8
Однако не мешало бы уже и пообедать, потому что та легкая закуска, которую выкатил на столике Марек, взрослого мужчину накормить был не в силах. Как говорил все тот же Поэт, "пора было съесть кусок еды"…
И мне вдруг от подкатывающего в горлу голода сделалось до боли обидно! Что ж это я, совсем стал каким-то изгоем? Что ж, идти обратно в "зону" проситься, потому что нигде у меня нет пристанища?.. "А в тюрьме макароны дают…"
Был у нас один зек, мы его уважительно Дедушкой называли. Он в общей сложности лет тридцать отсидел. Так у него на белом свете не было нигде ничего и никого - и он на свободу совсем не рвался, более того, страшился ее, свободы и нынешней жизни… Что ж, и мне таким же прикажете стать?
Нет уж, не дождетесь! Деньги-то у меня имеются - ну и хрен с ним, со всем остальным! Что я, комиссар какой-нибудь из сказки про революцию, чтобы мучиться от голода, имея в кармане две сотни "баксов"?
Подумал так - и решительно направился к первому же небольшому кафе, которое попалось на глаза. Вдруг сам собой вырисовался незамысловатый план: поем, а потом с растерянным видом похлопаю по карманам и скажу, что, мол, бумажник дома оставил, так уж возьмите "капустой", вам какая разница, коль еда съедена, только сдачу, пожалуйста, верните, как по курсу положено… Тарарам поднимать и разборки устраивать, милицию вызывать, надеюсь, из-за этого не станут. Платить-то я не отказываюсь, в самом деле…
Мне живо представилась картина, которую я собирался разыграть, и она показалась мне достаточно убедительной. Однако все произошло не совсем так, как я планировал. Хотя и страшного ничего не произошло.
Сколько раз уже я имел возможность убедиться, что в абсолютном большинстве случаев заранее продуманное "я сделаю вот так" и "я скажу вот этак" так и остаются невостребованными.
Дело в том, что в кафе, в которое я вошел, платить нужно было сразу, у стойки. И я, сглатывая голодную слюну, решительно подошел к раздаточному стеллажу.
- Что у вас есть насчет поесть, хозяюшка? - спросил я в рифму и как можно небрежнее.
"Хозяюшка", молоденькая, костлявая и неестественно рыжая девица, равнодушно выдохнула мне в лицо вместе с сигаретным дымом:
- Вон тама меню висит… - и слегка качнула головой в сторону прикрепленного к стене листка бумаги.
Да, сервис у нас мало чем отличается от привычного по воспоминаниям из детства. Правда, в те времена с нами подобным образом разговаривали только там, где можно было пообедать за рубль - сейчас перешли на тысячи, а манера общения с клиентом осталась рублевой… Впрочем, и сейчас, скорее всего, если придешь в фешенебельный ресторан, с тобой тоже иначе станут говорить.
В конце концов, обозлился я на себя, пусть как хочет, так и разговаривает, лишь бы накормила!
- А вы что порекомендуете?
Девица лениво приподняла веки, небрежно скользнула взглядом по моей куртке. Наверное, оценку выставила не слишком высокую, потому что вновь отвела глаза.
- Сами выбирайте, я ваших вкусов знать не обязана.
Знала бы она, сколько лет никто моими вкусами вообще не интересовался!
Пришлось подойти к меню. Ассортимент неплохой, цены пестрят обилием нулей.
- Салат, - начал диктовать я. - Пельмени…
Однако буфетчица перебила с подчеркнуто усталыми интонациями в голосе:
- Какой салат? С чем пельмени?..
Любопытно, а с чем могут быть пельмени, кроме как с фаршем, в который добавлено хоть немножко мяса?.. А, вон оно в чем дело, понятно.
- Пельмени со сметаной.
- Сметаны нет.
Этот пустопорожний разговор начал меня раздражать.
- Тогда вычеркните это блюдо из меню, - сдержанно порекомендовал я ей. - А с чем есть?
- Мне за это деньги не платят, - запоздало отозвалась девица на мою первую реплику. А потом откликнулась и на вторую: - Есть с кетчупом.
- Давайте с кетчупом, - согласился я.
…Сделав заказ, составив тарелки на поднос, я осуществил задуманное. Полез в карман и сделал глуповато-растерянное лицо. Во всяком случае, постарался сделать - ну а что получилось, не знаю.
- Ну и дела… - проговорил я негромко, делая вид, что тщательно обыскиваю собственные карманы.
