Изгои
I
Жил на земле ты плодородной.
Своим текла жизнь чередом.
Пока в февральский день холодный
Беда не постучалась в дом.
Невольно вестником недобрым.
В тот день стал мальчуган соседский.
И запыхаясь очень скоро
Позвал тебя на сход он сельский.
Из слов его ты понимаешь,
Что люди прибыли в военном
И для чего-то собирают
Мужчин всех посреди селенья.
Зачем? От этого не знает.
В душе тревога нарастает.
И шапку на ходу хватая,
Скорей спешишь на этот сход.
В недоумении озираясь,
Стоит растерянный народ.
Здесь офицер читает строго
Приказ, подписанный вождем.
Всему советскому народу
Объявлен ты теперь врагом.
II
Ты суеверный от природы
За день, ругая непогоду,
В плохом предчувствии не спал.
И пес твой никакой породы
Все до утра не умолкал.
Когда же смог закрыть глаза,
Приснился сон тебе дурной.
Будто огромная толпа
Идет сердито на тебя,
Толкая к пропасти большой.
И падая вниз головой,
Ты пробудился, сам не свой.
Здесь, слушая приказ вождя,
Ты вспомнил страшный сон ночной.
И понял, снился он не зря,
Вещал тебе он - ты изгой.
III
И под диктовку автоматов,
Сажают вас в грузовики.
Везут колонна за колонной
Изгнанников с родной земли
.
И суетятся на платформе
Толпы напуганных людей
Их, подгоняя, те, кто в форме
В вагон пихают, как зверей.
Молитву вслух читает старец.
Он бога просит об одном:
Чтоб смог достойно встретить старость
И умереть в краю родном.
Рыданья чьи-то режут слух
В толпе мать сына потеряла.
И на лице ее испуг,
Сопровождаемый страданием.
Отчаянно солдата просит
Она ребенка отыскать.
Но он ее в вагон пихает
И угрожает расстрелять.
Повсюду крики, плач и стоны.
И все страшнее суета.
Битком набитые вагоны
Идут отсюда в никуда.
VI
Чужим бесправием гонимы
Людские едут эшелоны.
И в память так неизгладимо
Врезаются больные стоны.
В одном вагоне крик услышишь
Новорожденного ребенка.
В другом ты смерть в лицо увидишь.
Молитву здесь прочтут негромко.
И плачет тихо, причитая,
Старушка-мать, она то знает,
Что тот, кто в форме, ей не даст
Родимого земле предать;
С вагона сбросит на ходу
Его на участь воронью.
Болезни, холод, голод, смрад
Все пережили вы в те дни.
И в то, что называлось ад,
Тогда живьем попали вы.
Вогнали вас во мрак зловонный.
Не ждите помощи извне.
Ведь вы - народ приговоренный.
Прощенья и пощады нет!
V
К назначенному месту прибыл
Так долго шедший эшелон.
И люд измученный выходит.
Как примут здесь, не знает он.
А принимают вас в штыки.
Ведь вы народные враги.
Вас не считают за людей,
Скорей за стадо дикарей.
И вновь не жизнь, а выживание.
Борьба, мучения и страдания.
Для тех, кто чудом уцелел.
Таков, вайнахи, ваш удел.
Терпеть жестокий беспредел.
Тех, кто стоит у важных дел.
VI
За место теплое под солнцем
Привыкший воевать народ.
Еще сильней стал и сплоченней,
Чтоб сохранить вайнахский род.
И благо то, что жажда жизни
Вас не оставила тогда.
И в трудную минуту выжить
Надежда, вера помогла,
В то, что наступит день, когда
Восторжествует справедливость,
И сможете на землю предков
Вернуться раз и навсегда.
Недаром говорят: надежда
Последней самой лишь умрет.
Но будет жить она в народе,
Пока родной мой жив народ!
Объявить целый народ врагом и преступником, это бред! Только больной разум способен на это.
