- Спасение терпящих кораблекрушение? - спрашивал он себя и тут же отвечал: - Мы не всегда в состоянии проявлять заботу о спасении оставшихся в живых, а если быть точнее, то никогда. Новые корабли и суда можно построить сравнительно легко. Однако подготовить для них новые команды гораздо труднее. Поэтому уничтожение команд значительно важнее, чем потопление судов! - Капитан-лейтенант сделал паузу и вызывающе посмотрел на неподвижно застывших курсантов: - Нужно использовать все средства для успешного решения исхода войны, даже если к ним нельзя применить международное право…
Никто не проронил ни слова, ибо все понимали, что это последние указания командующего военно-морскими силами. Когда говорят пушки, право молчит!
Герхард Гербер чувствовал себя одиноким после гибели Хайнца Апельта. Ему очень хотелось быть почаще с Коппельманом, но тот вечерами подолгу засиживался вместе со своими товарищами-подводниками.
Чтобы чем-то заполнить свободное время, Герхард стал более основательно изучать историю войн на море. В библиотеке он нашел много литературы по этой теме. Здесь имелись также переводы солидных трудов и их оригиналы на иностранных языках. Последние предназначались для преподавателей, и на них ставились особые отметки.
Стремясь получить более глубокие знания по истории морских войн, хотя этого и не требовалось от курсантов, Гербер руководствовался желанием в чем-то превзойти своего друга. С чего начать? С истоков, конечно! Бранденбургский курфюрст Фридрих Вильгельм купил в Голландии пятнадцать фрегатов для каперства. У всех, кто был должен ганзейскому городу Гамбургу или королевству Испании, он изымал деньги с помощью пиратских набегов, надолго блокируя побережье должников. Последние упорно сопротивлялись и создавали для проводников своих торговых судов мощные группы кораблей - прототипы сегодняшних конвоев. Сравнение напрашивалось само собой. Затем курфюрст купил город Эмден, чтобы иметь базу в Северном море. Он построил судостроительные верфи и основал Бранденбургско-Африканскую торговую компанию, в которой большинство капитанов были голландцами. На Золотом Берегу (Гербер раскрыл атлас и принялся искать это место) была основана крепость Гросс-Фридрихсбург. Некий фон дер Гребен водрузил здесь бранденбургский флаг.
Чем, собственно говоря, занималась эта компания? Почему ее суда постоянно ходили к Антильским островам? Об этом в толстой книге со строгим готическим шрифтом ничего не говорилось. И в других книгах умалчивалось об этом. Герхард взял это на заметку и решил поговорить с доктором Феттером.
Позднее, когда Пруссии потребовалось много денег для сухопутной армии, флот и опорные базы пришли в упадок. Колонии в Африке были проданы за бесценок.
Фридрих Великий, которого генералы боготворили, ничего не предпринимал для развития флота. Лес составлял важнейшую статью экспорта. Король требовал, "чтобы каждое бревно реализовалось на рынке по самой высокой цене". При таких условиях флот, разумеется, не мог процветать.
Войны же свои Фридрих Великий позволял финансировать ведущей морской державе - Великобритании. В то время как Франция погрязла в длительных междоусобных войнах, англичане со спокойной совестью прибирали к рукам ее огромные колониальные владения. Высокое развитие промышленности и господство на мировых рынках способствовали превращению островного государства в мощную империю за счет ослабления Пруссии, Испании и Австрии.
Наполеоновского времени Гербер коснулся очень бегло. О несокрушимом господстве владычицы морей, о провале высадки французского десанта - обо всем этом Герберу было известно со времен учебы в гимназии. Кроме того, сравнение этих безуспешных попыток с неэнергичными усилиями германского военно-морского флота в 1940 году пробуждало в нем болезненные воспоминания. На экзамене об этом никто не спросит. На эту тему наложили табу.
Военно-морские силы возглавляли прусские генштабисты, которые приказывали муштровать матросов точно так же, как призывников в сухопутных войсках. Гербер вспомнил о бессмысленной муштре на Денхольме и понял, откуда была взята эта "традиция".