- Ты чего?
Судя по голосу, буфетчица готова была сходу сорваться на скандальный крик. Во всяком случае, сонный вид с нее слетел моментально.
- Да вот… - промямлил я. - Деньги дома забыл…
Думаю, я опередил ее на долю секунды.
Извлек из кармана зеленую купюру и, понизив голос, спросил:
- Может, "баксами" возьмешь?
Ленивости и скуки на ее лице уже не было ни следа. Она глядела на сложенную бумажку, переводила глаза на мой заказ и никак не могла принять решение.
Потом повернулась в приоткрытую дверь, которая была у нее за спиной, и из которой туго тянуло сигаретным дымом, и крикнула:
- Витек!
Донесшийся в ответ голос тоже был ленивым.
- Чего тебе?
- Подь сюда!
- Зачем?
Ну и конторка!.. Все ленивые, посетитель пришел, а они делают все, лишь бы ничего не делать… Причем, похоже, цены тут очень не маленькие… Такое ощущение, что здесь рады бы, чтобы вовсе никто сюда не заходил. Тогда зачем кафе открыли?.. Нет, в этой нынешней жизни я слишком много не понимаю.
Правда, мне рассказывали, что сейчас по Москве имеется немало магазинов и других торговых точек, которые созданы не для обслуживания людей, не для реального зарабатывания денег, а всего лишь в качестве "крыши" для "отмывания" "грязных" денег. Быть может, и кафешка, в которую я случайно попал, тоже из той же серии?
В задней двери появился Витек - худощавый нескладный парень. Естественно, с сигаретой в зубах.
Тут вообще все помещение насквозь провоняло табачным дымом. Насколько я знаю, в нормальных странах в общественных местах вообще курить воспрещается. А уж чтобы обслуживающий персонал во время работы "смолил"…
- Что тут случилось?
Витек глядел на меня так, будто я из-за какой-то своей пустой прихоти оторвал его очень важного дела.
- Да вот видишь… - буфетчица развела руками и кивнула на меня.
- Понимаешь, дружище, - торопливо начал я, старательно изображая смущение, а на деле искренне переживая, как бы не остыли залитые кетчупом пельмени, от которых дразняще струился вкусный запах. - Зашел к вам пообедать, а деньги, оказывается, дома забыл…
- Здесь тебе не благотворительная столовая. - оборвал он, мрачно глядя на мой заказ. - Тут платить надо!
- Да я же не отказываюсь платить, - втолковывал я ему. - Говорю же, у меня только "баксы"…
- "Баксы"?..
Это Витька заинтересовало.
- Сколько?
- Полтинник. Может, разменяешь?
Он с сомнением покрутил головой:
- Не положено. Засекут еще…
Черт, кушать-то как хочется!
- Ну что ж, тогда извините, я пошел, - вполне искренне вздохнул я.
Однако не успел сделать и шага.
- Ну ладно, - решился Витек. - Куда деваться - давай сюда свой полтинник!
Он подхватил брошенную купюру, разгладил, начал рассматривать на свет.
- Настоящие? - покосился в мою сторону.
Ага, как же, кто-то тебе прямо так и скажет, что только что нарисовал…
- А черт его знает, - тем не менее не стал я врать. - За работу сегодня расплатились… Ну ладно, ты пока с этого полтинника сдачу приготовь, а я поем - а то голодный, как волк в феврале…
И, не дожидаясь ответа, потащил поднос к столику.
9
Не сомневаюсь, что в то время, когда я ел те пельмени, было ясно видно, что в Пажеском корпусе я не обучался. Потому что, махом проглотив половину порции, даже не успел распробовать вкус еды. Но теперь жить на белом свете становилось легче: у меня хоть наши деньги есть, так что можно будет питаться. Правда, тут же проявилась следующая проблема: где ночевать?.. Даже не так, надо поставить вопрос шире, глобальнее: где эти два дня жить?
Утолив первый голод, я вновь предался своим мрачным мыслям. Куда сейчас податься? Нет сомнения, что если бы я сказал Пегому: "Я пришел тебе отдаться, дай мне деньги, крышу и работу", так вот маяться не пришлось бы. Однако я твердо дал ему понять: ты мне только сделай документы, а там разбегаемся. Потому он так со мной и поступил. И даже если и в самом деле я смогу сообщить об этом Корифею - а если подвернется возможность, сделаю это обязательно - скорее всего, ничего и никому тот не сделает. Разве что слегка попеняет Пегому, да и дело с концом. Потому что тот же Пегий вполне сможет ответить, что нечего, мол, сюда присылать тех, кто решил с их формой существования "завязать".
