- Я же тебе уже как сестра! - Улыбнулась Зарина. - Или ты - "против"?
- Я?!! Я, "против"?!! Да я!..
Все это было настолько неожиданно для Маши, что она не удержалась, крепко обняла Зарину, и опять разрыдалась в голос…
- Ну, вот и решили, Машунь… - Девушка нежно, с участием погладила ей по голове. - А раз решили, то тогда - поехали!..
***
…Осень 1941 г. Ташкент… …Тогда, в Саратове, эти две "беспризорные" девушки, не долго думая, попросились санитарками в санитарный эшелон, который шел… В Ташкент!.. Им, правда, пришлось подождать еще сутки пока этот скорбный эшелон придет в город, но это было уже не так тяжело и страшно - теперь их было двое!..
А когда они узнали, что санитарный поезд уже в Саратове, и стоять будет еще сутки, то Зарина взяла "в охапку" Машу, отвела ее километра за два от вокзала, в крохотный домик около железной дороги, где жила пожилая женщина, "жена смотрителя стрелки", ушедшего на фронт. Теперь именно она, заменив своего мужа, стала "стрелочником", и делала эту нелегкую для женщины работу, распределяя составы по большой узловой станции в соответствии с указаниями коменданта…
Зарина, более старшая, а значит и более рассудительная, что вообще присуще восточным женщинам, которые взрослеют очень рано, попросилась к ней на постой на сутки и…
Не стала попусту терять драгоценного времени, занявшись очень важным для них обеих делом…
- Мы тебя, сестренка, умоем, причешем!.. - Говорила она Маше, намыливая большим куском хозяйственного мыла над ведром горячей воды ее некогда пышные ухоженные волосы, которые теперь были похожи на всклоченную мочалку. - Одежду твою постираем… Да и мою тоже давно пора… К раненным нас в таком виде не пустят, а поэтому мы должны быть чистыми и опрятными…
- А присохнуть успеет? - Проговорила Маша, трогательно, совершенно по-детски, утирая кулачками мыло попавшее в глаза. - Ой! Щиплет-то как!!!
- Не маленькая - потерпишь! - Проговорила строгим голосом, но при этом улыбаясь "старшая сестра". - Успеет просохнуть! Эшелон только через сутки дальше на восток тронется, а на дворе смотри какая жара стоит!.. Почти, как у нас, в Ташкенте!.. И отутюжить успеем!..
Конец лета 41-го, на Волге, действительно был очень жарким…
- А как же мы эти сутки ходить-то будем? - Спросила Маша и округлила свои зеленные глазищи. - Голышом что ли?
- А что? - Хитро улыбнулась Зарина. - А хоть бы и голышом! Мы же с тобой не уродины какие-нибудь - мы красивые молодые девушки!..
- Неудобно как-то… Стыдно…
- Нельзя стесняться своей красоты, Машка! - Проговорила Зарина, а потом, не выдержав, прыснула в кулачок, глядя на растерянную девчонку. - Чего испугалась-то?!! Стеснительная какая!!! Пошутила я!.. Попросим у тети Глаши какие-нибудь вещи на эти сутки поносить… Чай не откажет!..
- Ф-фу-у-у! - Выдохнула Маша с облегчением. - Я и правда очень стесняюсь, Зара… Очень-очень!.. Как это? Совсем голышом скакать!..
- А знаешь… - Зарина посмотрела на фигурку Маши оценивающим взглядом. - Скакать-то, как раз, и не надо было бы… А вот если бы ты захотела… Я бы тебя могла нарисовать за это время… У тебя фигура, просто как у Венеры!.. Ты могла бы в нашей Академии быть самой настоящей моделью-натурщицей!..
- Вот еще!!! Чего не хватало!!! - Фыркнула Маша. - Чтоб на меня голую все пялились?!! Да не бывать такому никогда!!! Что я, сумасшедшая по твоему!!!