Усиление германского флота не прошло незамеченным. Английское правительство предпринимало все меры, чтобы помешать росту германского флота, но безуспешно. Накануне первой мировой войны Германия располагала внушительным военным флотом, состоявшим из четырнадцати тяжелых линкоров, четырех линейных крейсеров и семи новых крейсеров. Это был звездный час германского военно-морского флота, о котором все старые морские офицеры вспоминали с гордостью и тоской.
В начавшейся мировой войне против Германии выступили Франция, Россия и Англия, а позже - США. Британский флот ограничился вначале постановкой дальней блокады германского побережья, что уже имело исторический прецедент в стратегии адмирала Нельсона. Допустимость блокады по законам международного права была спорной, но Великобритания оставалась равнодушной, поскольку такие случаи происходили в истории морских войн.
Между тем, следуя совету своего морского министра, англичане попытались высадиться на Галлиполийский полуостров в Турции. Операция провалилась, правда, скорее из-за бездарности генералов, чем из-за отсутствия стратегического замысла. Морского министра Черчилля попросили освободить эту должность, что, впрочем, ничуть не помешало его дальнейшей карьере.
В Скагерраке адмирал Шеер попал в устроенную противником ловушку, но сумел благополучно из нее выбраться, затем снова влез в ту же самую западню и, вопреки всем предсказаниям, смог вернуться домой. Германские историки называли это сражение выдающейся победой кайзеровского флота. Однако и англичане претендовали на успех.
Гербер заинтересовался: кто же был прав? Он выждал удобный момент и положил боцману, который обслуживал библиотеку, пачку сигарет на письменный стол. Боцман на какое-то мгновение заколебался, но потом выдал ему запрещенную литературу при условии, что Гербер будет читать ее в здании библиотеки.
В немецких и английских источниках тоже подтверждалась мысль о том, что обе стороны одержали верх в этом сражении. Немцы говорили, что английский флот понес более серьезные потери, а англичане заявляли, что противнику не удалось прорвать блокаду и это в конечном счете, мол, предопределило поражение Германии. Одним словом, германский флот одержал победу при Скагерраке, а британский - в Ютландии.
Гербер настолько увлекся чтением, что не заметил, как в зал вошел капитан-лейтенант с кокетливой бородкой. Тем не менее он успел спрятать запрещенную книгу в ящик стола. Офицер обвел взглядом книжные полки и обнаружил отсутствие тома в одном из собраний сочинений.
- Ах, вот оно что! Курсанты интересуются сражением при Скагерраке, - сказал он и злобно усмехнулся. - Зайти бы нескольким подводным лодкам с тыла - и королевский военно-морской флот был бы полностью уничтожен.
***
1942 год подходил к концу. В декабре германские военно-морские силы потопили много вражеских судов. Накануне Нового года преподаватели и курсанты пребывали в приподнятом настроении. Начальник училища в своей приветственной речи отметил, что для Германии в ее морской войне по-прежнему складывается более благоприятная обстановка, чем для противника.
Однако никто даже не предполагал, что именно в эти часы над командованием военно-морского флота пронесся мощный грозовой шквал, последствия которого оказались чрезвычайно тяжелыми.
24 декабря разведка обнаружила английский конвой, двигавшийся из Шотландии в направлении Северного моря. Хотя он состоял лишь из четырнадцати транспортных судов, его усиленное охранение свидетельствовало о том, что перевозится очень важный военный груз для Советского Союза.
Редер не хотел упустить своего шанса. Правда, командование военно-морского флота все еще тяжело переживало неудачу 2 июля, после чего Гитлер отозвал все соединения кораблей и приказал Деницу уничтожить конвой подводными лодками.
Прошло пять дней, а Гитлер все еще не выразил своего мнения относительно предложенного ему Редером плана. Наконец 30 декабря, когда конвой уже достиг Баренцева моря, он дал свое согласие.
