Разоблачая милитаристскую политику буржуазии и ее стремление создать "Великую Финляндию", Хаанпяя в своих новеллах противопоставляет финну-воителю финна-труженика, которому война и армия чужды и которому незачем идти воевать в чужую страну, хватает забот и у себя дома, чтобы навести там порядок. Рассказывая о труде простых финских земледельцев, Хаанпяя пишет: "Только здесь ты видишь подлинные завоевания и героизм, здесь, где новосел вгрызается в глушь, расширяя жизненное пространство, а не там, где огромные военные орды захватывают землю с помощью убийств и уничтожения". А в рассказе "Генерал Импола" Хаанпяя, высмеивая военщину, противопоставляет ей деревенского дурачка, который возомнил себя генералом.
Во многих рассказах того времени чувствуется авторская симпатия к Советскому Союзу. И это не удивительно, ибо Хаанпяя уже давно мечтает о поездке в нашу страну. В своем письме Ярно Пеннанену, одному из организаторов левого объединения финских литераторов "Киила" ("Клин"), он пишет: "Поездка в Советский Союз значила бы для меня неизмеримо много. Это была бы первая страна, куда бы я поехал, если б получил визу". Однако такая возможность представилась лишь спустя двадцать лет. В 1953 году, возвращаясь домой из поездки в Китай, из первой и последней своей зарубежной поездки, он кратковременно остановился в Советском Союзе. Но, как все прогрессивные люди Финляндии, Хаанпяя с восхищением следил за событиями и преобразованиями, происходящими в Советском Союзе. Он увидел, как в нашей стране, где народ отвоевал себе подлинную свободу, на деле реализовалось многое, о чем он сам мечтал. И хотя он в силу ограниченности своего мировоззрения не всегда умел разобраться в сложных общественных идеях и социальных учениях, но интуитивно понимал, за кем историческая правда. Отзываясь с уважением о великой исторической миссии советского народа, Хаанпяя с резкой критикой выступал против тех, кто пытался оклеветать и дискредитировать соседнюю страну.
Говоря о Пентти Хаанпяя и о его творчестве того трудного для него времени, нельзя обойти молчанием и его любовь к спортивной тематике. Любовь к спорту привилась ему уже со школьной скамьи, и ни одно спортивное состязание в деревне не проходило без его участия. Будь это соревнование по легкой атлетике, по плаванию или по лыжному кроссу, Пентти всегда был в числе победителей. Будучи большим любителем природы, он часто совершал длительные походы по родному краю - зимой на лыжах, летом на велосипеде или пешком. Кроме того, Хаанпяя был заядлым рыбаком и превосходным шахматистом. Не найдя у себя в деревне достойных противников, он стал играть в шахматы по переписке, и вскоре у него образовался обширный круг партнеров, в том числе зарубежных. Неудивительно, что в его творчестве достаточно значительное место занимали рассказы, посвященные спорту. Однако писатель не ставил своей целью показывать захватывающие дух напряженные соревнования мужественных и сильных атлетов, то есть он их изображал, но главное видел в том, что спорт в буржуазном мире используется как средство отвлечения людей от общественных проблем. Один из героев его рассказов говорит: "Не понимают, что с помощью спорта иссушают и оглупляют мозги, направляют внимание на никчемные секунды и сантиметры; не осознают, что хитроумные господа даже спорт превратили в доходную национально-международную коммерцию". Другой же герой с горькой иронией говорит, что хоть беговая дорожка и имеет форму круга, по ней все же можно убежать от всего мучительного, сложного…
Для Хаанпяя первая половина 30-х годов была временем тяжелых испытаний. Хотя он и много работал, ни одно из издательств не согласилось печатать его работы. За пять лет был издан лишь один его роман - "Хозяева и тени хозяев". Неопубликованными остались сборники новелл "Под открытым небом" и "Гримасы на лице отечества", а также роман "Превратности судьбы фельдфебеля Сато". За все это время ему удалось опубликовать лишь несколько "безобидных" рассказов на страницах периодических изданий, а в 1934 году, после того как он был привлечен к судебной ответственности и оштрафован за критику клерикальной системы, газеты объявили ему бойкот. Но он упрямо продолжает писать.
В 1935 году закончены "Превратности судьбы фельдфебеля Сато". Продолжая начатую в "Плаце и казарме" тему, автор показывает, как армейская система уничтожает в людях все человеческое. Но здесь уже прямо утверждается мысль, что устранение одного фельдфебеля-садиста ничего не меняет в самой системе. Вместо одного фельдфебеля придет другой, поэтому в борьбе против армейских порядков недостаточны лишь стихийные солдатские бунты, нужны более осмысленные методы борьбы.