- Глупенькая! - Улыбнулась Зарина. - Женская красота, которую запечатлели на холсте - она же вечная!
- Только что-то я нарисованных голых теток еще ни разу не видала! - Скривила лицо Маша.
- Эх, ты, "тетка"!.. Это потому, что ты вообще еще мало что видала! - Проговорила Зарина мечтательно. - Женское тело - это же очень красиво!.. Знаешь… Вот Гойя, например, рисовал свою "Маху обнаженную" еще во времена инквизиции да к тому же в Испании! Когда даже на нарисованную голую женскую лодыжку можно было пойти на дыбу или даже на костер!.. А он взял и нарисовал!.. Головой рисковал, а рисовал!.. И Веласкес рисовал, и Рембрандт, и Тициан, и Боттичелли, и Пьеро ди Козимо… А какая красивая "Спящая Венера" Джорджоне!.. Если бы ты только знала!.. Все они рисовали обнаженных женщин, Машка! А теперь это самые известные картины! Известные, всему миру! И они по-настоящему бесценны!.. Самые известные музеи и картинные галереи мира гордятся тем, что обладают этими полотнами!..
Маша, заслушавшись этим рассказом, замерла, раскрыв рот и широко распахнув свои глазищи, и совершенно позабыла, что…
И Зарина, безо всякого перехода, словно само собой разумеющееся, проговорила, хитро улыбнувшись:
- Вот если бы ты вот так мне попозировала бы, как сейчас стоишь, то я попробовала бы рискнуть, и нарисовать обнаженную женскую натуру…
- Ой!!! - Маша резко дернулась, потом, взмахнув руками, прикрыла ладошками грудь и кудрявый лобок, отвернулась от Зарины и бросила в крайнем смущении через плечо. - Дура!!!
- А я могу и с такого ракурса! - Засмеялась узбечка, окинув профессиональным взглядом художника красивой формы Машины округлости. - У тебя и бедра, и ноги, и ягодицы просто идеальные, Машунь! Уникально красивые, очень пропорционально сложены, а кожа молочно-мраморного цвета - просто мечта художника!
- Ой!!! - Маша схватила лежавшую рядом простыню, и стала поспешно заворачивать в нее свою обнаженную "натуру". - Дура, Зарка!!! Дура!!! Как тебе только не стыдно!
Зарина только ухмыльнулась:
- Может быть я и дура… Только… Я умею видеть красивое, Маш - это моя профессия… Несостоявшаяся пока, но профессия… Может быть, когда-нибудь, придет такое время, когда советские женщины перестанут быть ханжами, и перестанут стесняться собственной красоты… - Она мечтательно посмотрела в потолок. - Вот тогда и наступит настоящий рай для художников и скульпторов!.. Знаешь… Считается, что Венера Мелосская была уникальна, и что ее фигура бесподобно красива!.. Так я тебе скажу, что это не так!!! Стоит только посмотреть на тебя, сестрица!!!
Маша уже оправилась о смущения, но…
Девичий стыд, все же, не давал ей покоя:
- Да брось ты! То - Венера, а то - я… - И тут в ней проснулся интерес. - А кто такая эта Венера Мелосская? Расскажи, а?
- А нарисовать себя позволишь? - Улыбнулась Зарина.
- Только не голой!
- Да ладно, тебе!.. Не бойся!.. - Улыбнулась Зарина. - Не буду!.. Я только лицо нарисую… Портрет…
- Тогда ладно… Только ты тогда рассказывай!
Узбечка достала из своей небольшой котомки небольшой, размером с блокнот, альбом, простой карандаш, и проговорила:
- Тогда сядь, Машка, и не дергайся!.. И смотри в окно… Ну, вот, значит…
Она очень быстро задвигала карандашом по белому листу бумаги, периодически поглядывая на застывшую Машу, и размеренно заговорила, словно читала лекцию:
- Порой мастера эллинизма обращали свои взоры в прошлое, Маша, к возвышенным образам греческой классики… Под их влиянием и появлялись такие замечательные произведения искусства, как статуя богини Афродиты, найденная в прошлом веке на небольшом греческом островке Мелос… Ее создал великий греческий мастер Александр еще около 120 года до нашей эры…
- Ого! - Дернулась Маша от удивления и посмотрела на Зарину. - Так давно!