Вице-адмирал Куммец вышел со стороны Альты на своем флагманском быстроходном крейсере "Хиппер" в сопровождении менее быстроходного "Лютцова" и шести эскадренных миноносцев. Погода в предновогодний день была отвратительной. Бушевал сильный шторм, вокруг лежала густая пелена тумана. Временами немецкие моряки обнаруживали отдельные суда, но они снова исчезали за плотной серой завесой. Наконец немцам удалось установить, что конвой охраняется десятью кораблями, в том числе пятью эсминцами. Через три часа Куммец потопил два вражеских корабля и нанес тяжелые повреждения флагману британских эскадренных миноносцев "Онслоу". На основании этого в Берлин была направлена оптимистическая радиограмма. Но положение резко изменилось, когда к конвою подошли британские крейсера "Ямайка" и "Шеффилд". В результате завязавшегося боя эскадренный миноносец "Экольд" получил серьезные повреждения и затонул со всей командой. "Хиппер" тоже сильно пострадал. Воспользовавшись боем между кораблями, транспортные суда противника спокойно ушли в Мурманск. Куммец же прекратил боевые действия и взял курс на базу. Операция "Радуга" провалилась.
Чтобы избежать преследования, немецкие корабли соблюдали абсолютное радиомолчание. В то же самое время в Альте из-за сильной снежной бури была потеряна радиосвязь. Таким образом, и в Берлине, и в Растенбурге - главной ставке фюрера - все были полностью уверены в успехе операции.
Когда же поступило сообщение информационного агентства Рейтер о происшедшем морском сражении, в Берлине все пришло в движение, но разобраться сразу ни в чем не могли. Ясно было одно: 1943 год очень плохо начинался для Редера. Гитлер бушевал от ярости, он обвинил командование военно-морского флота в том, что его преднамеренно обманули.
Среди командования царило замешательство. Связь с Альтой все еще не была восстановлена, и Редеру потребовалось несколько дней, чтобы он смог разобраться, что же на самом деле стряслось с его кораблями.
Встреча с Гитлером 6 января в "волчьем логове" проходила в крайне неблагоприятной для Редера атмосфере. Гитлер в бешенстве смахнул со стола все объяснительные рапорты, в которых были ссылки на плохую погоду, и приказал демонтировать все крупные корабли.
Отставка Редера была предрешена. В очень обстоятельной докладной записке командование военно-морских сил пыталось спасти флот, но Гитлер не захотел и слушать об этом: опасное положение под Сталинградом и в Северной Африке требовало мобилизации всех резервов.
***
Об этих фактах и решениях официально, конечно, ничего не сообщалось, но о них по каким-то каналам стало известно в Мюрвике. Курсанты чувствовали на себе всевозрастающее беспокойство и раздражение некоторых преподавателей. 30 января, в день, когда ежегодно отмечался приход нацистов к власти, напряжение в училище спало. Раздался сигнал горна на построение курсантов в актовом зале. Правда, он прозвучал в неурочное время. Через четверть часа перед курсантами появился начальник училища. Лицо его было серьезным. Он выждал немного и без всяких вступительных слов произнес:
- Фюрер и верховный главнокомандующий вермахта освободили сегодня гросс-адмирала Редера от занимаемой должности по его личной просьбе. Новым главнокомандующим флотом назначен адмирал Дениц, одновременно ему присвоено звание гросс-адмирала. Гросс-адмирал Редер займет пост генерального инспектора военно-морских сил.
Старый офицер с трудом сдерживал волнение. Ведь с 1929 года он служил под началом Редера, уже много лет устраивал для него смотры курсантов - и вдруг эта перемена. Последствия этой смены власти можно было легко предвидеть. Став генеральным инспектором, Редер фактически терял всякое влияние. Дела военно-морского флота теперь полностью переходили в руки Деница, который сохранял за собой должность командующего подводными силами.
Да, назначили Деница! На совещании у Гитлера рассматривалась и другая кандидатура - адмирала Карлса. Однако фюрер предпочел национал-социалиста Деница, который к тому же боготворил его. Поэтому представители старшего поколения относились к новому главнокомандующему скептически. В их глазах Дениц был выскочкой, карьеристом. С 1935 года он сделал сногсшибательную карьеру и обогнал в чинах и должности многих более достойных повышения претендентов. Он открыто пропагандировал неразрывную связь военных с политикой. А военные старой школы, верные девизу времен империи, считали, что офицер не должен заниматься политикой.
Молодое поколение думало иначе. После окончания занятий капитан-лейтенант подсел в столовой к своим воспитанникам и даже заказал для всех за свой счет пиво.