В этом же 1935 году Хаанпяя написал другой роман - "Хозяева и тени хозяев", где нашли отражение многие проблемы, волновавшие писателя в то нелегкое время. В этом самом объемном своем романе Хаанпяя нарисовал широкое полотно финской деревни в годы мирового капиталистического кризиса 30-х годов. Он показал, что все разговоры о независимости, самостоятельности крепкого крестьянского хозяйства - это миф. "Крепкие" крестьяне, хозяйствующие с помощью батраков на хуторе и сами мнящие себя хозяевами, - лишь подставные лица, тени настоящих хозяев. Настоящими же хозяевами их земель являются банки и крупные акционерные общества. Хаанпяя далек от того, чтобы оплакивать старые добрые времена патриархальных отношений. Он последовательно подводит читателя к мысли, что по логике исторического развития крестьянство все шире вовлекается в общественную борьбу. Будучи превосходным знатоком крестьянской психологии, он раскрывает в своем романе те сложные процессы, которые происходили в крестьянском сознании в те переломные времена.
Разоблачая милитаристскую политику и хищническую сущность буржуазии, Хаанпяя вновь подтвердил, что главное в его творчестве - беспокойство о судьбе простого труженика.
Надо отдать должное не только демократическим убеждениям писателя, но и его гражданской смелости, коль скоро он отважился опубликовать столь остросоциальное произведение, когда в стране гуляла политическая реакция фашистского толка, стремившаяся задушить любое проявление демократизма, и когда он сам был объектом травли.
В 1937 году кольцо блокады вокруг Хаанпяя неожиданно распалось. Книгоиздатели, видимо, поняли наконец, что дальнейший бойкот писателя такой величины был явно нецелесообразен. Вначале издательство "Гуммерус", что в городе Юваскюля, а затем и крупнейшее в Финляндии издательство "Вернер Сёдерстрем" заинтересовались новыми произведениями писателя, и одна за другой стали выходить из печати книги Хаанпяя: сборники рассказов "Толпа" (1937) и "Горечь красоты жизни человеческой" (1939), а также романы "Родится ли новое поколение, или Старость Каалеппи Кеюхкяня" (1937) и "Актер с холма Тайвалваара" (1938).
Причина такого "великодушия" книгоиздателей к писателю кроется, видимо, в том, что в творчестве Хаанпяя стал заметен некоторый отход от злободневной тематики, от привычной писателю обличительной манеры повествования. И критика не мешкая стала трубить в фанфары: Хаанпяя наконец образумился и стал пай-мальчиком. Да и многие исследователи склонны считать, что в творчестве писателя наступил очередной кризис, что он выдохся в поисках своей жизненной правды и выхода из заколдованного круга. Если тщательно всматриваться в Полное собрание сочинений, которое вышло в свет в 1976 году, то чаша весов склоняется явно в иную сторону, ибо ряд рассказов, написанных писателем в конце 30-х годов, но не находивших в то время издателя, свидетельствует о том, что писатель не изменял ни своему гражданскому долгу, ни своим демократическим убеждениям.
В новеллистике конца 30-х годов симпатии писателя, как и прежде, на стороне бедняков и обездоленных. Так, например, поэтичен образ лесоруба Ансу Ретте в новелле "Последний путь" ("Толпа"), с которым читатель знакомится только в час его смерти и который "носил тяжести и многое испытал в жизни. Только смерть сделала его барином: теперь другие несли его".
Если в новеллистике конца 30-х годов трудно найти какие-либо ярко выраженные отличия от предыдущего творчества - тот же круг тем, та же галерея персонажей и та же манера письма, - то романы того времени отличались легковесностью и манерностью. Кроме того, они выглядели весьма невыгодно на фоне более ранних произведений писателя. Однако правомерно ли считать, что эти творческие неудачи являлись прямым следствием кризиса, от которого Хаанпяя якобы страдал в те годы? Вряд ли, скорее всего причиной этому были неудачное экспериментаторство, попытки испытать свои силы в иных тематических и стилистических сферах.
Так, например, в романе "Родится ли новое поколение" Хаанпяя попадает в чуждый ему мир разбогатевшего в Америке старика, который, раздираемый внутренним конфликтом между присущей ему жадностью и подозрительностью, с одной стороны, и страхом унести все свое добро с собой в могилу - с другой, не находит покоя ни днем ни ночью… В итоге роман получился весьма посредственный, можно даже сказать, весьма претенциозный и надуманный.
Несколько лучшим выглядел другой роман того периода - "Актер с холма Тайвалваара", в котором писатель вновь вернулся в знакомую себе среду простых людей. Роман этот представляет собой как бы расширенный вариант новеллы "Возвращение сына" (1933), которая была включена в состав сборника "Толпа" и на основе которой была написана одноименная пьеса.