И снова воспоминания потекли вспять, к тому дню, когда окончательно стало ясно, что меня вот-вот освободят, а ему по-прежнему оставаться.
- Так как, Костя, ты там жить собираешься?
Этот вопрос мы с ним обсуждали уже неоднократно. В "зоне" вообще тему о том, что будет "после" обсуждают годами - словно жвачку пережевывают. Однако теперь, когда тема из абстрактной плоскости перешла в плоскость реальной перспективы, Корифей решил окончательно расставить точки над "и".
- Пока не знаю, - честно ответил я.
И в самом деле, до сих пор, пока освобождение рисовалось в далекой абстрактной дымке, можно было рассказывать сказки себе и другим сколько угодно. Теперь, когда завтрашняя неизвестность приблизилась вплотную, было уже не до самоуспокоения.
К этому времени я уже знал, что жена мне больше не жена. Следовательно, нет у меня никого и нигде, куда можно было бы направить свои освободившиеся стопы. Нет и жилья. А по нынешним временам это проблема. Впрочем, а в какие времена в нашей стране жилье не было проблемой? По-моему, именно крыша над головой является одной из извечных проблем России, наряду с ворами, дорогами и дураками.
Корифей понимающе покивал - он был осведомлен о моих личных проблемах.
- Тут, Костя, ты должен определиться в главном, - говорил он спокойно и размеренно, будто вслух размышлял. - Либо ты возвращаешься и пытаешься жить по принятым в стране законам, либо, как бы это сказать поприличнее, решаешь идти в преступный мир. И в том, и в другом варианте имеются свои достоинства и недостатки. Скажу тебе откровенно: жить честно намного труднее.
И об этом мы с ним уже говорили. В "зоне" вообще часто и много говорят - потому что времени в избытке.
- Нет, Корифей… - начал было я, однако он не дал мне закончить.
- Погоди-ка, выслушай лучше меня, - перебил меня собеседник. - Я опытнее в этих делах… Ты сейчас даже не представляешь, с какими проблемами столкнешься, когда вернешься домой. Дома у тебя нет, источников заработка нет… Это я, когда бы ни вернулся, знаю, что меня встретят и всем обеспечат, потому что мне есть куда и к кому возвращаться… В стране нынче безработица, так что для зека, да к тому же сидевшему по сто второй, нигде не будет приготовлена тарелочка с голубой каемочкой…
- Так ведь мне много не надо, Корифей, - попытался я вставить свои пять копеек. - Пойду куда-то на завод, в колхоз, может, общежитие получу…
Я осекся, увидев его насмешливую ухмылку.
- Ты не обижайся, Костя, - примирительно сказал "авторитет". - Только ты сейчас такие глупости говоришь… Ты сюда попал еще при социализме, хотя и разваливавшемся, но еще социализме. К тому же всю жизнь служил в армии, когда тебе страна автоматически обеспечивала какой-то прожиточный минимум… Сейчас, поверь мне, в стране никто никому не нужен. Понимаешь? Никто никому! Твои проблемы - это только твои проблемы…
Он просил не обижаться, однако его менторский тон меня задевал.
- Это я понимаю…
- Да ни черта ты не понимаешь, - беззлобно оборвал он меня. - Это невозможно понять, пока не испытаешь на своей шкуре.
- А ты что, уже испытал?
- Конечно, испытал, - спокойно ответил Корифей, игнорируя мой тон. - Причем, еще тогда, когда после ранения уволился… Единственное, что мне сделали, так это выплатили все причитающиеся деньги, пообещали, что Родина меня не забудет, пожелали всего доброго и попрощались. Хорошо, что было к кому обратиться… Впрочем, это долгий разговор, да и речь сейчас не обо мне… С тех пор все изменилось, причем, изменилось не в лучшую сторону. Работу ты сейчас нигде не найдешь, разве что самую неквалифицированную и мало оплачиваемую. Добавь к этому, что там месяцами не выдают получку…
Вот этого я никак не мог понять. Естественно, все люди во всем мире недовольны размером своей получки. Но чтобы государство вообще не платило своим гражданам!.. Когда я видел по телевизору пикеты, демонстрации и забастовки людей, которым по полгода не платят деньги, я этого не понимал. Чем же, за счет чего жить всем этим людям, у которых просто нет иных средств к существованию?