- Обратите внимание, молодые люди, на то, что произойдет в ближайшем будущем, - заявил он. - Дениц наведет порядок. На высокие посты будут назначены другие люди. Когда-то ведь и молодые офицеры должны получить свой шанс. Не корабли, а старых адмиралов надо сдавать в металлолом. Дениц - тот человек, который сможет снова активизировать боевые действия на море!..
Большинство курсантов придерживались такого же мнения, особенно подводники. Дениц был их человеком.
***
Герхард не мог так быстро свыкнуться со сменой руководства, как Хельмут Коппельман. Гербер никак не мог понять, почему Редер, которого еще совсем недавно обожествляли и превозносили как эталон добродетели, через день бесследно исчез с горизонта. Для сухопутных войск это не было чем-то чрезвычайным, но для военно-морского флота такая практика была внове.
Герхард пребывал в смятении. Раньше он обсуждал все со своими друзьями, и вместе им легче удавалось разобраться в самых сложных ситуациях. Сейчас все изменилось. Неизвестно почему, но он чувствовал, что они с Хельмутом все больше отдаляются друг от друга, хотя и видятся каждый день. Правда, теперь редко случалось, чтобы они долго оставались вдвоем. Да, их связывала совместная учеба в гимназии, работа в трудовом лагере, тяжелые дни военной службы на Денхольме. Но сейчас, оказавшись вместе, друзья вдруг почувствовали, что они стали совсем другими. Сознание этой перемены причиняло Герберу острую боль, и, чтобы облегчить свое положение, он стался проводить свободное время в библиотеке.
Продолжая знакомиться с историей морских войн, Гербер узнал, что после неудачного сражения при Скагерраке германский линейный флот сошел со сцены. Корабли в бездействии стояли на рейде в Шиллинге, перед Вильгельмсхафеном. Хоть немецкий флот и представлял собой большую силу, он не осмеливался входить в Северное море, которое кишело минами. Там действовали только тральщики, подводные лодки и торпедные катера. В честь храбрых минеров пели хвалебные песни. Без тральщиков ни одна подводная лодка не могла вести боевые действия.
Герхард чувствовал себя окрыленным: он нашел доказательство того, что и тральщики имели славное прошлое. Однако радостное чувство исчезло, когда он дошел до описания самых мрачных страниц в истории германского военно-морского флота - матросских восстаний. Они происходили в 1917 году и начались в Вильгельмсхафене, на борту кораблей "Принц регент Луитпольд" и "Фридрих Великий". При каждом удобном случае эти события до сих пор ставили в упрек военно-морскому флоту. Особенно рьяно усердствовали в этом направлении господа офицеры сухопутной армии: "Честь флота запятнана. Эти восстания равносильны удару кинжалом в спину изнемогавшей в боях сухопутной армии, они явились предательством по отношению к кайзеру и рейху".
Восстания подавили, многих матросов судил военный трибунал, а руководителей приговорили к смертной казни и расстреляли.
"Почему же восстали матросы?" - спрашивал себя Гербер. Он перелистал доступную ему литературу и ничего вразумительного по этому вопросу не нашел. Среди причин матросских выступлений называли плохое питание, слишком большое различие в положении между матросами и офицерами, а также длительное бездействие личного состава линейных кораблей. Однако в октябре 1918 года каждый понимал, что Германия войну проиграла и все указанные причины ничего не объясняли. Дело в том, что адмиралы хотели еще раз выйти в море и дать последний бой превосходящему в силе противнику. Они намеревались действовать по традиции - идти на дно с развевающимся флагом. Но матросы решили поступить иначе - они потушили огонь в топках и подняли над своими кораблями красные знамена.
Герхард нашел действия матросов разумными. Действительно, зачем восемьдесят тысяч человек должны были обрекать себя на бессмысленную гибель? Почему они подняли красные знамена? Правда ли, что матросы были заражены большевистской пропагандой? Тирпиц в своих мемуарах писал о влиянии на военных моряков рабочих судостроительной верфи в Киле, среди которых имелось много "левых радикальных элементов". Но какие могли быть связи между матросами и рабочими судостроительной верфи? Об этом надо будет тоже расспросить доктора Феттера, ведь скоро Герберу предоставят отпуск.