Да, была реабилитация, возвращение на родную землю. Но кто вправе поступать так с целой нацией? Кто ответит за страдания и унижения, за болезни и смерть, за утерянные дома и имущество. Кто реабилитирует сердца и заживит невидимые раны. Никто. Как всегда.
Покажите хотя бы раз тех, кто понес наказание за то, что решил выслать людей, сделав их изгоями, или объявить им войну. И почему кто-то имеет право распоряжаться людскими судьбами, решать, где и когда им жить и жить ли вообще.
Быть может, кто - то не согласен, но это привилегия Всевышнего.
Сейчас, спустя много лет, мы признали, что вождь советского народа, виновен в наших несчастьях и что он был жесток и несправедлив. Наверное, также, через много лет мы найдем и правых и виноватых в сегодняшней войне. Но будет ли это к тому времени так важно?
Возможно, мы забудем имена тех, кто виноват в том, что идет война, но мы никогда не забудем того, кто сможет остановить бесполезное кровопролитие.
Все мы участвуем в фарсе, где нам отведена, отнюдь, на главная роль. В главных ролях герои или злодеи, а мы всего лишь массовка, а правильнее будет сказать жертва всего этого действа.
Но на массовку никто не обращает внимания, и наших имен не будет в титрах. Хотя мы не претендуем на славу, мы только хотим мира.
Глава 6
В конце июля мы получили кусочек цивилизации - наконец-то дали электричество. Сказать, что это событие ждали с нетерпением, не сказать ничего. В ожидании этого дня мы жили, пусть и не большой, но, все- таки, надеждой на просвет.
Настроив кое-как один канал телевизора, все с нетерпением ждали новостей.
Соседи собирались друг у друга, чтобы посмотреть очередные программы новостей, (ведь телевизоры сохранились не у всех).
Каждый раз, с надеждой глядя в экран телевизора, ожидали хороших новостей. Ждали месяц, два, год. Потом перестали. Еще разочаровались. Никто с голубых экранов не говорил правды, не показывал реальную обстановку и настоящих жертв. Не было никого, кто объективно смог оценить и передать всему миру то, что делается в республике. Судя по всему, правда не прошла цензуры.
Да и кому она нужна эта, правда? Кому какое дело до людей на клочке земли, где-то на юге страны, которые утопают в собственной крови. Ведь человек так устроен, мы равнодушны ко всему, что нас не касается.
И что этим чеченцам надо? Что они все воюют?
Для всей страны одно слово чеченец означает - враг, головорез, вор, бандюга, неуч и еще много не очень лестных эпитетов.
Я согласна, есть среди нас такие, кто даже не может называться человеком, но сколько их? Если допустить, что таких 50 % от всего народа, то что делать с остальными пятьюдесятью? Или эта половина не в счет. Но ведь это даже не половина.
Может, покажусь субъективной, но это далеко не 50 %, а ровно столько сколько в любой другой нации. А в семье, как говорится не без урода. Справедливо ли страдать из-за какого-то процента моральных уродов?
Нельзя, невозможно испытывать ненависть ко всему народу из-за отдельных ее представителей.
Я, как человек здравомыслящий, не могу ненавидеть какую-либо нацию за то, что некоторые из них творят бесчинства над невинными людьми. Приведу, к примеру, случай который произошел с нами.
Мы с родственниками ехали с похорон. Умер дальний родственник: его машина попала под обстрел, погиб он сам и двое пассажиров, находившихся в машине. У парня осталась жена и двое маленьких детей. Выразив соболезнование его родным, мы возвращались домой.
Дорога хоть и была не дальней, но показалась целой вечностью, из-за того, что была совершенно разбита. Кое-как мы доехали до моста, который был взорван. Чтобы объехать его, надо было спуститься в небольшой овраг, где водители уже проложили себе дорогу.