- Не дергайся! Работать натурщицей - это не самый простой труд, я знаю, но ты просто замри и слушай… - Строго проговорила "старшая сестра". - Так вот… Именно эта знаменитая ныне на весь мир статуя вошла в историю под названием Венеры Мелосской… Полуобнаженная фигура богини высечена и белого паросского мрамора… Но скульптура без рук…
- А почему? - Теперь Маша говорила одними губами, боясь пошевелиться, и сама была похожа на скульптуру.
- Руки ее были утрачены еще в древности, Машунь… Ученые предполагают, что в одной руке Афродита держала яблоко, символ острова Мелос, а другой придерживала ниспадающую одежду… Вообще, вся фигура богини с разных точек зрения кажется то гибкой и подвижной, то полной сдержанного покоя… Уникальное произведение искусства, Маша!.. - Проговорила художница с задумчивым восхищением. - Скульптор достиг удивительной тонкости в обработке материала: по поверхности мрамора легко и трепетно скользят световые блики и прозрачные тени, создавая ощущение живого и прекрасного человеческого тела, а весь облик богини, в котором естественно сочетаются и нежность, и сила, привлекает здоровой и целомудренной красотой. Лицо Афродиты с идеально правильными чертами, просто пленяет ясным спокойствием и поэтической одухотворенностью, женственностью… В этой статуе, так утверждают признанные скульпторы и художники с мировыми именами, слились воедино лучшие достижения греческого искусства!.. Она рождает чувство абсолютно светлой гармонии, и показывает, какой чистоты и нравственного совершенства мог бы достичь человек…
- А ты что, ее видела?
- Только на фотографиях, к сожалению… - Вздохнула Зарина. - Но знаешь… И этого было достаточно, чтобы понять какое это уникальное произведение… Ну вот! Все!!! Можешь посмотреть!..
Маша вскочила с табурета, на котором сидела все это время, выхватила, с нетерпением, альбом из руки узбечки, и впилась глазами в рисунок…
Прошло не меньше пяти минут, когда она произнесла:
- Ух ты-ы-ы!.. Здорово!!! Я даже не фотографиях всегда хуже получалась! - Маша нежно и бережно, как нечто особо ценное потрогала бумагу пушечкой пальца. - И всего-то за пять минут! И ты еще говоришь, что ничего не умеешь? Да ты, Заринка, еще скромнее, чем я думала! Ты же самый настоящий художник!!!
Зарина опустила глаза:
- Восточная женщина должна быть очень тихой и скромной - это наша национальная традиция…
- Зарин, а, Зарин… - Маша бережно вернула альбом хозяйке. - Ты просто молодец! Просто чудо какое-то!.. Только я тебя попросить хочу, если можно…
- Что, сестричка? -…У меня простыня с груди сползла, пока я, как полная дура, уши развесила, и твой рассказ про эту Афродиту слушала, а я этого и не заметила вовсе… Можно как-то ее спрятать? Дорисовать немножко, а?.. - Она в стеснении потупила взгляд. - А то неудобно как-то совсем… И даже не покажешь никому…
Зарина посмотрела на свою названную сестру снисходительным взглядом:
- Боже… Какой же ты еще в сущности ребенок - сама себя стесняешься… - Улыбнулась узбечка. - А мы и не будем никому показывать! Это же еще не портрет, а просто набросок! Ну, как в школе "черновик"… А такие вещи никому не показывают - это секрет!..
- Правда?!!