В новелле "Возвращение сына" рассказывается о мошеннике, который выдавал себя за сына богатого хуторянина, пропавшего без вести во время военного похода в Олонец. В романе тема плутовства расширена и углублена. Автор, отставляя фабулу как бы на второй план, все свое внимание уделяет механизму мошенничества и его побудительным причинам. Скрупулезно прослеживая развитие характера главного персонажа, он проницательно показывает, как этот мечтатель и фантазер шаг за шагом все сильнее оказывается во власти правил игры придуманного им мира, становясь в итоге профессиональным авантюристом, выдававшим себя то за проповедника, то за возвратившегося из Америки землевладельца, то за самозваного ученого-лесовода, то за пропавшего без вести сына богатого хуторянина. Финал в романе, как и в новелле и в пьесе, - разоблачение и арест мошенника. Однако Хаанпяя далек от того, чтобы брать на себя роль нравоучителя. Ему важнее показать то, что этот "актер" в каждой своей новой роли удовлетворял не только свою потребность в перевоплощении, в маскараде, но и потребность всех тех, кого он вовлек в свою "игру". Надо отметить, что Хаанпяя и в дальнейшем своем творчестве неоднократно обращается к теме перевоплощения. Особенно это проявляется в рассказах "На своей могиле", "Хета Рахко в преклонном возрасте" и в романе "Сапоги девяти солдат". Также можно с уверенностью сказать, что различные проходимцы, мошенники-самозванцы, а также искатели счастья за океаном, так часто встречающиеся в произведениях Хаанпяя, - все они находятся в большей или меньшей степени в родственной близости с "актером с холма Тайвалваара". Невольно напрашивается вопрос, не кроется ли за всем этим нечто большее, чем простой интерес к психологии мошенничества. Не отражаются ли в этих произведениях собственные переживания автора, его потребность перевоплотиться, войти в новый, придуманный им образ для того, чтобы убежать без оглядки от скучного и однообразного, полунищенского существования?
* * *
Наступил 1939 год, когда финский народ в результате близорукой политики правящих кругов был втянут в войну с Советским Союзом. Одурманив народ национал-шовинистическими лозунгами и ура-патриотическими речами о "красной опасности", буржуазия отправляла на бойню своих соотечественников. Весь пропагандистский аппарат, не умолкая, внушал простым парням важность их великой миссии в спасении нации и отечества от "коммунистического агрессора".
Война эта стала для многих финнов пробным камнем, на котором определились и выкристаллизовались их политические убеждения и позиции, и не все сумели с честью пройти через это испытание. Не устоял перед буржуазной пропагандой и Хаанпяя. Запутавшийся в хаосе политических событий, он оказался не в силах разобраться в том, какие же силы в конечном счете столкнули два народа друг против друга. Сам факт того, что военный конфликт все же разразился, был для него сильным психологическим ударом, ибо он не раз в своих произведениях отмечал антинародную и антигуманную сущность войны и призывал людей к благоразумию и миролюбию. Он вновь оказался во власти сомнений и пессимизма.
Его пессимистическая настроенность, неуверенность в себе нашли отражение и в его творчестве первых военных лет. Особенно отчетливо это проявилось в романе "Таежная война", где автор, изменив своим прежним убеждениям, пытался оправдывать необходимость этой войны для Финляндии, для ее будущего. Роман, появившийся сразу после окончания военной кампании, был восторженно принят реакционно-шовинистическими кругами. Его автору были отпущены все былые "грехи", и он был возведен вновь в ранг "доброго малого из таежного края". В действительности же этот "патриотический" роман оказался самым незрелым произведением Хаанпяя как в идеологическом, так и художественном смысле.
Однако радость официозной критики по поводу того, что Хаанпяя образумился, была преждевременной. Хотя в некоторых рассказах писателя звучали пессимистические ноты и скептицизм, все чаще и чаще верх берет критическое отношение к войне, к воинствующей национал-шовинистической политике финской буржуазии.
Казалось бы, финские правящие круги должны были сделать соответствующие выводы из только что окончившейся войны, которая завершилась победой советских войск. Ан нет, политики, жаждущие мести и реванша, не задумываясь сели в гитлеровскую военную машину. Однако ставка финских политиканов оказалась битой, "гитлеровская военная машина застряла в необъятных русских полях". А финский народ был уже другим: предыдущая война отрезвила многих, заставляя задумываться над происходящим, вникать в социальный смысл фактов и давать им оценку. И в 1944 году под давлением народных масс финская буржуазия была вынуждена заключить перемирие с Советским Союзом и порвать с фашистской Германией.