Проложенная дорога была узкой, только для проезда одной машины. Когда мы проехали половину пути, нам навстречу выехала колонна военных машин. Первая машина двинулась прямо на нас.
Так как дороги были размыты дождем, мы не смогли дать задний ход и застряли. Огромный "Урал" двигался на нас, не останавливаясь, при этом солдаты, сидевшие в нем, направили на нас автоматы и кричали, чтобы мы приготовились к смерти. В тот момент мы действительно почувствовали дыхание смерти. Глядя в лица этих людей, я пыталась уловить хотя бы тень сомнения, стараясь убедить себя в том, что это всего лишь устрашения. Но зловещее выражение лица, матерная ругань и направленное на нас оружие - говорили об обратном. И если бы военные нас расстреляли, никто бы не стал расследовать обстоятельства происшедшего, и очередное убийство сошло бы им с рук, война все спишет.
Сестра, сидевшая у окна, отвернулась. Как потом она рассказывала, чтобы в случае, если нас расстреляют, лицо осталось целым, и родные смогли опознать нас.
Затем наша "девятка", скользя по грязи, боком съехала вниз, при этом так сильно накренилась, что мы закричали, испугавшись, что машина перевернется. Только молитвы и чудо спасло нас в тот момент. К счастью мы остались невредимы, но прочно застряли в овраге.
Ехавший следом за первой машиной "Урал" остановился. В нем сидели совсем молодые солдаты. Они то, взяв нас на буксир, вытащили нашу машину.
Можно ли сравнивать этих людей. Одни нас чуть не убили, другие помогли нам выбраться. Быть может, они служат в одной части, в одном отряде, они могут даже быть детьми одной матери, но они совершенно разные.
Солдаты срочники отличались от контрактников. Они были вечно грязные и голодные. Их было жалко, потому что мы понимали, что они здесь не по своей воле, а по приказу.
Говорят, у каждого человека на правом плече сидит ангел, а на левом черт. И если ангел двигает человека на то, чтобы он творил благо, был милосерден и добр, то сидящий на левом плече делает все наоборот. И поступки людей зависят от того к кому они больше прислушиваются - к ангелу или дьяволу.
Несомненно, каждый человек должен быть религиозен. Философ, сказав о том что "религия - это опиум для народа, она делает его страдания легче" был не далек от истины. Это опиум в хорошем смысле этого слова. Но это не только опиум, это глоток воды для умирающего от жажды, это солнце для теплолюбивого. Когда нам бывает хорошо, мы благодарим Всевышнего, когда бывает плохо снова обращаемся к Нему, с мольбами облегчить участь. И при этом мы не задумываемся на каком языке обращаемся и как называем Всевышнего.
Не важно, какую веру исповедует человек - христианскую, иудейскую или мусульманскую, главное чтобы он верил. Ведь человек истинно верующий и богобоязненный не может совершать зло. Нет, конечно же, никто не застрахован от ошибок и грехов, нет людей совершенных. Но вершить зло намеренно, издеваться над людьми только за то что: у них иной цвет кожи и говорят они на другом языке - это жестокость, граничащая с умственным недостатком.
У таких людей нет ничего святого, и их следует опасаться как состоящих на службе у сатаны.
Если смотреть на все философски, можно сказать: чтобы мир был гармоничен, в нем должно быть и добро и зло. Но как бы мы не были испорчены, хочется, чтобы светлого и доброго было немного больше, чтобы люди были терпимее друг к другу и умели прощать.
Вот такая философия.
Глава 7
Время на войне тянется мучительно долго. Когда пытаюсь в памяти восстановить все, что было в минувшем году, почему- то в голове вертится фраза из сказки Пушкина: "год прошел как сон пустой". А пустым он, наверно кажется потому, что было нечего вспомнить, во всяком случае, ничего хорошего.
Есть предположение, что сны являются сигналами нашего подсознания и предвестниками каких-либо событий в жизни человека.
Я вижу сны всегда, даже если засыпаю всего на несколько минут.