- Правда-правда!.. Я потом, если получится, другой твой портрет нарисую!.. Настоящий, на большом холсте… А этот мы сохраним просто на память… …На санитарный поезд их приняли практически безоговорочно - эшелон шел не на фронт, а в тыл и поэтому решение, взять их или нет, мог принимать начальник поезда. Да и лишние две пары рук, которые могли ухаживать за раненными, конечно же, лишними небыли…
И замелькали за окнами вагонов города…
Уральск, Оренбург, Соль-Илецк, Актюбинск, Аральск, Джусалы… …Они ехали почти две недели…
Порой на сутки, или даже не двое, застревали на больших узловых станциях, пропуская воинские эшелоны, которые мчались на запад, к фронту… А иногда они останавливались на больших полустанках, чтобы… Похоронить тех раненных солдат, которые не сумели доехать в этом скорбном поезде до конца пути и умерли от ран прямо в поезде… И остановок таких, к сожалению, было не мало…
А когда за спиной остался город Кзыл-Орда, и до Ташкента оставалось уже меньше суток ходу, Маша, вдруг потерялась…
Зарина нашла ее только через час, забившуюся в угол одного из дальних, хвостовых вагонов, и увидела на лице своей названной сестры молчаливые, горькие слезы…
- Ты чего, Маш? Ты чего ревешь-то? Что-то случилось?
- Угу… - Только и ответила девушка…
- Что случилось? Что?!! Тебя кто-то обидел?!! - Зарина в одну секунду перестала быть похожа сама на себя - теперь она была похожа на потревоженную кобру. - Кто? Скажи кто?!! Я к начальнику поезда пойду!!! Я эту сволочь!..
- Не надо никуда ходить, Зара… - Всхлипнула Маша. - Просто… Просто у меня сегодня День Рождения случился… Семнадцать лет…
- И все?!!
- И все…
- Так чего же ты ревешь, дура! - Опешила художница. - Радоваться же надо! Веселиться!!!
- Просто… Я этот день всегда с родителями отмечала… Папка, всегда, со службы в этот день приезжал, и ни разу его не пропустил!.. Мы пирог с мамой пекли… А потом ели его, и запивали чаем, а я лимонадом… А потом все вместе мы шли гулять в Центральный городской парк, и я каталась на каруселях до умопомрачения!.. Пока голова не начинала кружиться так, что я идти уже не могла… И папка брал меня на руки и нес домой… Так было всегда, Зара… Даже год назад!..
Зарина присела рядом на корточки, прижала ладонями голову Маши к своей груди и тихо проговорила:
- Бог ты мой… Да ты ребенок еще совсем…
- Я уже не ребенок, Зара! Я уже столько видела и пережила… - Жалобно пропищала Маша. - Я попрощалась со своим детством еще там, под Курском, когда нас разбомбили… Только…
- Тебе хочется, чтобы твой отец опять взял тебя на руки?
Маша вскинула голову, и долго и очень пристально смотрела в глаза подруги, ставшей почти сестрой, а потом тихо произнесла:
- Хотя бы сегодня… В самый последний разочек… Только…
- Я все знаю, Машунь… Все понимаю… - Зарина нежно погладила именинницу по голове. - Только… Ты не грусти, Маш, ладно?
- Ладно… - Послушно согласилась девушка и утерла слезы. - Не буду больше… Просто… Ну, так… Накатило…
- Пойдем, а? Не надо здесь сидеть… А твой День Рождения… Мы его еще отметим - обещаю!.. …Поезд должен был добраться до Ташкента только утром…
А вот ближе к ночи…
Зарина, совершенно неожиданно для Маши, выполнила свое обещание, и не когда-нибудь в будущем году или позже, а сегодня, зная, как "дорога ложка к обеду" и понимая состояние своей названной младшей сестры!.. …Они собрались в ту ночь в купе начальника поезда, очень строгой и, порой, даже суровой женщины-хирурга, майора медицинской службы, которая сутками напролет лично делала, под перестук колес, операции раненным в движущемся на восток поезде… Ее боялись, как огня, а Маше она напоминала ее собственную, такую же суровую и бескомпромиссную мать…
Но той ночью…
"Товарищ майор Ирина Сергеевна" была в своем купе совсем иной… Смертельно уставшей, но добродушной и доброжелательной хозяйкой…
Их собралось совсем немного, всего-то человек пять - раненные требовали постоянного ухода и отлучаться надолго от них небыло никакой возможности - но, "личный состав" санитарного эшелона, находил минутку-две, чтобы заскочить в это купе и поздравить именинницу…
- С твоим днем тебя, дочка! - Говорили они, выпивали "наркомовских" сто граммов чистого спирта, и бежали дальше…
- Будь здорова и счастлива!..
