливо добавил, - десять лет! Настоящий, молдавский!
- Ох, во я дурак! - хлопнул себя по лбу Сергей, - совсем забыл… Я ведь тоже привез настоящее молдавское, - и уже через полминуты, достав из кармана куртки, висевшей в прихожей, протянул большую бутылку "Букета Молдавии"…
- Да-а, что и говорить - вино отменное, - проговорил Вадим, поднеся бутылку к свету, висевшего на стене бра, - "Молдова, Приднестровье. Город Дубоссары"…,- прочитал на оборотной этикетке, отметив вслух: - …Уже по - новому пишут: Приднестровье…, и уже не Молдавия, а Молдова…, - и уже задумчиво продолжал: - Попили мы этого винца прошлым летом…, будучи в этом краю…, - Вадим щелкнул пальцем по этикетке.
Ему показалось, что Сергей, как-то коротко и глубоко вздохнув, хотел было что-то сказать. Но промолчал. Вадим поднял на него взгляд. Даже в царящем на кухне полумраке увидел его побледневшее лицо, немигающе-пристальный и удивленный взгляд.
- Ты…, - выдохнул он, - Был тогда… в Дубоссарах?… - почти шепотом и каким-то потерянным голосом, задав вопрос, замолчал. А в глазах стояла такая растерянность!..
- Нет…, - ответил Вадим ему почти также тихо, - …В Бендерах, - и почувствовал, как какое-то неприятное и смутное чувство стало постепенно овладевать им. Он вдруг вспомнил взгляд Сергея, когда тот вошел и, окинув взором полупустую комнату, увидел висящие на стене два вымпела: "Иркутское казачье войско", а другой - "Тирасполю 200 лет" с портретом Суворова. Но тогда Вадим не акцентировал свое внимание на этом… И тут до него, отбросив все "не может быть!", дошло! Кровь ударила в голову, выбивая из нее хмель.
- Так ты…, - Вадим на секунду остановился, шалея от невероятности, - … "румын"?
Глядя ему в глаза обреченно-равнодушным взором, Сергей промолчал. Резко развернувшись и покинув кухню, Вадим вошел в комнату.
Какая идиллия! Яркий свет люстры, из музыкального центра нес свою ностальгию "Одинокий пастух", дамы, сидя за праздничным столом с бокалом "Чинзано" в руках, в полголоса беседовали, опять кому-то "промывая кости"…
Вадим быстро, не говоря ни слова, достал из стоящего в углу чемодана свою поблекшую куртку - "камуфляжку", надел ее и повернулся к враз притихшим, уставившимся на него женщинам.
- Что, побахвалиться своим героизмом захотелось? "Свободные уши" нашел?.. - с явной издевкой, пьяно ухмыляясь, спросила бывшая жена.
"О-о-о, опять "гниль" из тебя поперла…", - отметил Вадим и, не удостоив ее ответом, хотел было спросить тихо и спокойно, но голос от волнения выдал нотки "металла":
- Света, скажи: Сергей где живет?
- В Кишинёве…, - протяжно и недоуменно, с непреходящей улыбкой ответила она.
И тут Вадим увидел, как у его бывшей жены, медленно, как в кино, челюсть сползает вниз, и глазами, полными растерянности и ужаса, видимо резко трезвея, впилась в него взглядом, в момент поняв весь трагизм и несуразность ситуации!
- Не боись, - тихо и холодно сказал Вадим, - он наш гость!.. - и под взглядом так ничего и не понимавшей Светки, пошел на кухню…
* * *
Влад Смолин жил недалеко, так что после звонка, уже подходя к его дому минут через десять, Вадим отметил - в квартире горит свет не только на кухне, но и в зале.
- Михалыч! - как выстрел рявкнул голос в ночной тиши, Вадим даже вздрогнул. За ним к крыльцу подбегал Лекарев.
- А тебе то чего не спится?.. Здорово!
- Что случилось-то? - Славка, будто не расслышав вопроса, пожал протянутую руку, - Мне Влад сейчас позвонил…, чтоб срочно к нему…, у тебя что-то там…, - он аж запыхался.