- Короче, - оборвав сам себя, форсировал разговор Корифей. - Если ты решил-таки вернуться к той жизни, которая официально именуется "честная", а я называю глупой, флаг тебе в руки и попутный ветер в задницу. Если же решишь идти в мою команду, я тебе подскажу, куда обратиться на воле…
К этому времени я хорошо знал, чем занимается "команда", которой раньше руководил Корифей и которая готова тут же его принять, когда он выйдет отсюда. Они выколачивали долги из должников, "наезжали" на банкиров и бизнесменов средней руки… Ну и так далее. Действовали под надежной "льготной" крышей.
Заниматься этим мне претило.
- Нет, Корифей, спасибо, но только я к твоим парням идти не собираюсь, - ответил я твердо.
Он не удивился, кивнул понимающе.
- Что ж, дело твое. Может быть, когда-нибудь ты будешь здорово жалеть об этом решении. Но поскольку ты принял его сам, оснований для того, чтобы обижаться на меня, у тебя не будет… Но на всякий случай запомни один адресок. Если возникнет нужда, там тебе помогут…
- Не надо… - попытался было отказаться я.
Однако Корифей не дал закончить.
- Ну, будет у тебя заполнена еще одна ячейка памяти, - сказал он. - Что тебе, жалко?
Не жалко, конечно. Особенно если учесть, что потенциал своего мозга в процессе жизни мы используем только на 5–6 процентов…
Так я узнал адрес Марека.
- Только имей в виду, Костя, - подчеркнул собеседник, - ухо там надо держать востро…
- А зачем же ты тогда наводишь меня на людей, которым нельзя доверять?
Он усмехнулся:
- Да потому, что на людей, которым можно полностью довериться, ты сам не желаешь выводиться.
На том и порешили.
И вот я сидел тут и размышлял о том, что, может быть, и в самом деле напрасно не послушался Корифея и не согласился пойти в его "команду". В конце концов, по его словам, они не трогали простых людей. Ну а толстосумов и потрясти время от времени не грех…
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
За ошибки надо платить
1
- Садись, Беспросветный!
Командир бригады, в состав которой входил наш отряд, воевода Славко Громаджич, старался на меня не смотреть. И мне это не понравилось. Потому что хотя мы с ним и не числились друзьями - но в то же время и не было у нас оснований отворачиваться друг от друга.
- Что случилось, Славик?
Я уселся, пребывая в полнейшем недоумении. Громаджич в свое время учился в Советском Союзе, так что по-русски говорил куда лучше, чем я по-сербски. Так что мне не было необходимости сейчас подыскивать слова из моего скудного сербохорватского.
Ответить-то Громаджич ответил, но только совсем не то, что я мог ожидать от него услышать. Он по-прежнему подчеркнуто на меня старался не глядеть. И теперь заговорил, уставившись в окно, за которым буйно зеленела олива.
- Капитан, тебе не кажется, что тебе пора собираться домой?
Не знаю, быть может, для кого-то "бриша" - "пошел вон" - привычно слышать. Мне на дверь до сих пор не указывали ни разу.
- Я тебя не понял, Славко, - наверное, мой голос прозвучал резче, чем следовало. - Ведь это мое дело, сколько тут пробыть…
Хотя, что значит "чем следовало"? Думаю, по большому счету, такая моя реакция было вполне оправданной.
Тем более, что именно резкость тона спровоцировала Громаджича на прямой разговор. Он оторвался от окна и уставился на меня.
- Слушай, Беспросветный, я тебе прямо сейчас выдам дозволу - только уматывай отсюда как можно скорее.
Что ж, это прямо. Это откровенно… Только почему так стоит вопрос?
Об этом я у него не спросил. Только подумал. А сам молча глядел на Славко, ожидая продолжения.
- Тобой наша контрразведка заинтересовалась, - опять уставился в окно Славко.
Вот это уже и в самом деле серьезно. Это повод для выдворения серьезный… Только с чего это они вдруг за меня взялись?
Однако и в этот раз я промолчал. В конце концов, коль уж меня к себя вызвал, сам же все и расскажет.
Так оно и вышло. Славко опять не выдержал паузы, заговорил первым.
- Кто эта подруга, с которой ты живешь? - опять спросил он скучным голосом.
Он умел задавать прямые вопросы. Но только у меня на такой вопрос был ответ не менее прямой.
- А ты ее знаешь.
Громаджич удивленно воззрился на меня.
- Так она что же, из наших?