С иного угла зрения стал рассматривать происходящие события и Пентти Хаанпяя. Однако прозрение пришло не сразу: слишком сильным оказалось влияние буржуазной пропаганды и идеологии, чтобы так легко от него избавиться. Обладая силой художественного таланта и с его помощью постигая недавнее прошлое и настоящее своей родины, Пентти Хаанпяя в то же время отдает дань скептическому взгляду на исторический процесс, не всегда ясно представляя себе ход и смысл этого процесса. Поэтому в ряде его произведений в начале войны нередко звучала нота усталости от войны, крови, ужасов, братоубийственной схватки, надежды на отдых от бомб и пуль, на восстановление мира и человечности. Слишком слаба его позиция активного гуманиста, слишком инертны его герои, которые все еще остаются пассивными жертвами, одинокими и беспомощными, в поступках которых трудно усмотреть социальную устремленность. Так, например, герою рассказа "В блиндаже" (сборник "Современность", 1942) дробные пулеметные очереди кажутся стрекотом швейной машины, "на которой шьют что-то новое для человечества".
Но сборник "Современность" состоит не только из рассказов о жестокости войны и о пассивной участи финских парней в ней. В него вошли также рассказы, в которых чувствуется активная антивоенная позиция автора и его вера в мирное будущее своего народа. Герои этих рассказов, преодолев оцепенение от ужасов войны, начинают верить в то, что война не может длиться вечно, что наступит время, когда на земном шаре вновь воцарится мир. Так, Тээриваара Анна в рассказе "В тайге" верит в то, что ее детей ждет иное будущее, а герой рассказа "Солдат пашет" читает по предметам, валявшимся на бомбами перерытом поле, не историю смерти и разрушения, а историю жизни - неистребимой и не исчезающей бесследно.
В итоге сложного процесса духовного прозрения Пентти Хаанпяя окончательно освободился от своих сомнений и колебаний, мировоззренческих и идейно-эстетических блужданий. Горький опыт войны помог ему вылечиться от политического инфантилизма. Хаанпяя возмужал, в нем крепла вера в нравственное здоровье народа, в его способность превозмочь временные заблуждения и обуздать темные социальные силы, в его способность строить новый мир. Уже в 1944 году он пишет: "Да, время сейчас любопытное, что-то новое рождается. Да и должно родиться. Ведь иначе все страдания человечества оказались бы напрасными". Несмотря на негодование финской критики, - мол, сплавщик вновь забунтовал, - Хаанпяя смело проводит через свои произведения мысль о том, что врагом гуманизма и всех нравственных ценностей человечества является не "большевизм", как об этом непрерывно твердила антикоммунистическая пропаганда, а идеология и практика фашиствующей финской буржуазии.
В рассказах, написанных после демобилизации автора, - Хаанпяя всю войну служил рядовым солдатом в ветеринарном батальоне, - уже совсем иная тональность, чем в его произведениях первых военных лет. Другими стали и герои Хаанпяя - они уже не пассивные пешки на поле брани, а солдаты, готовые сложить голову в войне против войны.
Хаанпяя, обличая бессмыслицу и нелепость войны, вновь прибег к гротеску и сарказму, столь знакомым читателю более ранних произведений того же автора на военную тему. Наиболее отчетливо проявилось это в романе "Сапоги девяти солдат" (1945), где за комическими ситуациями, в которые попадают то один, то другой обладатель сапог, скрываются серьезнейшие явления жизни. Война развращала людей, отнимала у них привычку к труду, развивала авантюризм. Для многих война представлялась единственным стоящим делом в этом сумбурном мире. Однако война - это не только приключения и развлечения. Война для финского народа - это прежде всего осиротевшие дети, разоренные хозяйства, развращенные нравы. Но по мере того как сходит глянец с этих офицерских сапог, спадает пелена иллюзий и с глаз воюющих. "Было бы лучше, если бы мы все это время копали канавы на полях, а не всякие там траншеи и могилы" - к такому выводу пришли многие солдаты. Они не хотели, чтобы их поля заросли сорняком, чтобы их жены овдовели, пока они "завоевывают тут новые земли, захватывают стратегические рубежи и мечом проводят границу".
В романе, как и во многих своих предыдущих произведениях, Хаанпяя противопоставляет "игре в войну" мирный крестьянский труд - финскому крестьянину незачем завоевывать чужие земли, у него у себя на родине предостаточно земли, нуждающейся в обработке и уходе.
Уже в своих ранних произведениях Хаанпяя, зло высмеивая германофильство финской буржуазии и финского обывателя, нередко направлял острие своего пера против финляндско-германского альянса. В романе "Сапоги девяти солдат" критическая заостренность достигает предела - военно-политический союз Финляндии с гитлеровской Германией изображен в виде фарса. Немецкая армия и ее бравые солдаты - "зятьки" - так финский народ иронически называл гитлеровцев - являлись постоянными объектами шуток и зубоскальства среди финских солдат.