Много лет меня преследует один и тот же сон. Мне снится, как будто на наш дом падает самолет, или врезается в дом, а иногда он почти что врезается и чудом не задевает крышу нашего дома.
Впервые я увидела этот сон, когда была еще подростком. И с тех пор я вижу его с периодичностью один раз в полгода. В этом сне меняются дома, самолеты, люди, которые находятся рядом и даже города, но сюжет всегда остается неизменным. Что может значить это сновидение, я не знаю. Никаких закономерностей я не замечала, чтобы могла сказать, что после сна произошли какие-либо события.
Иногда я очень устаю от ночных видений, хочется просто уснуть мертвым сном и ничего не видеть. Особенно в такие моменты, когда снятся кошмары и приходится сражаться с нечистой силой. Это такое странное ощущение, кажется, руки и ноги не слушаются, язык немеет и нет никакой возможности позвать на помощь. Чувствуешь себя парализованной, а состояние близкое к панике и ужасу. Каким спасением бывает в этот момент пробуждение.
Каждый день, просыпаясь, я хожу, как будто всю ночь смотрела фильмы, находясь под впечатлением от очередного сна, и могу без проблем рассказать сюжет.
Как порой мне хотелось, чтобы события, происходившие в моей жизни, были лишь кошмарным сном.
Вот и сейчас. Война. Неужели это происходит с нами? Неужели то, что мы видим - это явь? Хочется поскорее проснуться и забыть дурной сон. Хочется не видеть разрушенный город и обнищавших людей, хочется не видеть отчаяние и растерянность на лицах этих людей. Как жаль, что не существует машины времени, на которой можно было бы вернуться в прошлое, где все было хорошо.
Порой у меня бывает такая сильная необъяснимая тоска по ушедшим временам. Да, прошлое в наших воспоминаниях, всегда кажется нам лучше. Но мне не кажется, это были лучшие времена в моей жизни.
Когда меня принимали в пионеры, когда я пела в хоре, когда стояла в очереди за молоком, когда бегала в книжный магазин, просто для того, чтобы насладиться запахом типографской краски. Это был мой любимый магазин. Еще учась в первом классе, как только мне в руки попадалась мелочь, я тут же неслась в канцелярский отдел, и покупала что-нибудь для души, будь то открытка, обложка для тетради или точилка для карандашей.
Как я скучаю по тем временам. Как хочется окунуться в прошлое и не выныривать. Если бы мне предложили прожить жизнь тогда, до всех этих глобальных перемен, я бы не раздумывая, согласилась.
Может у меня консервативные взгляды на жизнь, но это внутри меня и трудно бороться с этим, да и не хочется.
А ведь много людей так и не смогли перестроиться вместе с грандиозными переменами и новоявленными реформаторами. И до сих пор живут старыми ценностями и воспоминаниями о великой эпохе, когда человек регулярно получал свои 120 рублей и мог достойно прожить на них до следующей зарплаты.
И сколько бы не было споров и дискуссий на эту тему, я рада, что застала те времена, и если, будет угодно судьбе, смогу сравнить эти две величайшие эпохи в жизни страны.
В начале 90 годов наша семья вернулась на свою историческую родину, тогда еще в Чечено-Ингушетию.
Вообще, когда родители увезли нас на север, а до этого мы жили с бабушкой, мы с сестрой очень скучали по своей Родине. Скажете, звучит высокопарно, зато от души. Нас всегда очень тянуло домой. Когда нас на летние каникулы привозили к бабушке, нам так не хотелось уезжать и всегда, накануне отъезда, было море слез.
Путь от Якутска до Грозного не близкий. Сначала мы летели 6 часов до Москвы, затем переезжали с одного аэропорта в другой, и еще больше двух часов лету до Грозного. Нас детей было четверо, да еще багаж, но все это не имело значения, ведь мы ехали домой, и радости не было предела. Каким для нас было счастьем, когда в порту "Внуково" мы слышали чеченскую речь. Мы смотрели на этих людей так, как будто это самые близкие люди на земле. Каким родным и приятным был на слух этот язык. Хотя мы сами, не считая родителей, говорили на родном языке плохо, но понимали почти все.