- И жениха тебе! Красавца! Тебе же под стать!..
- И пусть скорее закончится война!..
- Расцветай, красавица!.. …Маша уже даже и не знала толком, что же ей делать теперь - толи смеяться, толи плакать…
А уже ближе к полуночи, когда ее поздравили все, кто мог, и в купе начальника поезда, наконец-то, образовалось относительное спокойствие, граненый стакан, которой на четверть был наполнен самым настоящим, медицинским, девяностошестиградусным спиртом, подняла сама "товарищ майор":
- Ну, что, Мария Степановна… - Произнесла она устало. - Семнадцать лет тебе уже… Самое странное состояние человека… До совершеннолетия еще целый год, но ты уже себя чувствуешь взрослым человеком… А на самом деле - это грань, меду детством, и взрослостью, которая называется юность… Этот год, который тебе теперь предстоит прожить, Маша… Он в жизни каждого человека, наверное, самый сложный… Между 17-ю и 18-ю… Когда приходит пора выбирать себе путь на всю жизнь… Это я по себе знаю… А уж тебе-то… Война идет… И оттого, какой путь ты себе выберешь в такое лихолетье, будет зависеть вся твоя оставшаяся жизнь… Дай Бог, чтобы она была долгой и безоблачной…
Она покрутила стакан в руке, рассматривая его содержимое, а потом взглянула на "виновницу":
- Тебе, наверняка, будет сложнее, чем нам, выбрать этот самый правильный путь, когда кругом такое горе… Поэтому… - Она остро взглянула на девушку. - Хочу пожелать тебе взвешенных решений и смелости, чтобы их принимать!.. Потому, что ее-то, порой и не хватает…
- Правильно! - Послышался чей-то шепот. -…И поэтому… - Продолжила майор, хитро взглянув на Машу. - Давайте выпьем за нашу Машу, товарищи!
Все присутствующие выжидательно смотрели на девушку, а она…
Она с каким-то благоговейным страхом смотрела не свой "гранчак", в котором было налито, не больше 25-30 граммов, чистого, медицинского спирта…
- Я еще никогда… - Проговорила она в полнейшей тишине. - Я еще даже вина не пробовала…
- Вот в этом и есть сама суть того, что я сказала… - Улыбнулась майор. - Смелость в принятии решений, и их взвешенность… Ты вступаешь во взрослый мир, девочка, и должна научиться принимать взрослые решения… И от них может зависеть вся твоя жизнь!.. Думай! Теперь как поступить тебе никто не подскажет!..
Маша поколебалась еще несколько секунд, потом решительно взяла стакан, и опрокинула его себе в рот…
- Молодец! - Это было последнее, что она услышала в ту ночь от "товарища майора". - Не испугалась неизвестного!.. Значит, будет толк из девчонки!.. Смелая, и решительная вырастет!.. …Потом она пришла в себя оттого, что кто-то тормошил ее за плечо, а знакомый, и уже почти родной голос, говорил в самое ухо:
- Вставай, Машка! Хватит спать! Мы уже почти проехали! Вот он, Ташкент!.. Добрались, наконец…
Маша открыла глаза и, все еще пьяно, спросила Зарину:
- Мы уже приехали?
- Приехали, Машка! Приехали!!! Мы дома!!!