- Да ничего не случилось. А Владислав Петрович у нас не подъесаул Смолин, а "генерал Паника"…, - Вадиму стало смешно, - Ладно, пойдем, Влад уж заждался, свежий анекдот расскажу…
Валя Смолина тоже не спала, в ожидании накрыла "фруктово-конфетный" стол, что было, кстати, к "Букету Молдавии", которое, как сбалагурил Лекарев: "раз оно побывало в руках "румына", будем считать трофейным"…
Рассказ Вадима о встрече - просто фантастическая невероятность ситуации! - поразил друзей.
* * *
… Заходя на кухню, Вадим включил свет. Сергей стоял под форточкой, курил. На кухне хозяин отсутствовал не долго - огонек сигареты, которую гость подкуривал еще при нем, подходил к фильтру… Вадим отдал должное его самообладанию - Сергей внешне был абсолютно спокоен. Но глаза - они поражали! В них было столько пустоты, такая отрешенность - до безысходности!..
Окинув взглядом выгоревшую на солнце, потертую "камуфляжку" с двуглавым орлом на шевроне, Сергей остановил свой взор на красно-зелено-красном приднестровском флажке, нашитом над левым кармашком.
- Да-а…, - грустно и задумчиво, как ни к кому не обращаясь, произнес Сергей, - Никогда, даже в страшном сне, не смог бы представить, что та война меня даже здесь догонит…, - и, ясно посмотрев Вадиму в глаза, спросил: - Ну, что делать будем?
- Не ссы, комбат. Сейчас ты не враг, а мой гость. Да и нет у меня к тебе ни малейшего чувства вражды, нет и не было ненависти ни к Молдове, ни к Румынии. Мне претит любое проявление шовинизма, национального превосходства или расовой исключительности - это все от Сатаны… А что делать будем?.. Пить будем, разговоры будем разговаривать!.. Садись и расслабься, - спокойно сказал Вадим, разливая коньяк по широким пухлым рюмкам, - Здесь тебе бояться нечего, да и вижу я, что ты не трус… Бери! - протянул ему рюмку, - А что до войны, которая тебя и здесь - в Вилимске, как ты сказал "догнала", то знай: поезжай ты в любой город России, хоть в Якутск или Уссурийск заберись - та война тебя и там "догонит". И не только потому, что со всей России казаки и русские мужики-добровольцы пришли на помощь, расстреливаемому твоими минометами, народу Приднестровья, а потому что, как я вижу, ты человек мыслящий, не из когорты волонтеров - зашоренного национализмом бессарабского быдла…, и ясно понимаешь, какой на тебе безмерный грех. Вот та война и жжет твою душу изнутри. И как от себя, от нее ты никуда не сбежишь! Если я не прав - скажи…, - и как можно спокойно продолжил, - Я не хочу читать тебе нотаций, я просто хочу понять: как ты - советский офицер, да, я не оговорился - советский! мог пойти на это?…
Вид Сергея был жалок. Чтоб он не замкнулся в себе, и, вызывая его на откровенность, Вадим спокойно и, как мог, доброжелательно, после рюмки, выпитой по-немецки - не чокаясь, стал рассказывать об их летнем "отпуске" в Бендерах: об увиденном, о встречах…, принес привезенные им приднестровские газеты, в которых каждая фотография буквально стреляла кровавой правдой… Сергей слушал спокойно и внимательно, с явным интересом стал задавать вопросы - он сам пытался что-то понять… или утвердиться, как показалось, в понятом им ранее.
После третьей, выпитой ими рюмки коньяка, Сергей, встав с сигаретой под форточкой, начал рассказывать свою историю. Она поначалу мало чем отличалась от рассказов о судьбах тысяч офицеров, когда в срочном порядке их часть, по воле "прогнувшегося" перед Западом Горбачева, была выведена из Германии и брошена чуть ли не в чистом поле где-то в Белоруссии, где не было никаких нормальных условий жизни не только для семей офицеров, но и для солдат…, когда при шквальной дороговизне начались бешенные перебои в денежном и пайковом довольствии…, когда жене можно было даже и не мечтать о работе… - ее просто не было! Где, как жить, чем детей кормить?.. Союз, как Вавилон, развалился…