В первое время после возвращения, было стыдно говорить на родном языке, потому что делали много ошибок, и соседи и родственники посмеивались над нами. Но благо, русский язык понимали все, он нас и выручал. С годами, конечно же, мы научились говорить на родном языке, но не настолько хорошо, как хотелось бы. И иногда, когда разговариваю с людьми преклонного возраста, я чувствую, что мне не хватает знания языка, бывает неловко за паузу, во время которой стоишь и раздумываешь как правильно сказать следующую фразу.
С 9 по 11 класс, мы с сестрой, она старше меня на год, учились в одной из центральных школ Грозного.
Когда 1 сентября мы с ней отправились в школу, были очень удивлены. Школа выглядела как парад мод. Все учащиеся были одеты, кто во что горазд. И так было не только в день знаний, но и в течение всего года. Наши переживания о том, что нет соответствующей формы, были напрасны. Мы с Альбиной, так зовут сестру, выглядели на этом фоне серыми мышками. И понятие о моде, у нас, недавно приехавших с севера, было несколько иным.
Но как говорится "с волками жить по- волчьи выть", понадобилось не очень много времени, чтобы перестроиться. Да и не было это так важно. Главным было то, как нас приняли новые одноклассники.
Я не раз сравнивала эти две школы, два класса, тех и других одноклассников, которые были в Грозном и в Якутии. И сравнение было не в пользу последних. И дело даже не в том, что своя рубаха ближе к телу. А дело, наверное, в национальном характере, традициях, обычаях, одним словом, в менталитете наших людей. Здесь в школе нас приняли с распростертыми объятиями, мы совершенно не чувствовали себя новичками. Тогда, как в другой школе, приходилось доказывать свое "право на жизнь" и существовать по принципу - выживает сильнейший. Либо нужно было хорошо учиться, либо хорошо драться, третьего не дано. А иначе, после естественного отбора, который устраивали сами школьники, попадешь, мягко говоря, в категорию средней паршивости и будешь в унизительном положении на протяжении всего учебного процесса.
Конечно, в наших грозненских одноклассниках присутствовал юношеский максимализм. Они были полны ощущения того, что жизнь только начинается и все лучшее впереди, была даже некая подростковая дерзость, самоуверенность. Но все это переплеталось с соблюдением традиций, с уважением и вниманием и даже братской любовью, с какой ребята относились к девочкам. Очень силен был в каждом из нас тот национальный стержень, то традиционное воспитание, которое с рождения закладывается в каждого вайнаха.
Представление о воспитании у разных народов бывают равнопротивоположными. К примеру, ходить в гости без предупреждения считается у многих неприличным. У нас чеченцев предупреждать о визите как-то и не принято. Это говорит о том, что вы сомневаетесь, примут ли вас хозяева, что может обидеть последних. А гость, пришедший в кавказский дом - это святое. Как бы ни был занят хозяин, он откладывает все дела, ставит на стол все лучшее, что есть в доме, и уделяет гостю все свое внимание. Если человек поступает иначе, его просто сочтут невоспитанным.
Невероятное гостеприимство проявила моя тетя Раиса.
Когда в 94 году в городе начались боевые действия, она приехала, и забрала нас к себе в село. Кроме нас, в ее доме было огромное количество родственников, которые выехали из наиболее опасных зон.
Для всех и для каждого у нее нашлось место, нашелся кусок хлеба, а главное внимание и терпение, с каким она относилась ко всем нам.
И это несмотря на то, что у нее самой пятеро детей и уже были внуки. Она работала учителем в школе, и было трудно прокормить такую большую семью, да еще приехавших беженцев.